Captivated

      Томми не знал, как долго просидел в тюремной камере. Поездка на полицейской машине в любом случае ощущалась ещё дольше. Он подтянул свои холодные ноги в носках к металлической скамье, на которой сидел. У него конфисковали куртку, обувь и всё остальное, включая то, что было в карманах. Ничего, кроме денег, которые дал ему Фанди. Он хотел бы вернуть их мужчине прямо сейчас. Он действительно не знал, что с ним произойдёт. Никто не отвечал на его вопросы. Ему обещали назначить адвоката, но парень был уверен, что отправится в тюрьму. С другой стороны, это целиком зависело от того, хотел ли Уилбур предъявить обвинения. Он также ударил тонну автомобилей и, вероятно, будет нести ответственность за потерпевшие крушение полицейские машины. Парень не был уверен в юридических аспектах всего этого, но предполагал, что его ждёт тюремное заключение. Много лет тюремного заключения. Может быть, тюрьма будет лучше, чем быть с Уилбуром? Кого, чёрт возьми, он обманывал? Всё было полным гребаным кошмаром. С его внешностью и физическими данными, а также полным отсутствием связей — насилие, с которым он мог потенциально столкнуться со стороны тюремных охранников или заключенных, было очень реальным и обоснованным беспокойством. Он знал, что то, что с ним делал Уилбур — плохо, но этот человек, Майкл, заставил его чувствовать себя как-то хуже. Чувствовать себя грязнее. Больше, чем когда-либо, чувствовать себя объектом, а не человеком. Не говоря уже о том, как полиция обращалась с ним. Как будто он был не более чем бешеное животное, требующее усмирения. Возможно, от них не стоило бежать, но, в любом случае не было ни одной причины, по которой им стоило доверить всё, что Уилбур делал с ним. Было трудно даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы попытаться рассказать кому-то, кто даже не потрудился слушать. Как раз в тот момент, когда Томми в сотый раз погрузился в свои мысли, дверь камеры открылась, и он, подняв голову, увидел стоящего там охранника. — Том Саймонс, а ты счастливчик. Кто-то заплатил за тебя залог, — сказал мужчина и жестом пригласил заключенного следовать за ним. Блондин осторожно встал и пошёл за охранником. Кто? Почему? Томми вернули его вещи, прежде чем привели в вестибюль полицейского участка. Свет, проникающий сквозь стеклянные окна и двери, заставлял его щуриться после темноты камеры, в которой он просидел весь день и ночь. Он отвернулся от окна и посмотрел налево. Вид человека, стоящего там, заставило зрачки расшириться, а дыхание замедлиться. Конечно. Конечно, это был он. Кто бы ещё заплатил за него залог? Уилбур вытащил руки в кожаных перчатках из карманов шерстяного плаща. Выражение его лица было поистине стоическим. Молчаливое раздражение, которое не отражалось на его мимике, но, чёрт возьми, отражалось в его ауре. Томми мог сказать, что он был в ярости. Даже когда Уилл подошёл к нему и широко улыбнулся. Уилбур заключил его в объятья. Томми полностью окоченел в чужих руках, а его желудок сделал сальто. — Томми! Я так рад, что с тобой всё в порядке, — с беспокойством в голосе произнес Сут. Однако все это было лишь шоу. В конце концов, он не мог выбить из Томми всё дерьмо прямо в лобби, как хотел бы. Он не мог просто схватить его и утащить с гневом тысячи солнц, угрожающих опалить парня. Уилбур обнял Томми за талию. Казалось, на него снова надели ошейник и поводок. У мальчика не было другого выбора, кроме как следовать, даже зная о неминуемом наказании, что ожидало его. Не то чтобы он наверняка знал о том, какая судьба его ожидает. Возможно, незнание было страшнее. Уилбур толкнул стеклянную дверь, выходя из полицейского участка вместе с подростком, ведя его вперёд. Прогулка казалась и слишком длинной, и чересчур короткой. Уилбур не сказал и слова, даже не посмотрел на него. Они подошли к чёрному четырёхдверному мерседесу. Уилбур открыл пассажирскую дверь и молча указал Томми на его место. Его больше не нужно было уговаривать — мальчик скользнул на кожаное сиденье и пристегнулся, пока мужчина закрыл дверь и обошёл машину. Уилл сел рядом с ним и закрыл дверь. Машина завелась. — Тебе было весело? Тупая ёбаная сука, — слова Уилбура вонзились в него острым ножом. Вопрос был издевательским, как будто дразнил Томми своей неудачей. Он был уверен, что не должен отвечать — это был риторический вопрос. — Ты знаешь, сколько мне стоил? — сердито рявкнул Уилбур, отчего Томми вжался в сиденье сильнее. Еще один риторический вопрос. — Ты разбил мою машину. Помял Порше. Мне пришлось заменить дверь гаража и ворота! Заплатить судебные издержки за… во сколько грёбаных машин ты врезался?! Чем дольше он говорил, тем сильнее росла его громкость. — Мм… — Томми с тревогой потёр провёл ладонями по ногам. Этот вопрос уже не звучал риторическим, но он просто не знал. Уилл, казалось, смирился с тем, что парень ничего не знает, и не спрашивал во второй раз. — Мне пришлось пройти через все эти юридические лазейки, чтобы вытащить тебя из тюрьмы! Ебаные гонорары адвокатов и взятки, которые мне пришлось заплатить за твой ебаный трюк! Они хотели запереть тебя как минимум на пять лет. Максимум на пятнадцать, ты понимаешь?! — Мне…мне очень жаль, Уилл… — прошептал Томми. Его тихий голос дрогнул. Слёзы собирались в его глазах. Он действительно не чувствовал раскаяния, просто боялся того, насколько разъярён был Уилбур, и что это повлечёт за собой. — Ты будешь чертовски сожалеть, — тон Уилла упал до низкого бурлящего рычания. Это обещание-угроза заставили Томми дрожать на месте. Парень начал тревожно ковырять кутикулу, сдирая сухую кожу, пока та не начала кровоточить. Уилбур оглянулся, на секунду отрывая взгляд от дороги, чтобы, видимо, посмотреть, с чем возится Томми. Его глаза сузились, и он шлёпнул подростка по рукам, заставляя их успокоиться. — Прекрати, — сердито рявкнул он. — Прекрати портить своё тело. Это моя собственность, которую ты повреждаешь. Томми судорожно вздохнул и кивнул, приобнимая себя руками. По крайней мере, это приносило некоторое утешение. Ему хотелось бы сдержать короткие задыхающиеся рыдания, рвущиеся из него. Усилия оказались не полностью бесплодны, и ему удалось заставить себя замолчать. Не то чтобы у него остались хоть какое-то достоинство или гордость. Они подъехали к гаражу Уилбура слишком быстро, и, когда Томми поднял голову, у него перехватило дыхание. Нет. Нет, нет, пожалуйста. Блять, пожалуйста… Если Бог существовал, он, наверняка, ненавидел Томми. Уилбур с такой силой вытащил его из машины, что мальчик чуть не споткнулся и не упал. Однако рука успела ухватить его за локоть и удержать на ногах, пока его грубо потащили к входной двери. Когда они вошли внутрь и пересекли холл, Томми заметил Сэма. Мужчина был рядом, как всегда. Их взгляды пересеклись. На долю секунды показалось, что время остановилось. Сэм отвёл взгляд. Боль ясно читалась в его глазах, и он изо всех сил пытался скрыть отвращение к себе. — Пошел ты, Сэм! — Томми даже не узнал свой голос — это был пронзительный крик, пропитанный ядом. Проклятье вылетело из него прежде, чем он успел подумать об этом. — Пошёл ты! Глаза Сэма плотно закрылись, пока он продолжал смотреть в сторону. Уилбур ухмыльнулся и дёрнул мальчика вперёд. Подросток споткнулся о ступеньки, и больно ударился голенями о деревянные края. Мужчина продолжал тащить его, пока тот пытался найти опору. Слишком скоро они оказались на третьем этаже, и дверь за ними закрылась на замок. Томми резко швырнуло на пол, он застонал от удара, перекатившись на спину и опершись на руки, посмотрел на Уилбура. Боль, страх и отчаянная мольба о пощаде в его глазах, казалось, никак не трогали этого человека, ослепленного своей яростью. — Раздевайся. Томми замялся. — Если мне придётся сказать это ещё раз, то я изобью тебя до твоей грёбаной смерти. Руки Томми начали дрожать, когда принялись развязывать ботинки и скидывать их. Он стянул куртку с плеч и некоторое время неуклюже боролся с рукавами. Свитер был следующим, за ним с ног соскользнули брюки. Носки также быстро оказались рядом, и его пальцы переместились к поясу нижнего белья. Он всегда останавливался на этой части, до последнего не хотел этого делать, однако сейчас ему не хотелось, чтобы его избили. Когда он спустил трусы и увидел пятна крови, то его чуть не стошнило. Этот парень, должно быть, причинил ему гораздо больше вреда, чем помнил Томми. Он так сильно погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как больно это было. Его взгляд быстро переместился на Уилбура. Он всё еще снимал одежду, но очевидная пауза Томми заставила его склонить голову в смущённом любопытстве. Он видел кровь, но не знал, что о ней думать, пока его взгляд не привлекла красная отметина на бедре подростка. — Встань, — в голосе Сута всё ещё звучало замешательство. С трудом сглотнув, Томми оттолкнулся от пола и повернулся задом, выставляя свое тело на общее обозрение. Всё еще мелко дрожа, не столько от холода, сколько от страха. — Ты позволил кому-то прикоснуться к тебе? — Уилбур излучал гнев. Красные отметины на теле парня, особенно от резкого шлепка по заднице Томми, сказали ему всё. — Н-нет! — Томми обернулся и испуганно посмотрел на Уилла, — Н-нет! Нет! Я не… — Ты что, спал с незнакомцами? — Уилл сократил расстояние между ними и вцепился кулаком в волосы Томми. — Ты принадлежишь мне! Ты мой и только мой! Ты понимаешь?! Томми был брошен на кровать и прикован наручниками к изголовью быстрее, чем успел это понять. — П-пожалуйста, Уилл… Я…я этого не делал. Это было не так! — Так вот откуда у тебя деньги, да? — Уилбур оседлал талию Томми и посмотрел на него сверху вниз. Рука мужчины больно ухватила челюсть мальчика. — Ты мой, — он неистово кипел. — Скажи это. — Я-я твой! Я твой, Уилл! Я… я принадлежу тебе, я твоя собственность! — сквозь прерывистое дыхание начали вырываться всхлипы, а слезы с новой силой потекли по щекам. — Я не хотел… Пожалуйста, я этого не хотел, я… — Заткнись. Отвратительная шлюха. Уилбур занёс руку назад и ударил Томми по лицу. Сильно ударил. Он всегда бил сильно, но в этот раз было значительно тяжелее, чем обычно. Сознание парня поплыло, и перед глазами почернело, будто бы удар вызвал сотрясение мозга. Не то чтобы он знал, каково это, но мог представить, что нечто похожее. Когда его чувства наконец вернулись в норму, сквозь звон в ушах он услышал, как открылась и закрылась дверь. Уилбур ушел ненадолго. Может быть, минуты. Этого хватило, чтобы оправиться от удара, прежде чем он должен был вынести все остальное, что Уилбур приготовил для него. Более испорченная часть его разума надеялась, что Уилл просто изнасилует его, и это будет худшим из его наказаний. Еще больше слёз потекло в ответ на его собственные мысли. Томми переместил взгляд с потолка на Уилбура, и его желудок скрутило, когда он увидел молоток, который он время от времени вращал в руке. Его глаза расширились и быстро метнулись обратно наверх, а затем вернулись к мужчине, что уже сидел рядом с ним. Уилл схватил его за лодыжку и дернул так, чтобы нога распрямилась. Рука переместилась к голени и придавила ее, чтобы Томми не мог легко вырваться. — Уилл? — его горло сжалось. Молоток поднялся над лодыжкой. — Уилл! Пожалуйста! Пожалуйста! — Томми начал умолять, его голос сорвался, когда он кричал. Парень дергался настолько сильно, что когда Уилбур опустил молоток, чтобы ударить, то инструмент просто отскочил от матраса. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, мне так жаль! Прости, Уилл! Мне очень жаль! Я больше не буду этого делать! Я- — Лежи спокойно, или я переломаю каждую кость в твоей ноге. Томми подавился громким рыданием, что вырвалось из глубин его груди. Он пытался держать себя в руках. Живот мучительно тянуло от такого количества терзающего беспокойства, лицо спряталось и крепко прижалось к подушке, пытаясь мысленно избежать огромного количества боли. Уилл всё ещё держал ногу как можно неподвижнее, поднял молоток во второй раз и со всей силы ударил Томми по лодыжке. Начально онемение почти сразу превратилось в жгучую пульсирующую боль. У него несколько раз перехватило дыхание, перекрывая любой вздох, который он пытался сделать. Агония ослепляла. В ушах зазвенело, а тело бросало то в жар, то в холод. Его кожа побледнела от потрясения. Уилбур схватил вторую ногу, и Томми немедленно вырвался из диссоциативного состояния, в которое входил. — Нет! Боже, пожалуйста! Пожалуйста, Уилл! Пожалуйста, нет! Мне так жаль! — Томми всхлипнул и потянул за наручники, отводя здоровую ногу назад, пока другая не смогла даже двигаться из-за ужасной боли. — Это больно! Это так больно! Пожалуйста, Уилл, мне так жаль! Уилбур заколебался и посмотрел на все ещё сражающегося с ним подростка. — Я твой! Я твой! Я твоя собственность, я знаю! Я больше никогда не убегу, мне так жаль…я-я не должен был. Я знаю, что не должен был… — Томми всё ещё задыхался, но сквозь рыдания выдавливал слова, надеясь, что они остановят мужчину. Парень всё равно знал, что говорит правду. Даже если это больно признавать — каждое слово было истиной. Он облажался. Не должен был убегать. Он был собственностью Уилбура. Этот человек владел им, и мальчик должен быть благодарен, что с ним обращались лучше, намного лучше, чем могли бы. Если Дрим не научил его этому, то человек, который изнасиловал его на заднем сиденье машины, научил. Уилбур был безопасным. Уилбур был домом. Мужчина отложил молоток в сторону. — Скажи спасибо, — он сердито выдохнул. — Спасибо, спасибо, Уилл, — всхлипнул Томми сквозь всё ещё заикающееся дыхание, стараясь не отвлекаться на пульсирующую в лодыжке боль. Каждый раз, когда он двигался, ему хотелось кричать. Уилбур раздвинул ноги Томми, и в этот раз подросток действительно закричал. Его бёдра схватили, и сломанная кость послала волну боли через все его тело. Сут расстегнул штаны одной рукой и вытащил себя. Не было никакой подготовки и никакого учёта боли Томми, который почувствовал, как мужчина резко врезался в его раненое тело и почти разорвал. Жгучая боль, когда Уилбур с трудом пропихнул всю свою длину внутрь и врезался в разодранную стенку заднего прохода Томми так сильно, что послал боль по всему животу. — Блять! Уилбур! — Томми закричал и крепко зажмурился. Его тело сжалось в отчаянной попытке избежать жестокости человека. Наручники впивались в его запястья, а мужчина все сильнее сжимал его бёдра. — Посмотри, насколько хуже это может быть, ебучая безмозглая сука. Томми чувствовал, будто в него снова и снова вонзали раскалённый стержень, разрывая его изнутри. Единственной смазкой была кровь от жёсткого трения Уилбура, которая, конечно, не могла принести хоть какое-то облегчение. Это все еще было болезненным. Томми чувствовал, что вот-вот потеряет сознание или вырвет. Возможно, и то, и другое. Ему не особенно хотелось блевать, хотя это могло бы разозлить Уилбура ещё больше. Его зрение начало плыть. Тело слишком шокировано, чтобы терпеть дальше. Этого всего было просто слишком много. Лодыжка неописуемо болела. Ни одно слово в английском словаре не могло бы описать агонию, что он чувствовал. Как будто его пронзили горящим факелом, а затем трахнули сухим деревом. Ни одна его часть не была способна больше выдерживать это. Его разум и тело отключились в унисон. Зрение было нечетким и почерневшим, прежде чем глаза закатились, и он остался в полном небытии. Статика заполнила его уши, пока абсолютно все звуки не исчезли. Приятная пустота. Абсолютное ничто. Он ничего не чувствовал. Будто его не существует, и это было лучшим ощущением во всем мире. Хотелось, чтобы это длилось дольше. Вечно. Не существовать казалось лучшим спасением, о котором он мог просить. Побег или смерть. Глаза Томми медленно открылись. Сначала он увидел потолок, и до его ушей донеслись приглушенные голоса. Первым он зарегистрировал голос Уилбура, вторым был Дрим. Если бы парень чувствовал себя более осознанным, то у него бы немедленно начался полный психический срыв. Однако каждое ощущение отдавалось лёгким покалыванием. Даже когда кто-то касался его лодыжки, он не чувствовал себя так плохо, как раньше. Тупая боль всё еще присутствовала, но это было терпимо. С тем, каким туманным казалось все вокруг, и как мало боли он ощущал — Томми пришел к выводу, что его накачали наркотиками. Он поднял руку, со стоном потирая глаз, именно тогда замечая, что обе его конечности свободны, а в одной из них даже есть капельница. Из него снова вырвался слабый стон. — Смотрите, кто проснулся, — усмехнулся Дрим и посмотрел на маленького блондина. — Я…мне не очень хорошо… — пробормотал Томми почти пьяным голосом. Его слова звучали невнятно, и он едва мог думать о том, что говорит. — Да, я вижу, — Дрим всё ещё весело улыбался ему. — Твоя лодыжка тоже не выглядит слишком привлекательно. — Ты мне не нравишься, — выдохнул Томми и сонно закрыл глаза. Он думал, что наверняка должен быть на чём-то мощном, чтобы быть в таком состоянии. — Это довольно грубо, — Дрим тряхнул головой и на его лице появилась улыбка, поскольку слова парня в действительности не оскорбили его. Он засунул руки в карманы. — Знаешь, я только что наложил тебе шину на лодыжку и поставил капельницу. Мне пришлось довольно прилично накачать тебя. — Что…что у меня внутри? — прохныкал Томми. Он не мог придумать другую формулировку вопроса, ибо его разум был слишком запутан. — Морфий, — просто ответил Дрим и сел на кровать рядом с Томми. Именно тогда подросток начал ощущать холод, ведь всё еще был голым. — Кстати, прости за капельницу. Я бы вколол его тебе в руку, но ты был довольно обезвожен. Хотя в тебе есть немного жидкости, чтобы исправить это. — М-м-м, — буркнул Томми и его взгляд переместился налево, к сумкам для капельницы, а затем вернулся обратно к Дриму. — Скажи «спасибо, Дрим», — сказал мужчина нараспев и дразняще улыбнулся ему. Дрим наклонился вперёд и игриво провёл пальцем по кончику носа Томии, будто разговаривал с ребёнком. — Спасибо, Дрим, — сонно промурлыкал Томми, не задумываясь. Он был бы раздражён, если бы его так сильно не накачали наркотиками. Его глаза снова закрылись, как будто разум заснул, но когда они открылись, Дрим всё ещё сидел там. — Где Уилбур? — Он очень разозлился, — рассмеялся Дрим, — Я сказал ему сделать передышку. — Всё ещё? — Томми грустно захныкал, прикрыв глаза. — Не надо было убегать. Так глупо. — Думаю, ты усвоил урок, — мягко сказал ему Дрим и придвинулся ближе, убирая кудри с лица Томми. — Он скоро успокоится. — Надеюсь, — вздохнув, мальчик пробормотал себе под нос. Его разум даже не уверен, что конкретно ему хотелось сказать. — Мне холодно. Дрим отвёл взгляд от лица Томми и посмотрел на его тело. — Секундочку. Мужчина встал и ушёл. Томми почувствовал, что снова засыпает, но ощущение мокрой ткани между ног вернуло его в состояние бодрствования. Он тихо заскулил от прикосновения. Слишком ошеломлен, чтобы чувствовать от этого хоть какую-то боль. Скорее, ему был неприятен сам факт такого действия. — Всё в порядке, — сочуствующе успокоил его Дрим, — Просто вытираю тебя. Там была даже не сперма, а просто засохшая кровь. Секс совсем не возбудил Уилбура. Речь шла просто о наказании и ни о чём другом. Затем нога была подперта подушками, а тяжесть заботливо накинутого на него одеяла заставила одобрительно замычать. Он почувствовал ещё одно одеяло, положенное поверх первого, и вздохнул от приятного тепла. — Ты доктор? — Томми спросил, сонно вздохнув. Он даже не разлепил глаз, слишком устал для этого. — Не-а, — усмехнулся Дрим. Он снова сел на кровать рядом с Томми, — Я просто медбрат… Возможно, лучше, чем доктор. На самом деле у меня есть некоторый опыт в ухаживании за больным. Томми хрипло рассмеялся. — Не думаю, что я когда-либо слышал, как ты смеёшься, — нежно сказал ему Дрим, протянув руку и снова погладив волосы Томми. — Дрим, — это было последнее, что сказал Томми, перед тем, как всё исчезло, — Я хочу умереть.