Антон Шастун. 9:06.
Арс
Арсений
Антон Шастун. 9:06
Спишь?
Но ответа не последовало ни через пять минут, ни через десять, ни через пятнадцать, поэтому Антон решил просто приехать и поставить перед фактом, что им придется куковать вместе весь день до семи. Хотя, может быть, Арсений его выгонит, тогда не придется. Мама отдала парню не только варенье, но и некоторые лекарства, которыми лечила детей, когда они болели, пару бутербродов и то, чего не успел заметить Антон. Пока ехал в метро, парень думал: «А что я ему скажу? А если его там уже скорая забрала? Что хуже: понять, что его забрала скорая или передавать мамино варенье, бутерброды и что она там еще положила? Если пошлет меня, значит, всё один съем. Нет, не съем, варенье точно не съем.» Помня, как выбирался в прошлый раз из общежития, он сказал, что только приехал и зовут его Захарьин. — Как там в Санкт-Петербурге? — пропуская, спросил комендант. — Эм-м, нормально, вот варенье привез. — Это хорошо, ну иди, иди, чего встал-то. Стоя перед знакомой дверью и ощущая, как за его спиной ходят студенты, он не знал, как начать. Постучаться? А если разбудит? Сон сейчас важнее всего. Просто войти как-то неправильно вроде. — Антон? Привет, — надевая на плечо, сползающую сумку, сказала Ира. — Привет, ты как тут? — К Марине ходила, а ты к Сереже? — М-м, почти. — Марина говорит у них дверь всегда открыта, и все просто так заходят, так что можешь тут не стоять. — Спасибо, понял, — Антон уже потянулся к ручке, как его окликнули. — С днем рождения кстати, — девушка улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо. — Спасибо, но мы сегодня еще встретимся, да? — Да, конечно, до встречи, мне бежать надо. Парень осторожно зашел внутрь, стараясь не хлопать, не шуршать, не падать, не ронять и не издавать звуков. И не зря. Тяжелое дыхание было слышно сразу же, как зашел Антон, а из-под одеяла была видна только черная макушка. Не сказать, что в комнате было холодно, но вот больному точно было прохладно. Антон тихо разделся, положил рюкзак на стул, достал банку с вареньем и стал искать что-то теплое и похожее на плед или покрывало. Благо у Сережи на кровати лежал большой и толстый коричневый плед. Парень аккуратно накинул его поверх одеяла. «Блять. А вдруг задохнется? Я его тут двумя слоями накрыл, молодец, Антон. Пришел и человека убил. «Сереж, привет, ты говорил не убить его? Ну так вышло, извини. Да он сам откинулся, Сереж».» Продолжая в своей голове наслаивать шутку на шутку, он осторожно поправил плед и одеяло, чтобы хотя бы нос было видно и можно было дышать. Тут Антон немного завис, наблюдая за спящим парнем, который иногда дергался, немного дрожал и дышал с заложенным носом. «Баклан, говорил вчера, что заболеет, нет, не послушал. Я же Арсений Попов, я же все знаю, я самый умный.» Улыбнувшись вчерашнему дню, Антон легонько потрепал по голове парня, от чего тот открыл один глаз. — Не думал, что галлюцинации выглядят именно так, — прохрипел Арсений, начиная кашлять в плед. Антон думал отойти, чтобы не мешать, но решил сесть рядом, смотря куда-то в пол. — А я говорил тебе ведь вчера. Говорил: «Арсений, ну, ты дурачок что ли в мокрой ветровке идти», говорил ведь, чт… — Да я понял. Ты умный, я не очень. Антон задумался, так и сидя на краю кровати, а Арсению было тепло от такой большой грелки рядом. Молчание прекратилось фразой: — Это все очень мило, но что ты тут делаешь? — Тебя лечить дурака пришел. — Меня? — Ну, как видишь, Сереги здесь нет, значит, тебя. — Ты в курсе, что тебе придется нормально объяснить? — Объяснять мне придется то, что я тебе принес банку малинового варенья, — улыбнулся Антон, глядя на Арсения. Тот рассмеялся и спрятал лицо в одеяло, потом закашлял и выдохнул. — Так ладно, тебя лечить надо, — Антон хотел встать и пойти за рюкзаком, где были таблетки и всякие вкусности, но резко ударило током в руку. — Нет, стой, останься пожалуйста. Так…так теплее просто, — преодолевая смущение и отпустив руку парня, сказал Арсений, не ожидая вообще никакой ответной реакции. — Ну ладно, побуду твоей грелкой немного, но потом все равно придется поить тебя таблетками. Двигайся. — Чего? — непонимающе мутные глаза устремились на Антона, от чего тот усмехнулся. Сначала он хотел так пошутить и продолжить просто сидеть, но теперь, видя такую реакцию, неожиданно для себя передумал. — Ну тебе же нужна грелка, двигайся я лягу. Или ты стесняешься? — продолжал Антон, ожидая, что Арсений его прогонит или скажет идти делать что-нибудь, лишь бы подальше от него. — Видимо, температура не только у меня, — подвигаясь к стенке и освобождая место рядом, почти прокряхтел парень. Антон посмотрел на него очень говорящим взглядом: «Внатуре?», но говорить ничего не стал, а просто лег поверх пледа и одеяла. Сложив руки в замок на животе и периодически перебирая три металлических кольца на пальцах, Антон смотрел в потолок. — Знаешь, что я заметил за все время нашего знакомства с тобой? — говоря куда-то в одеяло с закрытыми глазами, сказал Арсений. — Удиви меня. — Ты, когда нервничаешь, кольца свои крутишь, — немного посмеиваясь сказал парень. Антон посмотрел на свои руки как-то по-другому, словно только что заметил, что перебирал их все это время. — Конечно нервничаю, вдруг ты приставать начнешь. — Если бы хотел, давно бы это сделал. — Помолчи, тебе вообще не следует разговаривать, наблюдательный ты наш. — Тогда расскажи что-нибудь. Ты вон варенье притащил зачем? Антон задумался, глядя на банку на столе, понимая, что когда он болеет, ему тоже хочется, чтобы ему что-нибудь рассказывали, поэтому он начал: — Притащил, потому что меня бабушка в детстве им лечила, — сделав паузу и улыбнувшись воспоминаниям, ответил Антон. Брюнет приоткрыл глаза и посмотрел на парня. Помня его историю, которую он ему рассказывал на балконе, он перебивать и задавать вопросов не стал. Сам расскажет, если захочет, это слишком личная, еле зажившая, болячка. — Я летом всегда жил у бабушки, а родители работали то в Воронеже, то в Москву мотались. Видел я их редко. Обычно один раз в неделю или один раз в месяц. Честно говоря, не особо-то и скучал по ним. В деревне были свои какие-то друзья, пацаны, а сейчас имен их даже не вспомню. В какое-то лето на улице была почти осень. Дождь лил не переставая, температура была +10, примерно, ветер. Нам-то что, нам по лет двенадцать примерно. Бабушка говорила: «Антон, дурак что ли, какой гулять? Ты видел, что на улице творится?». Ну я и сказал, что к соседу просто пойду, а сам с пацанами на пруд пошел. Там тарзанка была, величайшее изобретение человечества, кстати. Мы катались на ней в дождь, в холод, так еще и над прудом. Я только сейчас понимаю, что поступок-то идиотский, но тогда горы по колено были. По итогу веревка оборвалась, я упал в этот пруд, чуть не утонул, куртка вся намокла, на дно сильно тянула. Кое-как меня вытащили, потащили к бабушке. Получил я тогда сильно конечно и на следующий день заболел. Бабушка достала откуда-то варенье, мед, молоко и стала меня лечить. Таблетки там были только от живота и от головы. Кто же знал, что в семье не без урода и кто-то способен летом заболеть на даче. Я говорю: «Ба, а как меня варенье может вылечить? Оно же просто сладкое и из ягод. Не логично как-то». Не станет же она мне говорить: «Антон, варенье является природным антибиотиком, который может снизить температуру и ускорить процесс выздоровления», поэтому придумала историю, что ей эту банку волшебный доктор передал. Приходил, узнал, что я чуть не утопился, испугался, так еще и заболел. «Так вот, чтобы таблеток не боялся, будет вареньем лечиться.» Я обрадовался, что мне сделали исключение и теперь я лечусь вареньем, а другие таблетками. Якобы я особенный. Лечись и ты вареньем, Арсений, ты тоже в какой-то мере особенный, — закончив свой ностальгический рассказ, он посмотрел на парня рядом, ожидая смешков или его какой-нибудь ответной истории, но кроме сопения с заложенным носом, он ничего не услышал. «Уснул, пригрелся, как кот у бабушки. Приходил тоже ко мне, под бок ложился и засыпал. Блин, сейчас и я усну, нет нельзя. Я должен быть ответственным хоть немного. А может ну его? Вот он вроде приставучий, странные шутки шутит, иногда и вовсе ведет себя, как…как еж какой-то, а сейчас просто уютный, спокойный, но болеющий. Блин, болеющий, лечить надо, а я тут рассуждаю какой он. Это сразу проигранная игра, я не встану, тут тепло, мягко, солнце вон вышло.» За такими рассуждениями он и уснул. Если бы сейчас зашел Сережа, он бы не удивился, потому что начал догадываться, что у них довольно странные отношения для двух парней, у которых просто общая история и было пару конфликтных ситуаций. Но выглядело это правильно, как будто им суждено так проспать всю жизнь вместе. Антон в таком же положении, как и лежал просто заснул, а другой во сне уткнулся лбом в его плечо и продолжал сопеть в плед. Арсений часто болел и быстро простужался, почти от малейшего озноба, но за двадцать лет он все никак не мог понять этой грани между: «Да нормально» и «Точно заболею». Как ни странно, но именно сейчас он спал спокойно, то ли от тепла, то ли от сказочной истории. Возможно, ему даже снился маленький Антон, упавший в холодную воду, а потом и лечившийся вареньем. Какой-то милый сладостный бред перемешался с кошмаром, что парень все-таки утонет, от чего Арсений во сне дернулся и проснулся. Наконец-то разум был не таким туманным, как с утра, голова гудела уже меньше, а частями тела он мог шевелить нормально, а не как руками-макаронинами. Ощущения беспомощного слизняка прошли, теперь пришло осознание. Рядом вполне себе спокойно спал Шастун, положив свою кудрявую голову на голову Арсения. Аккуратно высвободившись из такого кучерявого плена, он перевернулся на спину и начал разглядывать потолок. «Значит, это было не больным бредом, что ко мне пришел Антон, лег рядом и рассказывал истории про варенье. Ага, ясненько. Нужно как-то вставать, нет перелезть через него я не смогу, в сторону еще поведет, я упаду на него, не-не, неловкостей и так хватает. Придется будить. А как я его такого разбужу? Какая прелесть, он еще и свой телефон на стол положил. Может, ему позвонить? Телефон тогда разбудит, а не я. Что за бред, Арсений? Так ладно.» Он сел на кровать и, аккуратно взяв край одеяла, провел по носу спящего пару раз. От чего тот немного поежился и вообще уткнулся полностью носом в подушку. «Зараза.» — Шастун Антон Андреич, вам повестка в армию. — Если ты любишь ролевые игры, придумал бы что-нибудь получше военкомата, — пробурчал Антон в подушку. — Хочешь поиграем в спящую красавицу и чудовище? — пихнув того в плечо, предложил Арсений. Вспомнив, в чем заключалось пробуждение красавицы из сказки, Антон спустя пятиминутный анализ произведения, резко сел и лениво открыл глаза. — А мне ведь только начали сны сниться. — Ну извини, что разбудил тебя, пока ты спал на моей кровати. — Звучит, конечно, так себе. — Но тем не менее тебе снились сны, — пожимая плечами сказал парень. Антон усмехнулся и пошел умываться, взяв с собой телефон. На его удивление звук почему-то был отключен, а пропущенных было штук десять, вместе с оповещениями из ВК и сообщениями. Вернувшись в комнату, где Арсений уже сидел за столом и читал какую-то инструкцию от таблеток, он сказал, отвечая в этот момент на поздравления: — Положи, это после еды и от температуры. — Хорошо, мам. — Ха-ха. Сейчас, отвечу кое-кому и приступим. Теперь Арсений смотрел, как Антон ходит туда-сюда по комнате, отвечая одно и тоже. — Алло? Да, Дим, ты звонил? Спасибо, обязательно, да, спасибо. — Да, здравствуйте, теть Свет. Да, хорошо, обязательно. Спасибо, спасибо большое. — Ирина Дмитриевна, здравствуйте. Да я уже год не в школе, не ожидал. Спасибо, спасибо. Пока на фоне слышалось одно и то же, парень стал искать свой телефон, чтобы проверить свою теорию. Зайдя на страницу Антона, он улыбнулся, видя дату дня рождения. — Наконец-то, вроде все. Так, пошли лечиться, а то меня Сережа убьет. Это от… — С днем рождения. — Спасибо. Поздравишь, когда выздоровеешь. Итак, я продолжу, это от… — Ты в свой день рождения меня лечить пришел? Почему не отказался? — Да блять, Арсений, потому что захотел и все. Таблетки, они от… — Захотел что? — Я сегодня вечером отмечать буду, позвал Сережу, думал заодно, может, тебе предложить, потом он сказал, что не пойдет, потому что ты заболел, ну и попросил присмотреть за тобой. Доволен? — Нет, ты же мог его послать. — Я тебя сейчас ложкой по лбу ударю, если ты продолжишь мне задавать этот ебучий вопрос. — Ладно-ладно, говори про свои таблетки. — Так вот это от… — И все-таки почему ты пришел… — улыбался во всю Арсений, наблюдая за закипающим Антоном. — Всё, иди сюда, достал, — Антон положил таблетки на стол и почти подлетел к месту, где стоял Арсений. Таким образом их разделял только стол, брюнет был с противоположной стороны стола от злой кучеряшки. — Я больной, мне нельзя бегать. — Я медсестра, мне можно. — А-а, так все-таки за ролевые игры ты отвечаешь? — Я убью тебя. — Да, все-все, хватит, ладно, всё, я молчу, говори про таблетки, только не бей. Отдышавшись, Антон уже довольно злобно взял в руки таблетки, тряхнув головой, чтобы челка перестала лезть на глаза, он наконец продолжил: — Это от температуры, пить только если поднимается и после еды. Это от кашля, пить три раза в день до еды, это для поднятия иммунитета, пить тоже три раза в день, эм-м, не помню до еды или после, ща, — он достал инструкцию и стал внимательно читать. Арсений терпеливо и молча ждал, переваривая информацию о таблетках, про которые Антон только что рассказал. — Так, они до еды все-таки. С вареньем думаю сам справишься, объяснять не надо, как есть. Вопросы? — А где же коронное: «А кто это у нас здесь больной?»? — Арсений, вопрос про таблетки. — Да ладно, ладно, всё я понял. Спасибо. Запомнил. — Тогда есть пошли. — Тут такое дело… — Не спрашивай ничего, но я с собой принес. На сколько я знаю тут бутерброды, гречка есть и котлеты пара штук, даже Сереже останется. После таблеток, еды, долгих споров касаемо рыбы и шуток с двойным дном они успокоились. — Оставить тебя я не могу, поэтому буду тут до семи, сейчас время три. Чем займемся? — Сережа в шесть приходит. Можешь до шести тут посидеть, а потом уйти. А вообще можешь и сейчас пойти домой. Таблетки я выпил и поел, и температура спала вроде. Пойдешь себе спокойно день рождения праздновать. — Ну уж нет. Придется тебе терпеть меня до шести. Ты можешь лечь спать, наверное, так лучше всего будет, — задумчиво сказал Антон. — Пойдешь со мной? — улыбаясь спросил Арсений, для которого смущающийся Антон был отдельным искусством. — Это было один раз и неправда, отстань. — Ой, да-да. Ты Чехова читал кстати? — Что-то читал, вроде «Хамелеон» и «Дикий помещик». — Ага, только последнее это Салтыков-Щедрин. — Я менеджер, что ты от меня хочешь? Арсений подошел к своей полке и долго стоял напротив нее, что-то высматривая на ней. Затем, он нашел томик Чехова и положил на стол перед парнем, помня о токовом напряжении. — Я спать, а если ты не собираешься уходить, то почитай «Тоска» и «Вишневый сад». — Серьезно? — Да. Не ну, во-первых, ты можешь всегда отказаться, а во-вторых, это интересно, потом скажешь, что думаешь, — зевая на последнем слове, предложил парень. — Ладно-ладно, иди уже. Первое время Антон не мог найти себе места: то сидел в телефоне, то ходил туда-сюда, но потом все-таки взял в руки книгу и начал читать. На удивление, «Вишневый сад» ему понравился, а рассказ «Тоска» он не успел прочитать. В какой-то момент его некоторые цитаты так зацепили, что он мысленно попросив у Арсения прощения, взял карандаш и стал подчеркивать повеселившие его цитаты. — Ты с книгой удивительное зрелище конечно, — потягиваясь, донеслось с кровати. — Слишком плохо? А вообще странно, наверное, что некоторые девушки говорят: «Блин, я с книгой не смотрюсь». — Это обычно про сигареты так говорят, ну ладно. Арсений вышел из комнаты впервые за день, чувствуя себя уже немного лучше, умылся и пересекся с соседкой. — О, Арс, привет, — улыбнулась девушка, собираясь открывать свою дверь, — Выглядишь не очень. — И тебе привет, Марин. — Шаст к тебе что ли приходил? — С чего вдруг такая информация? — Ира столкнулась с ним, когда от меня выходила, потом мне написала, что его видела. — Понятно, слушай, у вас кстати молока нет? — немного охрипшим голосом спросил парень. — Да-а, горло сейчас у многих болит. Ща подожди, вынесу, там немного вроде осталось. Пока Арсений стоял, он успел рассмотреть стены, облезлый потолок, длинный коридор, встретиться с некоторыми соседями. В какой-то момент он представил как бы было смешно и странно, если бы из его комнаты выглянул Антон со словами: «Ну ты скоро?». — Держи, если что у нас и мед есть. — Спасибо огромное, благо у меня мед тоже есть. Получив молоко, но немного замерзнув стоя в коридоре, парень зашел в комнату и поставил половину бутылки на стол. — И откуда тебя все знают только… — Тебе кто-то в туалете сказал, что знает меня? — смотря то на молоко, то на парня, спросил Антон, держа в руках книгу. — Почти. Как тебе «Вишневый сад»? — Неплохо, даже понравилось в какой-то степени, но грустно. Мысли Пети классные, такие радикально-современные, а Аня его как будто не особо-то и понимает. — Возможно, но забавно, что тебе Петя понравился больше, чем Аня, — улыбаясь, сказал Арсений в тот момент, когда открылась дверь. — О-о, что за литературный клуб ты тут устроил, господин болеющий? — почти крикнул Сережа, снимая рюкзак и куртку. Сразу стало как-то шумнее, веселее, и атмосфера стала по-настоящему дружественной, а не на грани старой семейной супружеской пары. Попутно Арсений с Антоном обсудили «Вишневый сад», а Сережа изредка поглядывал на них то ли из-за того, что они задолбали обсуждать то, чего он не понимает, то ли по немного другой причине. По такому вечеру он сделал несколько выводов: при Арсе Антон живее и чувствительнее. Парень не всегда был рад, когда с ним кто-то заговаривал первый или пытался пробудить в нем вовлеченность к теме или разговору. У него многое зависело от настроения, но рядом с его соседом, он вовлекался абсолютно во все, что тот говорит. Даже если это какой-то несусветный бред. А Арсений над Антоном подшучивает больше, чем над остальными, наблюдая за его реакцией и улыбаясь, как кот, когда получилось достичь желаемой реакции. Как правило это было либо смущение, либо злость. Еще один вывод, который бросался в глаза, что у Арсения как будто жизнь теперь состоит из смеющегося Шастуна и только. Что-то было такое в этой гармонии, но никто из парней не улавливал этого, но со стороны виднее, как например, сейчас Сереже. Наконец они разошлись. Парни договорились не жать друг другу руки, чтобы током не било, поэтому попрощались на словах. Сережа же ушел с Антоном и в квартире у Иры начался бал Сатаны, потому что по-другому это не назвать. Дело в том, что у Антона все знакомые и друзья были либо из КВНа либо из его группы, но люди громкие, общительные и немного со странностями. Ира первое время пыталась контролировать количество выпитого Антоном, но потом просто смирилась: «Ладно, потом поможет кто-нибудь донести». Сейчас, ему удалось сбежать от всех на кухню с бутылкой пива, потому что резко захотелось тишины и уединения. Резко накатившее состояние неожиданного одиночества, тоски по Воронежу и былым годам настигло неожиданно и привело к ощущению сильной моральной боли. Несмотря на то, что он весь день и вечер провел в компании, сейчас он ощущал пустоту, которую заполнял сигаретный дым. Сидя на балконе с телефоном и сигаретой в руке, он немного протрезвел на столько, чтобы начать думать. «Надоело. Нахуй я всё это задумал? Сидел бы дома и отмечал с мамой дома и с сестрой. Мы бы торт доели. Вроде двадцать, а вообще мозг не работает. Кто-то в моем возрасте тиктоки эти дурацкие снимает, кто-то уже великий актер, писатель, поэт, блять, комик, а я просто, сука, менеджер на первом курсе. Кому там еще двадцать? Ире? Нет. Серега? Вроде двадцать, но он крутой, смешной армян. Макар? Макар классный, как старший брат. Арс? Ну Арс это Арс, а схера ли он в три часа ночи болеющий онлайн?»Антон Шастун. 3:19
Ты чешо не чпишь?
Арсений Попов *был в сети 5 минут назад*Антон Шастун. 3:21
Или спмшь
«Похуй, потом удалю.»Антон Шастун. 3:23
Арс
Антон Шастун. 3:23
Я заебался тут
Антон Шастун. 3:24
Забери меня пождалуйчта
Антон Шастун. 3:25
Завидую тебе лежишь спишь сплклйно
я бы тоже хотел полежать
Антон Шастун. 3:27
Даже похуй где даже и с
тобой был бы не против
Антон Шастун. 3:27
Мзвини
Антон Шастун. 3:28
Господи какой бьред
Закончив курить, он благополучно удалил все сообщения, но продолжил сидеть. Ночь обещала быть долгой, но так хотелось, чтобы всё это уже закончилось, как можно скорее. — Антон, ты чего тут сидишь? Холодно же, — стоя на пороге, спросила Ира, наблюдая за парнем. — А ты чего тут стоишь? Холодно же, — пьяно улыбнувшись, ответил парень, не смотря на девушку. Она ушла, и парень подумал, что она уже не вернется, оставив его в своем замке из самобичевания, но нет. Ира принесла плед, села на корточки напротив него и осторожно накрыла. — Дурак, замерзнешь ведь, лечить мне тебя потом? — спросила девушка с горящими карими глазами. — Мне бабушка говорила, что лечат только тех, кто дорог, — почти шепотом сказал парень, глядя прямо на девушку. — Думаю, так и есть, — немного стесняясь своего же ответа и посмотрев куда-то в сторону, произнесла Ира. — То есть я тебе дорог? — Антон, пошли внутрь, холодно же. — Ты не ответила. — Ты пьян. — Тем более, что тебе мешает ответить, раз я пьян? — Ну конечно дорог, ты же для нас на вес золота, ты такой один. — Лично для тебя, а не для остальных. Лично тебе я дорог? — Боже, ну всё пошли, — начиная вставать, сказала Ира, но ее потянули за руку назад, чтобы она продолжала сидеть. — Ответь, пожалуйста. Я пиздец, как немного запутался. — Антош, у тебя язык запутался, а не ты, — проводя рукой по его челке, улыбнувшись сказала девушка, — Лично мне ты дорог, ты важен, ты нужен. — Ир. — Да? — Может, ну это солумейство? — Чего? Антон не вспомнит, что сделал вчера, а девушка не забудет. Потянув Иру за блузку на себя, она чуть ли не упала на него, но вовремя выставила руку, упираясь ею в стену за спиной парня. Далее последовало неожиданное для девушки соприкосновение губами. Сначала Антон сделал это легко и неожиданно, но не увидев в девушке сопротивления, продолжал настойчивее, убирая волосы за ухо и почти сталкивая девушку с ног. Напор усилился, но у Иры красным цветом мигало всё вокруг, что это нужно прекратить, потому что чувствовалась не страсть, не влюбленность, не желание, а безысходность и желание быть хоть кому-то нужным и ощущать хоть кого-то рядом. Почувствовать близость, почувствовать не только свое тепло, но и тепло другого человека, раствориться в нем и забыться. Жаль, что всё как будто не то. У Иры был соулмейт и отношения с ним, поэтому ей было с кем сравнивать. К Антону она чувствовала не больше, чем просто влюбленность. Девушка ценила тот факт, что специально для нее выделили другого человека, поэтому ей было важно сейчас остановиться: — Стой, стой, стой, донжуан, — переводя дыхание от напористости парня, отстранилась девушка, наклонив голову вниз, — Ты все равно завтра забудешь. — А ты напомни. — Ты трясешься уже весь, это тебе сейчас жарко, а завтра заболеешь. Потом поговорим, но не делай так больше. К сожалению, это не история про принцессу, которая ждала, когда ее спасет принц. Здесь принцесса напилась и старалась никому не показывать своих слабостей, а принц болел и спал, страдая от температуры 37,8.