часть одиннадцатая
моменты молчания
ночь после ухода хвана феликс может описать тремя словами: одиночество, бессонница, отчаяние. парень чанбина не беспокоит, борется с сопротивляющимся его желаниям организмом и снова впадает в уныние. думать о недавних событиях совсем не хочется. пренеприятное утро встречает ли с распростёртыми объятиями, и только скинутый вес может его чуточку порадовать. подросток ищет подходящую школьную рубашку, чтобы та скрыла повязки, иначе сложно будет объяснить людям, их заметившим, почему они в принципе появились на его руках. отмазки из разряда «кошка поцарапала» или «упал случайно» уже не помогут. в холодильнике — приготовленная матерью каша, которую ликс решается съесть. правда, в объёме нескольких столовых ложек, но лучше так, чем в очередной раз откинуться по дороге куда-либо. удивительно, что женщина, несмотря на все свои слова, не забивает на пострадавшее чадо полностью. кто знает, может, та подмешала яд в еду? на кофе юноша больше не заглядывается. в школе ликс отмечает, что мир вокруг и с ним, и без него продолжает своё существование. ученики привычно болтают без умолку в перерывах между уроками или играют на спортивной площадке, учителя носятся с бумажной волокитой и ждут окончания рабочего дня. ёнбоку тоже не терпится как можно скорее покинуть здание, как и всем остальным, но после уроков его задерживает классный руководитель. мужчина мягко интересуется у своего подопечного, как тот вообще поживает, потому что мальчик часто пропадает и практически никогда не объясняет, по какой причине. ли в разговоре, как змея, изворачивается, чтобы учителя в личную жизнь не посвящать, однако взрослый настаивает раскрыться ему, из-за чего встречает лишь большее сопротивление. феликс убеждает, что его ничего не волнует, и спешно отправляется к выходу. настроение окончательно портится, и по пути в центр ёнбок впервые за долгое время достаёт потрёпанные жизнью наушники, вставляя их в специальный разъем на телефоне, но не успевает он включить музыку, как слышит звук нового уведомления. парень собирается немного поиграть со своей интуицией и гадает, кому он понадобился. пишет ли ему чанбин или же хёнджин? ли выбирает последнего, поскольку, вероятнее всего, бинни возится с джисоном, и попадает в яблочко. хван хёнджин: добрый день! как ты? 16:48 ли феликс: привет! все нормально. к тебе вот иду. 16:49 хван хёнджин: я рад. сможешь зайти перед занятием в кабинет, где мы были в прошлый раз? 16:49 ли феликс: конечно. 16:50 ликс немного теряется, но сильно не напрягается. интерес подогревает тот факт, что хван не уточнил, зачем школьник понадобился ему не на занятии, а до него. немного боится, что днём ранее пересёк границы в общении со старшим и что джин теперь попытается оттолкнуть его, но проще добраться до самого студента и узнать непосредственно у него. оказавшись в нужном месте, ли удивляется оживлённости помещения, которое в предыдущие его посещения казалось пустоватым без людей. за стойкой он наконец-то видит администратора — приятную девушку, по виду она ненамного взрослее ликса. в креслах-мешках удобно сидят ребята в школьной форме: у всех она отличается, что свидетельствует о том, что молодёжь собирается здесь из самых разных учебных заведений. не приметив знакомых бейджиков на рубашках кого-либо из них, ёнбок расслабляется, поскольку с кем-то из параллели пересекаться не желает. подойдя к двери с нужным номерком, он тихонько стучится и после заходит в кабинет. завидев рядом с хваном взрослого мужчину, ликс кланяется и здоровается уважительно. — и тебе добрый день! — приветствует парня хёнджин. — помните, я рассказывал вам про подростка, что приходил ко мне в понедельник? — хван обращается к коллеге. — так вот, это он. — пак минхёк, приятно познакомиться, — руководитель поворачивается в сторону вошедшего. — ли феликс, — голос мальчишки немного дрожит. — хёнджин, не мог бы ты оставить нас наедине? — просит пак. — кхм, конечно, — хван проходит мимо ли, однако перед тем останавливается на несколько секунд, наклоняясь к чужому уху. — не волнуйся, чуть позже поговорим, ладно? — и удаляется из комнаты. — присаживайтесь, феликс, — мужчина аккуратно указывает рукой на одно из кресел. — спасибо, — юноша, как всегда, немногословен. ёнбок подозревает, что джин без его ведома решил устроить для него встречу со своим коллегой, но его это не обижает. наоборот, ли чувствует, что время для перемен настало, ведь хван проинформировал, что с ним по поводу его основных проблем работать не станет. остаётся лишь положиться на более опытного специалиста. — хёнджин немного поведал мне о вас и о том, что вы нуждаетесь в нашей поддержке, — пак садится за стол, что смущает ликса, невольно сравнивающего его и студента, который не старается держаться на большом расстоянии и в общении не так формален. — думаю, вам любопытно узнать, кто я такой, не так ли? — руководитель смотрит пронзительно, ожидая ответа и заключая руки в замок. — да, вы правы, — феликс не отстаёт и смотрит в глаза человеку, с которым, очевидно, ему придётся проводить достаточно много времени наедине. — я являюсь квалифицированным психотерапевтом с многолетним опытом работы. не подумайте только, что я хвастаюсь, — мужчина добродушно усмехается. весь его вид внушает доверие. — последние несколько лет я специализируюсь на консультировании школьников. через меня прошло достаточно большое количество девушек и парней, и сейчас я могу с полной уверенностью утверждать, что трудности, с которыми им пришлось столкнуться, пусть и казались взрослым однотипными и глупыми, достаточно сильно могли портить качество жизни, — пак не гиперболизирует, чтобы впечатлить собеседника перед собой, и тот прекрасно понимает это. — вы можете не верить мне, и я приму данный факт, однако все равно скажу. я никого не осуждаю и принимаю людей такими, какие они есть. я не предпринимаю попыток кого-либо изменить, чтобы они соответствовали рамкам нашего общества, а лишь наталкиваю на мысль о том, что можно меняться ради своего блага. если вы, как и предупредил меня хёнджин, готовы работать над своим будущим, я помогу вам в этом. от коллеги хвана исходит такая уверенность, что ликс сидит, словно загипнотизированный. он выходит через несколько секунд повисшего молчания из транса. — наверное, если бы я не хотел этого, мы бы и не встретились? — ли подобным вопросом выражает согласие на сессии с психотерапевтом. странное ощущение рождается в груди подростка. — я вас понял, — уголки губ у обоих ползут вверх. господин пак и ёнбок договариваются о регулярных встречах по четвергам и сразу решают вопрос с необходимыми документами. ликс думает, что ему проще поселиться на коврике у входа в здание, — настолько часто он будет появляться здесь. в это время хёнджин собирает свою группу в художественном классе — по-другому назвать помещение язык не повернётся. хоть хаос после проведённых часов с подростками можно было бы оправдать словосочетанием «творческий беспорядок», хван поддерживает в комнате чистоту, насколько это в его возможностях, чему школьники вечно поражаются. перед началом занятия мольберты с холстами всегда выставлены ровно, рядышком лежат тюбики с акриловыми красками, палитры и кисточки. имеются и стулья, на которые можно присесть, если сил нет, но ими редко кто пользуется. по стене спускаются гирлянды, дающие естественный белый свет, такой же, как и лампы на потолке, чтобы глаза не страдали. иногда даже у самого джина складывается ощущение, что он находится не на рабочем месте, а где-нибудь у себя дома. — всем добрый вечер! — вещает хёнджин. — если вы не против, мы начнём сегодня чуть позже, потому что нам нужно дождаться одного парня. надеюсь, вы тепло его встретите. в толпе школьников, расположившихся у своих привычных мест, проходит гул одобрения. одна девушка окликает студента. — а вы можете нам в честь новенького намекнуть, чем мы будем заниматься? — в глазах ученицы горит азарт. — не думаю, что это будет честно по отношению к нему, ты так не считаешь? — хван общается со многими на «ты» с их разрешения, хоть они иногда не делают в ответ того же. девица согласно кивает, пусть и немного обиженно, а рядом стоящий мальчишка чуть посмеивается над ней, из-за чего получает лёгкий удар в плечо. неожиданно резко дверь открывается, и за ней в проходе хёнджин замечает феликса и своего коллегу, по-видимому, взявшегося проводить ли к нему. пока ёнбок семенит к единственному знакомому человеку, тот смотрит на руководителя, который улыбается. означает ли это, что беседа прошла гладко? пак оставляет работника разбираться с детишками (любит он так называть уже практически совершеннолетних), а хван второй раз за день представляет ликса новым людям. — итак, ребята, отвлекитесь ненадолго, пожалуйста. познакомьтесь с вашим новым товарищем, — старший чуть подталкивает стушевавшегося парня вперёд, приглашая его рассказать о себе больше самостоятельно. ли неловко смотреть на несколько пар глаз, уставившихся на него с неподдельным интересом, но он ощущает на своей спине тёплую руку хёнджина и набирается смелости произнести хоть что-то вслух. — привет, меня зовут ли феликс, позаботьтесь обо мне, — вымолвить что-либо, кроме этого, не получается, и хван спешит шепнуть на ушко ликсу пройти к свободному мольберту рядом с одним из его сверстников. пока ли подходит к одиноко стоящему школьнику, на вид не такому радостному, как многие из собравшихся, джин наконец-то раскрывает тему занятия. — раз мы все в сборе, можно приступать к делу. перед этим ещё раз скажу: все мы должны уважительно относиться к тому, что изображает на холсте каждый из нас. мы не обращаем внимание на качество чужих рисунков, но тщательно анализируем то, что получается у нас самих, помните? сейчас я хотел бы предложить вам вот что — изобразите на полотне черный контур собственного тела, а потом покройте краской все части его. цвета могут быть совершенно любые. я постепенно буду подходить к вам, чтобы обсудить нарисованное, согласны? хёнджин неспроста даёт подобное задание: ему любопытно увидеть отношение ликса к своей телесной оболочке. безусловно, он помогает всем, однако в этот раз, кажется, работает исключительно для одного человека. ли не ждёт, что хван лично пояснит ему, как и чем пользоваться, хотя джин и собирается, поэтому поворачивается в сторону молчаливого паренька. тот, словно на автомате выполняя приказы, выдавливает на пластиковую палитру черную краску, окунает в неё конец заострённой кисточки и делает первые мазки. ёнбок быстро учится на его примере и совершает те же действия, периодически поглядывая на холст рядом. — чего пялишься? — грубо спрашивает незнакомец, поправляя напульсники на запястьях. — своих мозгов нет, чтобы самому нарисовать? — веснушчатый начинает его порядком раздражать. — прошу прощения, — ликс возвращается к полотну перед собой. — я здесь впервые, поэтому… — поэтому что? — обрывает поток слов подросток. — ничего. я больше не буду так делать. феликсу не по вкусу подобные выпады в его сторону, хотя он тоже периодически бывает таким же дерзким. однако больше необходимости следить за другими у него нет — главное он успел закончить. контур кривоват, в некоторых местах линии бледноваты, да и в принципе рисунок смахивает на изображение странного сосуда, нежели человека. ли ни холодно ни жарко от того, что теперь парень под боком сам неприкрыто хихикает, смотря на творение ёнбока. — что-то не так? — как можно более отрешённо спрашивает ликс. — нет, всё в полном порядке, — мальчишка держится изо всех сил, а потом прыскает со смеху и затыкает рот тканью капюшона. — ладно, ли феликс, разрешаю такому бедолаге, как ты, смотреть на мои произведения искусства, — с напускным высокомерием подросток приглашает собеседника подойти ближе к мольберту. ёнбок смеряет мальчишку нечитаемым взглядом, и после по комнате, в которой до этого был слышен лишь шёпот хёнджина, разговаривающего с кем-то из присутствующих, разносится приглушенный хохот. для хвана в новинку ловить какие-либо звуки из дальнего угла, где и находится развеселившаяся парочка, поэтому он для приличия шипит на юношей, мол, нужно тише себя вести, а сам радуется тому, что эти двое, похоже, нашли общий язык. ликс вытирает выступившие слезы и с долей сарказма отмечает: — да-а, я с вами, великий эдвард мунк, даже рядом не стою, — человеческая фигура довольно сильно напоминает ему образ, запечатлённый на картине «крик». — нет, что вы, пабло пикассо, вам не нужно льстить, я в своём уме и способен здраво оценивать это, — паренёк делает акцент на последнем слове. он не комментирует рисунок феликса, потому что обоим понятно, что художники из них вышли бы никакие. — прости, что взбесился, просто обычно здесь ребята творят куда лучше, чем мы, а у меня собственные каракули поперёк горла стоят. — хочешь сказать, я настолько плох, что ты снизошёл до болтовни с простым смертным в моем лице? — наигранно удивляется ли. — ты сам это сказал, — улыбается гаденько. школьники умолкают, каждый возвращаясь к изначальному заданию. ликс берет в руки несколько тюбиков, бережливо выжимая из них содержимое. он долго не размышляет и поддаётся внутреннему порыву сделать все так, как было в первом пришедшем ему образе. ладони и предплечья вместе с верхней третью бёдер ёнбок закономерно покрывает красным цветом. оставшиеся части ног он почему-то раскрашивает синим, туловище с плечами — охрой, поверх которой оставляет багровые полосы, а шея и голова остаются черными. потом добавляет финальный штрих в виде маленьких коричневых точек в области предполагаемых щёк. парень невольно засматривается на рисунок соседа, который проходится по полотну кисточками с набранными темно-синей и бордовой красками. он осознает, что к чему, когда сравнивает подростка с его творением. — ты тоже? — обращается к нему ликс, закатывая немного рукава рубашки и показывая повязки, и его без дальнейших разъяснений понимают. — как видишь, — тот взглядом указывает на свои напульсники, ранее успешно проигнорированные ёнбоком. — зачем их используешь? — ли не унимается, потому что раньше ни с кем, кто страдает от селфхарма, не общался. за исключением хвана, естественно. — ты совсем глупенький или да? — от приторного уменьшительно-ласкательного обращения тошнит обоих. — шрамы скрываешь? — ага. односложный ответ отталкивает ликса. он осматривает толпу школьников в поисках джина, который приближается к ним с соседом. видимо, уже закончил разговаривать с остальными, поэтому и направляется к оставшимся в группе ученикам. — чонин, как у тебя дела продвигаются? — стоит хвану появиться в радиусе нескольких метров, как ли подвисает из-за старшего. — готов к беседе, — парень отвечает холодно и чётко, а потом включает режим язвительного чертёнка и дразнится. — эй, феликс, челюсть с пола подбери, иначе мы утонем в океане твоих слюней! — упомянуть старшего он не осмеливается. у ли наглухо захлопываются двери разума, когда он чувствует жар, исходящий от тела за собой. наедине с хёнджином юноша чувствовал себя менее неловко, чем сейчас. — ничего страшного. уверен, такие, как ты, заранее ковчег построят и со спокойной душой уплывут под меланхоличную музыку. или ты боишься, что он в созданном мною беспорядке потерпит крушение? ох, подожди, он, как кое-что ещё, точно не потонет, — ли через колкости пытается перевести тему, и у него получается. чонин аж присвистывает довольно. — засчитано, красавчик. я-то думал, что ты — ангелочек во плоти. — так, хватит вам уже. феликс, я с тобой в конце поговорю, — хёнджин прерывает несостоявшуюся перепалку. чувствуя себя вишенкой на торте праздника хвановой жизни, ли плетётся к стульям, чтобы перевести дух. он издалека наблюдает за тем, как профессионально хёнджин ведёт себя с чонином: студент задаёт наводящие вопросы школьнику, чтобы тот сам под чутким управлением старшего смог найти объяснение рисунку. мальчишке, однако, много времени на анализ не требуется — он без наставников давным-давно признал, что постоянной головной болью для него стала аутоагрессия. будущему психологу большего и не нужно, поэтому он уверенным шагом достигает центра комнаты и объявляет окончание сеанса терапии. — благодарю всех за проделанную работу. надеюсь, сегодня вы смогли открыть для себя нечто новое. увидимся в следующий раз! — джин провожает молодёжь, пока ошарашенный ликс, оставшийся без должного внимания, чуть ли не подпрыгивает с места. — феликс, ты чего вскочил? — почему ты всех отпустил, но не подошёл ко мне? — я подумал, что в данный момент тебе будет комфортнее остаться со мной так, без лишних ушей и глаз, нет? — хван на мгновение позволяет себе засомневаться в своём решении. — да, но ты так мало взаимодействовал со мной и даже не предупредил о некоторых вещах, что стало тревожно на душе. хёнджин пока не оправдывается. он закрывает дверь, затем просит ликса дотащить парочку стульев к мольберту, у которого работал ли, и они чуть ли не одновременно падают на них, сопровождая сие действие вздохами облегчения. феликс почему-то умалчивает о боли в руках. — если бы у меня была возможность заранее поставить тебя в известность по поводу господина пака… — притормози. ты ведь сразу попросил меня зайти в нужный кабинет. разве ты уже не знал о том, что он будет там? — знал, но здесь дело в другом. руководителя редко можно найти здесь без чьей-либо компании, однако сегодня он пришёл совсем один. видимо, этому поспособствовал мой приятель, — хван мысленно выражает признательность минхо, если именно так и произошло. — и мне практически сразу удалось подкараулить пака, а потом попросить, чтобы вы договорились о консультациях. надеюсь, у вас получилось? — угу. каждую неделю по четвергам, — теперь ли понимает хёнджина. — спасибо, — парню кажется, что у него язык скоро отсохнет столько раз благодарить людей. — рад стараться, — студент в одобрительном жесте поглаживает ли по плечу, пока тот давит лезущую наружу улыбку, но хван все равно её замечает. — ну-ка, показывай, что ты нарисовал, — ладонь так и остаётся покоиться на чужой руке. — думаю, ты и сам видишь. хван-то видит, но ему совершенно не нравятся те догадки, которые с бешеной скоростью рождаются на задворках его сознания. — сможешь объяснить, если не трудно, почему ты раскрасил всё именно так, как оно сейчас предстало передо мной? — красный цвет я выбрал по известным тебе причинам, — хёнджин сам видел, дополнительного подтверждения ему и не нужно. — ноги синие, потому что они у меня часто становятся такими же, когда мне холодно, то есть практически всегда. туловище как туловище — ничего необычного. а черный, — ликс привычно закусывает нижнюю губу, — я использовал как цвет, наиболее точно отображающий моё внутреннее состояние. — а полосы — это?.. — порезы, мог бы и вслух сказать. мне всегда казалось, что они в этих местах смотрелись бы красиво. главное, чтобы были не до мяса, а поверхностные, вроде царапинок. — ясно. точки на лице — твои веснушки? они тебе нравятся? — хван чуть сильнее сжимает плечо ликса, чтобы не дёрнуться пересчитывать на сухой коже каждую из них. — да. раньше я бы их с удовольствием чем-нибудь свёл, но как-то раз чанбин сказал, что меня солнце в щёки поцеловало, и я задумался. — твой друг прав. пока хёнджин перебирает варианты того, как им вместе изменить картинку к лучшему, ликс снимает с себя руку старшего и обхватывает её своими маленькими ладошками, словно кошачьими лапками, и кладёт на колено. он тихонько проходится пальцами по выступающим костяшкам, чуть сжимает фаланги, успокаивая себя подобным образом. у хвана разрешения просить не нужно — парень с первой встречи, похоже, отдал себя феликсу. тем более ли делает все это без какого-либо подтекста, поэтому бояться не стоит. точно? — помнишь, ты говорил, что не всегда погружен во тьму благодаря чанбину, правильно? тогда, может, нам стоит провести свет в твою голову? — ликс прекращает все свои движения, обдумывая предложение. — как? — что бы ты хотел видеть источником света? лампочки, фонарь, гирлянды? — хван верит, что школьник самостоятельно предложит более подходящий вариант. — мне нравится солнце. да, точно. оно никогда не гаснет и греет, обжигает иногда, но человечество не зря ведь придумало специальные кремы. джин усмехается и нехотя выбирается из чужой хватки, чтобы найти нужный тюбик. — нарисуешь? — он вкладывает в ликсовы пальчики кисточку с набранной на ней жёлтой краской. ёнбок кивает. юноша короткими мазками очерчивает круг, заполняя его густой смесью, и потом на равном расстоянии друг от друга изображает отходящие лучики. теперь небольшое солнышко красуется на тёмном фоне. — стало намного лучше, — без посторонних подсказок волнительно произносит ли. хван макает в зелёную густую жидкость другую кисть, а затем вырисовывает на бёдрах и запястьях лозу, нежно их обвивающую. — так тоже ничего? — хёнджин любуется, представляя, как на коже ликса смотрелись бы изумрудные листочки. однако школьник молчит. он не в восторге от того, что хён, по-видимому, не принимает зарубцевавшиеся раны, пытаясь поменять отношение парня к ним. ли не ругается на него, лишь спрашивает тихо: — скажи, что бы ты хотел видеть вместо моих шрамов? — мне без разницы. главное, чтобы ты был счастлив. такой простой и банальный ответ разбивает сердце ликса и тут же собирает обратно. нужно иногда меньше думать, бин был прав. — ну что, пора заканчивать? мне нужно прибраться здесь, — хван больше не трогает мальчишку, оставляя его переваривать полученную информацию. — можно помочь тебе? — ёнбоку так боязно возвращаться в пустую квартиру, что он готов браться за любую работу, которую ему способен предложить джин. — если хочешь, — молодой человек пожимает плечами, вставая со стула. — тогда я покажу, где и как можно замочить кисточки, а сам потом холсты ваши перетащу. хёнджин обычно не любит оставаться в классе с кем-то ещё, когда убирается. его до жути раздражает, когда люди вкидывают фразы «ой, ты тут не убрал» или «ах, как так, ты забыл про это», потому что хван точно никогда ничего из виду не упускает. по крайней мере, в своём рабочем пространстве. поэтому лишние комментарии относительно наведения порядка ему не сдались. кроме того, он любит всё делать в одиночку, ведь так проще контролировать процесс. просто разговаривать надобности тоже нет — за день студент, по природе своей интроверт, тратит практически всю накопленную энергию, которую восстанавливает в одиночестве. раньше, когда он ещё не жил один, родители всегда разбегались по разным комнатам, когда сын возвращался после учёбы: знали, что могут попасть под горячую руку голодного и злого ребёнка. тот всегда шипел на всех, будто вообразил себе, что он — огромный тигр, хотя после ужина превращался обратно в покорного щеночка, готового по первому родительскому зову выполнить все их приказы. весело было, если коротко. хван разрешает ликсу остаться — интуитивно чувствует, что мальчишка не будет болтать с ним ни о чем. оказывается прав, поскольку ли явно увлечён наблюдением за плавающими в воде кисточками больше, чем попыткой завязать непринуждённой беседу. когда оба парня заканчивают со своими делами, феликс перед уходом снова просит хёнджина обнять его. прощание получается скомканным, неловким, и оба почему-то начинают думать, что скоро они в общении достигнут тупика.