search and destroy — iggy & the stooges
Половина скотча выпита, на бутылке, поверх этикетки, медицинским пластырем приклеена бумажка, подписанная от руки.Когда облажаешься, кусок дерьма.
Уэйд сделал ещё один глоток. Пошатнувшись, упал на пол, рядом с сумкой. По правую руку собранные вещи, по левую — оружие, которое необходимо почистить. Часть скотча на паркете, ещё немного — на старой футболке. Уэйд рассмеялся. Всё прямо как в тот день, когда он услышал эту песню по радио. Когда отец забирал Уэйда из школы, шёл ливень. Папаша, пьяный в стельку, довёл машину до школы только с божьей помощью и настоящей кроличьей лапкой вместо брелка на ключах. Музыка из его старой колымаги орала на всю улицу, но никому не было дела — всех других детей давно забрали. — Садись, сукин ты сын, — прорычал он в открытое окно, — у меня дохрена других дел. У него никогда не было других дел, кроме как пить и злиться. Но Уэйд не возникал, он никогда не говорил и слова против. Ему было одиннадцать, а он уже познал смысл мироздания. Я — мальчик, позабытый всем миром. Слова песни, будто звоном в ушах, отдавались как праведный голос самих ангелов, дающих напутствие с небес, под ногами паршивого Господа Бога, нахрен позабывшего про таких, как Уэйд Уилсон. Отец лупит по челюсти с такой силой, что позавидует любой боксёр. Брюзжит слюной, махает револьвером, будто веером скромная дама-англичанка в адском пекле. И смотрит с такой ненавистью, будто малыш Уэйд собственными руками убил мать. Первые шрамы он получил от папаши. Оно не удивительно, удар у мудилы поставлен отлично. В армии он часто дрался с сослуживцами, а ещё чаще — убивал желтожопых собственными руками. — Бестолковый урод, хуже вьетконговского ублюдка, — хрипел папаша, промывая саднящую руку под проточной водой. Уэйд делает глоток из бутылки. Приятные остатки, режущие горло, греющие душу. Смотрит на сломанный телефон, кусками пластмассы разбросанный по квартире. А проводок на ветру открытого окна подрагивает, будто листочек девственный на дереве. Качается то в одну сторону, то в другую, отбивая секунды до приближающегося пиздеца. Он понимал, что стал копией отца. Как ведь иначе? Оба служили, оба убивали, не чувствуя зазрений совести. Покачав головой, Уэйд взял первый попавшийся пистолет из сумки. Монотонно, автоматически, как безвольная машина на производстве, стал разбирать. Отточенный навык до идеала, практически наказание, а не дар. Разобрав, начал собирать, продолжая вслушиваться в песню. Спасите кто-нибудь мою душу! Бек нанял его для простенькой работы. Всего-то карту выкупить, потом по ней найти что-то там. Значения для Уэйда не имело, ему главное — заплатите, а лишних вопросов не станет задавать. Там-то он и встретил язву, медленно убивающую в нём всё то, с чем он успел смириться. Питер был слишком молод. Слишком добр. Слишком наивен. Язва выкрала карту, а потом предложила сотрудничество. Никто за тридцать три года Уилсона не общался с ним так, как этот девятнадцатилетний психопат с желанием сделать хоть что-то. Вон он, какой, малыш Старк, до сих пор верящий в сказку, что папашка его не кинул, не променял на дешевую шлюху из Джакарты, а реально где-то застрял, в беду какую-то попал, всё ждёт и надеется, когда сыночек его найдёт и спасёт. Он относился к нему так, будто к самому драгоценному человеку в жизни. С пониманием. Уважением. Сочувствием. Попрекал, конечно, слишком уж часто посылал (небезосновательно), но относился как к ебучему человеку. Выслушивал бредни с утра до ночи, с ночи до утра, даже в этом бреде участвовал! Один раз, когда они напились вдвоём, сказал Уэйду, что он хороший парень. Уэйд не слышал этих слов со дня похорон отца. Уэйд поднёс пистолет к виску. Снял с предохранителя. К чёрту всё это, к чёрту такую жизнь. К чёрту таких людей, как Уэйд Уилсон. Уэйд спустил курок. Глупый мальчишка, сам того не ведая, спас Уэйда Уилсона из кошмара наяву, где Уилсон выполнял роль маньяка. Магазин пустой. А кошмар вернулся. Уэйд сухо посмеялся. Бек — человек не глупый. Бек — человек, чувствующий себя властелином мира. Когда Бек узнал, что Уэйд Уилсон его кинул, то пришёл в ярость. Что отличало Уэйда Уилсона от Уилсона старшего? Убивал по приказу, пил как свинья последняя, в драки ради шутки ввязывался. Предавал людей, что верили в него всем своим детским сердцем. Есть ли хоть одно отличие между уёбком, убивающим из чистой ненависти, и уёбком, убивающим по приказу? Уэйд искал оправдания. Убеждал себя, что иначе нельзя было. Тогда бы Бек убил их обоих. У мальчишки вся жизнь впереди. Бек явно точил зуб на Старка, лучше самому поплатиться. Уэйд искал малейшие признаки доброты в чёрном, гниющем сердце. Убрал пистолет от головы, уронив руку на колени. Вытащил магазин, вложив лишь одну пулю. Бек позвонил пару часов назад, сказав, что это стоящее дело. — Тебе предложат работу. И ты согласишься на неё. — Что за работа? — Уэйд сделал глоток пива, разглядывая календарь с котиками, висевший рядом с телефоном. Были дела, дела интересные, как у человека, что живёт обычную жизнь. — Зачем лишать себя легкого удовольствия и удивления от сюрприза? — усмехнулся Бек по ту сторону континента. Эти дела больше не имеют смысла. Уэйд прижал пистолет с одним патроном к виску. Снял с предохранителя. Положил палец на курок. — Бах! — прошептал он. Вновь опустил руку с оружием на ноги. Вытащил магазин, вложив второй патрон. Он обещал, что это последнее дело. Если Уэйд не обосрётся и с этим, конечно. Не объяснил ни хрена: что делать, почему такая спешка, что за люди. Уэйд ждал звонок, ломая голову, что от него потребуется. А потом он услышал голос. — Привет. Это Харли, помнишь меня? Уэйд сжал трубку до побелевших пальцев. Смотрел на ебучий календарь с котиками, и понимал, что психотерапевта придётся перенести. Как и всю ебучую жизнь. Уэйд кое-как вложил третий патрон в магазин. Слишком пьян. Усмехнулся. Что такое? Страшно? Не можешь себя убить? Отец бьёт по лицу, Питер говорит, что Уэйд забавный, мать умирает в больнице, Уэйд Уилсон убивает пятнадцать человек в деревне в Уганде, Питер делится историей про пропавшего отца, на глазах Уэйда папашу пристрелили дружки, Уэйд садится в вертолёт и ждёт, когда добежит Питер. Не думай, что сможешь сбежать. Три патрона в магазине. Уэйд Уилсон спускает курок. Питер Старк рассказывает старые шутки. Наивно верит в счастливый конец. Закрывает глаза от страха, когда они разгадывают первую загадку в гробнице Клеопатры. Пистолет был на предохранителе. Всю свою жизнь Уэйд Уилсон спасал только себя. Но в тот вечер, когда он бросил Питера в Египте, он впервые подумал о другом человеке. О человеке, что смеялся с его шуток. Что слушал его кассеты внимательно. Что делился последним глотком воды в пустыне. Забери он Питера в тот вечер на вертолёте — погибли бы оба. А теперь, господня шутка, Уэйду Уилсону вновь придётся проделать старый трюк! Втереться в доверие, а затем послать к чёрту устаканившиеся взаимоотношения и стать причиной чьей-то смерти. Он такая же сволочь, как и другие наёмники, выбирающие, прежде всего, выгоду. На человеческие жизни им давно плевать. Его научил этому отец. Уэйд сделал глоток скотча. Швырнул бутылку в стену с раздирающим глотку криком. Ему нет прощения.***
Питер медленно поднял руки и развернулся, с укором смотря на Уилсона. — Ты превзошёл сам себя, Уэйд, — отчеканил Питер, смотря в глаза Уилсону. Елена, ни секунды не колеблясь, вынула пистолет из кобуры, намереваясь пристрелить Уилсона. Не успела она взвести курок, Уэйд, бросив мимолетный взгляд на девушку, моментально перевёл оружие на неё, выстрелив в живот. Казалось, это требовало какой-то подготовки. Времени, чтобы прицелиться. Но, нет, Уилсон, будто имея в голове автоматический прицел, тут же определил, в какую точку направить оружие. Питер, только лишь дёрнувшись в сторону Елены, почувствовал, как у виска появилось что-то холодное. На плече сжались пальцы Уилсона, а его пистолет впивался в кожу на лице так, что ещё немного, и та побелеет. — Не бузи, малыш, — словно сквозь шум воды, услышал Питер голос Уэйда, — не надо марать своей кровью отличную рубашку. Питеру казалось, будто кто-то, издеваясь над ним, замедлил время. Всё, происходящее вокруг, виделось ему так, будто сам Всевышний надеялся, что Питер разглядит каждую детальку, впитывая всю ту боль, какую Он подготовил для него. Впавшая в ступор Елена, вопреки своим убеждениям казаться крутой и сильной, не выстрелила в ответ. Боль моментально пронзила её тело, а хватка на рукоятке ослабла до того, что она просто выронила пистолет на землю. Квентин Бек громко рассмеялся. Он смеялся так, как смеются злодеи в черно-белом вестерне. Раздражающий смех. Но ещё — пугающий. Он наслаждался происходящим, он получал кайф от их проигрыша, он чувствовал такую власть, что опьянение происходило моментально. Стоящие рядом Тони и Брюс успели подхватить Романову под плечи, не переставая чувствовать, как у самих ослабевают колени. Бек продолжал смеяться, пока Уилсон чуть ли не вдавливал дуло в висок Питера, а Елена, испуганно хватая ртом воздух, опускалась на землю вместе со Старком старшим и Беннером. Питер впервые за всю жизнь, нет, не так, кто-то из Старков впервые ощутил ту тонкую грань между собственными действиями и смертью. — Я просто поражаюсь, Энтони, — восхищенно проговорил Квентин, хлопнув в ладоши, — и это твоя новая команда? Елена, коснувшись руками живота, оглядела свои окровавленные пальцы с шумным выдохом через зубы. — Трагично. Очень трагично. А остальные уже… всё? — в голосе Бека звучала жалость, наигранная и мерзкая, но интонация, режущая слух и душу, сменилась на деловой тон военного начальника, отдающего приказы. Он обратился к Уэйду, но смотрел всё ещё на Тони, явно чувствуя своё превосходство: — Дёрнется — пулю промеж глаз. И не мешкай, как с этой идиоткой. Не хочу слушать эти стоны и всхлипы. — В тебе хоть капля человечности осталась, Квентин? — прошептал Брюс, зажимая рану Елены. — Почему тебе так важно… да что с тобой произошло? — Ты ещё песню об этом спой, — брезгливо бросил Квентин, не посмотрев в сторону Беннера. — Где Камни, Старк? — Поищи у себя в заднице, уёбок, — Тони отрывал от рубашки Елены кусок ткани, намереваясь тем самым хоть немного, но остановить кровотечение. — У меня твой сын на мушке, будь осторожнее с выражениями. Сердце стучало не где-то в груди, не отдавало в кончиках пальцев и не набивало ритм в мочках ушей, нет, Питер чувствовал, как сам стал сердцем — каждая клеточка тела отстукивала нужный ритм, секунда в секунду, свыше восьмидесяти ударов в минуту; его глаза, ноги, даже зубы, что уж говорить об органах, абсолютно всё его тело вздрагивало каждый раз, когда сердце подавало признаки жизни, продолжая пускать по венам кровь, наполненную страхом. — Хреновые у тебя манипуляции, мужик, — прохрипел Питер, пытаясь заглянуть в чёрные глаза Тони Старка, — у моего отца всегда есть запасной план. Ну, или в нашем случае — запасной сын. Хоть Питер плохо видел в этой тьме, освещаемой лишь слабым костром, отчего-то ему на секунду, лишь на короткий миг, показалось, будто в глазах отца мелькнула та родительская боль, режущая без ножа, когда собственный ребёнок отворачивается от тебя. Лишь на секунду мелькнуло что-то, напоминающее сожаление и покаяние, в глазах Тони Старка. Лишь на секунду. — Сразу видно, какой ты отец, — усмехнулся Квентин, сев на корточки рядом со Старком. Он стал говорить тише: — Давай будем честны: твой малыш сейчас злится, но тебе не насрать. Ты видел, Уилсон стреляет — хоть в путь. Ну, промахнулся, не страшно. Когда тут, — Квентин постучал костяшками по левому виску, — там безошибочно, считай, моментально. Надо ли оно? Ему жить и жить. Я тебе отличную сделку предлагаю, беспроигрышную, — Квентин облизал пересохшие губы. — Отведи меня к Камням, и я отпущу вас. Так уж и быть. Обойдёмся без, ну, ты и сам понял, очередных жертв. Мне лишь место нужно, это не сложно, Энтони. Место на карте укажи пятном собственной крови или просто пальцем ткни, мне срать, честно. По старой дружбе, а? Тони, всё то время, что говорил Квентин, смотрел лишь на рану Елены. Он думал о словах Питера, думал о его пустых глазах. Лишь изредка ловил слова Бека, но тут же терял их смысл. Стоило Квентину заговорить про Камни, Старка будто дёрнуло. Стоило Беку закончить, Тони, подумав несколько секунд, поднял голову, и ни мускул не дрогнул на его лице, когда, выдержав несколько секунд, тот, ставя ударение на каждом слове, отчеканил: — Пошёл. На хуй. Квентин, широко улыбнувшись, несколько раз кивнул, поднимаясь. — Понимаю. Дело принципа. Возражения? Ни у кого, парни? Что ж, ладно, — Квентин пожал плечами и развернулся к своим людям. — Уэйд, кончай эту, и, будь добр, мать твою, не промахнись. Квентин, не заметно для многих, дёрнул головой, будто его вдруг пробрала дрожь. Сжав крепко челюсть, он сделал несколько шагов от Старка и не мог перестать то сжимать, то разжимать кулаки. Питер, наблюдавший в то короткое мгновение за Беком, пытался разобраться, с чем связано такое странное поведение мужчины, даже не осознав его приказа. Приказа убить его лучшую подругу. Приказа, что должен исполнить человек, которого Питер считал другом. Питер не видел выражения лица Уилсона, тот стоял за его спиной, крепко прижимая к себе одной рукой, а второй — направляя пистолет в висок младшего Старка, но он отчетливо услышал, как Уэйд хрустнул шеей. Крепче сжав оружие в руке, Уэйд готов был убрать дуло от головы Старка, когда неожиданно для всех раздался крик Бишоп: — Стой! — Кэтрин, стоило нескольким наёмникам Бека направить на неё оружие, моментально подняла руки. — Да что ещё? — прорычал Бек, резко повернувшись в сторону девчонки. Замявшись, Кейт посмотрела на Питера, затем — на Уэйда. Сглотнув тяжелый ком, Бишоп, предугадывая реакцию остальной команды, заговорила, придавая голосу ту уверенность, в которой она сейчас так нуждалась: — Я покажу, где Ваканда. Только не убивай её. Квентин, будто осмысливая то, что сказала Бишоп, вдруг издал громкий смешок, смотря на девушку, всё так же державшую руки поднятыми. Она так старалась быть уверенной, так старалась… Но Квентин Бек слышал лишь жалостливую мольбу испуганной девчонки в просьбе пощадить её подругу. — Вот оно как? — с широкой улыбкой на лице сказал Бек. — Просто возьмёшь и покажешь мне Ваканду? А ведь этой блонди осталось недолго. Может, лучше Уилсон закончит начатое? Ты же не хочешь, чтобы она страдала? В его голосе — раздражающая приторность, возникающая в моменты, когда человек чувствует, насколько он силён и властен. Квентин Бек играется с интонацией, мимикой и выражениями так, как играется с жизнями экспедиции. Один его кивок, одно лишь слово — может умереть как один человек, так и все люди Старка. Боится ли его хоть кто-то из экспедиции? Чувствуют ли они животный страх, зарождающийся у любой живой души, когда она оказывается на пороге смерти? Смотря на Бека, чувствуя взгляды наёмников, сжимающих свои винтовки в руках, что будут направлены на каждого, кто дёрнется, слушая голос Квентина — становится ли страшно тому же Тони Старку или, например, Елене, кусающей от боли губы, что, ещё немного, и всё? Что ещё секунда, ещё один неверный шаг в попытках договориться, и кто-то… умрёт? Адреналин бушует в крови, пальцы Кейт подрагивают, что видно даже в темноте, и Кэтрин Бишоп начинает испытывать сомнительное и неприятное чувство, как теряет контроль над ситуацией. Она не уверена, что Бек готов пойти на сделку. Она вообще не уверена, что сама готова к этому. — Если дашь, — Стефан, будто почувствовав сомнения Бишоп, привлёк внимание Бека к себе, но рук, в отличие от Кейт, не поднял, — помочь Елене, Кэтрин безоговорочно покажет Ваканду. Ты же хотел этого, Квентин. Чем не шанс срубить двойной куш? Квентин, задумавшись, сделал шаг вперёд. Коснувшись подбородка, Бек слегка наклонил голову, выжидающе глядя на Стрэнджа. — Но мне не нужна дорога в Ваканду, док. Мне нужны чёртовы Камни, а ещё то время, что я теряю, пока мило болтаю тут с вами. — Они знают, куда идти, — вновь подключилась Кейт, бросив беглый взгляд в сторону Питера и Уэйда, — и покажут, где Камни. — Да чёрта с два я что-то стану делать для этого… — рявкнул Тони, но не успел закончить мысль — его перебил Стрэндж. — Мы теряем время, — Стрэндж сделал шаг вперёд к Беку, продолжая говорить так же уверенно, как он когда-то говорил в отделении реанимации, давая шанс пациенту, которого списали со счетов, — если не вытащить пулю сейчас, станет только хуже. Дай мне спасти её. — Тони, он прав, — прошептал Брюс, потянувшись к Старку, но тот тут же одёрнул плечо от Беннера. — Я не стану помогать ублюдку получить ещё и Камни, — твёрдо сказал Тони, не отрывая взгляда от раны Елены. — Ты думаешь, я забыл о том, что было? О том, что он сделал? — Брюс, опустив взгляд, тихо вздохнул и покачал головой. — Неужели, ты дашь ей умереть из-за собственных принципов? Тони не ответил, продолжая копошиться с раной Елены. Романова хоть и была ближе всех остальных, хоть и могла услышать их тихий разговор между собой, всё равно не вслушивалась, не пыталась понять потайной смысл, вкладываемый Беннером в свои вопросы. Она смотрела на звёздное небо, пытаясь отвлечься от той острой боли, пронзившей всё её тело, и думала о сестре. Думала о Наташе, что осталась сейчас в Ваканде, пыталась представить, что она сейчас делала. Сколько же времени прошло в Ваканде? Несколько часов? Минут? Если Елена умрёт этой ночью, то когда об этом узнает Наташа? Сколько лет пройдёт здесь, а сколько часов пройдёт в Ваканде? Перед глазами вновь секунда, когда её подстрелили. Пустой взгляд Уилсона, звук выстрела и пронзительная боль. В ушах звон, а тело не слушается. Пистолет выпадает из рук, а в голове на повторе вопрос: «Почему? Почему? Почему?». Елена действительно не понимала, почему. Почему Уэйд выстрелил? Почему она достала пистолет, прекрасно понимая, что это не поможет? Получается, Елена готова была умереть за Питера? Раз достала пистолет, раз готова была ранить (или даже убить?) Уилсона, раз подставилась… Показалось, одна из звёзд сверкнула на тёмном небе. Будто кивнув на мысли Елены, будто говоря ей «да» на вопрос о Питере. Глаза защипало, не ясно, от боли, от страха или от такого совпадения, но Елене впервые в жизни было плевать, увидит кто-то её слабость или нет. Горячие слёзы, безостановочно, друг за другом, стекали из уголков глаз по щекам, затекая в уши. То ли от щекотки, то ли от осознания такой очевидной мысли, Елена вдруг улыбнулась. Она улыбнулась, приоткрыв рот, задыхаясь от боли и собственных слёз, и продолжала смотреть на звёзды, выискивая среди них созвездия, что показывал ей в детстве Питер. Романова боялась одиночества, боялась потерять себя в чёрной пустоте, где осталась бы без сестры. Двадцать с лишним лет она цеплялась лишь за Наташу, совсем позабыв о том, что никогда не была одна. Даже если Наташа и была в экспедициях, даже если Наташа и затерялась в суринамских джунглях, у неё всегда был Питер. Питер всегда был её светом в этой чёрной пустоте. Словно младший брат, за которого она готова была не только убить, но и умереть. Жаль, она осознала это слишком поздно. Жаль, она не расскажет о своём открытии Питеру. — Я знаю, где искать Камни, — заявил Брюс, после того, как Тони не дал ему ответ, а Елена, закусив сильнее щёки, старалась сдержать громкий всхлип. Старк, будто очнувшись ото сна, поднял голову в полной растерянности. — Соглашайся на их условия, и я покажу тебе. Квентин Бек одобрительно улыбнулся. И, к удивлению всех, кивнул. Его раздражение и злость сменились на наигранную благосклонность к пленникам, готовность сотрудничать. Будто всё шло по старому плану, идеально разыгранному сейчас словно по сценарию. — Чего же мы ждём, друзья? Давайте же спасём милую даму от адских мучений, а меня — от осточертевшего ожидания. Доктор, помогите вашей подруге, — Квентин развернулся, идя в сторону Питера и Уэйда. — Этому прыткому гадёнышу свяжи руки. Зная его отца, он вывернет любой трюк. Кто-то толкнул Стефана в плечо. Доктор, шикнув, быстрым шагом подошёл к Елене, тихо попросив Старка и Беннера уйти. Сев на корточки рядом с Романовой, взглядом оценил рану. Елена, смотря в глаза Стефана, усмехнулась сквозь слёзы, одними губами спросив: — Дерьмово выгляжу, а? — Джим, Хэнк, — ровным голосом говорил Квентин, обращаясь к наёмникам, — помогите доктору дойти до третьей палатки. И проследите, чтобы он не натворил чего. Стефан, подбадривающе улыбнувшись Елене, отрицательно мотнул головой: — Что ты, солнце. По-моему, очень даже сносно. Особенно с этой полоской сопли под носом, — Стефан дрожащими пальцами показал на себе место, о котором говорил, вызвав очередной смешок у Елены. Джим и Хэнк кивнули. Подошли к Стефану и Елене. Тот, что был похож на Джима, поднял девушку с земли, перебросив её руку через своё плечо. Хэнк же, схватив доктора за рубашку, толкал того к нужной палатке. — Так, — Квентин обернулся к экспедиции Старка, — ты, смышлёная, — Квентин указал на Кэтрин, — пойдёшь с остальными моими парнями. Кейт глянула куда-то за плечо Квентина. В её глазах лишь на секунду мелькнула та неуверенность человека, взявшегося за новое дело. Страшно ли ей было переговариваться с таким человеком, как Квентин Бек? Пугала ли её вся эта ситуация в целом? У кого она искала помощи? — Да без проблем, мужик, — тихо ответила Кейт, продолжая вглядываться в темноту. — Чудно, — только и сказал он. Квентин Бек отвернулся от Бишоп, посчитав, что разговор окончен, но Кейт подала голос, возвращая всё внимание к себе. Теперь же в её голосе чувствовалась сталь, былая уверенность, что, будто солнце в облачный день, то мелькало в зените, то исчезало за тенью сомнений. Кейт, перестав смотреть в сторону Питера, сказала: — Мне необходима гарантия, что этот идиот, не умеющий выбирать себе друзей, будет жив. — Извини? — опешил Квентин и удивлённо рассмеялся. — Я невнятно говорю? — Бишоп сделала несколько шагов вперёд, даже не показывая, насколько ей страшно. Складывалось впечатление, она и вовсе забыла, что сейчас происходит. Как минимум четыре человека продолжали направлять на неё свои винтовки, а она шла, как ни в чём не бывало, к Беку, будто к старому другу. — Мне нужна связь. Рация, по которой я могу в любой момент услышать, что Питер — ещё способен отчеканить шутку, над которой никто не посмеётся. — Ничего себе. А ещё чего? Чаю сделать на дорожку? — Либо можешь пристрелить меня, — пожала плечами Кэтрин, — только вряд ли это хорошая идея. Местонахождение Ваканды знают лишь пятеро: одна с пулей, второй на мушке, двое стариков идут с тобой. А один из них, как ты заметил, слишком эгоистичен, — шепотом добавила Кэтрин. — Получается, остаюсь я. Неловко вышло, да? — Кейт мило поморщила нос, смотря на Квентина. Квентин Бек в проигрыше поднял руки и отступил на несколько шагов назад. — Туше, малышка, туше. Признаю, вы не такие идиоты. Дайте ей рацию, — Квентин, подозрительно быстро согласившись на условия Бишоп, кивнул одному из своих парней. Кейт посмотрела на Питера и улыбнулась ему. Мол, всё хорошо, не переживай, я справлюсь. Питер криво улыбнулся, хотя чутьё подсказывало ему — пизда всем. Помрут, как детишки в лагере «Хрустальное озеро» . Кто же тогда будет тем самым персонажем, дожившем до финала? Воцарилась непродолжительная тишина. Стефана с Еленой увели к палаткам. Уэйд, ни шутки не проронив, как мог сделать это в любой другой ситуации, завязывал руки Питера, что смотрел на горевший огонь пустыми глазами. Тони, стоя рядом с Брюсом, не отрывал взгляда от Бека, а Беннер, в свою очередь, взглянул на Кейт, что подмигнула ему, улыбнувшись уголком губ. — Слушайте, я на ваши уступки так легко иду, — Бек покачал головой, посмеиваясь над самим собой; он стоял рядом с костром, застёгивая ремень плечевой кобуры, — даже жалко становится, что в любой момент всё может не так пойти. — Очень жалко, — согласилась с ним Кейт, забирая рацию у наёмника. — Но если волосинка упадёт с головы одного из этих людей, то, поверь, малыш, — передразнила Кэтрин, — тебе не повезло. — Что ж ты сделаешь? — не переставая улыбаться, спросил Бек. — Убьёшь меня? Кейт ничего не ответила. Лишь широко улыбнулась, оголяя ряд белых зубов.***
Квентин Бек — человек, не терпящий отлагательств. Он многие годы жил одной единственной целью — найти Камни Бесконечности, а это не так просто, как кажется, когда вместе с тобой точно такой же идеей загорелись и другие люди, в том числе Старк. Квентин не то, чтобы злопамятный. Вовсе нет. Он лишь огорчен, что Энтони Старк сунулся туда, куда ему уж точно не следовало и заглядывать. Многие годы Квентин собирал лучших наёмников, археологов, историков и искателей приключений, лишь бы те отыскали чертов артефакт. Как оказалось, не все они лучшие в своём деле. К примеру, взять того же Уилсона. Но это не страшно. Главное, что Уилсон остался под боком. Квентин не переставал поражаться, насколько же легко манипулировать теми, кого сломали, как глиняного человечка. Очень уж легко. Так что теперь, спустя столько лет долгих и упорных поисков, Бек оказался в огромном плюсе. Одна оплошность в прошлом стала настоящим преимуществом. Если бы Уилсон не кинул его тогда, Бек бы не смог так идеально пробиться в экспедицию Старка. Несмотря на прошлый провал, на Уилсона слишком уж полагались некоторые члены экспедиции, охотно доверяя ему любую информацию, которой располагали сами. Оно и не удивительно. У Старков это явно наследственное. Квентин Бек был слишком близок к своей цели. Он наслаждался приближающимся триумфом, отдавая приказы так, словно король перед казнью сотни горожан. Блондинку с пулевым утащили в одну из самых охраняемых палаток. Квентину становилось смешно, что такой человек, как Стефан Стрэндж, достигший дна алкоголик с тремором рук, надеется вытащить пулю из тела девчонки. Впрочем, пускай попытается. За этим было бы интересно понаблюдать. Жаль, об этом Бек узнает лишь по рассказам. Дюжина лучших наёмников Бека сопровождала наглую девчонку к Ваканде. Ей дали рацию, точно такую же всучили Уилсону (в самом деле, не Старку младшему же давать), лишь бы не выебывалась по пути к городу. Глупая, глупая девчонка, тешит себя какими-то сомнительными надеждами, будто переживёт эту дорогу. Вооруженные наёмники Бека ей и пискнуть не дадут. Ну, и наконец, самая лучшая часть этого дерьма. Квентин Бек, в компании двух старых идиотов, крысоватого наёмника и глупого, доверчивого мальчишки, в сопровождении трёх лучших парней Бека, поднимаются на гору. Камни Бесконечности намного ближе, чем казалось раньше.***
— Признаться, я и понятия не имел, что вы пошли по скользкой дорожке, — Бек сорвал один из цветков, росших на горе, с интересом его разглядывая. — Но с вашей стороны глупо было звонить каждому, кто мог бы помочь. Слабый свет месяца кое-как освещал дорогу. Лишь большие походные фонари позволяли видеть то, что находится впереди. Они поднимались в гору около получаса. До этого компания молчала, но, как известно некоторым, Квентин Бек не из тех, кто будет хранить гордое молчание. Впереди шли Квентин и Брюс. Позади Тони и один наёмник, после них Питер и Уэйд, замыкали их группу ещё два наёмника. — Ты работал с Роуди, верно? — Брюс тяжело дышал, не поворачивая головы к Квентину; утирая пот, выступивший на лбу, он сделал ещё несколько глубоких вдохов. Давно он не выбирался из дома. Последняя экспедиция, в которой он участвовал, была в конце восьмидесятых. Остальные, по работе, никогда не подразумевали столь тяжелых подъемов в горы. Чаще всего он сидел в своём фургончике, в полной безопасности и абсолютном комфорте, и отдавал приказы рабочим, где следует копать, а где — даже чихать запрещено. — Что? — слишком громко возмутился Бек, от чего его голос эхом раздался на столь низком подъёме. — Нет, этот чёрт меня терпеть не может. Брюс обернулся к Питеру, намереваясь увидеть в его глазах возмущение, удивление или облегчение. Но Питер Старк, подталкиваемый изредка вперёд Уэйдом Уилсоном, потерял интерес ко всему, что происходило вокруг, полностью погрузившись в свои мысли. Брюс не знал, о чём думал Питер, но мог догадаться, что от него не ускользнуло сказанное Беком. Возможно, прямо сейчас Питер пытался понять, кто же тогда их всех предал, да только какой в этом толк? Что это исправит? Квентин, почувствовав, как теряет единственного собеседника, отрывисто посмеялся, вновь привлекая внимание Беннера: — Вы додумались позвонить Улиссу Кло. И, кажется, забыли, что Кло — та ещё крыса. Он сказал мне, что именно вы ищите, а он — невзначай поделился контактами Уилсона с вашим человеком. Так ведь, Уэйд? Уэйд ничего не ответил. Никто и в сторону его не стал смотреть — горечь предательства, о которой когда-то предупреждал Питер, не давала сил даже взглянуть в глаза наёмника. Единственный человек, не знавший о том, что Уэйд в прошлом уже предавал, был Тони Старк, но и ему было бы плевать — предал Уилсон впервые, или в сотый раз. Тони в принципе редко доверял людям. Его не огорчило бы предательство Уилсона, как это произошло с остальными. Его огорчило то, что собственный сын не разглядел в Уилсоне мразь, способную подстрелить своих.***
Стефана грубо втолкнули в одну из самых больших палаток, стоявших в метрах двухстах от их собственного лагеря. Стефан знал такие палаты; предназначенные для оперативного медицинского пункта, по типу тех, что были во время войны. Как давно там находился Квентин и его люди, почему они не заметили их раньше — всё это вопросы, на которые искать ответы у Стефана времени не было. Прямо сейчас ему предстоит сделать то, что он не делал, казалось, долгие годы. В палате горел тусклый свет газовых ламп; с ними было видно только в радиусе их местонахождения. При таком освещении не составит труда вытащить пулю, люди раньше и не в таких условиях работали, но что-то Стефану подсказывало, стоит немного оттянуть время нахождения наёмников рядом с ним и Еленой. Джим опустил Елену на холодную землю со странной бережностью, будто она имела значение для него. Через пару часов, если Елена очнётся, Стефан обязательно отшутится на эту тему. Но пока стоит проверить, насколько эти два идиота — идиоты. Стефан обратился к Джиму, поскольку он был ближе. Попросил принести хотя бы ещё один фонарь. Джим и Хэнк начали спорить: он всего-навсего пленник, его просьбы не имеют смысла, но он же врач и так ему комфортнее спасать человека, всё равно она умрёт, дай ему почувствовать, будто это не просто так. Стефан, тяжело вздохнув, посмотрел в дальний угол, где находилась гора вещей. — Эй, кретины! — крикнула Елена, кое-как складывая буквы в слова. — Эта девчонка, сейчас поймёт, что ей нечего терять и начнёт ёбаную перестрелку. Стефан, отвернувшись от горы вещей, наклонил голову в бок, склонившись над Еленой. — Чего вам стоит принести ещё один фонарь? Мне нужно видеть пулю. Прошу, — Стефан поднял голову к ним, умоляюще взглянув на наёмников, — и больше я вас не побеспокою. К удивлению, его просьба подействовала не на Джима, как он рассчитывал, а на Хэнка, человека, не церемонившегося с калекой, когда вталкивал того в палату. Хэнк вышел. И, тем самым, укрепил догадки Стефана. Хэнка не было около двух минут. И он не позвал никого, чтобы тот сам поискал фонарь. Вернувшись, Хэнк был довольно рассержен. Бросив фонарь Стефану, он, кивнув напарнику, вышел из палаты. Стефан прислушивался, включая фонарь и направляя его на рану Елены, пытаясь понять, есть ли кто-то в лагере, кроме них четверых. За эти несколько коротких мгновений, Стефан не услышал ничего, кроме зажигалки Хэнка, и тихого покашливания Джима. А ещё, стоило Стефану включить фонарь, он понял одну очень странную и немного пугающую вещь. Помимо Елены и Стефана был ещё один пленник. Прямо в этой палате. В дальнем углу, вместо горы вещей, сидел крупный человек с мешком на голове. Он не двигался, руки его были чем-то скреплены за спиной. Возможно, он был давно мёртв. Но, как показалось Стефану, его широкая грудь, стоило свету лишь на секунду мелькнуть в его сторону, приподнялась на глубоком вдохе. — Ты будешь делать, что собирался? — заворчал Джим, скрестив руки на груди. — Отдельная команда нужна? — Дай… — Елена облизала губы. — Дай я его задушу. Джим тихо посмеялся, покачав головой. Стефан, сделав глубокий вдох, приподнял футболку Романовой, оголяя место пулевого ранения. Ничего сложного в том, чтобы вытащить пулю, нет. Это как играть в «Операцию», только вместо жуткого звука ошибки — реальная смерть. Стефан отточил навык за годы хирургии, он, чёрт подери, нейрохирург, а это о многом говорит. Он не какие-то аппендиксы вырезал, он на живом мозге такие трюки проворачивал, что ему нередко аплодировали зрители-интерны, да и другие врачи тоже. Только Стефан больше не нейрохирург. Два с половиной года он не прикасался к скальпелю, не надрезал человеческое тело, не проворачивал сложные операции как лёгкие. Два с половиной года Стефан Стрэндж был лишь калекой, наблюдавшей, как жизнь проскальзывает сквозь изломанные пальцы. Для певца важен голос, для бегуна — ноги, для хирурга — руки. У Стефана не было ничего, кроме хирургии. И он всё проебал по собственной ошибке. — Есть иголки и нитки? — прохрипел Стефан, смотря на дыру от пули, из которой медленно вытекала кровь. — Найди мне хоть что-то, чем я смогу её зашить. Джим позвал Хэнка. Хэнк что-то проворчал. Стефан не переставал смотреть на рану. Он надеялся проделать импровизированную операцию щипчиками или пинцетом. Но что-то подсказывало Стефану — ему не позволят так шиковать. Стефан смотрел на рану и видел все те дни практики, которые не ценил. Каждый день в операционной, научные конференции, мозговые штурмы относительно сложных случаев. Он лишён всего этого. У Стефана больше нет той жизни. Больше нет ничего. Только сломанные руки, алкоголизм, пара пациентов на Кубе. Но ведь говорят, талант не пропьёшь? Может, и у Стефана получится то, что получалось раньше чуть ли не с закрытыми глазами? — Сейчас будет больно, — прошептал Стефан, посмотрев Елене в глаза, — но потом ты отключишься. Я тебя зашью. Всё будет в порядке. Хорошо? — Делай, что хочешь, — улыбнулась Елена, закрывая глаза, — хуже не станет. Стефан кивнул. Джим принёс Стефану медицинский набор, один из тех, которые у него самого когда-то были на Кубе. Куба казалась чем-то далёким и давним. Будто сотни лет назад, лишь интересный опыт. Стефан вылил часть медицинского спирта на живот Елены. Та зашипела от боли, выгнувшись в позвоночнике, но смогла стерпеть, не выдав более ни единого звука. Дальше — только хуже, и, Стефан был уверен, Елена это понимала. — Как тебе Суринам? — спрашивал Стефан, обрабатывая непослушные руки. — Как навозная куча в Огайо, — устало и невнятно прошептала Елена, прижавшись щекой к плечу. — А мы жалели, что не поехали с вами, — ухмыльнулся Стефан, втирая спирт между непослушными пальцами. — Не так много упустил. Хотя, перестрелка на реке была крутой, — Елена посмеялась через кашель. — Да и Питер, бросившийся спасать Кейт на мосту… это было круто. — Надо же, — отстранённо сказал Стефан, коснувшись загорелой кожи Елены. — А Ваканда? Какая она? — Красивая, — прошептала Елена. — Там чертовски красиво. Будто в. Елена не договорила. По всей палате, за её границей и, казалось, по всем джунглям раздался грудной крик боли. Стефан просунул пальцы в рану, осторожно, стараясь не навредить сильнее, чем сейчас. Елена, поднеся руку ко рту, вцепилась зубами в рубашку, продолжая приглушённо кричать. Джим, наёмник, человек, работа которого заключается в убийстве других, отвернулся, поморщившись. Елена не переставала кричать, пока Стефан пальцами пытался нащупать пулю внутри её тела. Даже человек в мешке пытался отвернуться. Но он не мог закрыть уши, не мог включить музыку, не мог начать петь. Ему пришлось слушать, как девушка кричит от невыносимой боли. Стефан нащупал пулю средним пальцем. Тремор никуда не пропал, но сейчас Стефану следовало поднапрячься. Одно неосторожное движение — Елене следует начать молиться. Да и Стефану тоже. Стефан обхватил пулю средним и указательным пальцами. Елена уже не просто кричала, она рыдала от боли, оставляя глубокие следы на руке от собственных зубов. Стефан, выдохнув через сжатые зубы, потянул пулю на себя, медленно. Пальцы затряслись сильнее. Елена вскрикнула намного громче, чем до этого. — Мужик, — застонал Джим, отвернувшись к выходу из палатки, — ну на хрена так?! Стефан посмотрел на бледную, как снег, с красными пятнами на щеках, Елену. Если он будет медлить, будет только хуже. Стефан Стрэндж — прирождённый хирург. Он гениальный врач, свет гениальности которого затмевает остальные. Стефан Стрэндж, может, и лишился прежней работы, но призвание, дар, никто не в силах у него отнять. Если даже сам Господь попытается это сделать, ему следует подготовиться к драке. Пуля выскальзывала из пальцев. Елена кричала от боли. Пот стекал по лбу Стефана. Но у доктора Стрэнджа получилось вынуть пулю из тела молодой девушки. Крик боли сменился на безостановочные слёзы. Настоящую истерику. Стефан отбросил пулю в сторону. — Охренеть, — прошептал Джим. — Господи, ты что, никогда из себя пулю не вынимал?! — закричал Стефан. Его руки дрожали сильнее обычного. — Умоляю, заткнись нахрен! Елена, до того пытавшаяся успокоиться, уронила руку, на которой, казалось, живого места от укусов не осталось, и, всхлипывая, пыталась улыбнуться Стефану, кое-как плывущим взглядом цепляясь за его лицо. — Алкаш со стрёмной бородой и сломанными руками спас мне жизнь… ахуеть. — Ты тоже заткнись, — буркнул Стефан, но не смог сдержать улыбки.***
Суринамские дожди перестали мучить искателей приключений прошлой ночью, о чём экспедиция Старка знать не могла, поскольку всё это время находилась в Ваканде. В эту ночь было видно звёзды: ни одного облака, скрывающего красоту небесного свода. Единственное, что начинало беспокоить путников, взбирающихся на гору, — сильный порывистый ветер, что норовит сбросить их с горы вниз. Они поднимались около часа с лишним, полностью измотанные трудным подъемом. Даже Квентин Бек помалкивал, полностью отдавая все силы на физические нагрузки. В середине пути, когда единственная дорога дальше заключалась в скалолазании, Уэйду пришлось снять веревки с рук Питера, полностью доверившись ему. К удивлению каждого (в особенности — Старка и Бека), Питер не предпринял и попытки побега. Лишь молча карабкался по камням, шумно выдыхая через нос. Как только они оказались на относительно ровной дороге, он покорно завёл руки за спину, выжидая, когда Уилсон затянет вновь верёвки, режущие запястья. Та карта, которую когда-то Чарльз передал Тони, а тот, в свою очередь, Брюсу, покоилась в кармане Стефана, о чём знали лишь эти двое. Квентин Бек понятия не имел, что существует карта, указывающая местонахождение Камней. А Тони Старк не знал, что точка, указанная на карте, указывала на точное местонахождение Камней. Не на вход в пещеру, не на конкретную дорогу, а буквально место в горе, куда нужно ещё добраться. Об этом знал лишь Брюс. За ту ночь, проведенную в особняке Старка, Брюс изучил горы от и до, так что только он располагал необходимой информацией. Здесь не было вины Тони Старка. Четыре года назад, когда только велась подготовка к экспедиции, Тони не обращал внимания на гору так, как это делал Брюс. Он лишь предполагал, что Камни находятся в Юлиане. Как именно туда подняться, в какой конкретно пещере (если они там вообще есть), и все остальные вопросы — он предпочитал решать их на месте. Так что, когда Брюс вызвался показывать дорогу к Камням, это было лучшее решение из всех. Сделай это Тони, он завёл бы их в тупик. У Брюса были свои планы на Камни, о которых не знал никто. Но, что интереснее всего, не один Брюс подумывал о таком исходе. Он был не первым человеком, кто додумался использовать силу Камней в таком ключе. Только он не знал, что прямо сейчас об этом думают ещё несколько человек. Как и они не знали, что Брюс Беннер думает о том же. Перед ними оказался широкий выступ на горе. Квентин встал на самый край, разглядывая джунгли, раскинувшиеся внизу. Порыв ветра потрепал рубашку на нём, и он блаженно улыбнулся приятной прохладе. — Пришли, — сказал Брюс, указав на горную стену, перекрытую свисающими лианами, рядом с которой валялось множество камней и булыжников. — Здесь? — с сомнением спросил Квентин, развернувшись к компании. — Завалена, — Брюс поправил очки, подходя к лианам. — Шури таким образом пыталась спрятать пещеру, — Брюс стал ощупывать выступающие камни, выискивая тот, что позволит упасть остальным, — только в легенде… в общем, эти выглядят так, словно кто-то взрывал, что ли, пещеру до нас. Но потом опять завалил проход. Питер, Тони и Уэйд вспомнили Чарльза. О том, что Чарльз был здесь лет тридцать назад, Брюсу и Стефану рассказать не успели. — Эй, — Квентин повернулся к наёмникам, — помогите доктору Беннеру. В самом деле, за что я вам плачу? Наёмники, поставив фонари на каменный выступ, тем самым направляя свет на пещеру, стали расчищать проход. — Можешь больше не появляться в моём особняке, доктор Беннер, — сказал Тони, когда Брюс встал рядом с ним. Брюс, сняв очки, потёр переносицу. Надев их обратно, посмотрел на Старка с усталостью. — Не веди себя как дитя малое. Он бы убил Елену. — А теперь у него будут Камни и он убьёт нас всех. Надеюсь, ты доволен. — Не оправдывай своё непомерно раздутое эго желанием защитить нас всех, — фыркнул Питер. — Ты привёл продажную шкуру в команду, зная, что он уже тебя когда-то предавал, — Тони не смотрел на сына, — я бы на твоём месте вообще помалкивал. — Эта продажная шкура рядом с вами стоит, — повернулся к ним Квентин, — где ваши манеры? — Ой, прости, правда? Я-то думаю, кто ствол на моего сына направляет. — Взрослые же люди, в конце-то концов, — вздохнул Квентин. — К чему эти обиды? Сам же сказал, вы не жильцы. Лучше бы, ну, — Квентин неопределенно махнул руками, — сказали друг другу то, что боялись сказать раньше. Пока не поздно. В этот момент один из бугаев Бека вытащил самый нижний, один из больших камней, из завала, и все остальные, цепной реакцией, обвалились вниз. Некоторые из них покатились к ногам Бека и экспедиции Старка, другие же — внутрь пещеры. — Впрочем, это не важно, — улыбнулся Квентин, — мы почти пришли. Они, поочередно, стали заходить в тёмную пещеру в горе, медленно двигаясь вперёд. Квентин Бек был прав. Они почти пришли. И им следовало сказать друг другу то, что боялись сказать раньше. Иначе будет слишком поздно.***
В тёмных джунглях Суринама двигалось тринадцать человек, освещавших свой путь фонариками на винтовках. Деревья, окружавшие их, поднимались высоко в небо, и были настолько близко расположены к друг другу, что иногда, идя по протоптанной тропе, группе людей приходилось выстраиваться в линию, лишь бы пройти дальше. Единственная причина, по которой Кэтрин Бишоп не потерялась за это время, заключалась лишь в том, что она успела запомнить дорогу к Ваканде, ассоциируя деревья с различными людьми. Когда они дошли до дерева, похожего на Уэйда Уилсона, Кэтрин Бишоп потребовала рацию у одного из наёмников. — Лишь хочу услышать этот чудный голос, — пролепетала Кейт, вытянув руку. — Забыл? Такие условия. Наёмник нехотя отдал ей рацию. Кэтрин, взяв ту в руки, включила её. Спустя две секунды заговорила: — Приём, это Кейт. Приём. Кейт не намеревалась двигаться дальше, к Ваканде, до которой оставалось немного, пока она не услышит голос Питера. Один из наёмников, закурив, огляделся вокруг. Кейт смотрела на другого наёмника, того, что дал ей рацию, будто он был соучастником в их «созвоне». Через секунд двадцать раздалось шипение помех, а затем — голос Питера. — Всё в порядке, Кейт, — сказал Питер. Наёмник протянул руку, намереваясь забрать рацию, но Кейт сделала несколько шагов в сторону, вновь заговорив: — Знаешь, я думаю, всё-таки пираньи тут есть, — сказала Кейт прежде, чем у неё отняли рацию. — Ты чё творишь? — разозлился наёмник, убирая рацию обратно в один из своих карманов. — Старая шутка, — пожала плечами Кэтрин. — Хотела ему настроение поднять. У его виска-то пушка, а не у моего. — Провернёшь такое ещё раз, рацию больше не надейся получить, — сплюнул на землю наёмник. — Злюка, — фыркнула Кейт, продолжая идти к Ваканде. Сверившись с часами, она кивнула самой себе. — Пошли, мальчишки. Вы же хотите увидеть чудо? Они прошли ещё сотню метров, оказавшись в густых зарослях джунглей. Именно здесь и начиналась территория Ваканды. Рация была бесполезна в этих местах — купол Ваканды перекрывал любой сигнал. Кейт не сказала наёмникам, что они на месте. Лишь шла дальше, надеясь, что те не поймут. Мало ли, ещё прибьют её за ненадобностью. Кейт не могла перестать думать о друзьях. Если связь с Питером и позволяла ей понять, что Старк жив, то насчёт остальных ей не было известно, ровным счётом, ничего. Кейт надеялась, что Стефан смог вытащить пулю. Кейт надеялась, никого больше не пытались пристрелить. Кейт надеялась, все они смогут пережить это адское приключение. Что-то ей подсказывало, когда она закончит в Суринаме (если останется в живых, разумеется), ни ногой не сунется больше в такие тусовки.***
Они медленно спускались по узкому проходу пещеры вниз, постоянно упираясь руками в стены, чтобы не потерять равновесие. Единственная причина, по которой Питер ещё не упал — поддерживающий его Уилсон, наконец убравший пистолет в кобуру. По пути в глубинку пещеры, где, по мнению Беннера, и находились Камни, проход то сужался, то становился настолько широким, что могли пройти четыре человека, пару раз под ногами были трещины в полу, через которые им приходилось перепрыгивать. Спустя десять минут такого пути, впереди показался слабый голубой свет. Компания переглянулась. — Нам туда, верно? — спросил Питер. Беннер кивнул, ускоряясь по пути. Проход вновь расширялся, дорога перестала быть такой ветвистой и неровной. Чем ближе они были к голубому свету, тем лучше они могли разглядеть то место, где и находились Камни. Тони и Квентин, шедшие впереди с Брюсом, присвистнули. Когда компания выбралась из туннеля, у всех перехватило дыхание. Это было самое прекрасное и волшебное место из всех, что они когда-то видели. Загадочное, словно из фантастического фильма. Настоящее чудо природы. Яркий голубой свет, цвета аквамарина, исходил от кристаллов, торчащих из стен и потолка пещеры. Но это не единственный источник света в пещере — посреди широкого пространства находилось небольшое озеро, из которого выросли высокие, метра три, с тонкой ножкой и большой шапкой, светящиеся небесным цветом, грибы. Красочный сон наяву, не иначе. Посреди озера, на островке, росло дерево, напоминавшее иву, но листва её была не такой густой. На древе росли плоды, блеклые и не столь заметные, как те же кристаллы или огромные грибы. В самом дереве, ближе корням, виднелось что-то белое. Сделав несколько шагов вперёд, Питер увидел, что в дерево врос человеческий скелет. Торчала лишь голова, неестественно изогнутые руки по плечи, левое колено и часть рёбер. А на пальцах правой руки находились яркие, радужных цветов, камни. — Камни Бесконечности, — ошеломлённо, на выдохе, сказал Тони, увидев то, что видел Питер. Это казалось невозможным. Нереальным. Такое не случается в жизни. Такое не может существовать в человеческом мире. — Есть мысли, откуда такая красота, док? — Квентин Бек чуть ли сам не светился от счастья. Он медленно пошёл в сторону древа. — Возможно, Камни создали вокруг себя экосистему… — с сомнением говорил Брюс, постоянно озираясь по сторонам. — Как было с Вакандой… Господи, я не знаю, Бек, я понятия не имею, что это… Когда компания людей оказалась у озера, с дерева, будто по взмаху палочки, улетели несколько больших, лилового цвета в крыльях, бабочки. Питер завороженно наблюдал за ними с открытым ртом. — Это невероятно, — прошептал Питер, наблюдая за полётом насекомых, размах крыльев которых был чуть ли не под метр. Рация, торчавшая из заднего кармана брюк Уилсона, затрещала. Раздался голос, затмевающийся на фоне помех, Кэтрин Бишоп. Квентин Бек, заглядывающий в озеро, где плавали маленькие рыбки разных цветов, резко поднял голову на шум. Посмотрев на Уилсона, он будто раздумывал, следует ли позволять Питеру связываться со своей подругой. — Да ладно, Бек, — наконец за всё это время подал голос Уэйд, — чё ты из себя строишь фифу. Дай им поболтать, она ведь без этого Ваканду не покажет. Девка жесть какая своенравная, чуть что — заведёт твоих ребят в ловушки. А их там, поверь уж старому вояке, до чёртиков. Квентин Бек задумался. Подозвал к себе указательным пальцем Уэйда и Питера. Кэтрин Бишоп повторила свои слова. Квентин кивнул, позволяя Уэйду достать рацию и дать Питеру ответить. Питер ответил. Сказал, что всё в порядке. Уэйд выключил передачу, убирая рацию обратно. Голос Кэтрин вновь раздался по пещере: — Знаешь, я думаю, всё-таки пираньи тут есть. Квентин Бек нахмурился. Посмотрел сначала на Брюса и Тони, затем на Питера. — Это код какой-то? Питер, усмехнувшись, покачал головой. — Так, шутка. Ты не поймёшь, Квентин. Господи, почему тебя так назвали? Кве-нти-н, — Питер поморщился, будто пробовал имя на вкус; оно казалось ему неприятным, неправильным. — Это французское имя типа? Но ты ж не француз. А сокращение будет… что-то типа… бля, дай подумать, Квен? Вообще, видно, имя многое в жизни играет, ты же чистый Крентин. Квентин, сжав губы, несколько раз задумчиво кивнул. А затем, схватив Питера за плечо, толкнул его в озеро. — Эй! — закричал Тони, рванув вперёд. Один из наёмников схватил Старка за локоть, второй направил на него автомат. Питер не утонул, нет. Глубина озера еле доходила ему до колен. Он упал на колени, предварительно опустившись под воду головой. Ледяная вода сбила большую часть спеси Питера. Прочистила мозги, вернула к реальности. Только сейчас, казалось, до него дошло, где он находится и по какой причине. Вынырнув, Питер откашлялся. И с яростью в глазах посмотрел на Бека. — Проверка, малыш, — пожал плечами Квентин, сделав шаг вперёд, опуская правую ногу в воду. Уэйд Уилсон подошёл к Питеру, грубо поднимая того из воды. Тони и Брюс сделали несколько шагов к озеру, но дальше не продвинулись — наёмники направляли оружие на мужчин, не давая им сделать лишних движений. — Столько лет потратил на поиски Камней, — Квентин Бек сделал глубокий вдох, грудь его вздымалась, а сам он блаженно улыбался, — и, наконец, нашёл. Посмотри, Энтони, — Квентин обернулся к Старку, — посмотри, чего ты лишаешься. Насладись своим проигрышем, почувствуй его. Квентин Бек продолжал говорить, стоя по колено в воде. В метре от него, в этом же озере, которое, скорее, можно назвать лишь лужей, стояли Питер и Уэйд. Уилсон, прижав Питера ближе к себе, зашептал ему на ухо: — Знаю, ты на меня злишься, но давай сейчас без суеты. — Отсоси, Уилсон, — прошептал Питер. — Предлагаешь? Так, не сбивай и молчи, несмышленый мышонок, попросил же. Уэйд коснулся рук Питера чем-то холодным. Питер хотел дёрнуться, но Уэйд шикнул на него. — Его страстные речи вот-вот закончатся, не мешай. Слушай, — Уэйд что-то делал, но Питер не до конца понимал, что именно, — если выживем, сходишь со мной в Плазу? Там паста отменная. Питер почувствовал, как хватка верёвки на руках ослабла. — Это не свидание, честно, лишь извинения. Держи крепко, ковбой, и преждевременно не пали, — в голосе Уэйда слышалась улыбка; Питер нащупал рукой пистолет в кармане. — Удачи. — Ты что задумал, болван? — Исправляю ошибки. В Плазе, хорошо? — Уэйд, — прохрипел Питер, не поворачивая к нему головы. Уэйд невесомо коснулся щекой виска Питера. И прошептал так тихо, что сам Питер еле смог разобрать слов: — Уничтожь Камушки. Это им поможет. — Уэйд, — чуть громче сказал Питер. — Прости, mi amor, — Уэйд коснулся губами затылка Питера. Не успел Питер возразить. Не успел Питер сделать хоть что-то. Уэйд Уилсон, сделав шаг назад, со всей силы толкнул Питера Старка вперёд, к дереву, в котором был скелет с Камнями, крикнув: — Эй, мудозвоны! Питер вновь упал лицом в воду, а рука его оказалась рядом с островком. Уэйд Уилсон выстрелил в наёмника, стоявшего рядом с Тони Старком. Пуля прямо в переносицу, как он всегда умел. Красивый третий глаз. Перевёл пистолет на второго наёмника. Тони Старк рванул к островку. Уэйд застрелил второго наёмника, точно так же, как и первого. Квентин Бек тоже побежал к Камням. Питер поднял голову из воды, не до конца понимая, что происходит. В ушах звенело, а вода попала в рот — неприятная на вкус, отдающая химикатами. Уэйд Уилсон навёл пистолет на третьего наёмника, стоявшего дальше всех. Перед тем, как он пристрелил и этого человека метким выстрелом в голову, тот выстрелил в него. Брюс Беннер рванул к Камням вместе с остальными. Уэйд Уилсон застрелил третьего наёмника, получив пулю в плечо. А когда навёл пистолет на Квентина Бека, произошло то, чего никто не ожидал. Квентин Бек, как и хотел, получил Камни Бесконечности. Но не все.***
Тьма суринамских джунглей сменялась закатным светом. Немногочисленная армия Квентина Бека удивлённо озиралась по сторонам. Как ведь такое возможно? Только что была ночь! А теперь… светло? Кейт Бишоп вела людей вперёд, нервно ковыряя заусенцы на большом пальце. Она постоянно оглядывалась по сторонам, прислушивалась к разговорам людей Бека. Один из них пытался передать по рации начальнику, что они добрались до Ваканды, но ответа не было. Те, кто держали при себе компасы, отмечали, с какой бешенной скоростью крутилась стрелка. Вскоре они добрались до места, где совершенно недавно (вот бы ещё понимать, сколько в реальном времени часов назад, они были здесь) сидели с экспедицией Старка, обсуждая дальнейший план действий по вызволению Клинта Бартона. Кейт опустила руку к карману, прикрытому длинной рубашкой. В кармане лежал нож Старка, который она выкрала ещё у костра, когда пришли люди Бека. Кейт сделала глубокий вдох. Осталось немного. Люди Бека взвели ружья, двигаясь так, словно ФБР на опасном задании по поимке серийного убийцы. Кейт, двигаясь так же незаметно, как и недоармия, коснулась пальцами рукоятки ножа, медленно вытягивая его из кармана. Затылка коснулось дуло автомата. Кейт выдохнула. Пиздец. — Получается, мы в твоих услугах больше не нуждаемся, верно? — Похоже на то, — нервно усмехнулась Кейт, доставая нож. Но наёмник не успел спустить курок. Наёмник не успел подумать о том, как сделает это. В наёмника прилетела стрела, пройдя сквозь его левое ухо, выйдя через правое. Наёмник лишь через секунду упал замертво наземь, выронив автомат из рук. — Твою мать! — вскрикнули несколько человек, направляя оружие в ту сторону, откуда прилетела стрела. Кейт Бишоп, воспользовавшись случаем, достала нож из кармана и швырнула его в другого наёмника, рядом с ней. А затем — побежала так быстро, как только могла. Наёмники не успели выстрелить в неё. Десятки стрел метнулись в сторону наёмников, выпускаемые где-то с деревьев. Кейт бежала в деревню, бежала со всех ног, надеясь, что Бог защитит её. Ну, или вакандцы. В джунглях звучали звуки выстрелов, но это продолжалось не долго. Когда Кейт Бишоп добежала до дома вождя, крыша которого украшена цветными камнями, перестрелка в джунглях утихала — в живых оставалось лишь несколько человек, отчаянно боровшихся за свою жизнь. Кейт ворвалась в комнату, где когда-то происходило воссоединение семьи. Там её уже ждали. — Ты в порядке? — Наташа рванулась к Кейт, крепко её обнимая. Знакомы всего ничего, а уже волнуется, как за свою родную. Кейт несколько раз быстро кивнула. На кровати сидели Клинт Бартон и Чарльз, ожидавшие дальнейших команд. — Пора? — спросил Клинт, посмотрев на Кейт. Кейт глянула на часы. Сверилась со временем, когда она связывалась с Питером. Покачала головой. — Ещё одиннадцать минут. Потом — рвём ноги. — Они точно справятся? — спросил Чарльз, с надеждой смотря на Кэтрин. — Да. Возможно. Не знаю, — Кэтрин, закашлявшись, упала на один из плетёных стульев, стоявших позади. — Вы даже не представляете, как я перепугалась. Кэтрин Бишоп вдруг заливисто рассмеялась. — Поздравляю, Кейт, ты прошла посвящение в семью, — ухмыльнулся Бартон. — Да в рот я ебала такую семью, — на выдохе улыбнулась она. Теперь была очередь смеяться Наташе и Клинту. Они сидели в этой маленькой комнатке, чувствуя внутреннюю дрожь. Стоял вопрос, волновавших каждого, кто находится здесь. Вопрос, от которого зависели их жизни. Смогут ли они выбраться из Ваканды?***
Стефан делал заключительный стежок на ране Елены. Романова, ещё какое-то время шипела от боли, но вскоре замолкла вовсе, смирившись со своим положением. Боль стала лишь фоном, чем-то, к чему привыкаешь, как привыкаешь к стёртым в кровь ногам, когда идешь слишком долго. Джима сменил Хэнк. Елена смотрела на человека с мешком на голове полузакрытыми глазами, думая о своём. Стефан, изначально делая неаккуратные стежки из-за тремора, стал намного быстрее справляться со своей работой. — Он ведь — машина для убийств, — зашептала Елена, не отрывая взгляда от пленника, — он никогда не промахивается. Ни-ко-гда. — О чём ты? — Стефан взял ножницы и отрезал медицинскую нить. — Он рассказывал мне, — Елена повернула голову к Стефану, вдруг взяв его за руку, — рассказывал в доме Роуди, что убивал раньше. Он — прирождённый убийца. Никогда не… не промахивался. — Ты про Уэйда? Елена еле заметно кивнула. Отвела слезящиеся глаза к потолку. — Он не хотел меня убивать. Лишь… он словно хотел избавиться от меня. — Я думаю, он просто промахнулся. Но очень удачно — ничего не задел из важных органов. — Такие, как Уэйд Уилсон, если хотят убить — убивают сразу, — прохрипела Елена, крепче сжав руку Стрэнджа. — Не оправдывай его. Он нас продал Беку. Стефан убрал ножницы в медицинский набор. — Они сейчас там, на горе, — Стефан убрал прилипшие от пота волосы с лица Елены, — под прицелом из-за него. Ведь заноза в заднице предупреждал об этом с самого начала. А мы и не послушали его. Теперь… как там говорят? Que sera, sera? — Он так трясся рядом с Питером, — заговорчески прошептала Елена, потянувшись к Стефану, — не думаю, что этот человек действительно бы предал его. Я уже видела такое. Он скорее сам умрёт, чем даст кому-то навредить Питеру Старку. Человек с мешком на голове дёрнулся. Хэнк, заметив это, прикрикнул на него: — Эй! Тебе мало прошлого раза была, а, вояка? Человек замер. Елена, обратив на это внимание, опустила обратно на землю голову, продолжая смотреть на пленника. — Док, я не делаю поспешных выводов о человеке, стрелявшем в меня. Я лишь говорю факты. Глаза не обманешь. — Ты так говоришь, как будто они втюрились в друг друга, — усмехнулся Стефан. — В мире, как ты знаешь, больше нет ничего невозможного. Телефоны без проводов, электронные письма, чёртовы волшебные Камни, — усмехнулась Елена, — если прирождённый убийца влюбится в самого доброго человека на Земле, я даже ухом не поведу. — Тебе бы отдохнуть, — ласково прошептал Стрэндж, удобнее усевшись рядом с Еленой. — Я так и не побывала в России, — продолжала она, но уже по-русски, — наверное, там сейчас куда лучше, чем раньше. Хотя, смена обёртки не сделает конфетку лучше, а? Елене показалось, пленник усмехнулся. — Я плохо знаю русский, — нахмурился Стефан, прислонив тыльную сторону ладони ко лбу Елены, — но точно знаю, что у тебя жар. — Ты меня понимаешь, мужик? — чуть громче заговорила Елена. — Она чё, русская? — взъелся Хэнк, повернув голову к Стрэнджу и Романовой. — Заткни её на хер! — У неё жар, — пожал плечами Стефан. — Сделай хоть что-то, — настойчивее продолжала Елена. Через несколько секунд пленник покашлял. Елена растянулась в улыбке — Принесите мне воды, — прохрипела Елена, повернувшись к Стрэнджу. — Я, кажется, умираю. — Не говори глупости, — нервно ответил Стефан. — Я умираю! — прокричала Елена. — Мне нужна вода! Сейчас помогу! Мне нужна вода! — Эй, угомони свою тёлку! — Хэнк потянулся к кобуре. Елена схватила Стефана за ворот рубашки. Тихо прохрипела, что мог услышать только Стефан: — Dame las tijeras, idiota. Стефан, бегая глазами от одного глаза Елены к другому, незаметно кивнул. Елена вновь начала кричать, смешивая английский, испанский и русский. — Принеси же воды, идиот! — Стефан обернулся к Хэнку, с раздражением рявкнув на него, а сам тем временем незаметно забирал ножницы из набора. — С какой стати? — усмехнулся Хэнк. Елена завизжала. — Нравится это слушать? — Стефан подтолкнул ножницы Елене. — Она же умирает! Не будь сволотой. — Господь всевышний, — тяжело вздохнул Хэнк, развернувшись к выходу из палатки. Неподалёку стоял Джим, к которому обратился Хэнк. Елена, что есть силы, толкнула ножницы в сторону пленника, продолжая наигранно стонать от боли. Пленник ногами подтянул ножницы себе за спину. Как только он взял их в руки, Елена повернулась к Стефану. — Они даже не заметили, что у меня две пушки, тупые куски дерьма, — быстро шептала Елена, смотря на Стефана, — сейчас тебе придётся подыграть мне. — О чём ты? — Я же умираю, дурень, — улыбнулась она, заложив левую руку под себя. — Прояви уважение. Елена заговорила громче, совмещая слова теперь не только на английском, русском и испанском, но и добавляя фразы из французского и голландского. Хэнк, распахнув вход в палатку, взглянул на Романову, задыхающуюся на полу. — Ты опоздал, друг, — рассерженно прохрипел Стефан, повернувшись к Хэнку. — Что сложного в просьбе принести воды?! — Да пошёл ты… Елена, всё это время якобы бредившая на полу, смотрела на пленника. Как только верёвка упала на пол, она, ни секунды не медля, вытащила пистолет из-под себя, направив его на Хэнка. — И тебе того же, малыш, — прохрипела она, выстрелив в Хэнка. Джим стоял в паре метров от палатки, выкуривая косяк, оставленный Хэнком. Он слышал, как громко визжит раненая девчонка, он отдавал Хэнку свою флягу и думал о совершенно других вещах. Джима наняли недавно. Джим раньше жил в соутсайде Чикаго. Джим не очень любил убивать людей, но приказ выполнял всегда — этим он отличался от коллег, от сослуживцев в армии. Джим хороший парень, надеявшийся заработать денег на колледж младшего брата. Но если надо убить — он сделает это без промедления. Эдакий психопат с совестью, вот кто такой Джим. Когда раздался выстрел, Джим не сразу бросил косяк на землю. Всё-таки, девчонка перестала визжать. Может, они просто облегчили её страдания. Джим окликнул Хэнка. Он и Хэнка знает всего несколько лет. Они вместе прочёсывали джунгли в поисках загадочных Камней и древнего города. Сначала в Индонезии, потом в Бразилии, теперь здесь. Работа у них такая была. До того, как Квентин Бек не дал указание срочно отправляться в Суринам. Здесь и раньше были люди Бека, но теперь была большая их часть (тех, кого он не уволил за ненадобностью, тех, кого не убили при странных обстоятельствах и всё в таком духе). Он, например, отлично знал Уилла — этого парня убили на Коппенаме. У Уилла была жена и сынишки, милые близнецы. Джим окликнул Хэнка во второй раз, выбросив косяк на землю. Потянулся к своему обрезу, готовый выстрелить в любую секунду. Жалко блондинку. Джим знал, что Уэйд — некий двойной агент. Он видел-то его пару раз за всю работу на Бека. Ещё он сразу понял, что Уилсон — стреляет без промедления, прямо меж глаз. Чего только сейчас не попал? Джим подумывал, это Уилсон так развлекался. Будто в капкан загонял жертву, заставляя ту помучаться перед смертью. Как, например, девчонку эту. А, может, привязался просто. Они ж сколько времени вместе-то провели? Уилсон тот ещё псих, это Джим знал отлично, так что ему мешало быть туфтой, не способной избавиться от самой большой человеческой слабости — чувств? Джим, вытащив обрез, снял его с предохранителя и пошёл к палатке. Ну, в самом деле, к чему эти игры? Оказавшись внутри, к горлу Джима тут же прижали холодный металл ножниц. Джим увидел, как Хэнка избивал пленник, не снимавший мешка с головы. Девчонка, та, что визжала, как свинья резаная, направляла на Джима пистолет. Значит, за спиной — калека с трясущимися руками. — Только дёрнись, парень, — прошептал Стефан Стрэндж, — у меня руки — сами не свои последнее время. — Пушку кинул, — сказала Елена, что шаталась даже в сидячем положении. Джим выронил свой обрез на землю. Елена, довольно кивнув, держала на прицеле Джима. Хэнк, которого пленник избил до неузнаваемости, лежал в отключке. — Вы даже не представляете, как это разозлит Бека, — отчаянно прошептал Джим. — Не так сильно, как он разозлил меня, — ответил мужчина, снимая мешок с головы. Елена и Стефан посмотрели на мужчину. Когда мешок был снят и отброшен в сторону, Елена чуть не выронила пистолет в изумлении. Ей показалось, она действительно умерла. Потому что столько призраков за сутки увидеть было невозможно. Длинная, неопрятная борода, будто у бездомного, вызывала сомнения в том, что это тот самый человек. Отросшие волосы слипались от грязи, были заглажены назад. Глазная повязка на левой части лица перекрывала в том числе и бровь, и часть щеки, а в совокупности с огромной бородой… Получалось, люди смогли опознать призрака только по правому глазу, ярко-голубому, словно океанская вода, искра надежды в котором промелькнула, стоило ему увидеть Елену. — Здравствуй, Елена, — улыбнулся Стив Роджерс, щурясь от яркого света фонаря рядом с ней. — Стефан, — он повернул голову к Стрэнджу. Человек в мешке — Стив Роджерс, погибший шесть лет назад от рук Квентина Бека, сидел напротив Елены на грязной земле, широко улыбаясь, а его глазная повязка вызывала лишь ощущение, будто это всё — глупая шутка, потому что такого не бывает. — Я так рад вас видеть, — добавил Стив, шмыгнув носом, будто вот-вот расплачется, — но что вы забыли здесь?