Антон.
Антон два года назад поступил на менеджера. Не сказать, что это было мечтой всей его жизни, но все же лучше, чем ничего. Мама была рада, отчим доволен, сестра гордилась им, что еще надо для счастья? На бюджет никто и не рассчитывал, но все же. Будучи подростком, он влюблялся часто и никогда не был однолюбом. Для него вообще не существовало такого понятия, как «любовь на всю жизнь с одним человеком», ему надоедало уже через несколько месяцев. Привычно милый смех девушки становился писклявым и раздражал, её голос, сначала манящий, вскоре начинал отталкивать и все в таком духе. Антон быстро остывал к другим, но всегда был душой компании. На каждой встрече, на каждой гулянке, тусовке его ждали, потому что он был легким в общении, веселым и компанейским. В школе он играл в КВН, и все это знали. Учителя пихали его во всевозможные сценки, а одноклассники смеялись. Тогда он понял, что это прямо его, но у судьбы были другие планы. Кстати о судьбе. Антон ненавидел это слово. Все началось в шестнадцать лет, когда у него на руке появилась татуировка, которую все называли «печать», со словом «извините». «Что за бред? Извините? Кого, чего, почему? Извините за опоздание, извините, что нассал, извините, я у вас тут посплю? Извините, дайте кусок хлеба?» Антону никто не объяснил что это, потому что его семья считала это бредом, а друзья не обращали внимания. В один из дней он пришел в школу и сразу подбежал к Паше. Паша Воля — его лучший друг и бывший одноклассник. Чего они с ним только не пережили. — Привет, — задумчиво протянул Антон, пожимая Паше руку. — Здаров, ты чего такой загадочный? — У меня странный вопрос личного характера. — Пугаешь. — Знаю, сам себя пугаю. У меня вчера же др был, — как-то шепотом сказал парень. — Прикинь, я знаю, мы вместе пили, — также шепотом сказал Воля. — Короче вот, — глядя по сторонам, он засучил рукав толстовки и показал печать другу. Тот заулыбался и принялся рассматривать. — Так вот она какая… — мечтательно протянул парень, проводя пальцами по коже друга, ощущая надпись. — Я рад, что тебе понравилось, но, Паш, что это блять такое? У мамы не стал спрашивать, отчим не поймет, а гуглить как-то странно. — Ты серьезно не знаешь что это? — Ну, если спрашиваю, значит, серьезно не знаю. — Про соулмейтов слышал? — М-м, только фразу от девушек после поцелуя: «Блин, ты не соулмейт». Я думал это актер их какой-то любимый. — Ха-ха, ага, актер. Жесть, Шаст, ты, серьезно даже не слышал ничего про это? — он указал пальцем на печать. — Если ты продолжишь так меня доставать, я пойду спрошу у кого-нибудь другого. — Вот это угроза, это я понимаю. Ладно. Всё, что я знаю, это то, что появившееся у тебя на руке слово — это первое, что скажет тебе твой соулмейт, когда вы встретитесь. Касаемо твоих девушек и их разочарования в тебе. После поцелуя или чего там, я не помню уже, у вас двоих появляется фраза полностью. — То есть у кого-то на руке часть моей фразы появилась? — Да, а когда вы будете вместе, у вас у двоих будет одинаковая печать с двумя словами. Но забавно, что у тебя «извините», учитывая твой стиль общения. — Тебя что-то не устраивает? — Да нет, просто ты весь такой «блять, пиздец, опоздал, сорян», а тут на руке «извините». Сразу видно, девушка воспитанная. — Мда, забью хуй. Моим родителям и без этого вроде нормально. Так Антон и узнал о соулмейтах, печати, предназначении и о всём таком. С одной стороны, грела мысль, что есть девушка, у которой на руке появилась фраза Антона, но с другой стороны, он не понимал, почему за него уже все выбрали. Его мама, Майя Олеговна, вышла замуж довольно рано и быстро, окрыленная чувством влюбленности, когда море кажется по колено, лишь бы нужный человек был рядом. Дело в том, что это был не ее соулмейт. В то время вообще странно относились ко всей этой теме, вдобавок она была плохо изучена. А диалоги среди подростков: «Блин, я хотел другую надпись на руке набить, ну ладно, сойдет» слышались каждый раз, когда кому-то исполнялось 16 лет. У Майи Олеговны любовь прошла, но появился зеленоглазый мальчик, которого нарекли Антоном. Спустя время, она всё же вышла замуж второй раз, но все также не за соулмейта. На руке так и виднелось только одно слово вместо двух. Поэтому в семье Антона было не принято говорить об этом и уж тем более верить в какую-то там надпись, предназначение и дарованного тебе судьбой человека. Через несколько лет он возненавидел соулмейтов, потому что все вокруг на них помешались. Каждая девушка, которая начинала с ним отношения, сразу лезла целоваться, чтобы проверить соулмейт ли Антон и появилась ли долгожданная вторая фраза в дополнение. Девушки искали свой пазл, а Антона просто использовали, как какую-то вещь, которую все меряют, понимают, что не твой размер, и вешают обратно. В институте девушками он интересовался уже меньше, потому что 1 курс дался тяжело и со скрипом, хоть и на платке. Дисциплины были так себе, преподы злые, одногруппники казались самыми тупыми людьми на свете, а мысли «верните мне моих долбоебов из школы» появлялись все чаще. В один из таких дней Антон ехал в метро с утра пораньше. Как обычно толпа и давка, все толкаются, но кто-то слева особенно торопился. Парень в синей чудной шапке задел локтем Антона, от чего тот сощурился. — Блять, — прошипел от боли Антон. — Извините, — сказал раскаивающийся голос, — Я просто очень спешу, простите. У парня были голубые глаза, которые смотрели прямо в душу, от чего Антону стало неловко, и он стал идти быстрее, лишь бы больше с тем парнем не пересекаться. В метро всегда все толкались, это было обычным делом, но тот парень, казалось, спустился в метро первый раз. Таким образом Антон доехал до нужной станции и пошел в институт, благо он находился в шаговой доступности. Только Антон вышел на улицу, вся его агрессия испарилась, потому что лето всё не хотело уходить, и, несмотря на сентябрь, светило такое яркое солнце. На душе стало легче и спокойнее, но пришлось поторопиться, чтобы не опоздать на первую пару. В конце концов он уже не школьник. Здание института казалось очень большим, особенно после школы в Воронеже. Родители Антона решили переехать в Москву, чтобы сын получил нормальное образование, а одного его отпускать не захотели. Таким образом он жил с родителями, но познакомился с Димой Позовым. В биографии Антона всегда был КВН, и вот в школе у них был некий куратор их движения. Он был старше лет на 10, учился в медицинском, что не укладывалось в голове у парня первое время. Как только он понял, что тот действительно смешной и учит их искусству юмора, то тут же расслабился и нашел с ним общий язык. За 3 года обучения в школе и участия в сценках, Антон понял, что они стали друзьями. Возможно не самыми близкими, но если возникнут проблемы, то он может спокойно обратиться к Диме за помощью. Так и выходило. Дима переехал из Воронежа в Москву со своей женой. Антон знал только, что ее зовут Катя, но никогда не видел её. Когда и Антон переехал в Москву учиться, то стал частенько оставаться у Димы на ночь. Юношеский максимализм и «фу блин, все уже в общаге отдельно, а я до сих пор с родителями живу» побеждали, а Дима был и не против, что у него в квартире на диванчике в гостиной сопит первокурсник. У парня не было ни друзей, ни знакомых тут кроме Димы, Паша остался в Воронеже и поступил в пед, от чего у Антона сердце сжималось (не за пед конечно). В последствии они и с Пашей перестали поддерживать связь. Первый день прошел тогда вполне себе ничего. Он познакомился с некоторыми одногруппниками, выбрали старосту. Это была маленькая, но юркая девушка, хоть и выглядела на шестнадцать. Оксана сама вызвалась старостой, чем удивила большинство сидящих, а Антон соседу по парте сказал: «Сумасшедшая. Добровольно в петлю залезла и узелок завязала». Тот не оценил шутку и продолжил залипать в телефон. Таким образом он проучился полгода. Затем жизнь стала налаживаться, если так можно сказать. Он стал шутить больше, участвовать в КВНе, лишь бы домой реже приходить и Диму не стеснять. Его заметили одногруппники и некоторые ребята с других факультетов. Как тут не заметить, когда парень под два метра, вечно в толстовках, кудрявый до невозможности, а еще и весь в браслетах и кольцах шутит так, что до боли в животе у каждого. Можно ли было назвать его звездой — спорный вопрос, но его узнали и познакомились многие. Поэтому появившаяся история во втором семестре ни сколько не смутила парня, в особенности то, что там будут люди с разных факультетов. Но журналистов он почему-то не любил особенно.Арсений.
Арсений рос и вырос в Омске, но переехал в Москву, чтобы доказать отцу, что способен и без него прожить жизнь. У них были сложные и натянутые отношения. Каждая их встреча заканчивалась ссорами и криками. В какой-то момент отец ему сказал: «Поедешь в свою Москву, только если поступишь на экономиста, понял меня?» Арсений ненавидел всё, что связано с математикой, цифрами и тем более менеджеров. По его мнению там учились люди, которые не смогли определиться со своей специальностью и пошли туда, потому что: «Ну, куда-то же идти надо». Сам же он грезил журналистикой. Пару раз ходил в актерский кружок и подумывал стать актером, но это сложнее, чем журфак, поэтому пусть лучше его. В шестнадцать лет, ночью у него появилась заветная печать, которую он так трепетно ждал. Все говорили, что она появляется на правой руке на запястье. Ночью, ровно в «00:00», произошло страшное. Печатными буквами проявилось самое ужасное для подростка на тот момент слово «блять». Арсений редко матерился, да и не любил, а тут на всю руку матное слово. «Какой ужас. Что это за девушка должна такая быть или что я вообще должен такого сделать, чтобы первым словом было это! Меня родители убьют. Хотя это же не моя заслуга, а определенной дамы, с которой мне посчастливится встретиться. Мда, я влип.» Расстроившись и теперь думая, как объяснить родителям, что это не он идиот и набил себе «блять» на руке, а его соулмейт, он лег спать. Он любил всё это соулмейство и узнал о нем почти всё еще до шестнадцатилетия. Для него это была сказка, ставшая реальностью, что каждому человеку судьба выделила своего. Это ведь, как пазлы, но он не знал, что в его случае это скорее, как инь и ян, как огонь и вода, как земля и воздух, как огурец и молоко, то есть вообще разные люди, но пока Арсений не в курсе и пусть спит спокойно без Антонов Шастунов всяких. Арсений не влюблялся и старался банально не тратить на это время, потому что учился. Да, пару раз девушки влюблялись в него и это было взаимно, но не долго. Как объяснял это парень «отношения — это трата времени, которое можно потратить на учебу». Отцу это нравилось в нем, а вот мама всё жалобно говорила: «Эх, Сенечка, как ты жениться-то будешь. С девушками вообще не общаешься». Пару раз у него были мысли: «А вдруг я гей и на самом деле мне нравятся парни», но посмотрев на своих одноклассников, его точно и бесповоротно больше не посещали такие мысли. Мама с папой были соулмейтами, а маленький Арсений часто разглядывал две заветные фразы вместе. Когда на его запястье появилась одна фраза он немного загрустил, что вот у мамы с папой две у каждого, а у него одна. Мама объяснила, что ему только предстоит найти своего соулмейта, возможно, он его найдет только под старость, а возможно, и завтра. В тайне от отца он уехал в Москву на тот самый журфак, потому что поступил на бюджет. Оставалось лишь подать оригиналы документов и поздравить с началом студенческой жизни. Но не все так просто. Мама узнала, что сын уехал в Москву, но отцу не сказала. — Алло? — Арсений, почему ты не сказал, что поступил? Почему я это узнаю от твоей классной руководительницы? — Потому что знал, что отцу не понравится. Ты же знаешь. — Ну мне-то ты мог сказать! Я сижу, извожусь тут, переживаю, а ты вообще в Москве. — Прости, да, я уехал и поступил на журфак. Подал документы, вот в кафе сижу. — В общежитие заселили? — Да. — Хорошо, давай так. Тебе так или иначе будут нужны деньги. Я папе ничего говорить не буду, скажешь сам, но, Арсений, я прошу, не тяни ты с этим. — Спасибо, но не надо, я найду работу и… — Арсений, на первом курсе не вздумай работать, понял меня? Ты за знаниями поехал или за деньгами? Сейчас все поймешь, что к чему там и работай сколько хочешь. — Хорошо, спасибо еще раз. — Как обустроишься, скажи, я приеду. — А отцу что скажешь? — Не скажу я ему, успокойся. Так Арсений поступил на журфак в вуз мечты и стал учиться. Каждое утро он вставал и думал, когда же ему начнет нравиться его учеба. Учась уже полгода в вузе «мечты», его посещали мысли: «А может отец был прав и стоит уехать? Жил бы в Омске никого не трогал. Одно сплошное…» Он перевел взгляд на свою печать, где яркими черными буквами виднелось такое родное «блять». Также Арсения раздражало и напрягало, что он до сих пор так и не встретил своего соулмейта. Представляя встречу с ней, он часто останавливал себя на таких мыслях, потому что «а может, это он»? Из-за того, что Арсений просто обожал все, что связано с соулмейством, то прочитал уже всевозможные статьи и истории тех, кому посчастливилось «найти свою судьбу». Для него это выражение было словно мёд для ушей и тепло для души. В этом было что-то магическое, предрешенное уже с рождения. Вселенная позаботилась о нем, о каком-то пареньке из Омска с голубыми глазами и не очень покладистым характером, чтобы и у него была своя пара. В интернете было много историй от «я всегда знала, что моя подруга мне обещана судьбой!» до «я ненавижу всех ваших соулмейтов, мне 30, а я его так и не видел». По депрессивным вечерам Арсений представлял, как тоже дождется свою судьбу в 30 и так обрадуется, что будет самым счастливым человеком на планете. Парню почему-то казалось, что с появлением любимого человека всё изменится в лучшую сторону: и отношения с отцом наладятся, и мать будет им гордиться, а он сам будет в разы счастливее. Сейчас же он сидел за письменным столом, писал эссе на какую-то дурацкую тему и мечтал об идеальных отношениях с соулмейтом. Больше всего ему нравилось представлять, как они встретятся, а этот человек (хотелось бы девушка, но все равно в принципе) скажет «блять, простите бога ради» или «блять, как ты прекрасен, я ждала тебя всю жизнь», но это уже за гранью фантастики. Хотя Арсений сам выходил за грани фантастики. «Поцелуй с соулмейтом, наверное, особенный. Наверняка что-то потом произойдет, какие-то особенные ощущения, а татуировка тут же дополнится еще одной фразой.» С такими фантазиями он засыпал, надеясь на долгожданную встречу. Но завтра история, которую Арсений не особо-то и любил, учитывая то, что там будет еще несколько факультетов, а он только-только начинал привыкать к своей группе.***
Арсений шел в столовую и смотрел в телефоне расписание, тут пришло и уведомление от старосты и на ютубе что-то кто-то выложил. Если коротко, то внимание рассеялось окончательно, что привело к, как показалось Арсению, роковому столкновению. — Блять, в смысле прости, — потирая руку, сказала девушка со светящимися карими глазами. Арсения как будто прострелило. «Вот оно, вот она, моя судьба прямо передо мной». — Прием, Земля вызывает невнимательного космонавта, ку-ку, — уже улыбалась во всю девушка напротив, собирая упавших на пол три учебника от такого столкновения. — Да, простите, давайте помогу, — Арсений тоже начал собирать учебники, но бросил быстрый взгляд на руку девушки, где отчетливо виднелось «да». Сказать, что Арсению захотелось тут же поцеловать девушку, чтобы проверить теорию, ничего не сказать, но он все-таки в первую очередь ждал от соулмейта духовного единения, поэтому такие плотские мечты быстро улетучились. — Благодарю, но мне нужно бежать. Как видишь, «Сократ» не может ждать, — она показала учебник по античной литературе и улыбнулась. — Странно, я думал, он умер и может подождать, — Арсений поправил свою черную спадающую на глаза челку и мило улыбнулся, от чего девушка немного смутилась, — Я конечно не в ресторан зову, но может в столовую вместе сходим? Уверяю, там с Сократом можно познакомиться также, как и в месте, куда ты так спешила. — Ну, хорошо. Алена кстати, — она протянула руку в знак приветствия и бросила взгляд на руку парня, где красовалось «блять», — Классный у тебя соулмейт, такой красивой печатью наградил. — Арсений, — осторожно пожимая руку в ответ, сказал юноша, — Согласен, классный соулмейт. Что насчет предложения? — В столовую можно, правда у меня денег нет. — Я угощаю, миледи, — Арсений шутливо поклонился, и они пошли в столовую, говоря о чем угодно, лишь бы не молчать. Таким образом Арсений и навязал сам себе, что они с этой девушкой соулмейты, но ей о своем предположении говорить не стал. Они общались с тех пор каждый день почти. Арсений выяснил, что они живут в одном общежитии, только она в другом крыле. Так в один из дней думая о девушке, предназначении, судьбе и многом другом, он стоял в дверях в аудиторию по истории. Впервые за все время у него была потоковая лекция, где было три факультета.