Притворщик - 2: Константин

Мы приехали точно в назначенный час, на входе нас ждал Данил, затянутый в серую форму. Потом прошли сканирование, где нас попросили сдать всё оружие и закинуть сумки в анализатор. Затем выдали временные пропуска и посоветовали, кроме как по зданию госпиталя, никуда не шастать, мы и не горели желанием расхаживать по военной базе. Судя по тому, какие взгляды на нас бросали, слухи о том, что на территории джеты, уже просочились среди персонала. Мы с братом договорились не снимать личину ни при каких обстоятельствах, так что я подстроился под Пашу, из блондина став брюнетом. Данил сначала не узнал меня, подозрительно рассмотрел и буркнул: - Светленьким ты мне нравился больше. - Да, я помню, что в твоем вкусе хрупкие блондинки. Только вот не задача! Я - ни то и ни другое. Данил поджал губы и махнул рукой, чтобы мы следовали за ним. Брат подхватил сумку и многозначительно поднял бровь, словно спросил: «Что это было?» Я пожал плечами: «Мол, не заморачивайся». Стоило нам зайти в холл больницы, как снова заложило уши, а затем тряхнуло. По динамикам сообщили, что это предсказуемый толчок, надо просто переждать. У медсестры за стойкой администратора испуганные глаза. Данил шел уверенно, с ним здоровались, нас окидывали настороженными взглядами. На втором этаже перед нужной нам палатой стоял робот-охранник старой модели, который просканировал нас повторно, шумно вращая линзами и противно щелкая. - Идентификация, – проскрежетало это чудо научной мысли. – Доступ подтвержден. Этот агрегат походил на помесь цыпленка с ящерицей, хорошо, что вооружен он лишь манипуляторами со встроенным шокером. Вышедший навстречу врач разрешил пройти в палату только одному. Павел отдал мне сумку и скользнул в дверь, я успел заметить Матвея на кровати и Ирину, сидящую около сына. Всё, мое дело - ждать, присаживаюсь на скамью, рядом опускается Данил. - Когда появится отец? – интересуюсь, убирая сумки с прохода. - Вечером обещал зайти. - Как оценивают состояние Матвея? - Стабильное. Врач сказал: «Еще дня три, и можно увозить домой». - К кому домой, Данил? Матвей не поедет к отцу. - Откуда ты знаешь? – глаза колючие стали. – Мама его уговорит. - Мама не знает всех нюансов. Спорю, она и Павла была готова пригласить в ваш дом. Смутился. Вот что влекут за собой секреты и недомолвки. Данил откидывается на спинку скамейки, проводит пятерней по ёжику волос. - Я уже не знаю, как лучше… как поступить правильно. Отец со мной не разговаривает, маме я признаться не могу. Мне тошно, мерзко, снится всякая хрень. Но… он же мой отец, Костя. Да, не завидую я ему, парень измучился, но он должен принять решение сам. - Матвей - ТВОЙ брат, больной и беспомощный на данный момент. А Паша - МОЙ брат, тоже нуждающийся в защите. Они оба взрослые люди, как решат, так и будет, я их поддержу во всем, а ты делай выбор, на чью сторону встанешь. Хочешь совет? Смотрит выжидающе, кивает. - Не говори больше с отцом - бесполезно. Он такой, какой есть, и вряд ли изменится. Матвей знает, на что он способен, теперь и ты в курсе. Не поддавайся давлению и принимай решения самостоятельно. Пора повзрослеть. Морщится. - Ты со мной, как со школотой какой-то… - Нет, постой… - прерываю, подбираю слова - мне сложно выразить мысль правильно. Да и вообще, к черту! У меня никогда не было родителей! - Я хочу сказать, что если ты выберешь сторону брата - это не значит, что прервешь все связи с отцом! Разве не так?Матвей давно изложил ему свою позицию, и насколько я знаю, они продолжали общаться, просто не затрагивая определенные темы. Он бледнеет, сжимает губы. Злится. - Но это - лицемерие, - шипит. – Отец нанял убийц, чтобы избавиться от Павла, прекрасно зная, чем это может кончиться для брата… Черт! Да я из-за него человека убил! - Тише, - осаживаю парня, стискивая плечо. – Жизнь, она вообще такая сука, разные сюрпризы подкладывает. Научись с этим жить. За мной в джунгли ты сам поперся, мог бы сидеть в сторонке и дальше ничего не знать. Жалеешь? - Да! Нет. Не знаю… - взгляд снова больной. Хочется дать ему пощечину, встряхнуть хорошенько, чтобы не раскисал, но надо по-другому. - Пойми раз и навсегда, ты сам принимаешь решения, и сам же несешь ответственность за их последствия. Некого винить. - Я не виню!.. - Ты ищешь оправдания. Не бывает чисто черного или чисто белого, жизнь серая, как мокрый бетон. Не сомневаюсь, что Матвей так же терзался, когда понял, что его отец… Бля-я-я-я! Дожил, блин… скоро защищать его начну! Всё, закрыли тему. Сопли подбери, реши, что ты хочешь, и вперед. - Все не так просто… - шепчет, и его вниманием сразу завладевает Ирина, вышедшая из палаты. Женщина измотана, бледно улыбается и делает несколько шагов к нам, и тут я понимаю, что судьба действительно любит играть нами в свои безжалостные игры. Ирина подходит, здоровается со мной, целует сына в щеку, тот смотрит на неё потеплевшими глазами. Женщина садится рядом с Данилом, что-то говоря, гладит его по щеке. А у меня кровь бухает в голове, потому что я слышу стук маленького сердца, пульсацию жизни, что зреет в ней. Она беременна, небольшой срок, едва третий месяц, возможно, и меньше. Космические боги, как разбираться в ситуации, я не представляю. Теперь понятно, почему Данил не хотел ничего рассказывать матери - он подсознательно чувствует, что её надо защищать, оберегать. Вряд ли он знает. Наблюдаю за ними: теплота, нежность, забота. Он тихо успокаивает её, гладит по плечам, даже голос меняется, когда говорит: - Мам, все будет нормально, ты не волнуйся только. Матвей идет на поправку, скоро выпишут. А Ирина отвечает: - Знаю сынок, но он бледный, хоть и храбрится, похудел ужасно. Хорошо, что Пашу привез, брат ожил сразу, глаза заблестели. Я их оставила одних, чтобы не смущать. Бедный Павел, столько пережить… Да ещё рука… За что им это, мальчишки совсем. А еще Сережа до сих пор злится на Матвея за выбор … понимать ничего не желает. - Все образуется, мама, вот увидишь. – Обнимает её, женщина украдкой стирает слезу. Не подает вида, а у самой сердце с перебоями стучит - так переживает. - Самое страшное, когда нет в семье мира. Вы - мои дети, я всегда вас выслушаю. Не могу понять, что с Сергеем происходит, думала смирится, четыре года уже прошло… а он все никак… Волком огрызается, как про Павла начинаю говорить. Его гложет что-то, чувствую, но он ведь не скажет. Упрямый. Своевольный. На тебя давит. - Я справлюсь, мам… - Данил отстраняется, у него горят уши. М-да, а я не верил, что женская интуиция на многое способна. Зря. - Все вы так говорите. Эх, мужчины… - тихо тянет она, грустно улыбаясь и гладя его по голове мимолетно, чем окончательно смущает парня, а я вижу всё это и испытываю… Не знаю… Зависть, наверное? Мне тоже становится неловко, но не подслушивать не получается - слишком тесный коридор, а уйти от палаты не могу. - Как ты, Константин? – спрашивает Ирина, смотрит с жалостью. Я видел ее всего несколько раз до этого и знаю, что женщина в курсе моей природы. - Все хорошо, благодарю. За брата боялся, но теперь все в порядке. Ваш муж сильно зол, что мы приехали сюда? Она машет рукой: - Ерунда. Сейчас для меня главное - сын, а он хотел видеть Павла. Так что, если бы вы не появились, я бы сама с вами связалась. Вот так. Чувствую, что у нас есть поддержка с её стороны, если все сделать осторожно, не спеша, Матвей и Павел уедут домой даже без скандала и препирательств. Тут снова закладывает уши, и я вцепляюсь в скамейку, освещение чуть потускнело. По динамикам опять передали предупреждение. Здание задрожало, противный холодок прополз по спине. Что-то интервалы между землетрясениями стали совсем небольшие. Робот-охранник расставил свои куриные лапы шире и констатировал: - Сейсмическая активность ожидаема. Сохраняйте спокойствие. Продолжительность подземных толчков - сорок секунд. Ага, а выбежать на улицу все равно хочется. Мы перетерпели повторную волну. Как только тряска прекращается, из палаты выходит Павел, по лицу не понять, что у него творится внутри. Я лишь подмечаю легкую скованность в движениях, слишком сильно сжатые губы. - Здесь есть столовая? Проголодался я что-то… Данил, не проводишь меня? - Да, конечно. Прежде чем уйти, брат тихо бросает мне: - Подежурь у Матвея, я скоро. - А потом Ирине: - Вы не составите нам компанию, вам бы тоже не мешало подкрепиться. - Хорошо, заодно и поговорим, - соглашается женщина. Они скрываются за поворотом, а я вхожу к Матвею.