***
— Морти, ты представь, этот старый хер хочет, чтобы я снялся в рекламе перчаток. Он для этого меня позвал, — зайдя в раздевалку, заорал Эдвард. Морт выглянул из кабинета тренера, находящегося рядом с раздевалкой. Увидев Эдварда, зашел за ним внутрь и закрыл дверь. Потом сев на скамейку покачал головой и сказал: — А что, хорошее предложение. — И ты туда же? — Эдвард резко обернулся, держа в руках свои потертые перчатки. — Я не снимаюсь в рекламах. Я играю в квиддич. И все. Эти рекламы, интервью и остальное портят имя квиддича. Игроки перестают играть ради игры. Хотят играть ради контрактов. Ради денег. Морт, нельзя играть в квиддич ради денег. — Ну, тебе легко говорить, — ухмыльнулся Морт. Он Эдварда знал с детства, с того момента, когда Эдвард в 17 лет подписал контракт со «Львами». И любил его если не как своего сына, то как своего племянника. Поэтому учил его жизни, насколько мог. Даже если Эдвард был неправ. Особенно если Эдвард был неправ. — Ты с золотой ложкой в зубах родился, на серебряный горшок срать ходил. А для некоторых квиддич — это возможность выбиться в люди. И я не считаю это чем-то плохим. — А я считаю, — Эдвард бросил перчатки на скамейку. — Деньги и слава приходящие, важна лишь сама игра. — Говоришь, как будто тебе восемнадцать, а у самого уже внучка есть, — Морт недовольно покачал головой. — Эдвард, успокойся. Пора задуматься о более важных вещах, о семье, например. Отцом ты толком так и не стал, может дедом получится. Попробуй. — Я был офигенным отцом! — разозлился Эдвард. Для него это по-прежнему была больная тема. — Мне не рассказывай! — Морт выразительно посмотрел на Эдварда. Он никогда не обличал его при посторонних, всегда помогал ему и в том числе с малышкой Жозефиной. Но за это требовал быть честным. — Я когда-нибудь косячил в отношении Жозефины? — заводился Эдвард. — Тебе в алфавитном порядке или в хронологическом перечислить? — Морт продолжал сурово смотреть на Эдварда. То, что Эдвард в целом был неплохим парнем не отменяло того, что с Жозефиной он часто вел себя, как последний козел. А она в силу возраста этого не понимала. А вот Морт все понимал и Эдварда постоянно отчитывал. Видимо вспомнив это Эдвард недовольно отвернулся и не меняя тона голоса продолжил: — Даже если я где-то был неправ, в целом я был хорошим отцом. — Вот и оставайся им, — неожиданно согласился Морт. — Заключи рекламный контракт, получи деньги и положи их Жозефине на счет. Я ее мужа близко не знаю, но с виду он парень жесткий. С одной стороны, это неплохо, но с другой стороны пусть у нее будут свои деньги. Просто для ее уверенности. Эдвард скривился, как от боли, стянул лазурный свитер и бросил его на пол. Потом повернулся к Морту и обиженно сказал: — Просто для ее уверенности она могла бы и со мной общаться. Но нет, блин, как вышла замуж, так все, пока Эдвард. Все время со своим мужем. А со мной они вместе тусить не хотят. Ты знаешь? Я их зову, а они не могут. Как ты думаешь почему? — Потому что у него режим, а у нее ребенок, — Морт вздохнул и покачал головой. Эдвард никогда не понимал таких очевидных вещей. — Он такой же охотник, как и я, — ухмыльнулся Эдвард. — Режим вообще не обязателен, по себе знаю. А ребенка можно на время сплавить. Нет, она игнорирует лично меня. Раньше она всегда соглашалась побродить со мной по барам. — Раньше у нее выбора не было, — Морт продолжал выразительно смотреть на Эдварда. Вообще привычка Эдварда таскать с собой ребенка по барам казалась жуткой всем кроме него. Поэтому Морт был очень рад, что Жозефина вышла замуж и наконец-то стала жить обычной жизнью. И то, что ее муж вел себя, как нормальный игрок в квиддич тоже не удивляло никого, кроме Эдварда. — И режим надо соблюдать. Я тебе это как главный помощник тренера говорю. — Зачем? — любые попытки навязать дисциплину Эдвард воспринимал в штыки. Он всегда придерживался мнения, что только в хаосе возможна настоящая жизнь и настоящая игра. — Я играю гениально. — Ты стал хуже делать малый вираж. И спиральный выход на глиссаду тоже так себе, — Морт покачал головой. — Теряешь реакцию. — Вот и нет! — разозлился Эдвард. — Вот и да! — сегодня Морт с Эдвардом соглашаться не собирался. — И ты это и сам прекрасно знаешь. Так что рекомендую хотя бы на месяц отказаться от огневиски, сигарет, зелий и девок. Спать ложиться вовремя и утром вставать на пробежку. — Вот сам все это и делай, — Эдвард надел черный тонкий джемпер с приколотым значком в виде эмблемы «Лионских львов». — Мне это не надо. — И подпиши контракт, — не сдавался Морт. — Сам подписывай, если тебе надо! — крикнул Эдвард и, выйдя из раздевалки, хлопнул дверью.***
— Ты, что тут делаешь? — Эсми застыла от удивления посреди гостиной, увидев заходящего Эдварда. — В смысле? — Эдвард был еще зол и даже не стал шутить. — Я в гости зашел. Ты что не рада меня видеть? — Да ты ж не заходишь к нам в гости обычно, — обеспокоенно смотрела на него Эсми. — Конечно, вы ж живете в Нормандии, — издеваясь, ответил Эдвард. — Скажи вот, нормальные люди, когда-нибудь жили в Нормандии? Со времен Роллона тут приличные люди не живут. — Да жили конечно, почему нет? — смутилась Эсми. Жизнь в Нормандии для нее тоже сначала была в дикость. Но со временем она даже привыкла. — Так, а, что ты пришел? — В гости я пришел, — Эдвард был недоволен. — Или типа вышла замуж, больше меня видеть не хочешь? — Да конечно хочу. Я не про это, — Эсми не хотела с ним ругаться и поэтому решила не продолжать эту тему. — Чай будешь? Или кофе? Или что там? — А огневиски нет? Или вина? — Эсми виновато покачала головой. Огневиски у них дома был, но наливать его Эдварду она не хотела. Эдвард недовольно вздохнул и продолжил. — Ну давай чай тогда. Живете блин, как в Азкабане. Ты одна дома? — С Элизой и с няней, — Эсми кивнула наверх, показывая, что они на втором этаже. — Марка нет, если ты об этом. Он на тренировке. Кстати, почему ты не на тренировке? — Потому что я адекватный, а твой муж упоротый фанатик. Нельзя столько тренироваться. Все равно лучше меня он играть не будет, — издеваясь, ответил Эдвард, потом, не услышав какой-то ответной шутливой реплики, напрягся и спросил. — Что такая загруженная? — Ничего, — Эсми отведя глаза в сторону, помотала головой. — Все нормально. — А вот и нихера! — разозлился Эдвард. — Ты думаешь я не знаю, когда ты загруженная, а когда у тебя все хорошо? Не хочешь мне рассказывать? Я типа для тебя уже чужой человек, да? — Чушь не неси, — нахмурилась Эсми. — Тогда рассказывай. Или брезгуешь мной? — начал орать Эдвард. — Или считаешь, что я не пойму? Я всегда тебя понимал. Я был на твоей стороне. А ты на меня плюешь сейчас. Я тебе помогал, я тебя… — Я беременна, — зажмурив глаза, произнесла Эсми. — Чего? — не понял Эдвард. — Я беременна, — тяжело вздохнув, уже громче ответила Эсми. — Снова? — опешил Эдвард. — Ты ж родила пару месяцев назад? Что за херню ты несешь? — Я родила полгода назад, — разозлилась Эсми. — Мог бы и запомнить. Ее злило и обижало, что Эдвард не может запомнить полное имя дочки, день ее рождения. Он даже на крестины притащился довольно пьяным и еще и опоздал. Эдвард словно не мог поверить ее словам: — Ты серьезно снова беременна? Ой ну это ж пиздец. — Ты не обалдел ли? — внезапно ответила ему Эсми. Обычно она всегда терпела хамство Эдварда. — Приходишь в мой дом и несешь такую чушь. — Чушь? Ты долбанутая? — Эдвард постучал по своей голове. — Ты что собралась рожать раз в год? Вы вообще о предохранении не слышали? — Во-первых, какое твое дело, сколько у нас будет детей? — попыталась ответить Эсми. — Это наше дело и может мы так и планировали! — Серьезно?! — заорал Эдвард — Мы?! Наше?! Это тебя твой муж так обучил? Такая блин ты умная стала. Ты гробишь свою жизнь, ты в курсе? — Ты ж меня сам замуж выдал? — заорала в ответ Эсми, не понимая такой дикой непоследовательности. На их свадьбе Эдвард был такой счастливый, а теперь оказывается, что все не так. — Так на свадьбе радовался. Не помнишь, что ли? — Я не думал, что ты раз в год рожать будешь. Думал, один раз родишь, и хватит, — Эдвард подошел к камину и взял маленькое золотистое кольцо для квиддича на подставке и лежащий внизу квофл из дымчатого кварца. Он подарил эту статуэтку Эсми, когда ей исполнилось семь лет. — Ты понимаешь, что ты могла бы работать в Федерации квиддича. Аналитиком каким-нибудь или еще кем. У тебя реально хорошо мозги работают. Я и думал, что сейчас Элиза уже подрастет, ты ее нянькам сплавишь и пойдешь работать. Мы будем наконец-то вместе ходить куда-то, тусоваться. А ты сидишь дома, как курица и говоришь: «У меня ребенок, у меня ребенок». У тебя такие возможности, а ты их гробишь. — А ты у меня у меня вообще спрашивал, хочу я в квиддиче работать или нет? — Эсми возмущенно покачала головой. — Смысл спрашивать? — удивленно повернулся к ней Эдвард. — Все хотят работать в квиддиче, а дома сидеть никто не хочет. Квиддич — это лучшее, что было придумано людьми. А ты хочешь это на пеленки променять. — Да, хочу, — твердо ответила Эсми. — Я не буду бросать своих детей, как когда-то бросили меня. Это нечестно и ужасно по отношению к ребенку. — Кладешь свою жизнь на алтарь, — Эдвард поставил статуэтку на место. — Твои дети тебе за это спасибо не скажут. — Зато мои дети будут счастливы, — Эсми не отводила взгляда с Эдварда. Тот взял свадебную колдографию, повертел ее в руках, затем повернулся к Эсми и спросил: — Что Марк сказал насчет второго ребенка? — Ничего пока, — замешкалась Эсми. Она не ожидала такого вопроса. Она сама узнала о беременности час назад, от своего колдомедика. — Еще не успела ему сказать. Вот вечером придет и скажу. И я думаю, он будет рад, в отличие от тебя. — Ты такая наивная, — Эдвард неаккуратно поставил колдографию, и она упала. — Я-то думал, что он нормальный, но нет. Он тоже из этих. Ему ты не нужна. Ему на тебя наплевать. Ему нужен сын. Ты думаешь ты по своей воле сейчас снова беременная? Ты меня сейчас будешь убеждать, что ты тоже этого хочешь, но это не так. Этого хочет он, а ты только средство достижения цели. Он будет заставлять тебя рожать, пока ты не родишь ему сына. Попомни мои слова, Жозефина. — Я так не думаю, и я ему нужна, — Эсми напряженно покачала головой, подошла и поставила упавшую колдографию. — И он ни разу не заикался мне о сыне. В отличие от деда. — Ты общаешься с этим козлом? — пораженный Эдвард резко обернулся к Эсми. — Он мой дед, — попыталась объясниться она. — Чего мне с ним не общаться. Вообще после ее свадьбы дед неожиданно подобрел и стал приглашать Эсми в гости. Это было странно, но с другой стороны такое внимание подкупало. Раньше на нее особо внимания не обращали. Тем более дед начал болеть, а отказывать больному человеку было неудобно. — Он же сам дьявол, живущий на нашей земле, — Эдвард скривился, словно от боли. — Я знаю, зачем этому черту ты понадобилась. Хитрый план, да? Так Жозефина, не вздумай рожать сына. Деду нужен наследник, чтобы наш «славный» род не угас. А я считаю, что ничего хорошего эти семейные традиции не несут. Ты девочка и наследовать не можешь. А вот через твоего сына они снова восстановят мужскую ветку. Там есть определённые заклятия. Так что не вздумай. Планы деда не должны осуществиться. И планы Марка. Они все плетут вокруг тебя свои сети. — Иногда мне кажется, что ты бредишь, — Эсми с опаской смотрела на Эдварда. Он иногда нес подобную чушь, но обычно после употребления зелий. А сейчас он выглядел адекватным. Вроде бы. — Я брежу? — взбесился Эдвард. — Да у нас семья темных магов! Кто-то должен завершить это безумие. Я вот решил не иметь детей, ну после того, как ты у меня родилась. Но ты девочка, так, что и хер с ним. А у Адриана их тоже не будет, по-моему, это уже очевидно. Не смей больше рожать детей! — Это не тебе решать, — покачала головой Эсми. — Я твой отец! — неожиданно заорал Эдвард. — Я имею право голоса. Я имею на тебя все права! — Нет, не имеешь! — твердо ответила Эсми и ухмыльнулась. — Я вышла замуж и принадлежу мужу. Ты что на свадьбе все заклятия проспал? Такие были формулировки. Так что я сделаю, как скажет мой муж. И если это будет сын, и дед решит передать ему семейные артефакты, то пускай. — Ты не понимаешь во что ввязываешься, — Эдвард задумался, пытаясь подобрать слова. — Это темная магия. Она калечит психику. Твой сын станет темным магом, и ты потом рыдать будешь и меня вспоминать. — Мой сын станет тем, кем я его воспитаю, — Эсми выразительно посмотрела на Эдварда. — Не будь наивной дурой! — разочарованно застонал Эдвард. — Тебя вообще не допустят до его воспитания! С такой кровью, которая будет у твоего сына, у него вариантов нет. Я на Элизу иногда смотрю и думаю, кто из нее вырастет? Но она хотя бы девочка. На нее семейные заклятия не распространяются. А если будет мальчик? Посмотри на нас, посмотри на семью Марка! Среди нас есть нормальные, счастливые люди? Нет! — А зачем ты заставил мою мать меня рожать? — удивленно спросила девушка. — Если ты такой умный? Я знаю историю, мне рассказали. — Я тогда еще не думал об этом с такой точки зрения. Глупый был, молодой. Потом, когда повзрослел и мозги на место встали, я всё понял, — начал объяснять Эдвард. — И когда ты от Марка залетела я подумал, ладно фиг с ним. Марк играет в квиддич, а игроки в квиддич не становятся темными магами. Мы сломаем эту систему и эту семью. Родишь ты одного ребенка и ладно. Может вообще повезет и будет девочка. Я ж не ожидал, что Марк такой и, что ты как курица дома сядешь и решишь рожать раз в год. Я тебя по-другому воспитывал. Я хотел дать тебе свободу. — Какую свободу? Ты мне даже свою фамилию дать не смог, — Эсми обиженно посмотрела на Эдварда. — Да не нужна тебе моя фамилия. Она не позволила бы тебе жить нормально. И журналисты бы мозг выносили и дед с бабкой. Ты не представляешь, что значит жить с определенной фамилией. Я тебя от этого спас, а ты мне даже спасибо не говоришь, — Эдвард покачал головой, а потом вдруг спросил. — Или ты сейчас хочешь мою фамилию взять? — У меня теперь фамилия мужа и теперь он моя семья, — злобно ответила Эсми. — Ты позволил мне нормально жить? То, как я жила — это было нормально? — Да, куколка, это было нормально, — Эдвард кивнул и улыбнулся. — Это было круто, весело, прикольно. Ты могла жить, чувствовать себя живой. Без всех этих правил и ограничений. И я не могу поверить, что ты сидишь в этом мещанском болоте и отказываешься вылезать. — Да, я себя счастливым человеком здесь почувствовала, когда смогла просыпаться в своем доме в своей кровати. Когда я ребенка на руки взяла, — Эсми не могла понять шутит Эдвард или нет. — Мещанское болото? Пусть так. Зато здесь безопасно. Считай, что вместо свободы я выбрала безопасность. — Безопасность? Среди этих волшебников? Сидишь посреди клубка змей и говоришь: «Я в безопасности», — Эдвард с отвращение посмотрел вокруг. — Куколка, ты же не такая. — Я именно, что такая, — Эсми внимательно смотрела на Эдварда. — Да пойми ты, я тут счастлива. Ты думал, что твоя дочка будет с тобой в квиддичной тусовке болтаться, а я сижу дома и воспитываю детей, как курица. Смирись с этим. Ты же сам сказал, что дал мне свободу. Значит выбирать я могла сама. Это мой выбор. — Это не твой выбор, — устало покачал головой Эдвард. — Тебя загнали в ловушку, закинули в кольцо, как квоффл, а ты всех пытаешься убедить, что это не так, что ты сама все решила. И прежде всего ты обманываешь себя. Очнись! Я единственный, кто на твоей стороне и, кто может тебя спасти. Я единственный, кто тебя любит и ценит. Не рожай этого ребенка, Жозефина. Не рожай! — Это не тебе решать, — сквозь зубы произнесла Эсми. — Ну, так и не тебе, — обреченно засмеялся Эдвард. — Глупая малышка Жозефина… — Марк скоро вернется, — посмотрел на часы Эсми. Она хотела, чтобы пришел Марк и как всегда бы сказал: «Не парься, я все решу». Она хотела, чтобы этот невыносимый разговор закончился. — Пока он не вернулся, мы все можем исправить. Я смогу найти нужные зелья, и никто ничего не узнает, — начал уговаривать ее Эдвард, — если ты оставишь этого ребенка, ты совершишь ошибку. Не дай Мерлин, это мальчик. Это будет катастрофа. — Эдвард, дверь там! — Эсми указала рукой, стараясь не расплакаться. — Эти зелья тебе не принесут никакого вреда, — не обращал на нее внимания Эдвард, — а Марку мы ничего не скажем, и он даже не узнает. — Вон пошел! — голос у Эсми дрожал. Она прикрыла глаза, чтобы не разрыдаться. — Послушай меня… — продолжал Эдвард. — Пошел вон! — заорала девушка и, развернувшись, вышла из гостиной. Эдвард плюнул на пол и вышел, хлопнув дверью. Подойдя к большому дереву, он несколько раз пнул ствол. Затем вытащил из кармана штанов контракт, отцепил значок «Лионских львов» от свитера и проткнул иголкой себе указательный палец. Неуклюже выведя кровью свою подпись на контракте, он закричал: — Истра! Истра! — перед ним появилась эльфийка, замотанная в грязную тряпку. Он поклонилась, а Эдвард передал ей свернутый контракт. — Отнеси это Морту. Пусть подавится. Так и скажи ему: «Пусть подавится», поняла? Эльфийка поклонилась и с хлопком исчезла. Эдвард еще несколько минут молча стоял под деревом, пытаясь решить, что делать дальше. Он был зол на Жозефину, на Мартина, на Морта и на себя. Он хорошо знал свою дочку и понимал, что в итоге сможет ее уломать. Ничего, сейчас порыдает и одумается. Если сейчас пойти обратно и извиниться перед ней, то все наладится. Еще есть шанс, что она согласится. Эдвард ее очень хорошо знал. В надежде он обернулся к домику и увидел идущего к дверям Марка. А вот Марка он уже не убедит. Она, за ним спрячется, уткнется лбом между лопаток. А он демон, такой же, как и остальные. Как они все. И что? Что делать теперь? Что за тупой день! Еще раз пнув дерево, Эдвард трансгрессировал в Париж.