Блять извините

      Арсений окончательно пришел в себя и собирался поехать в общагу, но на выходе из института Антон его затормозил, потянув за рукав куртки.       — Что? Что ты увидел?       — У меня к тебе предложение, — немного волнуясь, сказал Антон.       — Так быстро? Не-е, я не готов. Ты классный и все такое, но…       — Арс, я серьезно.       — Слушаю.       — Я тебя одного в общагу не пущу, мало ли по дороге упадешь и все, — начиная идти, рассуждал Антон, но его перебили.       — Если ты по дороге случайно встретишь того, кого захочешь поцеловать, то упаду, а так…       — Я извинился.       — Не факт, что я тебя простил. Ладно-ладно, а то опять панику наводить начнешь. Не перебиваю.       — Спасибо. Так вот. При всем моем уважении к старшим, но в общагу я тебя одного не отпущу, а мне вещи надо из дома забрать в общагу, поэтому предлагаю поехать ко мне.       — Не шутить, не шутить, не шутить, — как мантру читал Арсений, улыбаясь.       — Ну хватит, я серьезно, — толкая того в плечо, нервно усмехнулся Антон, — Можешь отказаться, тогда подождем, когда Сережа приедет и заберет тебя.       — Да ладно-ладно, поехали к тебе. Заодно, если я в твоем представлении не инвалид, то и с вещами помогу.       — Не то, чтобы у меня их много, но я оценил, спасибо.       Они медленно шли до метро каждый со своими мыслями в голове. Под ногами хрустел только что выпавший снег. Антон впервые обратил внимание на снежинки в черных волосах парня и как они красиво смотрятся. Это восхищение и зависание продлилось недолго, потому что:       — Арс, а почему ты без шапки?       — А ты?       — Я в капюшоне, это считается за шапку.       — Но не шапка же. Мне не холодно как-то.       — А потом мне тебя лечить? Нет, спасибо, ходи-ка ты в шапке.       — Меня может любовь греет, — с прищуром смотря на Антона, сказал Арсений, наблюдая за его реакцией.       Антон засмеялся, подтверждая мысли Арсения, что его жизнь состоит из черно-белых полосок и смеющегося Шастуна.       — Ну-ну, — смеясь, скептически промычал Антон.       Таким образом они дошли до метро и доехали до нужной станции. Пока они ехали, Антон сто раз спросил у мамы нормально ли, если он приедет забрать вещи с другом и нет ли дома отчима. Парень не хотел бы его видеть и, уж тем более, чтобы Арсений его видел.       Теперь они стояли перед подъездом. Антон смотрел на знакомый балкон и крутил в руках ключи, а Арсений молча ждал, но надолго его не хватило.       — Шаст, тебя никто там не сожрет, я ничего не подумаю. Нет, если мы зайдем, а у вас там по стенам трупы развешаны, то я просто немного удивлюсь. Почему мы стоим?       — Я…я настраиваюсь.       — На то, чтобы зайти домой за вещами? Может мне тут тебя подождать тогда?       — Не-не, все нормально, пойдем, — наиграно весело сказал Антон и резко двинулся к двери.       — Я прямо-таки заинтригован из-за твоей реакции, — причитал Арсений, пока они поднимались по лестнице.       — Ой, Арсений, у меня возникло такое странное мимолетное желание спихнуть тебя с лестницы, если ты не успокоишься.       — И этот человек говорил, что не хочет меня убить, ну-ну.       Антон открыл дверь, запуская Арсения, пихая того в плечо за занудство. Из комнаты почти выбежала женщина со светлыми короткими волосами, снимая по пути очки. Для нее последнее время визиты сына домой были действительно праздником, а тут еще и друга привел. Казалось, что мама была рада абсолютно всему, что делал Антон, вплоть до абсурда: «Мой мальчик ходит, дышит, живет, у него друзья есть, какая прелесть!».       — Здравствуйте, — вспоминая знакомство с Димой и кивая головой, поздоровался Арсений.       — Привет, мам. Это Арсений и мы ненадолго, — снимая куртку, буднично сказал Антон.       — Здравствуй, Арсений. Безумно рада познакомиться, а то все слышу только о тебе, а не видела никогда, — улыбаясь и протягивая руку в знак приветствия, сказала женщина.       — Мам, — уже жалея о своем решении притащить домой Арсения, серьезно сказал Антон, стараясь остановить словесный поток мамы.       — Что? Мне же интересно узнать с кем ты общаешься в институте. Дома вон вообще не бываешь, а я додумывай. Вдруг ты там с наркоманами связался.       — Надеюсь, я не похож на наркомана, — улыбаясь, сказал Арсений, от чего женщина рассмеялась и прошла на кухню.       — Проходите сюда, а то в прихожей так стоять и будете.       — А ты всем родственникам обо мне рассказываешь? — тихо спросил Арсений, обращаясь к, похожему на ежа с защитной реакцией, Антону.       — Я ничего не рассказывал, мама все выдумала, — улыбаясь и ставя обувь на подставку, весело сказал Антон.       — Да-да, конечно.       Из комнаты выглядывала сестра Антона, слыша незнакомые голоса в квартире, она насторожилась и не спешила выходить. Арсений подергал Антона за край толстовки, чтобы тот обратил на него внимание, замечая девочку.       — Ну чего тебе? — вздыхая и выпрямляясь, спросил Антон.       — Эм-м, там по-моему ребенок.       Антон повернулся в ту сторону, куда смотрел Арсений и тут же улыбнулся, замечая прячущуюся за углом сестру.       — Эй, ребенок, а ну выходи оттуда, тут никто не кусается. Хотя, я за себя не отвечаю, первоклашек может и кусаю, — идя навстречу сестре, но не заглядывая за угол, весело крикнул Антон.       Девочка вышла и улыбнулась. Это был ее брат, все тот же старший брат Антон, который с каждым днем все больше и больше становился для нее примером для подражания. Виделись они только на выходных, но некоторые субботы девочка была в школе, пропуская визиты брата, от чего безумно расстраивалась. Она старалась учиться хорошо, чтобы потом рассказать Антону, как она справляется с ролью школьницы.       — Так, Виктория, неужели я настолько давно не заходил, что ты меня не узнаешь?       — Скоро так и будет, мог бы и почаще приходить, — девочка подбежала к Антону и порывисто его обняла.       — Не боись, пойдем кое с кем познакомлю, — легко подталкивая сестру ко входу, где абсолютно бездвижно стоял Арсений, зависнув, наблюдая за такой картиной.       — Арсений, это Вика, Вика, это Арсений. Он почти безобидный и почти беззлобный, — смотря то на охреневшего Арсения, который с детьми редко общался, то на Вику, которая узнавала и рассматривала новую личность.       — Чего не скажешь о тебе, — смотря на Антона снизу вверх, сказала девочка.       Антон наиграно удивился и сделал вид, что его задели такие слова до глубины души, а Арсений улыбнулся, протягивая руку и присаживаясь.       — Эм-м, привет?       — Довольно неуверенно, но допустим добрый день, — скептически сказала девочка, пожимая руку, от чего Шастун усмехнулся.       — Видимо ты никому из нас не понравился сразу, — пожимая плечами сказал Антон, как факт.       — Ну, не знаю, ты мне понравился сразу, — смотря на Антона, усмехнувшись, сказал Арсений.       Смущение Антона пропало, когда сестра подала голос.       — Я кстати его сестра, а вы ему кто?       Попов удивленно посмотрел на Антона, думая, что сказать, но парень опередил его странной формулировкой:       — Давай я просто скажу, что это мой человек и ты не будешь пищать от радости, — смотря на сестру, шепотом сказал Антон.       Девочка изменилась в лице, как и Арсений, который вообще перестал понимать на каком языке они с братом общаются.       — Нет, — с усмешкой смотря то на Антона, то на Арсения, сказала Вика.       — Да, пойдемте на кухню, а то мама сейчас…       — Да не может такого быть.       — Ага, тебе еще расти и расти, чтобы понять.       — Что ты ей сказал?       — Зашифрованное послание. Только маме и Андрею ни слово, поняла?       — Покажи.       — Потом как-нибудь, Вика, Арсений, направление все держим на кухню.       С этих пор девочка смотрела на Арсения как будто увидела единорога, а Антон с этого посмеивался, что привел девочке живой экспонат. Он был уверен, что она запомнила их последний диалог про соулмейтов и не прогадал, представив Арсения именно таким образом. Ему он потом объяснит, что это значит.       — Антон, зачем тебе в общежитие переезжать? — спросила женщина, наблюдая за тем, как парень потянулся за конфетой к чаю.       — Почему нет? Я тебе уже перечислял все плюсы и минусы. Вон человек сидит, спроси у него, как там в общаге. Смотри живой, здоровый, не наркоман, а живет в общаге. Крысы его не утащили, тараканы до костей не обглодали.       — Или наоборот, — весело добавила Вика, смеясь с такого.       — Да, или наоборот.       — Арсений, расскажи тогда ты что ли как там, где Антон жить будет, каким образом вообще?       — Как много вопросов. Ну-у, там нормально, жить действительно можно. Жить он будет со мной и с Сережей, больше в комнате никого нет. Сережа тоже КВНщик, не курит, хороший малый, не знаю, что еще сказать.       — Ты мне про Сережу не рассказывал, — внимательно смотря на сына, сказала женщина.       — Ну, ты и не спрашивала, — пожимая плечами, сказал Антон, отвлекаясь от телефона.       — Да, как будто про Арсения я постоянно спрашивала.       — Ну хватит уже, а то он подумает, что я с тобой только его и обсуждал всегда.       — Так, а что, если это правда? — смеясь, спросила женщина, издеваясь над Антоном.       Смех сменился молчанием и тихим помешиванием ложкой чая. Арсений отвлекся от столь интересного занятия и посмотрел на сидящего напротив Антона. Он был не похож на себя несколько часов назад. Сейчас он мог смеяться, улыбаться, говорить с сестрой и мамой немного взволнованно и в приподнятом настроении, но на самом деле не ощущать этого. Наверняка женщина заметила, что с переездом в Москву он снова похудел, стал более нервозный и с постоянными синяками под глазами, но ничего не говорила, боясь, что тот опять закроется и уйдет в себя с однозначным: «Все нормально». Сейчас до Арсения дошло, почему Антон так настраивался перед подъездом. Вживался в роль счастливого сына и брата. Теперь он ощущал ценность того момента, когда смог увидеть его настоящим. Хотя иногда ему казалось, что Шастун сам себя настоящего не знает. Его раздумья и анализ прервал взволнованный женский голос.       — Антош, скажи честно, зачем тебе это? Это из-за Андрея?       Антон отвечать не спешил, а Арсений подумал, что ему все-таки нужно уйти, пока тут такой семейный приватный разговор.       — Если скажу, что просто хочу немного самостоятельной жизни, поверишь?       — Нет. Выглядишь как будто тебя кто-то вынуждает уходить из дома.       — Вика, не подскажешь где туалет тут у вас? — спросил еле слышно у девочки парень.       Она тут же оживилась, спрыгнула со стула и повела Арсения из кухни в сторону ванной комнаты.       Антон проследил взглядом за уходящими и понял, что Попов, таким образом заметив семейные разборки, решил удалиться.       — Мам, вы и так платите за мою учебу, а мне уже двадцать. Что ты делала в двадцать? Ты уже вышла замуж, родила меня, жила отдельно от бабушки с дедушкой, а я что? Я шутки шучу и все. Так хоть вам мешать не буду.       — Ты нам не мешаешь, Антон. Я в твоем возрасте была дурой и единственным верным решением за всю мою жизнь было появление тебя. Честно, я искренне верю и горжусь тем, что ты делаешь, поэтому не хочу, чтобы ты чувствовал себя лишним в своей семье, Антош.       Парень знал, что никогда бы не услышал такого откровения, если бы не собирался переезжать. Убеждение, что мальчики вроде не плачут, заставляло просто крутить на пальцах кольца и не смотреть маме в глаза, а просто слушать.       — Я знаю, как вам тяжело с Андреем найти общий язык, знаю, что ты приходишь только тогда, когда убежден, что его нет дома, но это не значит, что от проблем надо бежать. А он между прочим хочет с тобой поговорить.       — Поговорить? А где он был десять лет? Ах да, он не говорил, он кричал. Думаешь я совсем глухой и не слышал, как вы ругались постоянно? Если бы я мог, я бы и Вику с собой забрал, лишь бы она не слышала постоянно того, что слышал я все детство. Только у меня была бабушка, у которой я буквально скрывался от реальности, а вот у Вики такого нет, — чувствуя, что все меньше контролирует себя, выдал Антон, но голос старался не повышать.       — Ну, что же, плохие мы у тебя родители, значит.       — Он мне не родитель.       — Ты жил с ним, он тебя тоже воспитывал, как бы тебе это не нравилось.       — Воспитывала меня ты, хватит его оправдывать.       — Да, иногда он срывается, но, как и все мы, Антон. Ты же тоже злишься, тоже вспыхиваешь, как спичка при любом слове, которое тебе не понравится.       — Я вещи пошел собирать, буду также приезжать на выходные, — вставая из-за стола, поставил перед фактом женщину Антон.       Арсений дошел до ванной и решил помыть руки, чтобы немного прийти в себя от такой частой эмоциональной смены настроения. Только вот разобраться бы кого из них двоих так бросает из стороны в сторону: его или Антона. Если Шастуна, то как он вообще живет с такими проблемами и загонами столько времени? Выйдя, он не обнаружил Вику и подумал, что она пошла обратно на кухню. Проходя мимо какой-то комнаты, он заметил, что девочка сидит на кровати и что-то рассматривает.       — Антон больше не приедет? — неожиданно спросила девочка, не смотря в сторону заходящего в комнату Арсения.       — Почему это? На выходных сказал приезжать будет, — осматриваясь вокруг, ответил парень.       На комнату Вики не было похоже, тем более при первой встрече она выглядывала из комнаты напротив. Арсений принялся разглядывать мини мирок Антона, который он бережно перевез из Воронежа сюда. Боясь представить, что это еще не все его вещи, а в Воронеже еще больше, парень ужаснулся. На столе был бардак, который парень назвал бы «творческим беспорядком». Чуть выше была книжная полка, где стояли комиксы, какие-то странные книги по астрономии и журналы про космос. Чуть правее было книжки четыре из классики.       — Антон такую истерику, кстати, поднял из-за своих комиксов дурацких, — смотря на то, как Арсений разглядывает полку, вспоминала девочка, — Мама, когда сказала, что мы переезжаем, он первым делом начал их упаковывать в сумки какие-то. Тогда они поругались из-за них, я даже кукол своих так не отстаивала, как он эти комиксы.       — На него вполне похоже, — смотря уже на игровой компьютер, усмехнулся Арсений.       — Он, кстати, когда в школе учился, постоянно за ним зависал. Даже поиграть не давал. К нему, когда Паша приходил, они запирались и кричали тут, играя в свои стрелялки какие-то.       — Так он теперь стоит просто, можешь играть.       — Не могу, это же Антона, — с какой-то грустью сказала девочка, поджимая ноги.       — А почему у него стол в какой-то краске? — замечая въевшееся синее пятно на столе, спросил Арсений.       — Он рисовать начал, когда мы только переехали. В какой-то момент вообще закрылся и в три часа ночи потолок покрасил, — показывая пальцем на потолок, скучающе ответила Вика.       Арсений посмотрел наверх и увидел действительно разрисованный потолок. Густая темно-синяя краска крупными мазками попадала на некоторую часть обоев. На потолке было темное звездное небо с некоторыми созвездиями, но Арсений узнал только несколько.       — Никогда бы не подумал, что ему нравится рисовать, — изумленно просматривая каждую деталь, еле слышно сказал Арсений.       — А он никогда и не скажет, что ему нравится рисовать. Я его как-то просила меня научить хоть чему-то, он сказал, что не умеет и может научить только не приставать к брату. Как вы познакомились?       — Довольно скомкано и не очень дружелюбно, — замечая какие-то стикеры приклеенные на край полки, ответил Арсений.       — А Антон говорил, что с соулмейтами по-другому, — пожимая плечами, сказала девочка, намереваясь спросить абсолютно все.       Парень ошарашенно обернулся и внимательно посмотрел на сидящую на кровати девочку.       — Может и по-другому, не знаю.       — Ой, да ладно, я никому не скажу. Антон мне сам рассказал, — хитро улыбаясь, сказала Вика, но затем добавила, рассматривая Арсения с ног до головы, — Правда я ожидала чего-то другого от его соула.       — Ну, вот такие вот шутки судьбы, — возвращаясь к стикерам, сказал Арсений.       На них были написаны некоторые странные выражения на английском, по типу «Death is not the opposite of life, but a part of it.», «And is it not a matter of consequence to try to understand why the flowers go to so much trouble to grow thorns which are never of any use to them?» и подобные выражения, некоторые встречались и на русском.       — Мне кажется не шутки, просто немного неожиданно, когда у судьбы свои планы на вас, о которых вы и не догадывались. Антон всегда пренебрежительно к этой теме относился, ну, как и мама и папа, но последнее время он стал как-то мягче что ли говорить об этом. Из-за тебя?       — Очень сомневаюсь.       — Успели обсудить меня? — улыбаясь и садясь на кровать, спросил Антон.       — Да, Арсений вон до сих пор ходит, обследует.       — Я не обследую, а просто пытаюсь чем-нибудь заняться.       — Да-да, конечно.       — Не думал, что ты рисуешь, — смотря снова на потолок, никак не унимался Арсений.       — То есть, когда я рисовал радужный флаг, ты не заметил руку мастера?       — Зачем ты рисовал радужный флаг? — поинтересовалась сестра, на что оба усмехнулись.       Арсений отвернулся к столу, продолжая блуждать взглядом по мебели, где каждая деталь просто кричала о том, что ее хозяин Шастун. Только он этим пользовался и только он мог такое купить. Антон же задумался, а потом придумал, что ответить:       — Считай я Арсению подарил радугу.       — Обычно дарят луну, звезды там, а ты радугу?       — Ну-у, на звезды и луну он пока не тянет.       Вика засмеялась, смотря то на брата, то на его нового знакомого, а Антон же рассматривал потолок, вспоминая под каким впечатлением это сделал.       Как только они переехали, Антон возненавидел вообще все: новый дом, новую квартиру, новый город. Он не понимал почему они не могли остаться в Воронеже, у него там были его самые близкие и родные друзья, даже девушка, с которой он был уверен, что проведет остаток жизни где-нибудь на окраине Воронежа. Весь сентябрь он ходил на пары, приходил домой и не выходил из комнаты, мало ел и редко выходил на улицу. Пускал в комнату только Вику иногда, и то, только потому что выгнать ее рука не поднималась. В какой-то момент ночью все это выплеснулось в то, что он начал искать всевозможные краски похожие на синий, застелил все вырванными из сборников по ЕГЭ листами (которые мама сказала взять с собой на всякий случай), нашел самые широкие кисти и принялся за работу. Сосредоточенность помогла успокоиться и отвлечься. Выплеск эмоций в чистом виде, но зато какой красивый. Мама на следующее утро зашла к нему в комнату поинтересоваться, что за грохот был в три часа ночи и накричала на него за то, что он испоганил новую квартиру, где только сделали ремонт.       Сейчас все не так уж и плохо. Да, сложно, но Антон представлял, что будет куда хуже. Друзья, как оказалось, не особо-то были и настоящие, забыли его сразу, как он переехал, а девушка, ну заменилась Арсением. Парню захотелось резко все ему рассказать, что в комнате каждая вещь значит, но он продолжал сидеть на кровати рядом с сестрой.       — Вещи надо собрать, — возвращаясь в реальность, сказал Антон, вставая с кровати.       — Тебе помочь? — вызвалась сестра.       — Нет, во-первых, если мне нужен будет раб, то тут есть Арсений, а во-вторых, иди лучше маме помоги.       Вика вышла из комнаты, закрывая за собой дверь с криками: «Ма-ам, тебе помочь?».       — Все нормально? — замечая резкую смену настроения, поинтересовался Попов.       — Лучше, чем было, когда ты потерял сознание, — улыбаясь и заглядывая в шкаф, сказал Антон.       — Не понимаю почему ты переезжаешь, меняя все это на то, где вредный я, где не самый дружелюбный иногда Сережа, на кухне пару тараканов, отвратительный душ и более-менее терпимые туалеты.       — Арс, я тут с ума схожу, тебе ли не знать, что такое не самые хорошие отношения с родителями? Ты хотя бы своим про соулмейта рассказать можешь, а я вот только сестре.       — Кстати об этом, это нормально?       — Что семилетняя девочка будет знать, что мы соулмейты? Блин, думаешь не стоило так резко? — наигранно сказал Антон, — Да, господи, забей. Она единственная, кому я более-менее доверяю. Ее помешательство на всем этом напоминает мне тебя, вот я решил ей показать, что это реально, но немного…немного иногда неожиданно, — складывая футболку в рюкзак, говорил Антон.       — Давно хотел спросить. Если бы ты узнал, что мы соулы, но можем все равно выбирать, кого бы ты выбрал?       Антон остановился у шкафа и нахмурился, он действительно задумался как бы он поступил. В самом начале хотелось конечно поменяться с кем-нибудь, потому что: «Арсений?! Серьезно? То есть из семи миллиардов человек именно он? Где я так согрешил?!», но потом это быстро сменилось полным принятием и даже мыслями, что ему повезло с ним. Конечно, несмотря на его постепенно зарождающуюся влюбленность, его все еще немного смущало, что им придется всю жизнь как-то вместе жить, строить наверняка какие-то романтические отношения, до смерти друг друга терпеть, не изменять. Нет, есть процедуры отказа от соулмейта, когда вы друг к другу не привязаны и никто никому ничего не должен, но он об этом не думал на полном серьезе. Вообще он старался жить сегодняшним днем, потому что будущее неизвестно, а в прошлом ничего хорошего не было.       — Я бы никого не выбрал, а оставил все, как есть, — продолжая складывать вещи, серьезно ответил Антон.       Если бы Арсений с Антоном общался редко, то подумал бы, что тот шутит, но нет, что его конкретно удивило.       — Серьезно? Даже мыслей не было?       — Мысли были, но я бы так не сделал. Не знаю, как тебя, но меня все устраивает. Хотя да, страдаю же не я, поэтому меня все устраивает, извини, — смотря на Арсения, сказал Антон, — А ты?       — Нет.       — Нет? Ты из-за меня ебнулся в обморок сегодня, не спишь нормально из-за моих же кошмаров, Арс, у тебя вон рука перемотана уже не из-за твоих конспираций, а из-за того, что реально кровь пошла. Ты мог бы выбрать кого угодно, вот прям реально кого угодно, ты же бредил этим с самого начала, а тут, ну, я.       — Антон, дело не в том в каком количестве человек страдает за поступки другого, а в том, что это дело каждого, как их воспринимать. Ты ждешь, что я скажу, что мне это не нравится? Логично, что мне это не нравится, что мне неприятно, больно, что я никому не пожелаю это прочувствовать и пережить, но также я понимаю, что мы в одной лодке, так или иначе. В тебе преимуществ больше, чем недостатков, поэтому я и не променял бы на кого-то более удобного и беспроблемного, тупо потому что это уже был бы не ты.       Спустя минутное молчание и секунды смущения, Антон закрыл рюкзак на молнию.       — Я вот думаю, то, что ты сказал — правда, или ты просто мазохист с фетишем на боль и страдания, — улыбаясь и смотря на Арсения, сказал Антон.       — Второй вариант звучит как-то логичнее, да?       — Однозначно.       — Согласен. Все собрал?       — Вроде да, блин.       — Что?       — Тебе еще к родителям ехать провожать на поезд.       Они вышли из комнаты под Арсеньевское господи-боже-мой-успокойте-его-кто-нибудь и усмешку Антона.       Сумбурно собравшись, женщина, стояла в коридоре и думала вообще отпускать Антона или нет, но потом посмотрела на Арсения, подумала, что сын уже действительно вырос, и что он делает все, чтобы быть счастливым. Да, в груди где-то кольнуло от того, что он не может быть таким дома, но он взрослый, он сам решит.       — Мам, я не уезжаю в другую страну, я приезжать на выходных буду. Вика, к тебе это тоже относится. В следующий раз, когда приеду, чтобы мне показала все свои заслуги за школьную жизнь. Может кто-нибудь в семье хоть чего-то стоящего добьется, — улыбаясь и вздыхая, сказал Антон, надевая рюкзак.       — Антон, даже если Андрей будет здесь — приезжай, ладно?       — Обязательно. Всë, пойдем, — толкая Арсения к выходу, сказал Антон.       — Арсений, присмотри за ним пожалуйста.       — Только этим и занимаюсь, до свидания, — смеясь, сказал Арсений, пока Антон его просто силком вытаскивал из квартиры.