Ангельский поток

Дом Кинни Питтсбург, День Благодарения 2005 г. Клэр взглянула на часы. Еще час, и она сможет уйти. Она была с матерью с самого утра. Когда шел футбольный матч, который никто из них не смотрел. Во время похода на четырехчасовую мессу. За безвкусным, вялым ужином. И пила уже пятую порцию виски, к тому времени, как Джоан допила третью. «Вот так я и присоединяюсь к прекрасной семейной традиции пьяниц, — подумала она, — по одному чертову стакану за раз. К тому времени, когда я достигну возраста мамы, буду такой же жалкой, как и она, если это уже не так». Клэр знала, что ее бывший муж привезет детей домой в десять, так что это давало повод уйти. Иначе Джоан уговаривала бы ее остаться на ночь. Так и случалось раньше, в основном сразу после смерти отца, и это был кошмар! Провести слишком много времени в этом дом не было пикником. Иногда она думала, что единственная причина, по которой вышла замуж за своего никчемного бывшего — выбраться из этого дома. Но, это не сработало так, как она планировала. Но что случилось, то случилось. А Брайан всегда легко отделывался. Это было нечестно. Он сбежал. Учился в колледже. Жил своей собственной жизнью. Ему было наплевать на нее, на маму, на отца. О, он давал деньги время от времени, но немного. Ну, конечно, он оплачивал мамины счета. И оплатил закладную на ее дом, а также отцовские карточные долги. Но где он был, когда они действительно нуждались в нем? Где же он был на День благодарения? Или Рождество? Или в остальные 363 дня в году? На кофейном столике стоял букет красных и белых роз. Брайан думал, что он мог отделаться проклятым букетом цветов! Это был его ответ на все. Совсем как отец, когда напивался и бил маму. Как только трезвел, он посылал цветы. Как будто это могло все исправить. Как будто это стерло все дерьмо, которое он причинял. Брайан был таким же, как отец. За одним большим исключением. Что бы сказала мама, если бы узнала? Клэр покачала головой от этой мысли. А что бы сказал отец? Он бы, наверное, убил Брайана. Так что, может быть, и к лучшему, что он не знал. Что ни один из их родителей не знал, что их драгоценный сын, их красивый, умный, богатый, совершенный Брайан был геем. Но Клэр знала. Она знала с тех пор, как училась в школе. Слышала шепотки о брате уже когда тот учился в средней школе. Слышала неприятную историю о нем и молодом, симпатичном учителе физкультуры, которого однажды необъяснимым образом уволили и больше никогда не видели. Потом Брайан начал тусоваться с Майклом Новотны, которого все знали как маленького педика. К счастью, она закончила школу, когда Брайан учился в младшей школе, так что ей не пришлось терпеть всеобщий смех за спиной, потому что ее брат был «таким». Клэр перешла в общину «Аллегейни Колледж», но она ненавидела колледж и бросила его, как только встретила Пита Макнотона. Но все равно слышала истории о младшем брате. О том, как он толкнул какого-то качка и был отстранен, а через неделю после того, он сломал парню пальцы, разбив их дверцей шкафчика. О том, как он отказался подстричь волосы, когда играл в футбол. Отказывался следовать каким-либо правилам, когда они не соответствовали его цели. О том, как он сбежал, а потом вернулся и должен был пойти в реабилитационный центр для наркоманов. Потом была панк-группа, которую создали Брайан и Майкл Новотны. Брайан выкрасил волосы в черный цвет, накрасил ногти и выглядел, как чертов урод! Это должно было бы дать родителям ключ к разгадке, но они были слишком тупы, чтобы понять, что это на самом деле означало. Но каждый раз, когда Клэр была уверена, что Брайан полностью испортил свою жизнь, он приходил, пахнущий как роза! В итоге получил стипендию в Пенсильванском университете. И какой-то парень финансировал его первые два года, давая ему деньги на одежду, книги и все, что ему нужно. Да, она была уверена, что парень делал это не по доброте душевной! Но ее родители так и не поняли этого. Это было нечестно! Это было просто несправедливо. Джоан Кинни налила еще немного виски в свой стакан, расплескав половину. — Осторожнее, мам, — Клэр встала, чтобы вытереть пятно. В этот момент открылась входная дверь, и обе женщины подняли головы. — Брайан? — удивилась Клэр. Она звонила ему раз десять, умоляя появиться на День Благодарения, но и за миллион лет не верила, что он сделает это. И… он был не один. «Нет. Он бы не стал, правда?» — подумала она. — Привет, мам, — Брайан вошел в гостиную, невысокий и очень молодой на вид блондин вошел за ним. — Брайан, я не думала, что ты придешь, — Джоан подставила щеку для поцелуя. — Но, как ни странно, я здесь, — Брайан коснулся губами ее лба. — Брайан, можно с тобой поговорить? — голос Клэр был ледяным. — На кухне! Сейчас! — Нет, спасибо, — отмахнулся Брайан от сестры, — мы уже поели. — О, — сказала Джоан, впервые сосредоточившись на Джастине, — ты привел с собой друга. — Брайан! — взмолилась Клэр. — Мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас! — Через минуту, — сказал Брайан, — я хочу познакомить Джастина с мамой. Мама — это Джастин. — Черт, — прошептала Клэр себе под нос. Брайан бросал эту бомбу и уходил, как обычно, оставив ее разбираться с неприятными последствиями. — Джастин? — Джоан взяла протянутую руку мальчика и слабо пожала ее. — Рад познакомиться с вами, миссис Кинни, — Джастин заискивающе улыбнулся матери своего любовника, — у вас прекрасный дом. Он отметил, что статуи и изображения Иисуса, Девы Марии и других святые превосходили числом фотографии семьи примерно в три раза. — Спасибо, дорогой, — Джоан растерянно посмотрела на мальчика. Кто был этот человек и почему Брайан привел его сюда? — Мы ждали тебя к ужину, Брайан, но ты так и не пришел. А где ты был? — Я сказал Клэр, что у нас другие планы на День Благодарения, — сказал Брайан, — разве она тебе не сказала? — Да, но я не знаю, что может быть важнее, чем провести День Благодарения со своей семьей, — но что-то начало проясняться в онемевшем сознании Джоан Кинни. Что-то, что не может быть правдой, — ты сказал «мы»? Что ты имеешь в виду? Кто «мы»? — Мы, — Брайан посмотрел матери прямо в глаза, — я и Джастин. Для того я и приехал сюда, чтобы рассказать тебе обо всем. Джастин живет со мной уже пять месяцев, а до этого почти год он был моим любовником. — Но… но… это значит, что… — Джоан изумленно уставилась на сына и на этого человека в ужасе, — что… — Что я гей, мам. «Ну вот, — подумал Брайан, — это было легко. Так же, как если бы вашу печень извлекли без анестезии». — Это так. Вот что я пришел сюда сказать. — Это не может быть правдой! Я в это не верю! — Джоан повернулась к дочери. — Ты знала об этом? Клэр вздохнула. Теперь дерьмо действительно попадет в вентилятор. — Да, мама. Я знала. Я знаю это уже много лет. Джоан была в растерянности. — И ты никогда не говорила мне об этом? Никогда не предупреждала меня? — она закрыла глаза и стала молиться молча. «Помоги мне, Господи, справиться с этим бременем. И помочь моему сыну увидеть твой план его спасения», — слава Богу, что твой отец не знал! — Знал, — просто ответил Брайан. Затем он взглянул на Джастина, который кивнул и протянул руку, чтобы взять его руку. Теперь настала очередь Клэр разинуть рот. — Папа знал? — Я сказал ему перед смертью. Джек пришел ко мне в лофт и сказал, что у него рак. Через несколько дней я поехал сюда. Он был в гараже, копался в каких-то коробках. Вот тогда я и сказал ему, — Брайан помолчал, вспоминая боль этого момента, — он сказал мне, что я должен умереть вместо него. Но я не умер. Даже когда у меня был рак. Нет, я не умер. Но он сдох. — Ты не умер потому, что Господь пощадил тебя! — воскликнула Джоан. — Он пощадил тебя не просто так, Брайан! Он дал тебе второй шанс спастись! — она посмотрела на Джастина. — Если ты избегнешь греха! Если ты раскаешься и будешь держаться подальше от злых людей, как… вот он! Джастин прижался к Брайану. Сарказм Джоан Кинни был почти осязаем и был направлен на него. Но Брайан обнял своего любовника. Еще крепче сжал его в объятиях, благодаря, что он был с ним, слава Богу, что хоть раз он не один. — Ты думаешь, что Джастин — зло? Тогда я еще большее зло, мама, так как именно я познакомил его с чудесным миром педиков. Да, я лишил девственности этого милого белокурого мальчика. Я засунул свой большой член в его задницу и трахнул его в Рождество, и я имею в виду, буквально! — И мне это понравилось, — сказал Джастин, — спасибо, Брайан, — и он поцеловал его в губы. — Как вам не стыдно?! — Джоан встала и яростно погрозила им пальцем. — Как вам обоим не стыдно?! Не гневи Бога! Ты узнаешь его гнев! — Мне не нужно ничего узнавать, мам, — сказал Брайан, — я узнавал все, что мне нужно знать о том, что такое зло, живя в этом доме в течение восемнадцати лет. Живя и выживая. Ты знаешь какая песня любимая у всех пидоров? «Я Выживу»! И это чертовски верно. Я выжил. И я буду продолжать выживать, неважно, что ты думаешь, неважно, что ты говоришь. — Позор! — повторила Джоан. Но потом ее лицо сморщилось, и она снова села на стул. — Стыд, — прошептала она и заплакала. — Вам лучше уйти, — сказала Клэр. Да, убирать беспорядок, который Брайан всегда оставляет позади — этого много в ее жизни! — Верно. Нам пора, — согласился Брайан, — пока, мам, — добавил он, — прости, что мы пропустили ужин. Но будет еще Рождество. — Брайан! Пожалуйста, — Клэр подошла к входной двери и открыла ее. Они вышли, и Клэр закрыла за ними дверь. Закрыла и заперла на ключ. Но есть вещи, которые невозможно закрыть. Невозможно заблокировать. Они приходят в дом, несмотря ни на что, черт тебя побери. Клэр налила матери стакан виски и еще один для себя. Бутылка была почти пуста, но в кладовке было еще две. Что там Брайан говорил об отце и его выпивке? Обезболивание. Вот и все. Прекрасная старая семейная традиция. Зачем бороться с этим? Так что она и не стала.