Сборник зарисовок по айронам

— Я так больше не могу. Эрон сидел на кровати, опустив голову. Его голос сейчас был не похож на обычный: слишком грустный и тихий. Айкор стоял рядом и не знал, что делать, как поддержать, что сказать. Ледяной вообще никогда раньше не пытался успокаивать людей, ему было просто страшно и больно за любимого, но он решил, что сначала пусть тот выговорится, а дальше Айкор что-нибудь придумает. — Как же я устал, — Эрон ещё сильнее склонил голову в попытках спрятаться, — Я прекрасно понимаю, почему люди не воспринимают меня всерьёз, и я знаю, что они не хотят меня обидеть, но почему всё равно так больно? Голос у ветреного стихал, слабел и срывался. Кажется, он сейчас заплачет. — Я хочу, чтобы люди уважали меня и прислушивались к тому, что я говорю, но я не могу перестать играть клоуна. Не знаю, почему. Почему так сложно просто быть собой? Эрон пытался говорить громче, чтобы его слова можно было разобрать сквозь слезы и ком в горле. Он старательно вытирал лицо, но мокрые следы на щеках появлялись снова уже через несколько секунд. — А знаю ли я вообще, кто я? Вдруг эта глупая клоунская часть меня — это и есть я настоящий, и поэтому я не могу от нее отказаться? А вдруг, "настоящий я" вообще никому не будет нужен? Если людям больше нравится клоун, то они могут просто от меня отвернуться. Что если я стану противен тем, кто мне дорог? Айкор не мог пошевелиться, хотя очень хотел. Было невыносимо слышать, как Эрон всхлипывает, и видеть его покрасневшее от слёз лицо, и ледяного просто разрывало от желания помочь ему, закрыть от проблем, защитить от всех и от всего. Только он не знал, что именно ему делать, понятия не имел, как поддержать. — Как же меня это бесит. Бесит моя клоунская сторона. Вторая сторона тоже бесит. Бесят люди вокруг, бесят проблемы, бесят чувства, бесит боль. Как же меня бесит жизнь, меня всё бесит! Раздался приглушённый крик. Приглушённый подушкой. Эрон лег на кровать лицом вниз и просто завопил, неровно и нечётко, всхлипы и недостаток воздуха мешали. Айкор подвинулся ближе к ветреному и прикоснулся к его макушке. Тактильность ледяной не очень любил, но сейчас он просто не знал, куда деть накопившуюся жалость. Эрон резко отдернулся от подушки и обнял Айкора, уткнувшись лицом в чужое плечо. Он постепенно опускался, пока не оказался на уровне талии и не смог снова лечь. Айкор был обездвижен и мог только смотреть на ветреного. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, люблю, — снизу послышался слабый хриплый шепот Эрона. Ледяной не видел его лица, но все равно чувствовал, что слезы у него не кончаются, — Не уходи от меня, пожалуйста, будь со мной всегда, не уходи... — Я здесь, Эрон, — Айкор был уже сам готов заплакать, его очень пугало состояние ветреного, — Я не уйду. — Обещаешь? Эрон приподнял голову, чтобы посмотреть любимому в глаза. Айкор тем временем высвободил свои руки из его сильной хватки и начал поглаживать по голове и спине в попытках как-то успокоить. — Обещаю. — Прости. — За что? — Прости меня, прости... — Эрон уже начал дышать спокойнее, и всхлипы больше не было слышно, но он все ещё дрожал, как и его голос. Айкора тоже трясло, но больше от волнения и переживаний, чем он боли и накопившейся тоски. Всё, о чем ледяной мог думать — "Как помочь Эрону? Что я могу сделать, чтобы ему стало легче?" — Я люблю тебя... — Я тебя тоже люблю, — Айкор чуть поменял позу, чтобы можно было дотянуться до Эрона руками, и просто обнял его, пытаясь унять дрожь у них обоих. Эрон шумно выдохнул. — Спасибо, что ты есть. Я не знаю, что бы я делал, если бы ты меня не поддерживал. — Ты и сам мне много раз помогал, помнишь? — Спасибо тебе... Эрон впервые за этот вечер улыбнулся. Айкор выдохнул: похоже, все заканчивается. Ветреный разлёгся и закрыл глаза на чужих коленях, ледяной просто сидел и наблюдал, как Эрон засыпает, постепенно превращаясь обратно в спокойного и расслабленного, с улыбкой на лице. Айкор был готов отдать всё, что у него есть, чтобы чудо, сейчас мирно сопящее рядом с ним, никогда больше не испытывало такой боли и не плакало.