Антон Шастун. 8:00
Доброе утречко
Антон Шастун. 8:01
Бога ради пиши скобочки
нормально, если уж пишешь
Антон Шастун. 8:01
Тебя в последнюю очередь ебать
должно, как я получился
на фотографии
Антон Шастун. 8:05
Но спасибо
Написав последнее сообщение, он подумал, что идиот, и решил его удалить, пока не увидел *Арсений Попов печатает…* Арсений Попов. 8:05 Пожалуйста, злое существо) Антон хмыкнул себе под нос, пробубнил «идиот» и пошел умываться. Была мысль прийти ко второй паре, но первой был мат. анализ, который он в прошлый раз почти полностью прогулял. — Будешь кашу? — заботливо спросила мама, глядя на сына взглядом «о-боже-какой-он-большой-уже». — Не, спасибо, а то опоздаю, — хватая ломтик нарезанного хлеба, колбасы и сыра, моментально сделав бутерброд, ответил парень, — Я пошел. — Антон, стой. Ты последнее время редко приходишь домой, а я даже не знаю что с тобой, где ты. — Так, давай по порядку. Со мной, как видишь, всё нормально. Жив, здоров. Я тебе говорил, что репетиции КВН, написание шуток, мы там еще и импровизацию мутим, поэтому времени вообще нет. Ночую я у Димы или там у друга одного бывает, — парню не нравилось врать, но совсем не хотелось говорить, что он стесняется жить у себя же дома, просто потому что, вроде как вырос, — Прости, мне правда бежать надо. Наберу позже. Пока. Сын хлопнул дверью, доедая бутерброд уже в подъезде. — Опять в сухомятку ест. Что же с тобой происходит, Антош, — сказала куда-то в пустоту женщина, убирая тарелки со стола. Настроение было на дне и даже не океана, где проживает Спанч Боб. В Воронеже всё было как-то по-домашнему, по-родному уютно. Антон прибегал из школы домой, где его всегда ждала мама с самым вкусным борщом на свете. Он ей рассказывал, как прошел день, что нового он узнал, как там Пашка. В одиннадцатом классе появились проблемы, но мама всегда помогала их решать. Летом Антона частенько отвозили к бабушке погостить, но после ее смерти парень замкнулся и как-то ощетинился. Участились случаи драк и выяснений отношений в школе и за ее пределами. После смерти одного из самых близких людей, Антон начал курить, потом стал жестоким и почти не общался ни с семьей, ни с сестрой. Он чувствовал себя чужим в собственной семье, в собственном доме. Мама нашла любящего человека и родила от него девочку, а Антон был один. Все это он держал в себе, пока не начал шутить. Выливая всю боль, всю накопившуюся агрессию в шутки, парню становилось легче. Для него не было лучшей награды, чем смех сотен или десятков людей на его шутку. Сейчас он ехал в метро, где, как обычно, толпились и не давали пройти вечно спешившие куда-то люди. Ох уж это метро, которое послужило тем самым первым местом, где он увидел своего соулмейта впервые, даже не зная об этом. Как же мы порой бываем слепы из-за этой серой будничности и серости. Но нужно выходить, приехали, уже Проспект мира. Арсений ненавидел общагу утром, вот просто терпеть не мог. Особенно этаж, на котором он жил, особенно людей, особенно километровую очередь в туалет каждое утро. Единственное, что его позабавило этим утром, это Антон Шастун. Он смешной, когда злится и возмущается. Стоя в очереди в туалет, Арсений улыбнулся, представляя, как тот хохлится и агрессивно печатает ответ на его ночные сообщения. Просто анализировать стало скучно, поэтому он решил написать Алене. Таким образом они успели пообщаться, обсудить какие-то свои мемы, шутки и договорились встретиться после пар. Парень по-прежнему был уверен, что они соулмейты, но проверять теорию не решался. Он боялся окунуться в, и без того, жестокую реальность, где его соулом может оказаться, ну, вон какой-нибудь Шастун. Это же смех и только. Открещиваясь от этих мыслей, наконец до него дошла очередь в туалет. — Серега, подъем, пожар! — заходя в комнату, крикнул Арсений, пытаясь разбудить своего соседа. Несмотря на то, что официально у них в комнате прописаны четыре человека, они жили вдвоем. Остальные двое либо приезжали раз в пятилетку, либо не приходили вовсе. Парни были только рады такому. — Ты вроде журналист, а не тиран, — накрываясь подушкой, сонным голосом сказал Матвиенко. — Потом будешь бегать и кричать: «А-а-а, Арс, о, боже, где мои вещи? Где я? Что происходит? Я опаздываю!» — Уйди уже с глаз моих, громкое существо. — Я предупредил, потом ко мне не лезь с просьбами будить тебя. Позавтракав, Арсений удалился из комнаты, где действительно бегал и кричал его сосед. Неимоверно хотелось спать, но глядя по сторонам и видя, что в метро все так едут, парню почему-то становилось смешно. Вот они все такие разные, могут злиться, кричать друг на друга, но все единогласно встречаются в метро, в максимально сонном состоянии. Радовал еще другой факт, что история только раз в неделю, а после института он встречается с девушкой, которая ему нравится. Антон зашел в институт в самом упадническом настроении, не смотря по сторонам, что привело к столкновению с Кузнецовой. — Ауч, — потирая плечо прошипела Ира, — А, это ты, привет. — Привет, прости, что снес. — Чего кислый такой? Хотя да, мы же в такую рань стоим в институте только в начале дня и нам предстоит его еще пережить. Тогда понимаю. Антон слабо улыбнулся и кивнул. — Кстати, спасибо за футболку, — отойдя в сторону, где менее многолюдно, парень достал из рюкзака футболку, в которой уехал вчера. — Да не за что, самое главное, что не простыл. Ладно, побегу я, у меня сейчас вообще античная литература. — Помянем, — прошептал Антон, вслед удаляющейся девушке. — О, Антоша, здравствуй, — послышался бесячий, до боли знакомый, ненавистный, отвратительный голос, с самой ужаснейшей интонацией в мире, за спиной Антона. Арсений улыбнулся и замахнулся рукой подходя ближе, собираясь якобы ударить по пятой точке парня. Проследив за этим движением, Шастун моментально проснулся и отскочил в сторону, как от огня. — Ебнутый что ли?! — Прости, думал тебе понравится, — с псевдо-обиженной интонацией сказал Арсений, чем вызвал некоторые смешки студентов, идущих сзади. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он встретился, казалось, со всем институтом разом, но и при этом многие здоровались с ним. Не то, чтобы Арсений был затворником и интровертом, но знакомых у него было не много, а тут все разом. Было немного неожиданно. Антон, в шоке от ситуации и от Попова, продолжил стоять у входа, но быстро спохватившись, что опаздывает, словно действие гипноза прекратилось, побежал на шестой этаж. «Что у этого человека в голове вообще? Наверняка какая-то интересная планета, где все непонятно.» День прошел более-менее спокойно. Шастун ходил из аудитории в аудиторию, периодически что-то делая или отвечая. Впрочем, ничего активного, как и всегда. У него была удивительная способность — перед преподавателями он был ленивым, вечно сонным, странным, почти никогда не отвечающим, но как дело касалось сцены, вечеринки, КВНа, веселья, то он тут как тут, в первых рядах. Именно с такими мыслями он вышел покурить на балкон. Это было его секретное место, о котором мало кто знал, потому что для того, чтобы курить в институте на балконе шестого этажа нужна либо тупость, либо отвага. Пока он смотрел, как студенты массово, одной волной, состоящей из громких людей, выходят из главного выхода, Антон приметил нечто странное. Попов, собственной персоной, стоял у выхода и… «Он что? Нервничает? Попов? Интересно, перед кем он так накосячил раз боится встретиться с этим человеком. Препод, наверное, какой-то. Хотя, что за бред ждать преподавателя у входа. Еще бы на парковку к его машине пошел.» Для Антона было очень неожиданно, но он сам не понял почему, что Арсений на самом деле ждал какую-то девушку, которая его порывисто и крепко обняла, при этом улыбаясь, что-то громко говоря и жестикулируя. Они вместе пошли в сторону метро, а Арсений был совсем другим человеком рядом с ней, нежели чем с Антоном. Вроде всё тот же Попов, немного дерганный, активный, вечно улыбающийся, но без какой-то пассивной агрессии что ли. Он казался сейчас простым и уязвимым, каким он его никогда не видел.*Воспоминание*
— Ир, Арсений всегда такой странный? — задумчиво, глядя на парня, стоящего вдалеке и забирающего куртку из гардероба, спросил Антон. — Ну, к нему надо привыкнуть, скажу так. Он немного с ебанцой. Неожиданный, спонтанный, импульсивный, может либо всю пару спорить с преподом, либо молчать и что-то невнятно мямлить. Но, при всём при этом, с ним интересно, он классный. Смешной. А что? — У нас с тобой такие разные мнения сложились о нем. — Да, он только с тобой такой…странный, — задумчиво сказала девушка, ища ключи в кармане куртки. — Странный? — Ну-у, он больше так никого не подкалывает, я об этом. С парнями он обсуждает какие-то вещи, не знаю, не слушала, но все смеются. С девушками, как я поняла, он весь такой галантный, интеллигентный, милый, в какой-то мере. — Звучит, как будто ты по нему сохнешь. — А ты ревнуешь? — улыбнувшись, спросила девушка. — Завязывай ты с ним общаться, а то всех тут пидорами сделает. Пошли. — Антон, девушка не может стать, как ты выражаешься, пидором. — Ты поняла меня. Ира засмеялась, и так они вышли из института в какой-то из дней.*Конец воспоминания*
«А может и правда я сам виноват и у тебя колючки вызываю? Так провоцируешь потому что, почему-почему. Хотелось бы мне увидеть твою другую сторону, которую ты другим показываешь. Хотя нет, бред какой-то сопливый. Иди на хуй из моей головы.» Выкинув сигарету, Антон подошел ко входу в здание и остановился, понимая, что дверь на балкон захлопнулась. — Да бля-ять, — простонал Шастун, дергая ручку. В итоге он позвонил Ире, которая прибежала его спасать. Арсений спокойно ждал Алену у института. Ну, как спокойно… «Все нормально. Все нормально. Во-первых, мне не холодно ни капли, во-вторых, не влюбляюсь я. В-третьих, я сам накрутил себя, что она, возможно, мой соулмейт. Это может быть и не так, Арсений… Да как не так-то? Она идеально подходит под эту роль.» За такими раздумьями его застала, выходящая из института, девушка. Она шла и как обычно улыбалась, зимний холодный ветер развевал русые волосы, а шапка на половину закрывала голову. Порывисто обняв парня, она ее поправила. — Привет, зануда! — Я еще зануда? Ты сказала, что импровизация, как жанр, звучит, как бред! — И почему тебя это так задело? — Потому что ты зануда, — легко толкнув девушку плечом, ответил парень. — Согласна, причина что надо. Чем будешь заниматься в общаге? — Да, вот думаю на оргию пойду, у вас в женском крыле не проводится такого разве? — Не поверишь, но нет, — смеясь, сказала Алена. Она искрилась и смотрела на него теплым взглядом, говорящим «И откуда ты такой взялся?», но Арсений не знал, что не одна она задается таким вопросом. Правда другой человек думает об этом с немного другой интонацией. — Ты так и не рассказал, почему вчера весь мокрый был. — Кран прорвало, ничего интересного. Ты лучше расскажи, как день прошел? — Да, как обычно. Пойдешь на вечеринку через месяц? — Не знал, что ты тусовщица. — Не особо, но иногда бывает. Пойдешь? Говорят, все там будут. — М-м, прям все? — как-то смешно спросил парень, начиная идти спиной вперед, — И что вы планируете там делать, кроме того как напиться? — Вдруг соулмейта найдешь? — с прищуром сказала девушка, загадочно улыбаясь. — Почему я должен найти его именно на вечеринке? Почему я вообще должен его искать? Думаю, жизнь сама распределится когда, где и с кем. — Как знаешь. Они продолжили идти и обсуждать какие-то глупые поверхностные вещи, от чего Арсений порывался пару раз зевнуть, но держался до последнего. Зайдя в комнату, он понял, что Сережи нет, и он один. Арсений стал думать, потому что впервые за день остался один на один со своими мыслями. «Что если соулмейта действительно нужно искать? Да не, бред какой-то. Сам найдется. На то он и соулмейт, чтобы быть заведомо с ним связанным. Вот я сижу тут, весь такой уверенный, что это Алена, а если нет? Что вообще со мной будет потом? Как-то эгоистично с моей стороны, но всё же. Сережа, наверное, прав — не стоит возлагать на соулмейта большие надежды.» Антон вновь пришел к Диме, чему тот был, как обычно, рад. Мужчина сделал вывод, что с парнем что-то не то, сразу же, как тот только зашел. — Привет, — натянув на себя неискреннюю улыбку, выдавил из себя парень. — Привет, — Позов задержал на парне долгий анализирующий взгляд и пытался понять, что не так, — Всё нормально? — Да-да-да, — протараторил Шастун, проходя в гостиную. — Шаст, ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё, что угодно. Антон задумался, а что бы он хотел рассказать? Что чувствует ненужность родителям? Что считает себя бесполезным? Несостоявшимся клоуном? Что его неимоверно бесит один парень в вузе? Что он показывает неизвестную ему личность, а не себя настоящего? Он противен сам себе. Каждое слово, поступок, жест, это как будто не его, а маска, которую он так старательно делал. Лепил он ее из того, что было: из обид, детских травм, желания всем понравиться. Вот слепил, надел, а снять не может. «Баклан. Сам себя в угол загнал. Молодец. Людей заставляешь волноваться. Давай поной еще, у Димы своей жизни-то нет.» — Я ненавижу себя, но это пустяки, и оно пройдет, я уверен. А сейчас, я пойду в душ, если ты не против и предпочту потупить в телефон после, — сказав это быстро, но уставшим голосом, Антон прошел в ванную, оставив хозяина квартиры в размышлениях. Дима знал его, когда Антону исполнилось шестнадцать. Все время он казался ему самым оптимистичным и жизнерадостным парнем. Лишь со временем он понял, что парень склонен к рефлексии и во всем всегда видит лишь пессимистичный исход событий. Но если дело касается других, то он выкладывается по полной, лишь бы другим было хорошо, а со своими тараканами он как-нибудь справится. Дима его поддерживал во всем и давал пинок под зад, если он ему был нужен. С каждым днем он становился мрачнее тучи, но виду не подавал. «Надо бы с Катей поговорить по этому поводу. Мало ли, не дай Бог, найдем его в ванной с лезвием в руках и все. А потом начнется: «А неужели не замечали, не видели, не обращали внимания» Это я Антона еще с шестнадцати лет знаю, а со своими детьми как будет? Страшно представить, если я уже за этого додика беспокоюсь.» Прошла неделя, и вновь наступил час истории. За несколько дней Антон придумал целый план, как ответить на стеб Арсения, что смогло его хоть немного отвлечь от вечного самоанализа и мыслей о-боже-какой-я-несчастный. Но про план мы узнаем чуть позже, а пока… Арсений шел по улице в хорошем настроении, слушая любимую «No roots», пока с неба летели крупные хлопья снега, а под ногами было не пойми что. Как ни странно, но всё, вроде бы, нормально и даже хорошо. Охранники на входе не докопались, значит, подтвердили его настроение. Проходя к нужной аудитории, он заметил открытую дверь запасного выхода. Там стоял, облокотившись на перила, как будто самый одинокий человек на земле. Без куртки, в капюшоне и немного подрагивая, стоял Антон и курил. Резкое желание обнять его со спины и сказать: «Ну посмотри как всё круто! Чего ты тут стоишь, мерзнешь?» появилось неожиданно, но Арсений молча прошел дальше и сел на свое законное место. — Привет, — задумчиво сказала Кузнецова, глядя в конспект. — Привет, нам что-то нужно было учить к сегодняшней лекции? — Нет вроде, в группу же ничего не писали. С чего ты взял? — Просто ты так активно что-то читаешь, я подумал готовишься. — Не, Антон просто конспект попросил с прошлой лекции, а я найти не могу. — Я бы помог, но боюсь он сам откажется. Даже представляю, как это может быть: «Фу, это же гейский конспект». Ира хихикнула и продолжила искать в своих записях нужное. Затем резко убрала и спросила: — Кстати ты его не видел? — Стоит у черного выхода курит. — Опять курит, дурак. Ладно, потом отдам. Вместе с преподавателем зашел Антон и началась нудная лекция про Владимира Ленина, и как он захватил власть вместе с большевиками. Соседка Ира с кем-то активно переписывалась, при этом улыбаясь. Арсений вспомнил их прошлый диалог про личную жизнь и улыбки сообщениям, но ничего говорить не стал. Парень действительно пытался слушать, но… «Как можно вообще переписываться с Шастуном, а уж тем более встречаться? Он же не знает, что такое стеб, сарказм и многие другие тонкости юмора. Удивительно, что именно он в КВНе играет, даже говорят неплохо. Может, у него блок стоит какой-то только на мои шутки? Мило конечно, что он таким образом выделяет меня среди всех, но как-то неприятно. Интересно, откуда он? Логично, что не из Москвы и не из Питера, например. Приезжий очевидно, но откуда? Что такое за гомофобное место? Сибирь? Пермь? А почему Пермь?» — Арс, — шепотом позвала его Ира, чтобы не привлекать внимание преподавательницы, — А ты откуда кстати? — В смысле? Откуда приехал? — Ну да. Ты же вроде в общаге живешь, значит, не местный. — Логично. Я из… Погоди, а зачем тебе? — Честно? — странно улыбаясь спросила девушка, на что получила неуверенный кивок, — Антон интересуется «где такое пидорское место в России», цитата. Арсений тут же заулыбался и выглядел, как кот, смотрящий на сметану. Смесь умиления, радости, зарождающегося смеха и удивления была абсолютно не понята девушкой, от чего та вопросительно на него посмотрела. Всё-таки не выдержав, он засмеялся себе в сгиб локтя, чтобы приглушить звук хоть немного. — Молодой человек, вам смешна тема захвата власти большевиками, я так понимаю? — Абсолютно верно. Я просто не представляю, как такие люди могли захватить власть. Впрочем, революция часто имеет множество сторонников. Преподавательница посчитала это за хороший ответ и продолжила вести лекцию. Через некоторое время настал перерыв. — Че ты засмеялся-то? — Да неважно, — Арсений решил выйти проветриться пока перерыв. Встав с места, он тут же врезался во что-то очень костлявое и высокое. — Осторожней, под ноги смотри. — Я бы не сказал, что ты под ногами где-то. Чтобы не столкнуться с тобой нужно смотреть вверх, — обходя парня, сказал Попов. Антон подставил подножку, но на секунду вспомнил грациозное падение Арсения на ступеньках, что он вообще не способен держаться на ногах, и уже приготовился ловить и проклинать свою же шалость. Не тут-то было. Парень всё же удержался, но с трудом, посмотрел в сторону обеспокоенного Антона, сказал: «Ладно, может быть с тобой действительно под ноги надо смотреть» и ушел. Ну, не мог Антон быть злодеем. Пакостить да, как два пальца об асфальт, но не причинять людям действительно вред, особенно физический. Если из-за него кто-то упадет, поранится или будет в синяках, то он первый будет ходить вокруг этого человека и переживать, как курица наседка. Именно поэтому Антон до сих пор стоял с вытянутыми руками и испуганным лицом, когда Арсений уже ушел. — Ты странный, — констатирует Ира, глядя на парня, — Но такой милый, когда пугаешься. — Ага, ты конспект нашла? — Не-а, у меня нет, но есть у Арсе… — Нет уж, спасибо, переживу без конспекта как-нибудь. День подошел к концу, как и две лекции подряд, как и моральные силы. Все студенты были выжаты и неспособны ни на что, включающее в себя слова «думать» и «реагировать». Арсений спокойно вышел из аудитории и с облегчением выдохнул, что всё это кончилось. Подходя к раздевалке, он приметил странный цвет чьей-то куртки. Слишком яркий голубой оттенок был виден еще издалека. Медленно подойдя к куртке, Арсений понял, что это его вещь, обсыпанная сухой голубой краской. Злости не было, только уставшие попытки отряхнуть краску с куртки. Нет, злость появилась, очень быстро. Остальные студенты, наблюдая эту картину заокали, а некоторые засмеялись. — Шастун, сука, — прошипел Попов себе под нос, снимая куртку с вешалки. Он собирался найти его и заставить отмывать. Пока он его искал, в голове бегали мысли от «я убью его» до «а если не отстирается?», — Вот ты где. Арсений почти влетел обратно в аудиторию, где Шастун непринужденно разговаривал с Ирой. Услышав знакомый голос и сразу поняв интонацию, он дернулся и побежал в обратную сторону от Попова, который напоминал фурию, но с покрашенной курткой в руках. — Арсений, да брось, это ж правда, а так хоть всем будет понятно кто ты, — смеясь и бегая между партами, выкрикивал парень. — Я убью тебя. Я тебе эту краску за шиворот высыплю, — бегая за Шастуном выкрикивал Попов, лавируя между партами. — Ой, Арсений, ты такой милый, когда злишься, — приторно слащавым голосом крикнул Антон, выбегая к выходу, пробегая мимо охранников, быстро выбегая на улицу и скрываясь от Арсения за углом института. — Мелкий сученыш, — прошипел, пытаясь отдышаться Арсений, глядя на Иру, которая сложилась от смеха пополам. Преподавательница, всё это время стоявшая на кафедре и собиравшаяся уйти, медленно складывала вещи, стояла в шоке и наблюдала за всей этой картиной. — Так, молодые люди, мне нужно закрывать аудиторию, поэтому оставьте свои разбирательства, пожалуйста, за ее пределами. Арсений, стоя с голубой курткой в руках рядом с Ирой, смотрел куда-то в одну точку. — Так вот зачем ему нужны были краски холи, — отряхнув куртку в руках парня, задумчиво выдала Кузнецова. — Чего? — Да меня Антон спрашивал нет ли у меня голубой краски. Я говорю только гуашь, акрил и акварель. Он такой «да не, которая быстро отмывается, еще на празднике ею кидаются». Видимо нашел в итоге. Не парься, она отряхивается, а если сейчас не справишься, то она легко водой смывается. — Слава Богу, он не безмерно тупой, — с облегчением сказал Попов, немного отряхнув куртку, с которой сыпалась краска. — Ладно, до завтра. — Пока. Антон был в восторге от реакции Арсения. Он знал конечно, что ему эта маленькая пакость поднимет настроение, но, чтобы на столько, Антон даже не предполагал. Сидя в метро, он неосознанно улыбался, вспоминая всё детально. Злой Попов однозначно стоил ста потраченных рублей за пакетик с краской.