Притворщик - 2: Константин

Все прошло по плану, Пашу в лагере встретили с восторгом, никто уже не рассчитывал найти живого человека, а он пришел самостоятельно. Спустя некоторое время его перевезли в больницу, в ту самую, где четыре года назад лежал я. Мы с Данилом расстались около моей машины в джунглях. Не завидую я ему, с таким отцом одни нервы и переживания. Едва успел прилететь домой и привести себя в порядок, как мне сообщили, что Павел жив. Кто бы сомневался. По всем каналам передали о чудесном спасении; я представил, как перекосило полковника, когда до него дошли новости. Ничего, зато теперь журналисты будут мусолить эту тему долго во всех смачных подробностях, и полковник не сможет навредить нам, не выдав себя. Приехав к брату, еле прорвался через толпу любопытных. Паша лежал на кровати в привычной маскировке, культя перевязана, от остальных повреждений виднелись розовые рубцы, которые со временем исчезнут. Молодой доктор в белом халате находился рядом и смотрел что-то на планшете, при моём появлении встрепенулся и недовольно буркнул: - Вы кто? Пациента нельзя тревожить. - Все в порядке, это мой брат, - успокоил его Павел. – Продолжайте. Подхожу ближе, встаю у окна, прислушиваясь к разговору: - Ну что ж, юноша, могу вас поздравить с тем, что вы не человек в общепринятом смысле. Сканирование показало, что повреждение внутренних органов при падении было столь обширным, что наши специалисты в разнобой предлагали гипотезы, от чего вы бы скончались быстрее: от разрыва селезенки или от проткнутого ребром легкого. К счастью, вы остановили внутреннее кровотечение и успели неплохо регенерировать за те двое суток, что провели в лесу. Вашей жизни больше ничего не угрожает, но рекомендую воздержаться от физических нагрузок хотя бы недели четыре. А руку мы вам восстановим: первая партия нанитов уже впрыснута, поэтому необходимо пить специальные таблетки, чтобы роботы начали «строить» кость и прилегающие ткани. Через пару месяцев будете как новенький. - Мне обязательно оставаться здесь, или я могу продолжить лечение дома? Доктор поморщился. - Вот что вы, джеты, за народ такой, вам лишь бы сбежать. Амбулаторное лечение возможно, но все же придется на три дня задержаться в больнице: проведем дополнительное обследование, чтобы исключить осложнение. А теперь отдыхайте. – Взгляд в мою сторону. – И прошу помнить, что время посещений кончается через пятьдесят три минуты. Всего доброго. - И доктор исчез бесшумно, прикрыв дверь. Я подошел к Павлу, поправил подушки. - Все не так хреново, как казалось. С Матвеем удалось связаться? Он помотал головой. - Нет. Поговорил с начальником госпиталя, он мотивирует тем, что Матвей в тяжелом состоянии и не может общаться. Подробности из этого эскулапа вытягивал, как на допросе, узнал, что Матвея держат на сильных препаратах, но непосредственной угрозы жизни уже нет. Завтра сообщу журналистам, что разрешаю присутствовать при нашем с ним первом разговоре после аварии. Больше десяти телеканалов жаждут запечатлеть наше воссоединение на экране. Будем добивать солдафонов общественным давлением. - А полковник? Брат хмыкнул и зло сверкнул глазами. - Затаился. С Ириной тоже связи нет. Пока. Что с Данилом? Не хотелось бы, чтобы парень попал в неприятности. - Мы договорились созвониться утром. Он обещал не затягивать разговор с отцом. - Значит, к завтрашнему дню всё так или иначе разрешится. – Он устало трет переносицу и откидывается на подушки. Кроме меня, никто бы не заметил, насколько он измучен - это таится в глубине глаз, в движениях, в запахе, в звуке дыхания. В палате под потолком находится камера наблюдения, закрываю обзор и незаметно прячу любимый Пашин нож под подушку. Его веки едва заметно дрогнули - поблагодарил. Сижу с братом до конца разрешенного времени, потом лечу домой, по дороге заглядываю в кафе перекусить и заваливаюсь спать в непривычно пустующей квартире. Сны мне не снятся. Будит меня трель коммуникатора: кому я понадобился в три часа ночи? Высвечивается номер Данила - мы успели ими обменяться для связи. - Что случилось? – Изображения нет, только звук. По гомону голосов и долбящей музыке на том конце не сложно догадаться, что вечеринка в полном разгаре. - Почему обяз-з-з-зательно с-с-случилос-с-с-сь? Может, я прос-с-с-сто… с-с-соскучилсся?.. - Потому что ты пьян в дупель и еле на ногах держишься! - Как ты уз-з-знал? Я же не включил изображение? – Музыка немного стихла. - А я - телепат, мне тебя видеть не обязательно. Хмыкает. - Не з-з-знал, что вы и так мо-ж-ж-жете… - Мы славимся разносторонними умениями. – Чувствую, как активировался звоночек неприятностей. – Судя по твоему состоянию, общение с отцом закончилось не очень удачно? Молчание. Фоном шум веселья и вакханалии. - Он с-с-сказал, что я спутал ему вс-с-се планы, что он разочарован… и что я должен был прис-с-стрелить вас обоих, чтобы защитить с-с-свою семью. Он за в-с-ссю жизнь на меня так не орал… Я передал ему з-з-запись и требования Павла… Я… никогда не видел его таким… - И ты пошел в ближайший бар и напился. - Как ты?.. Ах да, ты же с-с-сказал, что телепат… - На заднем плане послышался звон стекла, дискотечные ритмы стали громче. – Че-е-ерт… ключи не могу н-найти… - пробормотал Данил. - Где ты? - А хрен знает… Сейчас выяс-сним… - звуки пьянки приблизились. – Эй, п-при… п-приятель! Где я нахожусь? А?.. Говорят, у какого-то «Бородатого Свена»… чушь какая… но вып… пивка у них забористая. - Так, всё понятно. Никуда не уходи, заберу тебя через час. Он заржал, потом выматерился. - Можешь не торопиться… Тут классное пойло! И блондиночк-к… - Отключился. Вот за что мне это? Но если он куда вляпается, не смогу себе простить. Встаю, одеваюсь и лечу на каре к бару. Я знаю, это место, не слишком благополучный район. Фонари прилегающую к заведению территорию не освещают, только яркая вывеска. На стоянке кто-то кого-то бьёт. Охранник равнодушно смотрит на драку, затем, заинтересовавшись моим появлением, на меня; за мусорными контейнерами кто-то самозабвенно трахается. Расплачиваюсь за вход и проскальзываю внутрь, окунаюсь в смог сигарет, громкую музыку и стойкий запах множества тел. Полутемный зал, на танцполе выгибаются полуголые девицы и парни, толпа подбадривает их, сует в трусы купюры. Безошибочно вычленяю нужного мне человека: Данил сидит около сцены, глупо лыбится и хлебает странную жидкость из ядовито синей бутылки. Около него извивается субтильное создание с виду непонятной половой принадлежности. Подхожу к парню сзади и мягко беру под локоть: - Тебе пора. Оглядывается, смотрит мутными глазами. Любой другой заметил бы только алкогольное опьянение, но я вижу, что ему по-настоящему херово. Когда боль глубже, в душе, и ты стараешься заглушить, перебить, отвлечься от этого мерзкого чувства, от того, что больше не будет как раньше, от того, что все изменилось, а тебе придется и дальше с этим жить. - Ты быс-с-с-стро… - растягивает губы в пьяной улыбке. – А я занят. Вон смотри, какая крас-с-сотка… хочу её трахнуть… - и сует танцующему нечто деньги за пояс коротких шортиков. - У тебя не встанет. - Почему это? – обиженно. - Слишком много алкоголя, к тому же «это» мужского пола, - рушу его надежды и сладкие мечты. Серые глаза округляются. - Да ну нахер? – спадает с лица и тянется к паху, чтобы проверить самым доступным способом. Танцовщик взвизгнул, когда его пощупали за яйца, и отпрыгнул, ругая нас матом. – Бля-я-я-я… а я думал - девка, только худышка... – шокировано выдает Данил. Поднимаю его и тащу к дверям сквозь толпу; запах потных возбужденных тел выводит из равновесия. Кто-то облапал меня за задницу, отвешиваю тычок не глядя. Наконец, вываливаемся на улицу, и воздух кажется мне божественной амброзией. - Э-эй, а как же моя маш-шина? – шатаясь, Данил пытается вырваться и тянет: – Я не оставлю мою детку… - Потом заберешь, ничего с ней не случится. – Подхожу к своему кару и засовываю пьяницу на заднее сиденье. Стоит завести мотор, как сзади доносится сопение - вырубился. Пока летим, кошусь в зеркало: спящим он выглядит беззащитным и таким молодым, совсем мальчишкой. Дотащить этого лося до квартиры оказалось трудной задачей: он никак не хотел просыпаться, путался в ногах, бормотал чушь. Раздевание стало еще одним испытанием. Свалив Данила на диван в гостиной, я вздохнул с облегчением, а зря. Когда накрывал парня пледом, он вдруг притянул меня за шею и ткнулся губами в мои. Поцелуй получился каким-то дурацким, невинным и нежным. Я замер в ступоре, отстранился и встретился с ним взглядом. - Всегда хотел проверить, какие вы… - Ну и как? - С виду, как ледышки… а так - теплые… - выдыхает и отпускает. Дайте мне терпения, космические боги! От него пахнет горем, растерянностью и усталостью, а еще обидой. - Спи, Данил, - мягко говорю и отступаю. Он повернулся на бок и отключился. Уходя в спальню, запираю дверь, так, на всякий случай.