Алый демон Хогвартса

Сжав медальон, когда-то подаренный любовником, Салазар резко рванул его, разрывая тонкие звенья цепочки. Улетевший куда-то в угол артефакт ударился о стену и Слизерин рвано дыша осел в ритуальной круге. В сознании пролетали все воспоминания, что были в его жизни с момента появления демона, и все яснее маг понимал, что порождение инферно начало свою игру только-только явившись в том проклятом круге. Артефакт, подарок на десятилетие открытия Хогвартса был завершающим штрихом. Наполовину инкуб пробрался под кожу и в сердце, разбудил слабые потаенные желания, которые никогда не прорывались до этого и воспринимались как отдаленные фантазии. Его ментальный дар, скорее всего от второго родителя опутывал людей, вынуждал поступать так, как нужно именно Гриффиндору. Скорчившись в круге Салазар рвано дышал, пытаясь прийти в себя. Изгнать демона он не может, их контракт заключен до смерти последнего потомка Слизерина, и маг был уверен, что проклятый выкидыш хаоса подстраховался, и даже если Салазар самолично прикончит всех членов своего рода, а затем убьет себя, ничего не изменится. Вероятно, где-то ходят люди связанные с Гриффиндором другим контрактом, может даже не одним, ведь запрета на заключение с другими не было. — И зачем ты это делаешь? — голос Годрика обжег как каленое железо. — А что творишь ты? — прошипел Салазар поднимая голову и смотря в золотые глаза. — Я? — идеальные губы искривила усмешка, — я лишь не хочу возвращаться в инферно. Кто я там? Один из сотни ненужных полукровок, рожденных такими же ненужными рабами великого демона. А здесь, — тихий смешок, — значимая личность, обладающая властью. Ты очень умный Салазар, умный, хитрый и сильный маг, но проблема в том, что демонические контракты требуют крайне вдумчивого чтения и это работа на несколько дней, иногда и недель. Буквально каждое слово можно трактовать по-разному. Ты же просто менял написанное на одном и том же пергаменте, к которому прикасался и я, а нужно было переписать набело, тогда как минимум половину выкинул. Гриффиндор присел на корточки и печально вздохнул, разглядывая Слизерина. — Ты ведь видел Большой зал усыпанный костями, а я как-то проговорился, что дроу подобного не планировали. Может я и демон, но тоже ошибаюсь, это в природе любого разумного существа. Не ошибаются только Судьба, Магия, Хаос и Смерть. Четыре столпа мироздания, что держат этот мир. Убери хоть один, и все будет уничтожено. — Твой медальон влиял на меня, — с отвращением произнес Салазар. — Да. Как и кубок Хельги, как и диадема Ровены. Только Марии я ничего не дарил. — Ты не сможешь меня убить. — А мне и не надо, — негромкий смех, пробирающий до костей, — ты ведь сам слышал, о чем шепчутся ученики. Великий Салазар Слизерин лишь терпит магглорожденных в замке и только воля Годрика Гриффиндора сдерживает его, чтобы их всех не вышвырнули из замка. Зелье, которые я разбавил своей силой и кровью очень удачно попало в бутылку огневиски, что распили Ровена и Хельга, нет, они не под контролем, но убедить их в том, что я зло, ты не сможешь. — Тогда я смогу убедить в этом других людей, — отозвался Салазар. — Уверен? Ты ведь никогда не спрашивал чем я занимаюсь, когда отсутствую в замке, а я очень хорошо умею налаживать связи. Ты в меньшинстве. Слизерин поднялся на ноги и медленно вышел из ритуального рисунка. — Ну так что? — Годрик плавно поднялся и откинул волосы за спину привычным движением, — попытаешься на меня напасть? Мужчина окинул его взглядом и молча покинул залу, а спустя час подхватив сына и вещи первой необходимости, покинул Хогвартс. Он не сдастся, найдет способ освободить людей от той заразы, что сам и призвал в этот мир. Притихший Майоран прижимался к нему, боясь поднять взгляд, а сам Салазар несколько раз аппарировав, оказался в торговом порту. Воняло подтухшей водой, гнилой рыбой и грязью, но этот порт мало контролировался, и потому ничего не стоило купить место на ближайшем корабле до Европы. Пока он бежит, но он вернется, обязательно вернется и тогда все изменится. Елена не знала сколько она уже бежит. Проклятая диадема жгла руки, и остановившись у дерева, она с ненавистью взглянула на неё. Хотелось разжать пальцы и уронив в траву, безжалостно топтать ногой металл с яркими сапфирами, что сияли на солнце. Вскинув голову, Равенкло беспокойно шарила глазами по стволам деревьев и натолкнувшись взглядом на дупло, не думая сунула туда руку, наконец отпуская чертово украшение. Инстинкты вновь взвыли, подгоняя, и Елена снова побежала. С уходом Слизерина из Хогвартса все стало очень странным и непонятным. Казалось, Годрик полноценно стал заправлять школой единолично, а её собственная мать и тетя Хельга зачастую напоминали кукольных марионеток. Её любимый догадался быстрее, и тогда Елена прихватив диадему бежала как можно дальше от своей родины, вот только оказавшись в Европе, девушка осознала кое-что очень важное. Она была беременна. Вернуться домой захотелось невыносимо, но она сдержала себя и металась по Европе в попытке найти дядю Салазара до самого последнего дня. Её сын родился крепеньким и крикливым мальчиком. Община вейл в которой роды и начались, поклялись скрыть её дитя от Гриффиндора, а Елена решила спрятать проклятую диадему и продолжить поиски. — Милая, — голос любимого мужчины, отца её ребенка, заставил сердце на миг остановиться. Медленно повернувшись, Елена слабо вскрикнула и отступила, цепляясь за шиповник, что вмиг впился колючками в одежду. Стеклянные глаза самого любимого после матери человека почти ничего не выражали кроме тупой покорности выполнить приказ. — Милая, — повторил мужчина, — тебе нужно вернуться домой. Твоя мать умоляет тебя прийти, я долго искал тебя. — Уйди, — Елена вскинула палочку, — ты под чарами, я никуда с тобой не пойду. — Под какими чарами? — пустое лицо ничего не выражало, — любимая, пожалуйста, отдышись и скажи, что со мной не так? Девушка выпустила веер чар, которым когда-то обучилась, вынуждая мужчину принять бой. И даже когда он сражался, все его движения казались замедленными и неправильными. Он никогда так не бился. Кукла, лишь пустая кукла. — Елена в сторону, — его голос лишь заставил кинуться вперед, а в следующий миг висящая перед глазами пелена спала. Искаженное ужасом лицо любимого с живыми и яркими глазами. Разгромленный лес и мантикора, которая и сама застыла не понимая, что происходит. — Милая, — мужчина подхватил на руки оседающую Елену из груди которой торчал меч. Кровь булькнула где-то в горле. Не было ни кукол марионеток из родных, ни ужасов в Хогвартсе. Мать по-прежнему ругалась с Годриком по поводу его безалаберных учеников, а тот нагло подсовывал ей большую часть документов, говоря, что та намного умнее его. Тетя Хельга регулярно слала письма Салазару и тот на них отвечал, редко, но отвечал. Сейчас он где-то на востоке, а она как ошпаренная носилась по Европе. — Нет-нет-нет, — любимый крепче сжал её тело, — Елена, только не умирай. Глаза медленно закрывались. Это она была под чьим-то заклятьем, она навыдумывала себе ужасов и поверила в них. Тепло рук тускнело, а голос зовущий её по имени и умоляющий жить все больше отдалялся. Губы шевельнулись, пытаясь сказать про сына, но неразборчивый шепот утонул в шелесте зеленой листвы. Глаза окончательно закрылись, и девушка провалилась в вечный мрак. Лорд Певерелл мрачно окинул взглядом алую фигуру мага и скривился. В отличие от обычных магов, он-то прекрасно видел с кем имеет дело. Вот только любимая дочь поставила условие, или он дает благословение на брак с Эдмундом Поттером, Лордом Поттером, либо Певерелл никогда больше её не увидит. С юношей пожилой маг познакомился и видел незамутненную любовь в карих глазах мальчишки. Прикажи Розалинда ему достать Луну с неба, и Эдмунд убился бы, но достал требуемое. — Что ж, — маг прищурился, — демон, ты ведь понимаешь, что шутить с теми, кто ходит под покровительством самой смерти не стоит? — Как и обманывать вас, — Гриффиндор был совершенно спокоен, — я знаю зачем вы пришли и все, что могу сказать, так это то, что мой сын взрослый мальчик и его жизнь со мной уже не связана. — То есть, вы не будете вмешиваться в жизнь моей дочери и Лорда Поттера после их брака? С трудом верится. Демон лениво откинулся на спинку своего кресла и блеснул золотом глаз. — Такие как я очень небрежно относятся к собственному потомству, исключений в этом настолько мало, что их можно пересчитать по пальцам. Но с другой стороны, мы и не вредим им прямо или косвенно, что можно сказать, продиктовано каким-то слабым родительским инстинктом. — Значит общение продолжите, но пытаться сплести интригу, вроде той, которая вынудила Лорда Слизерина покинуть Хогвартс, вы не будете, — Лорд Певерелл хмыкнул, — это уже куда ближе к истине. — Я знаю, что с Эдмундом вы уже разговаривали, — Гриффиндор небрежно повел плечом, — и я видел его глаза, такие сильные эмоции к своим любимым могут испытывать только порожденные в союзе столпов мироздания. — Не думал, что демоны могут любить, — заметил пожилой маг. — Можем, просто для нас это очень осознанное чувство, оно не приходит как к людям, но если все же навестило, — кривая усмешка, — мы добьемся взаимности любыми путями. Певерелл помолчал, разглядывая закат за стеклом окна, а затем вновь взглянул на демона. — Что ж, тогда я дам разрешение на брак, но только сдвоенная фамилия, наш род не должен пресечься, растворившись в чужой крови. — Я смогу за этим приглядеть, — Гриффиндор сверкнул глазами, — мой контракт довольно расплывчато обозначает сроки ухода в инферно. Некромаг едва заметно кивнул и поднялся. — Можете не провожать, выход найду сам. — Буду рад новой встрече с потомками Смерти, — демон усмехнулся, — долгой жизни и легких путей. Певерелл слегка вздрогнул от старинного прощания и склонив голову, отозвался ритуальной фразой. — Благословение роду встретившемуся на моему пути. Мягко закрыв за собой дверь, пожилой некромаг ступил на лестницу которая плавно закружилась, спуская его на пол этажа вниз и позволяя ступить в коридоры школы. Медленно шагая по Хогвартсу, Певерелл всей кожей чувствовал сильную магию этого места, родовой особняк сразу четырех, это огромная мощь, которую не получиться сломить даже нескольким тысячам магов. Качнув головой, некромаг спустился по широкой лестнице и оказался рядом с Большим залом, где сейчас никого не было. Энергия смерти сплеталась в помещении с четырьмя длинными столами, и Певерелл невольно шагнул в главный зал школы. Глаза вспыхнули ледяной силой смерти, и пожилой маг сглотнул неожиданно образовавшийся в горле горький ком. Он почти видел, как разумные создания схожие с людьми и обладающие магией корчатся на полу, пытаясь зажать совершенно одинаковые раны на горле. Как зеленоватая кровь заливает узоры плитки, впитывается в них, а магия, совершенно чуждая, огромным потоком переходит к единственному созданию в зале, за чьей спиной стоит демон и не позволяет ране закрыться. Дернув плечами Певерелл присел и коснулся пола. Зеленоватый оттенок камня был именно от крови, а не от особой породы мрамора, и ведь здесь каждый день сидят ученики, едят, по сути, на огромном могильнике. Выпрямившись, некромаг глубоко вздохнул и отвернувшись зашагал к выходу. Его не просят чистить зал, да и смерть вплелась в щиты, не стоит лезть не в свое дело. Вряд ли эманации гибели повредят ученикам, здесь сила нейтральна и возможно, даже наоборот помогает. Дойдя до выхода, Певерелл оглянулся от ворот на замок и усмехнулся. Эта школа простоит тысячи лет, и каким бы демон не был интриганом, для магов острова он сделал великое дело, позволил открыть двери в новую эру. Рассвет для наделенных магией.