Captivated

      — Операция прошла успешно, — растворённый в густом тумане наркотической дымки голос Дрима. Чувство, к которому Томми слишком привык к тому времени. — Паффи сказала мне. Как он? — Уилбур. Беспокоится. — Я возьму его данные для тебя. — Сможешь выписать его ко мне? Пауза. — Мы что-нибудь придумаем. — Спасибо, Дрим. — Нет проблем… — Дрим звучал так, будто хотел сказать больше, но не сделал этого. Дверь открылась и закрылась. Глаза открылись и закрылись. Слишком ярко. Флуоресцентные лампы на потолке выжигали его сетчатку. Иронично, что сейчас он находился в том же самом положении, что и перед смертью. — Томми? — Вздох. Уилбур. Перед ним стоял мужчина. Контуры его лица были размытыми. Свет позади него выглядел как нимб. — Ох, Томми, — снова вздох. Он всегда делал такой голос, когда Томми плакал, а мужчина обнимал его, мягко укачивал и гладил волосы, шептал сладкие успокаивающие и ничего не значащие слова. Уилбур склонился над мальчиком и очень осторожно, нежно притянул его в свои объятья. — Я так волновался. Томми кое-как смог поднять свои тяжёлые руки. Ему едва удалось обнять Уилла в ответ, прежде чем снова задремать. Слишком рано, чтобы существовать. Слишком рано быть живым. Он предпочитал небытие, которое едва успел узнать, уже тоскуя по нему, как по утерянному любовнику. Однако, как и все хорошие вещи, это не могло длиться вечно. — Хорошо, я получил документы. Все, что тебе нужно, это поставить галочки в нужных местах и убедиться, что он, блять, не убьёт себя, — Дрим звучал раздражённо, почти обвиняюще. Это тянуло Томми обратно на больничную койку, где ему не хотелось быть. — Это не моя вина, — прорычал Уилл в ответ. Они не казались сердитыми друг на друга, скорее раздражёнными и разочарованными ситуацией. — Я же говорил тебе быть с ним полегче, — настаивал Дрим. Его голос стал тише, вероятно, чтобы другой медицинский персонал не услышал его. — Я говорил, что ему нужно больше положительного подкрепления. Томми не совсем оценил фразу «положительное подкрепление». Если бы он не знал ничего лучше, то подумал, что они говорят о домашнем животном. Может быть, они говорили о домашнем животном. Может быть, этим животным был Томми. Может быть, этот питомец был ужасно подавлен и лежал на больничной койке, полный швов и трубок, потому что пытался убить себя. Раздался вздох. Томми не мог сказать, от кого, но что-то подсказывало ему, что это, скорее всего, был Уилбур. — Если он слишком проблемный для тебя, я с радостью позабочусь о нём, — голос Дрима прорезал наступившую тишину. Даже если предложение звучало, как покровительственное — тон мужчины дал понять, что его желание помочь было искренним. Даже сквозь наркотическую дымку мальчик почувствовал, как его тело охватывает паника. Она быстро исчезла, но в голове стали крутиться назойливые мысли. Блять. Блять, блять, нет. К черту это. Блять. — Нет, Дрим, — твёрдо, даже немного обороняюще сказал Уилбур. — Он мой. Я разберусь с этим. — Предложение всегда на столе. Дверь открылась и закрылась. Томми напряжённо выдохнул. Как говорится, пришло время проснуться и понюхать розы. Ему нужно было наконец столкнуться с реальностью того, что он жив. Были вещи, о которых стоило подумать. Например, что с ним сделает Уилбур за то, что мальчик пометил свое тело шрамами. Повредил его собственность. Впереди у него был длинный и изматывающий путь. Он должен начать принимать то, где оказался, и просто позволить событиям случаться. Борьба с ними явно не работала. Возможно, ему стоило понять, как извлечь из этого максимальную пользу. Да, извлечь максимальную пользу из того, что тебя насилуют, а иногда бьют и пытают. Точно. Томми вздохнул и закатил глаза. Он даже не понял, что все это время они были открыты, пока не посмотрел на болезненно яркие огни. К чёрту эти гребаные огни. — Томми? — Уилбур приблизился к нему. Было странно, как попытка самоубийства странным образом перезагрузила его мозг. Он больше не чувствовал себя подавленным, скорее, сумасшедшим. Как будто хотел сражаться со всеми и кричать во всю глотку о том, что это неправильно. Хотел ругать Уилбура, пока мужчина неизбежно не ударит его по лицу. То же самое хотелось сделать с Дримом. Возможно, его не ударят по лицу, а запрут в том самом подвале. Мысль не очень пугала, на самом деле, почти рассмешила. Боже, он, должно быть, действительно сходит с ума. — Этот свет пиздец какой яркий, — раздраженно простонал Томми. Он закрыл глаза рукой. Растяжки на его перевязанных швах и смещение трубки от капельницы было неудобным, но терпимым. Уилбур покинул его поле зрения, и через несколько секунд стало темно. Единственное освещение исходило из открытой двери в коридор. — Где я? — Томми оглянулся, пытаясь сконцентрироваться. — Больница? — Скорая, — поправил Уилбур, садясь рядом с Томми и начиная поглаживать его волосы. — Я так волновался, Томми. Рад, что ты в порядке. Я не в порядке. Я просто жив. — Мм… — Томми промычал что-то неопределённое, не желая как-то комментировать это. Пальцы в его волосах ощущались приятно. — Знаешь, ты всех нас напугал, — продолжал Уилл. Томми просто закрыл глаза, чтобы не закатить их. Какая шутка. Всем в этом доме было насрать на него. Они все стояли и позволяли Уилбуру насиловать его, бить, ходить голым…сломать ему лодыжку долбаным молотком. — Сэм позвонил мне, когда нашёл тебя. — Мило, — пробормотал Томми, желая снова заснуть. — Ники заплакала, когда увидела, что ты лежишь на полу, — Томми действительно не понимал, почему Уилл думал, что это информация была ему необходима. Он пытался заставить подростка чувствовать себя виноватым? Пытался убедить, что люди заботятся о нём? — Я так испугался, Томми, — снова сказал ему Уилбур и нежно поцеловал мальчика в лоб. — Я люблю тебя, ты это знаешь. И не хочу потерять тебя. Ты не любишь меня. Ты любишь то, что ты можешь делать со мной. Томми солгал бы, если бы сказал, что не оценил привязанность мужчины, несмотря на всё остальное, что плавало в его голове. Уилбур не занимался с ним сексом с тех пор, как парень сломал лодыжку. Он действительно не знал почему. На самом деле, Дрим сказал Уиллу, что если не дать Томми необходимое для выздоровления время, то есть риск заражения бедного мальчика, если он снова порвёт его. Также Уилбур сократил количество прикосновений. Вероятно, потому что всё ещё злился на него. Однако Томми скучал по нежным рукам, что гладили его волосы. По мягким поцелуям в лоб. Как идеально он вписывался в руки Уилбура, когда мужчина прижимал его к себе. Как безопасно было сидеть и плакать у него на коленях. Даже если Уилл был причиной его слёз. Это всё ещё значило, что в этом мире есть кто-то, кто может утешить, даже причиняя боль. Уилбур провёл большим пальцем по щеке Томми и ещё раз поцеловал в лоб. — Томми, мне нужно, чтобы ты пообещал, что никогда больше не сделаешь ничего подобного, — тихо сказал Уилбур, осторожно сжимая руку мальчика. Томми почувствовал внезапное давление в глазах. Будто волна эмоций, которые он подавлял, всплыла и резко настигла его. Всё болело, не физически, а эмоционально, и боль разрывала его на части. Все его тело затряслось от рыданий. Он не знал, что с собой делать — оттолкнуть Уилбура от себя или схватить и держаться, как за свой единственный спасательный круг. Томми чувствовал, как тонет. Тонет. Всегда тонет. Борется с силами, которые не может победить, и при этом умирает. — Томми… Подросток приподнялся как можно выше, его порезы всё ещё болезненно пульсировали под бинтами. Он обернул руки вокруг Уилбура, уткнулся лицом в плечо брюнета, и держал его так крепко, что было больно. — Я…я обещаю, Уилл, — прошептал Томми сквозь прерывистые всхлипы. Его тело дрожало от полного физического и морального истощения. Он так много пережил в последнее время. Всё рушилось на него, как проклятый вихрь, издеваясь над его бедным телом и разумом. Он не хотел умирать. Он действительно не хотел. Он мог бы назвать по крайней мере миллион вещей, которые хотел, и смерть была бы в самом конце списка. Он хотел независимости. Свободы. Автономии. Не испытывать боли. Чтобы Уилбур слышал, когда он говорил «нет». Хотел бить Дрима в лицо каждый раз, когда он улыбался своей идиотской и мерзкой улыбкой. Он хотел принять душ с утра наедине со своими мыслями. Хотел решить, что будет есть на завтрак, а затем приготовить его для себя. Выбрать, что ему надеть и сделать это. Он хотел весело шутить с друзьями. Поздние ночи в закусочных, наполненные громким смехом и беззаботностью. Прогулка по пляжу посреди зимы с закатанными штанинами, чтобы ледяная вода плескалась у его босых ног. Он хотел собирать чёртовы цветы. Гладить собак. Смеяться. Улыбаться. Он, блять, не хотел умирать. Он хотел жить. Но он не чувствовал, что живёт. Он ощущал себя игрушкой на полке, которую можно взять поиграться и вернуть обратно, когда надоест. Уилбур медленно прислонил Томми обратно к койке, пока мальчик плакал в него, не желая, чтобы он лишний раз напрягал своё измученное тело. Мужчина мягко гладил его пальцами по волосам, осторожно укачивая на руках. Подросток плакал до тех пор, пока в нём не осталось слёз. Как только Уилбур полностью успокоил его, то ушёл, чтобы начать процесс выписки, нежно поцеловав в щёки и прошептав утешительные слова на прощание. Пообещав Томми, что скоро они вернутся домой. Обычно при такой вопиющей попытке самоубийства пациент сразу попадает в психиатрическое отделение. Тем не менее, связи Уилбура позволят ему выписать Томми в тот же день. Паффи была главврачом местной частной клиники. Друзья на высоких должностях, как говорится. *** Томми очнулся от своего хрупкого сна, почувствовав, что его двигают. Это заставило подростка дёрнуться от прикосновения, прежде чем осознать, что происходит. — Проснись и пой, милашка, — Дрим улыбнулся ему, и Томми застонал от досады. Он остался неподвижно лежать, позволяя мужчине снять капельницу с руки. — Как ты себя чувствуешь? Томми раздражённо фыркнул. — А ты как думаешь? Я чувствую себя мешком дерьма, — проворчал подросток, наблюдая, как Дрим прижимает ватный диск к месту снятия капельницы, а затем начинает перевязку. — Ну…когда мы говорили в прошлый раз, ты сказал мне, что ты хочешь умереть. И теперь ты лежишь на больничной койке после попытки покончить с собой… Думаю, стоит начать с этого, — как только Дрим убедился, что бинт прочно закреплён, он протянул руку и ткнул Томми в щёку, еще больше раздражая мальчика. — Я-я сказал? — Томми почувствовал, как его щеки слегка потеплели. Было странно осознавать, что из всех людей он доверит что-то подобное именно Дриму. Это неловко. — Да, сказал. Так как ты себя чувствуешь? — Дрим начал сворачивать трубки капельницы, а затем вытащил из сумки манжету для измерения артериального давления. Громкий звук разрывающейся липучки заставил Томми вздрогнуть. — Что, хочешь поиграть в психотерапевта? — Томми усмехнулся и неохотно протянул руку Дриму, чтобы он мог измерить его давление. — Может быть, я просто забочусь о твоем психическом здоровье? Томми нахмурился. — Как так выходит, что ты просто везде, хм? — Томми внезапно сменил тему, и Дрим склонил голову в неуверенном замешательстве. — Ты как…противоположность ангела-хранителя или что-то такое. — Не уверен, что понимаю тебя, — признался Дрим со смехом, немного передвигая руку Томми, чтобы заметить показатели. — Первый раз я встретил тебя на вечеринке, так? Ты остановил меня от…ты знаешь. — Знаю, — промурлыкал Дрим, кивнув. — Когда я попытался сделать это в следующий раз, то меня, ну, отправили к тебе. Ты был рядом, когда моя лодыжка сломалась, и сейчас тоже. Ты как гребаный сатана или ещё какое-то дерьмо? Ты просто за каждым чёртовым углом готовый трахнуть меня? Дрим внезапно рассмеялся, не ожидая, что Томми придёт к такому выводу. Хотя ему льстило приравнивание к какому-то угрожающему всемогущему существу. Это по праву застало его врасплох, и он чуть не захрипел от громкого смеха. — Лучше Уилбуру не отдавать меня тебе, — проворчал Томми, ожидая, пока мужчина возьмёт себя в руки. Дрим снял манжету с его руки, все ещё время от времени смеясь от удовольствия и вытирая глаза. — Нет, нет… К сожалению, нет, — Дрим покачал головой. — Рад, что ты такой живой. Никогда не видел тебя более энергичным, чем сейчас. — Может быть тебе, не знаю, стоит убить меня, раз я хочу жить. Обратная психология, так? — Томми не мог сдержать маленькую улыбку, которая пересекла его лицо, а затем взрыв смеха в ответ на обеспокоенное выражение Дрима. — Извини. Наверное, слишком рано. — Может быть, немного, — усмехнулся Дрим. Беспокойство осталось, но он попытался стряхнуть его со своего поведения. Вместо этого он приблизился, чтобы убрать манжету. — Я рад видеть, как ты улыбаешься. Дрим вернулся к подростку и положил руку ему на подбородок, наклоняя лицо так, что их глаза встретились. Томми сжал губы в тонкую линию. Дрим не может ничего делать с ним, без одобрения Уилбура, верно? Он не был точно уверен, что за динамика была между ними двоими, но знал, что Уилбур был немного…собственником. Единственная причина, по которой Дриму разрешалось что-то делать, заключалась в том, что Уилл одобрил это. — Ты нервничаешь, — заметил Дрим. — Просто…не хочу, чтобы ты…целовал меня и всё такое, — взгляд Томми метнулся в сторону закрытой двери, а затем снова на Дрима. — А если бы я захотел? — он бросил вызов. Парень нахмурился. — Если бы ты захотел, я бы ни хрена не мог сделать. Я не идиот, — Томми посмотрел на него, — Я прикован к больничной койке, и мои руки едва двигаются из-за швов. Ты был бы гребаным ублюдком, если бы сделал что-нибудь со мной. Но ты совершил достаточно, чтобы я уже знал, что ты ублюдок. — Это правда, — засмеялся Дрим, кивая. — Знаешь, Уилбур сказал, что ты занимался проституцией, когда сбежал. Слова воткнулись ему в грудь горячим кинжалом. Запах сигарет и автомобильных сидений обжег нос. Ощущение, что его голова то и дело бьётся о дверь машины, а холодный воздух проникает под одежду. Дыхание стало более резким, когда мальчик поддался панике от ударивших в голову воспоминаний. Детали, которые он не хотел вспоминать, возвращались к нему. Рука Майкла схватила его за бедро, затем шлёпнула по заднице. Автомобильные огни проезжающих мимо машин. Майкл затихает и пригибается, но не останавливается. «Дай мне услышать эти красивые звуки» — Томми? Голос Дрима звучал издалека. Мальчик даже не осознавал, что дрожит, обхватив себя руками. Он побледнел, потерянный в воспоминаниях об ужасной ночи. — Томми, дорогой, дыши медленней, — Дрим помог Томми лечь на спину на койке и мягко положил руку на его грудь. — Вдох…выдох. Дрим медленно вёл Томми через паническую атаку. Ему не в первый раз приходилось это делать. Он просто напоминал подростку о дыхании, осторожными круговыми движениями потирая его грудь. Прошло несколько минут, прежде чем мальчик снова оказался в палате. Как будто он медленно возвращался в своё тело. Его взгляд упал на Дрима, который всё ещё нависал над ним. — Ты в порядке? — Дрим спросил его, убирая руку с груди Томми, чтобы смахнуть несколько светлых прядей со лба. — Уилл, — на глаза мальчика стали наворачиваться слёзы. Дрим склонил голову набок в ответ на мужское имя. — Я-я хочу Уилбура. — Хорошо, — Дрим мягко кивнул ему и сделал шаг назад. — Я схожу за ним, постарайся медленно дышать, ладно? Томми сглотнул ком в горле и быстро кивнул, откидываясь на спинку кровати и считая секунды, ожидая. Подсчет помог. Надежный, неизменный и ритмичный. Двенадцать… Тринадцать… Четырнадцать… Пятнадцать… — Томми? Мальчик отнял руки от лица. — Уилбур, — всхлипнул Томми и потянулся к нему. Когда мужчина оказался рядом, парень наклонился, чтобы обнять его. — Дрим сказал, что ты спрашивал меня. Всё хорошо? — обеспокоенно спросил Уилбур, немного отстраняясь и крепко целуя мальчишку в висок. — Я…я просто нуждался в тебе, — слёзы потекли по его щекам. Уилл наклонился и поцеловал Томми в губы. Не раздумывая, подросток прижался к чужим губам и с благодарностью ответил на него. Он был просто благодарен, что руки и губы на нём принадлежали Уилбуру. Ему не хотелось, чтобы кто-либо ещё прикасался к нему. Он знал, что в случае с Уилбуром у него не было выбора. Но если мужчина защищал его от кого-то еще, то Томми просто был благодарен ему. — Всё в порядке, Томми, — успокаивал его Уилбур, крепко обнимая и притягивая к себе. — Я здесь. *** Когда они вернулись домой, Томми без задней мысли начал раздеваться в фойе. Но внезапно его остановили, нежно взяв за руки. — Нет, Томс, — мягко заверил его Уилбур, целуя в щёку. — Мы больше этого не делаем. Ты можешь носить свою одежду, детка. Однако есть некоторые другие правила. Томми сглотнул и нерешительно кивнул. — С этого момента ты будешь под пристальным наблюдением, — Уилбур осторожно подвёл блондина к ступенькам, с внимательной нежностью подхватив Томми на руки в свадебном стиле, и понёс наверх. Мальчику было комфортно на чужих руках, и он был признателен такому отношению. Борьба не стоила той боли. Она давала ему ложное чувство контроля, от которого мальчик был готов наконец избавиться. Он не контролирует эту ситуацию — и чем раньше поймёт это, тем проще будет. Борьба была отстойной, и ему больше не хотелось сражаться. После его проигрыша всё только становилось только хуже каждый раз. Парень прислонился к телу Уилбура, положив руку тому на грудь, пока его несли по ступенькам на второй этаж. Путешествие, к которому его сломанная лодыжка всё ещё была не готова. — Ты будешь слушать Сэма и подчиняться, если он говорит, что тебе что-то запрещено. Никаких разговоров с ним, — продолжил Уилбур. Томми наморщил лоб. Конечно, он не собирался бороться, но и не хотел, чёрт возьми, делиться с Сэмом своими внутренними переживаниями. — Никаких закрытых дверей, не говоря уже о запертых. Ты не должен быть в комнате один, кроме ванной, но дверь всё равно должна быть приоткрыта. Томми раздражённо фыркнул на это. Нулевая конфиденциальность, как обычно. Замечательно. — Если есть хоть малейшее подозрение на то, что у тебя есть что-то, чем ты можешь навредить себе, мы обыщем твои карманы. — Они вошли в комнату с большим телевизором, и Уилл начал осторожно укладывать Томми на диван. — Если ты начинаешь думать о том, чтобы сделать нечто подобное снова, ты скажешь мне. Мальчик нахмурился и возмущенно уставился на пол. — Ты не можешь заставить меня, — с горечью прошептал он себе под нос. Внезапно обхватившие его руки, заставили поднять взгляд на Уилбура и отпрянуть, посылая через него волны страха, что его ударят за такой ответ. — Ты скажешь мне, — строго повторил Уилбур. Томми медленно кивнул. — Хорошо, — Тон Уилла смягчился, а затем мужчина прижался своими губами к чужим. — Это для твоего же блага, Томми. — Я знаю, — пробормотал он. Оказалось, смиряться всё еще было немного больно. — Могу я… — Томми нервно потёр локоть, даже неуверенный в том, почему спрашивает так осторожно, но он никогда ничего не просил. — Могу я поужинать сейчас? Уилбур наклонил голову и присел на корточки перед мальчиком, нежно обхватив его щёку и нахмурившись. — Конечно можешь, детка. Что бы ты хотел? — Я вроде как хочу карри…если это нормально, — Томми взглянул на мужчину, и тот ответил ему кивком. — Я сделаю заказ, а ты можешь выбрать всё, что захочешь. Уилбур усадил подростка к себе на колени, прокручивая ленту в приложении доставки еды, обсуждая, что хорошо, а что плохо. Сут добавлял в список любые вещи, в которых Томми казался заинтересованным. Когда они закончили, еды оказалось слишком много даже для двух человек. Однако Уил не возражал, и они дожидались заказа, вместе обнимаясь на диване и смотря Моану. Когда в комнату вошёл Сэм, нагруженный огромным количеством сумок с едой, Томми рассмеялся. Мужчина озадаченно сложил все покупки на стол. Уилбур пригласил его присоединиться, но Сэм отказался от предложения и взял тарелку с едой, чтобы поесть в другом месте. Однако прежде, чем уйти, он предложил Томми виноватое «Я рад, что ты в порядке». Парень не был уверен, что чувствует по этому поводу, и просто отмахнулся от мужчины. Смутно он понимал, что, вероятно, вид его тела, истекающего кровью на полу ванной, травмировал Сэма. На короткое мгновенье его посетило чувство вины. Однако его разум отвлекли мысли о еде. Мальчик наполнил свою тарелку и с благодарностью начал есть. Вероятно, с тех пор как его привезли в дом Уилбура, это был первый раз, когда он ел и по-настоящему наслаждался этим. Обычно все блюда выбирались за него, и ему сложно было получать от них удовольствие. Было ещё приятней, когда Уилл снова усадил его себе на колени и просто позволил заснуть на своей груди, пока фоном играл третий фильм. Не заставлял делать то, что парень не хотел. И, кажется, он впервые за долгую вечность расслабился. Он знал, что это не продлится долго, но пытался ценить сострадание, которое ему оказали сейчас. Это были мелочи, которые должны помочь ему справится с новой жизнью, с которой Томми должен смириться. Он никогда не перестанет быть бойцом, говорить правду и ругаться, если с ним обращаются несправедливо, но его жизнь с Уилбуром высечена в камне. Пора бы уже, наконец, принять это.