«Доброе утро, двадцатилетний парень!
Удивительно, что я убиралась с пылесосом, шуршала пакетами, а тебе хоть бы что. Хороший сон залог успеха, понимаю. Я ушла на пары, можешь есть всё, что найдешь. Ключи от квартиры на столе, закроешь дверь и положи под коврик.
С прошедшим))
Ира»
Так как еду Антон видеть пока не мог, он выбрал попить водички и посмотреть, что там в телефоне. Там был пиздец. Сережа звонил четыре раза, мама два, Дима один и неизвестный номер двенадцать. «Это же кому я так сильно понадобился, чтобы двенадцать раз мне звонить? Даже мамин рекорд побит, рекорд Димы пока никто не побил, но уже близко. Ира, может? А Сережа на кой звонил? Так стоп, мы с ним вчера вместе пришли и, видимо, он смог дойти до общаги, а я нет. Тогда зачем он мне звонил?» Антон решил набрать первым Сережу, чтобы понять, что приключилось и вдруг что-то срочное, а он тут спит, понимаете ли. — Да, — послышался уставший голос на другом конце провода. — Доброе утро. — Сказал блин тоже, доброе утро. Шаст, я с тобой больше пить не пойду. — Я плохо себя вел? — улыбаясь, спросил Антон, попутно заваривая чай. — Нет, но я еле до общаги дошел. Прости, только потом дошло, что тебя с собой можно было забрать. — Да, всё нормально, мне Ира ключи от квартиры оставила, а сама на пары ушла. — Неплохо, ты чего звонил-то? Я сам только проснулся и то не по своей воле. — Разбудил? — Не ты, есть тут некоторые истеричные личности, ну, неважно. — Вообще я позвонил, потому что ты мне звонил в..ща скажу, — Антон посмотрел, когда были пропущенные, и сказал, — В 9:06 между прочим. — Ага, я звонил говоришь. Да, случайно нажалось, наверное, бывает. — Ну, ладно, прикинь кто-то еще двенадцать раз звонил, я охуел конечно. — Кхм, поклонник, видимо. Ладно, давай, просыпайся там, приходи в себя. С прошедшим. Антон со спокойной душой сел за стол с большой кружкой зеленого чая и, греясь на солнышке, стал обзванивать других, кроме неизвестного номера. Надо будет, еще раз позвонит. У Арсения утро началось довольно рано, потому что ночью сильно запершило горло. Пришлось встать, выпить таблетки, прополоскать горло, а сидя в девять утра и попивая свое горячее молоко, он решил проверить телефон. «Какого.?! Да что у них там происходило вчера?» Арсений знал конечно, что ему пригодится его любимая старая версия Вконтакте, которая показывала удаленные сообщения, но чтобы на столько пригодилась. Некий Антон Шастун Андреевич в три часа ночи попросил его приехать и забрать оттуда? Это же насколько ему тогда было плохо, что он на столько отчаялся и решил написать Арсению? Он тут же стал наворачивать круги по комнате и размышлять что же делать. Ехать он не может, потому что, во-первых, он болеет, а, во-вторых, про место он только знает: «У Иры будем». «А если он с горя с моста решит спрыгнуть? Блять, а если уже спрыгнул? Нужно подойти здраво к этому и не поднимать панику, спокойно, Арсений… Да, как тут спокойно, когда человек буквально пишет о помощи в три часа ночи, будучи неизвестно где, так еще и не помня ничего утром?!» Извинившись мысленно перед мирно спящим Сережей, он нашел на свою удачу в его телефоне контакт «Антоха Ш», благослови КВН и их общую тусовку. Позвонив четыре раза, парень не успокоился, но решил просто себе в телефонную книгу записать на всякий случай номер Антона и уже звонить со своего, пока этот дурак трубку не возьмет. — Ты так громко ходишь, Арсений, блять. — Извини, — смотря в одну точку, с остатками остывшего молока в стакане на автомате ответил парень. Сережа пытался отойти от похмелья и осторожно приходил в себя, пока Арсений не начал задавать вопросов. — Как вчера отпраздновали? — Как видишь, хорошо. — Ага, а где? — Так у Иры, говорили же тебе и я, и Шаст. — Ага, а где он кстати? — Че ты пристал-то? Уже и сутки без него не можешь? Тут раздался телефонный звонок, от которого Арсений чуть не уронил напротив стоявший стул, а Сережа, видя странную реакцию друга, успокоил его, беря телефон в руки: — Спокойно, это всего лишь твой Шастун звонит, будешь с ним разговаривать? — Ни в коем случае. — Погоди, ты из-за него такой нервный что ли? — Блять, Сереж, ответь уже. — Да, ладно, ладно. — Только про меня ничего не говори, — уже шепотом добавил Арсений, пока Сережа пытался думать и анализировать, при этом говоря по телефону, с таким же думающим и анализирующим. Пока парни разговаривали по телефону, Арсений мысленно выдохнул и успокоился, сев за свой письменный стол, проявляя уже полное отсутствие интереса. Сережа посидел минут пять на кровати молча, потом встал, пошел умылся, попил воды и наконец сел на письменный стол перед Арсением. — Эй, я писал вообще-то. — Поздравляю. — И ты сел своей пятой точкой на мой конспект. — Не ебет. — Ты слишком близко, а я заразный, уйди. — Расскажешь, что это было утром? — Да, конечно, думал, не спросишь. Это называется похмелье, Сереж, и если не рассчитать порцию вечером, то утром тебя настигнет пиздец. Еще вопросы? Сережа молча смотрел на парня, пока тот пытался игнорировать и его взгляд, и то, что он сидит на его конспекте. Хорошо хоть не помял и сел удачно. — Да, ладно, ладно, ну что тебе? — Я жду объяснений, что за бешеная курица-наседка, потерявшая свои яйца, с утра была? — Это ты про Антона? Так он тебе позвонил просто, — улыбнувшись и пытаясь отодвинуть Сережу, сказал Арсений. — За идиота меня не держи. — И в мыслях не было, родной, а теперь слезь, пожалуйста. — Ты мне должен рассказать хотя бы потому, что разбудил меня своим паникерством. — Ну, ладно. Мне вчера Шастун написал в три часа ночи с просьбой о помощи. Я обосрался, понятно дело, сегодня утром, так он еще и трубки не брал, а мне что думать? — Как вариант, что есть другие, которые могут о нем позаботиться и переживать за него? Не думал? — Ну, он же мне написал. Это же на сколько всё должно быть плохо, чтобы он написал мне. — Видимо, его пьяный мозг так не считает, но он спал у Иры, может, ты им там помешал своим паникерством, не думал? — Обязательно подумаю как-нибудь на досуге, а теперь слезь, пожалуйста, со стола. Сережа, сделав многозначительный взгляд, ушел в свою половину комнаты. До совместной истории Антон с Арсением не пересекались. Сидя на истории, Антон задумался, почему Ира выглядит так, как будто избегает его. «Рассуждаем логически, такое началось после моего дня рождения, соответственно я что-то там натворил, но что? Вдруг я ей что-то не то сказал или обидел как-то. Мало ли, я вообще на нее мог накричать, она разрыдалась и теперь со мной никак не контактирует. Как можно было проигнорировать милый видос с совой, который я ей отправил утром? Однозначно что-то не так.» — Перерыв пятнадцать минут, можете идти, — закончила женщина, садясь на свое место и что-то вычитывая в листах перед ней. Ира всё также сидела с Арсением. Тот почти спал, а девушка молча сидела в телефоне, подпирая щеку рукой. — Привет, — сказал как-то неестественно парень, немного волнуясь и крутя в привычном жесте кольца. И Арсений, и Ира заинтересовались, что ему нужно, но видя на кого направлен взгляд, Арсений продолжил пытаться уснуть. — Привет, ты чего так подкрадываешься? — нервно улыбнувшись, спросила девушка. — Кузнецова, ты всё равно ничего не делаешь, иди плакаты вон повесь. Сказали по аудиториям развесить надо Мисс и Мистер Университета, — крикнула женщина, глядя на девушку, — В помощь возьми себе одного из этих…кхм…джентльменов. Ира была уже на грани, чтобы предложить Арсению пойти вместе повесить эти плакаты, но он проявил максимальную незаинтересованность, а с боку послышалось: — Я могу помочь, всё равно делать нечего. — Ну хорошо, пошли. Когда они ушли, парень продолжил лежать на парте, возможно, даже ему начинали сниться сны, пока он не услышал голос преподавательницы. — Забрали у тебя Шастуна, да, Арсений? Зато теперь так спокойно стало и психолог вам не нужен, — улыбаясь, сказала женщина. — Если это вы мне, но мне кажется это Ире было обращено, а вы не заметили в силу возраста, что ее здесь нет, то я должен вас предупредить, что про психолога не все должны знать. Также если бы вы были чуть благоразумнее, то поняли бы, что эта информация не для всех, а сейчас в аудитории человек десять сидят. Ирина Павловна, это не педагогично с вашей стороны, — расслабленным голосом выдал Арсений почти на одном дыхании, а затем мирно продолжил спать на парте. Преподавательница же в свою очередь возмущенно вздохнула и вышла из кабинета. — Давай помогу повесить, я выше, —сказал парень, забирая у девушки из рук клепки. Ира старалась изо всех сил держать плакаты, а Антон старался ровно прикрепить по краям. Она чувствовала его дыхание на своем затылке и тепло его тела, пока она стояла к нему спиной. Затем девушка, желая прекратить это и заодно посмотреть, как они повесили, развернулась в его сторону, от чего парень немного смутился. — Ты поговорить хотел или действительно горел желанием плакаты повесить? — Я хотел…да, хотел поговорить. Что у тебя в квартире произошло? Ну, эм-м, между нами, — отходя чуть дальше от девушки, продолжил Антон. — С чего ты взял, что что-то произошло? — Ты странно себя ведешь последнее время: избегаешь меня, на сообщения не отвечаешь, я подумал мало ли я обидел тебя или сделал что-то не так. Она подошла к нему ближе, улыбнулась и потянулась рукой к его кудрявой челке, которая падала на глаза. — Ты сделал кое-что неожиданное, к чему я была не готова, но будь мы соулмейтами, была бы не против. Антон, я прошу тебя, задумайся, пожалуйста, об ответственности перед твоим соулмейтом, пока не поздно. Да, ты его не знаешь, но вдруг ты уже знаком с ним, вдруг вы дружите уже сто лет, кто знает. У судьбы свои планы. — Мы поцеловались? — Да. — А можно сделать это трезвым еще раз? — Нет, ты слышал вообще меня, что я только что сказала? — засмеявшись, сказала девушка, — Соулмейт, Антон. Важен только он, а остальные — пыль. — У меня родители не соулмейты. — И это привело к тому, что ты не хочешь возвращаться домой, недолюбливаешь своего отчима и слышишь их вечную ругань? Да, классный пример. Антон грустно улыбнулся и отошел от девушки. — Слушай, а неплохо мы повесили плакаты эти. — Ага, только нам таких еще вешать и вешать, поэтому если ты все еще хочешь помочь, то пойдем. Арсений пришел уставший домой и немного злой. Раздражало всё: начиная с людей в метро и заканчивая ветром на улице. С Сережей они немного поговорили, он посмеялся над его настроением тем самым разрядив обстановку и настроение парня, а затем прозвучал телефонный звонок. — Да? — Здравствуй, сын. Как жизнь? — Привет, пап. Нормально, только мама последнее время трубку не берет, что там с ней? — Я как раз по этому поводу. У нее инсульт случился, я вместе с ней сейчас в больнице. У Арсения перехватило дыхание, но взгляд стал сосредоточенным. — Давно? — Дня два назад. Она вот только пришла в себя более-менее. Ну, ты учись там, я просто предупредить. — Я приеду, как только смогу. Может, купить чего надо в больницу, да и вообще? — Нет-нет, ничего не надо. Как твои экзамены, если ты уедешь? — Ничего страшного, договорюсь. — Ну, хорошо. Парень теперь сидел и думал, что ему делать, как всё совмещать, билеты нужно покупать и многие другие неожиданно появившиеся заботы. — Арс? Всё нормально? — Не совсем, мне придется уехать в Омск на некоторое время, может быть, и до конца семестра. — На столько плохо? — Да, у мамы инсульт. — Блять, серьезно? Я могу чем-то помочь? — Нет, а хотя, если кто-то спросит где я, просто скажи, что уехал. Без каких-либо подробностей. — Понял. Весь следующий день Арсений бегал по кабинетам и просил сессию провести дистанционно. Некоторые преподаватели попросили прислать доклад, другие были нацелены провести настоящий экзамен в Скайпе, третьи просто автоматом поставили, потому что: «Арсений, ты парень умный, поезжай спокойно». Наконец настало время идти к Екатерине Васильевне, с которой сегодня занятие. — Здравствуйте, можно? — Ой, Арсений, здравствуй, ты тут какими судьбами? Либо я во времени потерялась, либо сейчас еще не время наших занятий, — улыбаясь, спросила девушка, отвлекаясь от своего чая. — Нет, во времени вы не потерялись. Я зашел предупредить, что меня сегодня не будет. — Хорошо, спасибо, что предупредил. — И до конца семестра тоже, — виновато сказал парень, пожимая плечами. — Так, с этого места поподробнее, и я прошу тебя, зайди, не стой на пороге. Арсений осторожно сел на диван и продолжил: — Мне в Омск надо уехать. Только никому не говорите, пожалуйста, у мамы инсульт, а я не могу тут просто сидеть. — Понимаю, может быть перенесем наши занятия в Скайп или Зум? — Думаю толку от этого не будет. Извините. — Нет, не извиняйся, всё в порядке. В конце концов это лишь наставление деканата, а не указ или что-то обязательное. — Спасибо большое. — Если возникнут сложности или вопросы, ты всегда можешь мне написать или позвонить. Вот мой номер, — она быстро написала свой номер на листке из блокнота и отдала парню. Передавая листок с номером, на мгновение она вспомнила о том, как парней бьет током при соприкосновении друг с другом. — Арсений, постой, а ты не узнавал, что за ток у вас с Антоном? — Нет, как-то забывал постоянно, а что? — Да, ничего, можешь идти. Арсений, раздумывая над сказанным девушкой, вышел из кабинета и решил загуглить наконец, что это может значить. Прислонившись к стенке, он стал читать: «Знакомы ли вам такие ощущения, как покалывания, напряжение и непроизвольное сокращение мышц, как только вы соприкасаетесь с одним и тем же человеком? Если да, то поздравляем, возможно, вы нашли своего соулмейта! Но не спешите радоваться, механизм не до конца изучен, но имеющиеся данные подтверждают, что это может быть а) нервным заболеванием, б) неким судьбоносным знаком, что перед вами ваш соулмейт или, в) что этот человек лично знает вашего соулмейта. Проверить это легко: бьет, так называемым током, всего несколько секунд, но если вы соулмейты, то ваша энергия соединяется воедино и такие ощущения прекращаются через 30 секунд. Если же ощущения покалывания сохранились и после 30 секунд, то этот человек знаком с вашим соулмейтом. Для чего и почему такое происходит? Все просто, таким образом даются подсказки свыше, что перед вами ваш человек или знающий его друг или знакомый. Все мы в детстве читали сказку Братьев Гримм «Гензель и Гретель», где дети шли по спасательным хлебным крошкам, здесь также. Надпись на руке, покалывания, частые встречи, даже если вы из абсолютно разных миров и подобные странные совпадения являются намеками и подсказками. В нашей следующей статье мы разберем историю соулмейства!» — А-А-А, Арсений, паук! — раздался громкий крик над ухом. — Блять, что? — испуганно отбежал парень от стенки, все еще пытаясь переварить только что прочитанную информацию и смотря по сторонам. Антон тут же рассмеялся, сгибаясь пополам от смеха и бледного лица Арсения. Знал бы Антон, что прочитал парень напротив, он бы не только побледнел, но, может быть, и в обморок бы упал. — Извини, не удержался. Ты что-то так сосредоточенно читал, что я подумал надо бы тебя отвлечь, — радостно объяснил Антон. — Очень заботливо с твоей стороны, — поправляя челку, сказал Арсений без тени улыбки и не разделяя хорошего настроения неожиданно появившегося собеседника. — Не, если у тебя арахнофобия, так и скажи, а то мало ли. — Ну да, ты же сначала делаешь, а потом думаешь. — Да что с тобой сегодня? Вроде жив здоров, почти не болеешь даже. — Все нормально, ты что-то хотел? — Да нет, просто, — будучи немного в замешательстве пытался придумать Антон, что он действительно хотел от Арсения. Не мог же он просто сказать: «Да подойти поговорить просто хотел, давно не виделись» (хотя и виделись вчера), — Да, забей. Шастун развернулся и ушел вверх по лестнице, где у него и была пара. — Зачем приходил, чего хотел, — вслух нервно сказал парень, стоя с телефоном в руках и все еще открытой статьей. «Как я мог забыть это? Это же почти самый очевидный признак, а я даже не подумал о нем. Судя по тому, что Антон весь институт знает, он точно знаком с моим соулмейтом. А если он и сам мой соулмейт? Приеду, проверить надо будет. Потом придумаю как.» Таким образом Арсений вечером собирал вещи в Омск, пропуская встречу с психологом. — А если я не хочу один болтать? — расстроенно спросил Антон, как будто у него только что отобрали его любимую игрушку. — Ну, Антон, всё же нормально. Ты хотел индивидуально заниматься, вот мечты сбываются. Начнем? — А ведь я его сегодня видел, но он мне ничего не сказал, — произнес парень, не скрывая тона обиды или несправедливости. — А почему он должен тебе был сказать? — Хотя бы потому что мы вместе к вам ходим. — Насколько я знаю, ты хотел ходить без Арсения. Вот наконец-то индивидуальные занятия, так чем же ты сейчас недоволен? — Во-первых, он меня не предупредил, а, во-вторых, это не честно, что я один буду с вами беседовать и исправлять свой мозг, а он ничего делать не будет. — Ты не исправляешь мозг, Антон. Мы просто с тобой беседуем, чтобы разобраться в конфликте между вами и решить его. — Ну, это же нечестно, что я один буду разбираться, а он нет, если это наш общий конфликт. — Ты так завуалированно сказал, что не хочешь без него заниматься? — улыбаясь, спросила девушка. — Что? Нет конечно, я сказал, что хотел сказать. Просто не вижу смысла в наших встречах. — Ты сможешь научиться говорить о своих чувствах и мыслях, чтобы не держать всё в себе. — Мне это не надо, честно говоря. Можно я пойду? — Если деканат за прогулами поймает? — Это обязательное мероприятие разве? — вставая с дивана и забирая рюкзак, спросил парень. — Нет, но желательное. — Тогда всего доброго, — Антон попрощался и вышел из кабинета. Девушка вновь ощущала неудачу, а чувство, что всё вроде как налаживается, вновь пропало. Есть вариант, что Антон перебесится и успокоится, но есть и другой, о котором Екатерина Васильевна не хотела думать. Первое, что пришло в голову Антону, это пойти в общагу и спросить у Сережи, что за бред, но он не мог перестать прокручивать разговор с Катей. «А почему мне действительно не должно быть похуй? Почему я должен сейчас подорваться, ехать хер пойми куда, чтобы спрашивать у человека вообще из другого института: «Ой, а где Арсений? Что-то я его потерял.» Захотел и уехал, его право… Но он же блять предупредить-то мог.» И он все-таки поехал в общежитие, в уже очень знакомую комнату. — Привет, — влетая к ахреневшему Сереже, который спокойно сидел в телефоне, сказал Антон. — Шаст? Здаров, ты зачастил прям. — Надеюсь, это скоро прекратится, где этот павлин? — указывая головой в сторону уголка Арсения, где уже от него самого мало что осталось, а точнее ничего, спросил парень. — Арс уехал, — возвращаясь к телефону, но мысленно сделав пометку для себя рассказать Арсению по телефону или написать, сказал Сережа. — Я в курсе, мне Екатерина Васильевна рассказала. — Прям всё? — Только то, что он уехал. Почему он мне не сказал? — А разве должен был? — Да, — начиная ходить из стороны в сторону почти крикнул парень как будто это что-то очевидное, — Мне насрать на то, что он уехал до конца семестра, но предупредить-то он мог. Мы с ним вместе в конце концов к психологу ходим. Это получается, мне теперь к ней одному ходить? То есть я буду всё это выслушивать за нас двоих? Оно мне надо? Нет конечно. — Шаст, я ничего не знаю, сказать я тебе ничего не могу, Арсений попросил никому не говорить. — Ну мне-то можно! — А ты ему кто? — В смысле, блять, кто? Я… я с ним к психологу хожу, — уже спокойнее ответил парень, понимая, что на этот вопрос у него нет ответа. — То-то и оно. Если захочет — расскажет, уймись. Хочешь, я тебе чай с ромашкой заварю? — Я спокоен. — Вижу, убедился, сам пойдешь заваришь? — Да, — вздыхая, сказал Антон и действительно пошел заваривать чай. Заварив и себе, и Матвиенко чай, он обрадовался тому, что на кухне никого не было и побрел обратно в комнату. — Я не знал будешь ты или нет, но решил сделать. — Спасибо, давай, — вставая с кровати, сказал Сережа. За столом они обсудили какие-то отстраненные вещи, много смеялись и, как и на репетициях, страдали какой-то фигней, смеясь над всем подряд. Антон расслабился и абсолютно забыл о времени, а главное, забыл зачем вообще приходил, а Сережа был рад компании, хоть и буквально за тридцать минут до прихода Антона уехал его друг. Теперь они вдвоем лежали на Сережиной кровати валетом и рассматривали потолок, играя в города. — А время-то одиннадцать. — Поздравляю, ты тут застрял. Тебя комендант не выпустит. Впустить-то может и впустит, если договориться, но точно не выпустит. Тут три свободных кровати, Шаст, спи где хочешь, хоть на полу. Шучу, не спи, от него холодно, потом тебя еще лечить. — Ладно, уговорил. Спасибо. — Как раз можешь на кровать Арса лечь, а то остальные разбирать надо. — Нет, полно других. Это же его кровать. — Тем не менее ближайшие четыре месяца он здесь не появится, — как-то грустно сказал Сережа, всё еще смотря на кровать.