Чувство под названием Любовь

      «Я доверял тебе. Я уделял тебе столько своего времени и внимания, и вот как ты мне отплатил?! Предатель, злодей, негодяй!»       Слова, сказанные на эмоциях, практически из-за чепухи, неоправданных высоких ожиданий. Бен психует, когда что-то идёт не так, и ладно, если бы шло по наклонной, но логично, а когда происходящее перечёркивает все законы и показывает яркую глупость некоторых… От этого учёный бесится ещё больше. Хотя чего он ещё мог ожидать от людей, которые вместо финансирования полезного изобретения будут скидывать свои деньги на гамбургеры для местного дурачка. — Это глупо. Такими темпами никто не заметит моего приложения, — пробубнил бурый пёс.       Программист уже не надеялся на поддержку и удалил из Кэш-кикера свой профиль, вместе с этим удалив все данные. Его кампания провалилась, пока Хэнк катался как сыр в масле.       Но это было не совсем так. Бело-синий киноман получил по заслугам за своё легкомыслие в Интернете, вынужденно поедая огромное количество бургеров последние три дня. Конечно, они уже были голограммой, но чтобы живот Хэнка казался убедительно большим, пришлось время от времени прибегать к настоящему фаст-фуду. После 72-ух изнурительных часов оставшиеся бургеры раздали каждому человеку в городе совершенно бесплатно. Теперь с донорами покончено, а Хэнк усвоил урок.       Бен уже не слишком сильно злился на друга, пусть и косо поглядывал на него. А в чём он виноват? В том, что вообще задумал ввязываться в Кэш-кикер с такими «сытными и бестолковыми целями», в итоге сделав плохо и себе, и окружающим. Необдуманно, легкомысленно, просто глупо давая чумовые обещания людям, не рассчитывая свои физиологические способности.       Бен сидел на первой ступеньке лестницы, раздумывая о провале, когда подошёл его виновник и сел рядом. Тишина нарушилась: — Бен, ты в порядке?       Пёс бросил холодный взгляд, скрестив руки на груди. — Не совсем, — понял паренёк, виновато опустив глаза. — Я это… Пришёл просить прощения. — Только сейчас? — хмыкнул кареглазый. — Да. Прости меня за легкомыслие, я всем помешал и отвлёк от реально стоящих дел. Я не хотел расстраивать тебя. — Не только ты меня расстроил, ещё беспечное отношение человека к деньгам и неумение распределять их между нужными вещами и ненужными забавами. — Может на этот раз всё получится? — Я удалил профиль. Ничего не получится.       Не находя слов, Хонк-Хонк замолк, сидя тихонько на лестнице. Восемнадцатилетний чувствовал себя просто ужасно: будь он девушкой, все бы подумали, что она беременная тройней — так уж раздулся живот, с тяжестью которого тяжело ходить. Мало того, Хэнк устроил переполох в гараже и виноват в этом, что сам прекрасно понимает. — Я могу что-нибудь сделать? — спросил блондин и приобнял «мозг группы». — Не трогай! — рявкнул Бенджамин и отдёрнул плечо. — Единственное, что ты можешь сделать — это не прикасаться ко мне, — сказал он строго. — Хорошо, прости.       Паренёк нервно сжался, прикусывая губу и опустив повинно голову. Он стойко выдерживал холодный взгляд на себе, но Бена вовремя перемкнуло. Чем сильнее он эмоционально давит, тем больше Хэнк накручивает, уходя в вину и печаль.       Бен почувствовал неловкость, когда друг грустно посмотрел на него и боязливо перенаправил глаза вниз, уставившись в пол. Всё же шатен не каменный и понимает, что гавайец может заплакать, да и не кто-то чужой он ему, а интересный и глуповатый чудачок, напоминающий ребёнка, за которым нужно приглядывать. — Ах, ладно, — цокнув, обречённо выдохнул Бен и прижал большеносого к себе.       Хэнк-тастик в недоумении напрягся: — Ты же… — Я простил тебя. Ничего страшного нет в том, что из-за бургеров люди не дали мне денег — на Кэш-кикере везёт немногим. Гораздо важнее твоё здоровье, которое ты, приятель, подрываешь. — Это я тоже понял. — Умница. И не нужно переживать, а то родишь прямо здесь, а кого? Двойню? Тройню?       Ребята посмеялись и оба успокоились, продолжая обниматься на лестнице. Они решили, что никогда не будут просить деньги на Кэш-кикере, а Хэнк необдуманно давать обещания, ведь в следующий раз это может выльется во что-то более неприятное, чем конфликт и большой «беременный» живот.