Ангельский поток

В Бостоне Бостон, ноябрь 2005 г. Величественный старый дом из красного кирпича в южном крыле был тщательно отреставрирован и украшен антиквариатом викторианской эпохи. Слегка выцветшие восточные ковры покрывали деревянный пол, а массивные, мягкие кресла и диваны были втиснуты в каждую комнату, как домашние слоны. Громко тикающие часы, стоящие на полках оригинальных каминов, которые были особенностью заведения, мягко пробили час. Натаниэль и Престон Веллингтон-Брэдфорд особенно гордились заботой, которую они проявляли, сделав свой пансион лучшим в их модном, дружелюбном к геям районе. Но для Брайана это было все равно что поселиться в самОм гостиничном аду. — Какого хрена я делаю это с собой? — простонал он, разглядывая инкрустированный антиквариатом кошмар, который будет их комнатой в течение следующих трех дней. — По-моему, здесь очень мило, — сказал Джастин, распаковывая чемодан, — и это намного лучше, чем «Мотель 6»! — По крайней мере, «Мотель 6» и должен быть ужасающим, — проворчал Брайан, — он создан, чтобы быть мягким и бесплодным, таким же бессмысленным как и это место, все из пластика и картона, и одинаковые фотографии безымянных пляжей на стене. Комната, в которой можно спать, трахаться или обдалбываться и больше ничего! Но это… — Брайан вздрогнул, — это действительно ебаный ужас, — он потрогал антимакассар*, украшавший спинку громоздкого предмета мебели, который якобы был стулом, — даже у чертовых стульев есть свои собственные салфетки! — Мы могли бы остановиться в доме Дагганов в Саути, — заметил Джастин. Дагганы жили в преимущественно ирландском районе недалеко от южной границы, но в отдалении от мира ирландских отношений и традиций, — Дэнни сказал, что его мать установила в комнате мальчиков несколько дополнительных кроватей и что мы могли бы воспользоваться ими. Брайан поморщился. — Напомни мне еще раз, почему мы ехали в течение десяти часов, чтобы подвергнуться удовольствиям голубого и не очень голубого Бостона, не говоря уже о бесконечном параде расширенного клана Дагган? — Чтобы я мог быть шафером Денни, — безмятежно ответил Джастин, продолжая распаковывать вещи, — а ты мог надеть свой темно-синий смокинг от Армани. — Наверное, — пробормотал Брайан, — я знал, что есть хотя бы одна веская причина. Джастин уже привык к способу Брайана выпускать пар. Поначалу, когда Брайан язвил относительно вещей, которые не встречали его немедленного одобрения, это жутко нервировало Джастина. Его WASP чувствительность была обучена преуменьшать свои истинные чувства по отношению к вещам. Чужие убеждения, сильные проявления эмоций, и острый язык всегда были осуждаемы в доме Тейлора, а также в Аркадском загородном клубе и Академии Сент-Джеймс. Улыбаться и быть вежливым и любезным внешне было нормой, даже когда это шло вразрез со всеми честными побуждениями, которыми ты обладал. Это то, чему Джастина учили. И до тех пор, пока не вернулся к своим родителям, он редко мог услышать, как они повышают голос или делают критический комментарий, по крайней мере, перед ним. Но Брайан — это совсем другая история. Казалось, ему не составляло труда громко заявить именно то, о чем он думал в этот момент, даже если это было что-то возмутительное, непристойное или зловредное. Было похоже, что маленькое редактирующее устройство, которое другие люди имели в своих головах, чтобы сдерживать неуместные коментарии, было отключено в Брайане. Джастин слышал, как он говорил что-то такое, за что любой другой ударил бы кулаком в челюсть. И замечания, что он делал в адрес Теда и Эммета, заставляли Джастина удивляться, что они все еще дружат с ним. А еще были замечания, которые он иногда делал Джастину. Небрежно, но все равно обидно, размышляя о том, почему они были вместе, почему он связывает себя с каким-то блондинистым куском задницы. Пизденыш, маленький засранец, мальчишка, который бросит его однажды, когда найдет кого-то получше или что-то получше. Эти слова заставляли Джастина холодеть внутри. Неужели Брайан действительно в это верил? Что Джастин был с ним ТОЛЬКО ради выгоды? Что он на самом деле не любит его и оставил бы в ту же секунду, как появится лучшая перспектива? Но тогда почему Брайан держится за Джастина в темноте? Цепляется за него, как будто боится, что он исчезни прямо из-под него. Как будто действительно верит, что однажды его оставят в одиночестве, и стены лофта встанут гнетущей тишиной вокруг. Джастин начал понимать, что в глубине души Брайан был в ужасе. Режущие замечания и презрительные заявления были не о Джастине, или Майкле, или даже Теде и Эммете, они были о самОм Брайане. О его собственном страхе быть покинутым. О том, что случилось с ним давным-давно. О его покойном отце и придурочной матери. И о горячем, личном убеждении Брайана, что никто и никогда не будет по-настоящему любить его. Брюзжание, ворчание и жалобы Брайана были частью стены, которую он построил, чтобы защитить себя от этого страха. Эта стена теперь медленно осыпалась, но Брайан все еще пытался сложить кирпичи на место, даже когда Джастин тихо и неуклонно сбивал их снова. — Свадьба, — снова напомнил ему Джастин, — вот почему мы здесь. — Чертовы свадьбы, — фыркнул Брайан, — за ней быстро последует толпа сопливых детишек. Сначала любовь, потом брак, потом бедный старый Денни толкает детскую коляску! — продекламировал он. — Не думаю, что он будет возражать, — сказал Джастин, — Денни сказал мне, что они с Кэрол хотят много детей. Они просто начнут работать над этим немного раньше, чем ожидали. — А потом мерзкий развод! — Брайан нервно провел рукой по волосам. — Обвинения! Взаимные обвинения! Адвокаты! — Не все разводятся, Брайан, — сказал Джастин, думая о своих родителях. Его мать рассказала, что они с отцом собираются к семейному психологу. Так же сильно, как он был зол на своего отца, Джастин не хотел, чтобы его родители расстались, ради Молли, — посмотри на мистера и миссис Дагган — они женаты уже почти двадцать пять лет. — Пожизненное заключение, — пробормотал Брайан, — и восемь детей! Ирландские католики хреновы! — Не все так считают, Брайан, — ухмыльнулся Джастин, — твои родители так и не развелись. — Но, они должны были, — вздохнул он, глядя на искусно сделанные часы с кукушкой на каминной полке, интересно, где взять механическую кошку, чтобы она сожрала гребаную кукушку, когда та в следующий раз высунет голову, — они чертовски ненавидели друг друга и из-за этого ненавидели нас. Меня и мою чертову сестру. Мы двое — жалкие подобия человеческих существ, но я полагаю, что это чудо, что мы вообще смогли выжить. Джастин пересек комнату и положил руку на плечо Брайана. — Ты не жалкое подобие человека, и я не хочу слышать, как ты говоришь такие вещи. Брайан слегка улыбнулся. — Правда ранит, да, пизденыш? — Это НЕ правда, — заявил Джастин, — я бы не стал встречаться с таким человеком. Линдси не выбрала бы такого отца для Гаса. И Майкл не стал бы дружить с жалким подобием человеческого существа! — У Майки не было особого выбора! — Брайан рассмеялся. — Он и сам был довольно жалок. Мелкий, тупой педик, маленький ботаник, который ходил с комиксом в руке. Конечно, я должен был спасти его. Это единственная причина, по которой он терпел меня все эти годы. — Значит, ты все-таки положительный персонаж, — сказал Джастин. Он начал расстегивать рубашку Брайана. Эта кровать с балдахином немного напоминала ему ту, в которой они трахались в отеле, когда Брайан приехал на выпускной Джастина в Дартмут. — Супергерой, как в комиксах Майкла. Спуститься на Землю, чтобы спасти бедных, тормозных педиков от ада средней школы! А кто спас тебя, Солнышко? — прошептал Брайан. Они двигались к кровати. Это было еще одно викторианское чудовище, но Брайан не обращал на это внимания. Он мог трахаться где угодно и когда угодно. Не проблема. — Ты, — ответил Джастин, вылезая из джинсов, — просто это заняло немного больше времени. — И кто же меня спасет? — Брайан толкнул Джастина назад на сиреневое покрывало. Его член был твердым и манящим. Брайан облизал губы. Кто устоит перед таким искушением? — Я, — Джастин закрыл глаза, когда Брайан опустился на него, — но ты и так это знаешь. *Мода викторианской эпохи, антимакассар — это тканевое покрытие, наброшенное на спинку кресла или дивана, чтобы предохранить их от жирных пятен, оставляемых напомаженными волосами. Помада для волос, очень популярная тогда среди викторианских джентльменов-модников, приготовлялась из семян дерева, растущего в Макассаре (теперь — Юджунь Пантаг), в Индонезии.