***
КНДР проснулся во время позднего обеда. Его организму требуется много энергии на то, чтобы заживить последствия попытки студента показать характер в кратчайшие сроки. Он сел на кровати. Половина, на которой спал КНР, уже была заправлена, но Демократическая республика во сне немного сбил плед с одеялом. Он посмотрел налево от себя и размыто увидел прикроватную тумбочку, к которой потянулся, чтобы на ощупь найти свои очки. Одев их и поправив пальцем, Корея понял, что его блокнот таким же волшебным образом переместился из его рук на тумбочку, пока он спал. Это показалось ему странным, но, с другой стороны, он мог и не помнить, как самолично положил его туда. Северный опустил ноги на пол и встал с кровати, а затем пошёл вниз, для уверенности ведя рукой по стене. На кухонном столе его встретила тарелка с завтраком. Привыкнуть к такому было намного легче, чем к чему-либо ещё в этом доме. Утолив голод, а затем и вычистив тарелку от крошек, астматик прибрал за собой: помыл посуду и вытер со стола. Он вернулся в спальню, сел на кровать, взял в руки свой блокнот, бегло пролистнул половину листов и лёг на кровать. Сегодня его одолела лень и рисовать не хотелось, да даже не то, что рисовать - встать лишний раз с кровати казалось испытанием. Однако, целый день не делать ничего будет ещё хуже. Северная Корея недолго думал над тем, чем он может заняться. Китайская республика наверняка не станет ничего о себе рассказывать, поэтому он должен быть не против, если КНДР узнает о нём сам, путём того, что покопается в вещах психолога, после этого, конечно, не забывая складывать всё на место в том же виде, в котором взял. В поисках чего-то интересного, чего-то, что могло бы помочь ему понять эту загадочную личность чуть лучше, он залез даже в книжный шкаф, но, кроме книг, самыми выделяющимися из которых были про каннибализм, что было не удивительно, ничего интересного там не нашлось. Студент сперва так и подумал, однако затем он открыл нижний ящик и достал из него папку. Она не выглядела на свой истинный возраст, ведь её давно никто не трогал, но это нашему герою пока не известно. Демократическая республика открыл папку и из неё посыпались различные бумажки. Начав быстро собирать их с пола, он понял, что большая часть этих «бумажек», за которые он их изначально принял, была фотографиями. Сложив их вместе внутри папки, он стал по очереди их рассматривать. На всех фотографиях была женщина, которую Корея раньше никогда не видел, однако её внешность казалась ему до боли знакомой. Может он просто забыл, что когда-то видел её? У неё были каштановые волосы и яркие голубые глаза, такие живые, какие он точно где-то замечал, но никак не мог вспомнить, где, как и когда. — Хоть убей… — выпалил вслух Северный, раздосадованный тем, что память так его подводит. Кроме фотографий там было ещё кое-что, что привлекало внимание: несколько листов с большим количеством текста, в парочке местах написанного от руки, в уголке каждого листа было по печати, на некоторых даже несколько, а к одному из них был прикреплён листок поменьше с названием какого-то лекарства и инструкцией по применению. Это всё медицинские отчёты и рецепты. Из них астматик смог узнать имя и фамилию этой дамы, но это оказалось бесполезным, самое важное, что в них было указано - это диагноз: фатальная семейная бессонница. Как зубной врач, он не забирался в дебри других отраслей медицины, а сосредотачивался на собственной, из-за чего о таком заболевании слышал практически в первые. И его в ту же секунду одолело любопытство, Северная Корея хотел знать, кто эта женщина, как она связана с Китаем, почему кажется ему такой знакомой и что из себя представляет её болезнь. Единственный способ узнать всё - спросить напрямую у того, кто это у себя хранит, у КНР. КНДР сложил все листы и фотографии в папку, саму папку убрал обратно на место в нижний ящик шкафа и не мог больше думать ни о чём другом. Ему нужны ответы, и он готов подождать возвращения врача, чтобы их получить.***
Китайская республика вернулся домой необычайно поздно. Нужно было навёрстывать упущенное, а в месте с этим разбирать его недавно появившиеся обязанности в роли патологоанатома, которые никуда не делись и вряд ли денутся в ближайшее время. Пропажа Японии даже сыграла ему на руку. В угоду её отсутствия психолог сможет посвящать больше времени своей главной работе. Хотя, с другой стороны, если она скоро не появится, Народная республика имеет все шансы стать главным подозреваемым, снова. Кажется, у них это семейное, создавать ему проблемы. Хирург прошёл по коридору, ведущему на кухню из прихожей, но на его пути встал студент и молча смотрел на него снизу около 10ти секунд, а потом сказал: — Привет, ты поужинаешь со мной? Я вроде накрыл на стол, но всё наверняка остыло и… Китай жестом руки попросил притормозить его речь и замолчать, что тот и сделал. — Ты должен вести менее активный образ жизни, по крайней мере пока я не сниму твои швы и не решу, что ты здоров… на столько, на сколько ты там можешь быть здоров. Ты и так слишком много двигаешься в последнее время, хотя наоборот, не должен двигаться вообще. Я не могу следить за тобой всё время, по понятным причинам, поэтому тебе самому стоит включать свой мозг хоть иногда и покидать кровать только тогда, когда тебе действительно это необходимо, а не вставать вместо этого только ради того, чтобы совершить изначально провальную попытку приготовить рис или сделать ещё что-то глупое. Я сам всё сделаю, мне не нужна помощь, тем более твоя, когда ты… — врач попытался подобрать более корректное слово для описания его состояния — …после операции. — Но я хорошо себя чувствую. Это даже не была настоящая операция, — возразил Демократическая республика тихим голосом. — Это можно засчитать, как операцию. Точнее, фактически, это и была операция. Тебе не стоит относиться к своему здоровью с таким пренебрежением, сам говорил, что у тебя слабый иммунитет, который скорее всего не сможет справиться с инфекцией, которая может возникнуть в твоей ране, если ты продолжишь думать, будто это пустяк, — КНР обошёл Корею и зашёл в кухню, чтобы поправить посуду, по его мнению, разложенную на столе не ровно. — А ещё, судя по твоему поведению, ты хочешь, чтобы я сделал тебе какое-то одолжение, я прав? — Ну, не совсем… — Северный прошёл за врачом и стал наблюдать за тем, как тот подогревает ужин. — Значит, прав. Чего ты хочешь? — Мм, я предпочту спросить тебя об этом, когда ты будешь на значительном расстоянии от колюще-режущих предметов, таких, как этот нож, очень удобно находящийся под рукой. — Значит, что-то серьёзное или то, про что ты только думаешь, будто оно настолько серьёзное, что даже такой "эмоциональный" человек, как я, выйдет из себя до такой степени, что сразу же решит тебя зарезать? — Я не знаю, как ты можешь отреагировать на мои слова. Понять логику психопата сложно, — астматик процитировал фразу Китайской республики, сказанную им, когда он впервые показывал Северной Корее свой дом. Психолог вспомнил, что говорил это, и был слегка удивлён тому, что КНДР запомнил такую, казалось бы, мелочь, а поэтому ответил не сразу, а через несколько секунд обернулся, посмотрел на студента и спокойно, размеренно сказал: — Уверяю тебя, я не стану наносить тебе колюще-режущие повреждения, никакие не буду. Я устал и не хотел бы снова потратить целую ночь на то, чтобы вытаскивать тебя с того света. — Тогда, я просто не хочу отвлекать тебя. Лучше после ужина, — Демократическая республика старался верить в эти успокаивающие слова, но на всякий случай всё равно перенёс их диалог. — В любом случае, это нужно тебе и только тебе. Ты ни капли не заинтриговал меня в том, о чём же таком страшном хочешь попросить. — Это даже к лучшему, наверное. Приём пищи прошёл в тишине, Корее было как-то неловко заводить новый диалог после их предыдущего, когда он уже сказал «поговорим после ужина», поэтому ему пришлось ждать подходящего момента, чтобы наконец всё разузнать, и наступил он, когда они ложились спать. Закутавшись в одеяло, Северный нервно выдохнул и спросил: — Так, ты можешь сделать мне одолжение? — Смотря какое, — расположив голову на подушке, устало ответил Народная республика. — Рассказать мне о себе. — Что конкретно? — Всё. Откуда у тебя этот шрам, как ты пришёл к тому, что занимаешься убийствами, что ты тогда хотел на мне проверить? — астматик придвинулся ближе и поднялся с кровати на руках, смотря на хирурга сверху. — А ещё, я нашёл кое-… — Хватит. Чёрт возьми, хватит, — перебил словесный поток Северной Кореи Китай. — Я обещаю, что отвечу тебе на что угодно, но не сейчас, точно не сейчас, только дай мне спокойно проспать до утра, — он измученно вздохнул. — Я очень хочу спать и велик шанс того, что, если ты продолжишь быть таким любопытным засранцем, я не поленюсь встать и кастрировать тебя прямо на этом месте. Без анестезии. КНДР вздрогнул и отсел от врача, сглотнув. Он и правда перегнул палку со своим желанием всё выяснить. Должен был догадаться, что лезть с вопросами сейчас дурная идея, особенно, когда он точно знает, что, когда КНР говорит, что может его кастрировать, он говорит чистую правду. Студент отвернулся от него и лёг на бок на краю кровати. Одна мысль успокаивала - Китайская республика сказал, что ответит ему на всё, но потом, осталось только дождаться этого неопределённого «потом».***
Он стоит в своей ванне, однако в одежде, причём в его рабочей одежде, только без перчаток. Вода медленно заполняет пластиковое дно, выливаясь из душа, и вот уже пропитывает собой низ его штанов. Внезапно душ перестал подавать воду, а через несколько секунд снова заработал, но текла из него уже яркая кровь. Попадая в воду, она медленно придавала ей красный цвет, до того момента, пока вся ванна не была заполнена кровью, сквозь которую было достаточно трудно разглядеть дно. Из-за этого, он и не заметил, как оно дало трещину, а затем и вовсе провалилось. Вместе с обломками пола и кровью, он погрузился в то, что оказалось под ванной. Ещё больше крови, но теперь полупрозрачной. Через неё можно было рассмотреть пространство вокруг, но он больше не видел ни дна под собой, ни каких-либо стен, ни даже потолка или неба над головой. Кругом только вода, смешанная с кровью. Было не понятно, где вообще верх и где низ. Он закрыл рот и нос рукой, чтобы ненароком не вдохнуть эту жидкость, так как всплывать было не куда. Только сейчас он заметил, что не совсем один в этом море. Вокруг него плавали части тел людей и, отдельно от них, органы, попадались даже клочки волос. Самым странным было то, что все глаза, представлявшие из себя только само глазное яблоко и прикреплённый к нему нерв, плавающие где-то рядом подозрительно смотрели только на него. На долго задержать дыхание он не мог, выдохнул и уже собирался было вдохнуть, однако кровь, в которой он плавал, стала двигаться. Он крепче закрыл себе рот и нос руками, зажмурившись и ожидая чего-то. Это что-то и произошло. Его стало кидать потоком жидкости из стороны в сторону, пока не выбросило на кафельный пол, появившийся там из ниоткуда. Он стал кашлять с кровью, которой всё-таки наглотался. Жидкость стекала с его волос и одежды, каплями разбиваясь о пол и образуя лужу. Вода с кровью стала медленно отходить от помещения, в котором он оказался, сливаясь обратно в пространство за спиной. Промокший до нитки, весь в крови, он вытер её со своего лица и наконец осознал, где он очутился снова. В той же самой ванной комнате, но как будто какой-то другой, как будто совсем новой. Он осмотрел помещение внимательнее и увидел, что в ванне кто-то лежит, повёрнутый спиной к нему. До боли знакомый силуэт, но уже давно не живой. Труп вдруг стал шевелиться, провёл пальцами по краю ванны, оставляя на её боку след из отваливающейся плоти, с резким хрустом повернул свою голову и посмотрел пустыми глазами на Китай. КНР чуть ли не вскочил с кровати, руками хватаясь за свою шею. Тяжело и быстро дыша, он посмотрел на свои слегка дрожащие пальцы, ожидая увидеть на них кровь, но её не было. Врач ещё раз ощупал свою шею и облегчённо выдохнул, когда понял, что в полном порядке. Он медленно опустился обратно на кровать и посмотрел на потолок. Его сны становятся всё ярче и уже меньше похожи на обычные воспоминания, прямо как тогда, однако с единственным отличием - в тот раз этот цикл был наоборот: начинался с самых психоделических кошмаров и заканчивался на фрагментах из его памяти. Страшно представить, чем закончится этот. Неужели это будет преследовать его всю жизнь? Поверить трудно, точнее, просто не хочется верить. Китайская республика глубоко вздохнул, эти сны только и выводят его на то, чтобы он вспомнил всё снова. Вспомнил все ответы на вопросы Кореи и даже больше, вспомнил то, что желал забыть, то, что знает только он и больше никто, вспомнил, что всё же способен испытывать сильные чувства, но только одно - чувство страха. Он закрыл глаза и всё же смог найти единственный плюс в том, что ему совсем скоро вставать на работу. Занимаясь каким-либо трудом, психолог сможет отвлечься и не думать о том, о чём он не хотел бы. Северный на другом краю кровати не спал, а только дремал, и проснулся от того, что Народная республика так резко поднялся. Он чувствовал, как тот нервно отходит от своего сна, но претворился, будто спит и решил не задавать вопросов. Сейчас это будет ещё более неуместно, чем несколько часов назад. Астматик уже не в первый раз замечает, что хирург так просыпается посреди ночи. С чем это может быть связано? Может, у него такая странная бессонница? Бессонница… Он сразу вспомнил о том, что недавно нашёл в одном из шкафов. Исходя из названия, это заболевание передаётся генетически, то есть, оно вероятнее будет у родственников. В таком случае, кем Китаю приходится та женщина? И болен ли он всё-таки той же самой болезнью? А что стало с той дамой? Жива ли она до сих пор? Северная Корея загорелся желанием узнать всё как можно скорее, но в ту же секунду постарался остудить это желание и спокойно уснуть. Он сможет расспросить КНР обо всём, когда придёт время, осталось только дождаться. Надо хотя бы попытаться поспать, тогда ночь и, соответственно, время ожидания пройдут быстрее. Лишь бы и завтра не случилось ничего экстраординарного, что могло бы помешать им спокойно поговорить, скорее даже устроить небольшое интервью. КНДР слегка улыбнулся в нетерпении найти ответы на все вопросы, мучавшие его, и, укутавшись в одеяло, закрыл глаза. Проспать долго не получилось, но только Китайской республике. Его разбудил будильник, добровольно-принудительно приглашая встать с мягкой кровати и пойти собираться на работу. На работу, на которой у него был бы шанс узнать, что случилось с Японией самостоятельно, так как США в это время навещал своего брата, с которым всё в итоге было хорошо, если тот факт, что ему придётся оставаться в больнице теперь намного дольше, можно считать чем-то хорошим. Однако психолог не решился как ни в чём не бывало подойти и поговорить с Америкой, мало ли чего ему наговорил Канада. У Соединённых Штатов наверняка много связей и есть возможность отмазать себя от того, чтобы пойти по 111 статье, а Народной республике, как врачу, вряд ли предоставят бесплатное лечение. Хирургу, при этом, крайне невыгодны плохие отношения с полицейскими и именно с этими, так как один из них ведёт его дело, а второй может присоединиться к нему после выписки, поэтому Китай решил начать восстанавливать отношения пока только с офицером и заглянул к нему в палату после того, как США, у которого наверняка тоже есть работа и не мало, оставил брата наедине с самим собой. Канада выглядел уже не как ребёнок, а как больной ребёнок, весь покрытый зудящей сыпью в роли напоминания о том, что у него случилась такая сильная аллергическая реакция. КНР вошёл в комнату и постучал в открытую дверь, чтобы обратить на себя внимание. — Ох… Здравствуйте, док, — юноша выдавил из себя слабую улыбку и почесал под ухом. — А, зачем вы стучитесь? Дверь же открыта. — Спрашиваю, можно ли войти и поговорить с тобой, — ответил врач. — Ну да, почему нельзя? Я, можно сказать, даже успел соскучиться по вам. Мне будет приятно пообщаться ещё с кем-нибудь. — Хорошо, я хотел только извиниться перед тобой. Мне жаль, что из-за моей ошибки ты пострадал, — Китайская республика опустил взгляд в пол и прошёл к койке офицера, сел рядом. — Я не держу зла, просто немного грустно, что я здесь так застрял… Но вы хотя бы сразу поняли свою ошибку и смогли её исправить, а как результат - я жив и в полном порядке, — он почесал тыльную сторону ладони. — Не до конца в порядке. В любом случае, что я мог бы для тебя сделать, чтобы облегчить твоё нахождение здесь? — Не стоит, вы, наверное, очень заняты и я не хотел бы вас задерживать. Я уже простил вас. — Спасибо тебе, — психолог сделал паузу. — Скажи честно, я не нравлюсь твоему брату? — Моему брату?.. Он был зол, когда узнал, даже сказал, что подаст на вас в суд, но я отговорил его. Вы же никогда не желали мне чего-то плохого, а этот случай был единичным. Не думаю, что это того стоит. Вы можете не волноваться, прошу прощения, если я заставил вас занервничать! Я не собирался, только сказал правду, — Канада невинно улыбнулся. — Не ожидал от тебя… Я думал, что ты даже говорить со мной не захочешь, — спустя около минуты молчания сказал Народная республика. — О Боже, из-за этого? Мне слегка печально, что вы так обо мне думали. — Может я всё-таки могу сделать что-то для тебя? — Если это не доставит вам трудностей, вы не могли бы принести мне какую-нибудь книгу? Не помню точно, но, по-моему, у Томаса Харриса осталась ещё какая-то книга, которую я не видел, она у вас есть? — Да, тебе осталось прочитать только его четвёртую книгу, и она у меня есть, тебе повезло. Думаю, что смогу принести её завтра. — Буду очень признателен, — юноша радостно улыбнулся, несмотря на то, что его желание ещё не исполнено. — Тебе нужно отдыхать, а мне работать, так что я пойду. Постарайся не расчесать себе ничего до крови, — сказал хирург и встал со своего места, направляясь к выходу из комнаты. — Постойте, а вы всё ещё мой лечащий врач? — А ты хочешь, чтобы я им был? — Китай обернулся и посмотрел на офицера. — Мне было бы так привычнее, чем с кем-либо другим. — У тебя на данный момент, в любом случае, ещё и аллергия, и я не в праве заниматься ей. Но когда тебя нужно будет осмотреть и снять швы, а также принести тебе книгу, это сделаю я. Ничего страшного из-за этого же не случится? — Думаю, нет, тогда спасибо, я буду ждать вас завтра. — Я постараюсь найти время, чтобы поговорить с тобой, когда это будет тебе нужно в следующий раз. До встречи, — молвил КНР и вышел из палаты, направляясь в свой кабинет, чтобы вернуться к рутинным делам. По пути он решил проверить почту и, увидев сообщение от СССР, сразу прочитал его, однако был разочарован тем, что его товарищ не написал всё как есть, а лишь предложил встретиться, чтобы врач мог наконец узнать, что же случилось с Государством Япония. Оправдание этому было забавным, но, в какой-то мере, логичным - Совет не хотел отвлекать Китайскую республику от работы. Просчитав все детали до мелочей и даже учитывая форс-мажоры, психолог составил себе график того, как он может выполнить свою дополнительную работу, совмещая её с основной, за определённый срок и при этом сегодня уйти пораньше, чтобы успеть забежать к Союзу и перестать волноваться по поводу того, что нужно искать железо-бетонные доказательства своей невиновности, на тот случай, если с Японией всё же кто-то расправился. Народная республика несколько раз перепроверил свой план и стал собираться домой, но не к себе. Он хотел сразу же поехать из больницы к своему другу. Хирург уже вышел из здания и подошёл к своей машине, но сразу же заметил, что её колеса были спущены. Он наклонился к одному из них и понял, что кто-то сделал это намеренно. В каждом колесе была дырка от какого-то острого предмета. А ведь Китай даже узнать не сможет, кто это сделал, так как сам припарковал автомобиль в таком месте, где нет камер. Он грубо выругался и решил сегодня дойти пешком, а завтра вернуться и исправить ситуацию, возможно заручившись помощью СС. Как давно КНР не ходил на такие большие расстояния, тем более в позднее время. Врач издалека посмотрел на один из дорожных фонарей и вздохнул - лампочка в нём давно перегорела, но никто до сих пор не позаботился о ней. Забавно, если бы он ехал на машине, то не заметил бы этого. Неужели пустынная улица, лужи после дождя и отражающиеся в них тусклые лампы фонарей и есть то, что видели все те, кого он усыплял, а потом лишал жизни? В какой-то мере ему даже повезло, не нужно волноваться за свою жизнь. "Тот самый маньяк" ничего ему не сделает, разве что, путём самоубийства. Такая мысль сделала Китайскую республику менее внимательным, так что он и не предполагал, какой сюрприз ему преподнесёт такая непостоянная штука как жизнь. — Стояять, — приказным тоном протянул это слово неизвестный, находясь прямо за спиной психолога, при этом обхватив рукой его шею и приставив к виску пистолет. Быть сегодня застреленным не входило в планы Народной республики, но выбора ему, видимо, не дают. Обладатель голоса, сразу показавшегося хирургу противным, затащил его в узкий переулок и заставил прижаться к стене одного из домов, угрожая огнестрелом. Тогда Китай смог рассмотреть и узнать в нём Японскую империю. Он уже успел забыть о его существовании, но тот решил таким образом ему о себе напомнить. КНР думал, что примерно так и состоится их первая личная встреча, всё сходиться, однако это ни капли не радует. А ведь Япония просто копия своего отца, точно так же недолюбливает Китайскую республику. — Так значит это ты вальнул моих сыновей? — спросил Империя, держа врача за ворот верхней одежды и надавливая концом пистолета на его висок. — Откуда такие сведения? — спокойным тоном произнёс психолог, не смотря на то, какой сильный страх чувствовал. — Дочурка "подсказала", она нарыла на тебя столько всего, что найти тебя было даже слишком легко, — слово «дочурка» было сказано с пренебрежением и злостью, в противовес тому, как ласково обычно это говорил СССР. — Не помню, чтобы к моим указаниям она относилась так же ответственно, как тому, чтобы найти хоть что-то против тебя. — Чёрт. Народная республика понял, что переубедить Японскую империю будет сложно, на грани с невозможным, а так же Японию живой он, вероятно, больше не увидит, это делает всё куда сложнее. — Ты, видно, не врубился… Мне нужна от тебя только информация и чем скорее ты мне её предоставишь, тем более безболезненно умрёшь, а если будешь молчать - сделаю из тебя Венеру Милосскую. — Но если ты убьёшь меня, то никогда не узнаешь того, что могу знать только я. И огорчу сразу, пытками ты от меня ничего не добьёшься. — Не важно, даже если ты не тот, кто мне нужен, я просто убью тебя и продолжу поиски, ни о чём не жалея. Сомневаюсь, что ты знаешь что-то настолько невообразимое, что я решу оставить тебя в живых, а если знаешь - говори. — Зависит от того, что конкретно ты хочешь узнать от… — Не прошло и минуты, а ты уже меня раздражаешь. Ты абсолютно бесполезный и просто тратишь моё время. Попрощайся со своими мозгами, если они есть в твоей голове, скоро она разлетится на кусочки, — перебил хирурга ЯИ и снял оружие с предохранителя. — Постой, а ты верующий? Никогда не думал о том, что твои грехи… — начал нервно говорить Китай, зажмурившись, ощущая кожей холодный металл и убеждая себя в том, что света в конце тоннеля не будет и что он всё ещё не верит в это. Империя только устало вздохнул и нажал на спусковой крючок, не желая слышать жалкие попытки КНР замедлить свою смерть ни секунды дольше. Так всё и закончится. Может, даже хорошо, что врач умрёт сейчас, а не в том случае, если его раскроют, осудят и лишат жизни на законных основаниях. Всё ещё никакого света в конце тоннеля, ничего дальше не будет… Вообще ничего, даже выстрела, хотя он должен был прозвучать секунду назад. Китайская республика открыл глаза и посмотрел на Японскую империю, а затем на его пистолет. После такого можно и в Бога поверить, но только на пару секунд, пока он не осознает, в чём дело. — Какого хрена? — ЯИ попытался выстелить ещё раз, но оружие снова дало сбой. — Всё грёбанные патроны ушли на того чёртового мента… Да я его нахер убью! — он стиснул рукоять огнестрела в руке и вскользь ударил ей психолога по лицу, при этом рассекая краем рукояти бровь. Этого оказалось мало, чтобы остыть, поэтому ставший по его скромному мнению бесполезным пистолет с силой полетел вниз и ударился о землю, немного отскочив от неё при этом. — И тебя я тоже убью, только тебе не повезло, теперь способ будет крайне медленный. Империя достал из рукава одежды заточку, сделанною им самим из алюминиевой ложки, будто в дополнение к своим словам, однако Народная республика не мог видеть угрожающе поблёскивающий заточенный конец самодельного оружия. Кровь хлынула из раны и начала быстро стекать вниз, обильно заливая собой лицо. Хирург вытер кровь с лица и наконец взглянул сначала на Японскую империю, а после на то, что, вполне вероятно, в скором времени окажется у него под ребром. Ноги подкосились, но он старался стоять ровнее. Удар не был сильным, а также дело было не в боли, он мог вспомнить ощущения и похуже. Тем самым, что сковывало движения и мешало рационально думать - был страх. Животный. Тот самый, который он надеялся больше никогда не почувствовать. — У т-тебя явные проблемы с неконтролируемым гневом. Может я мог бы помочь? Квалифицированный психолог, — попытавшись скрыть свою панику, что вышло плохо, ведь он заикнулся и как будто даже не старался сделать вид, будто спокоен, Китай приложил руку к рассечённой брови, чтобы остановить поток крови, который мешал ясно видеть и в добавок наводил больше ужаса. — Я тебе, сука, твою помощь так глубоко… — ЯИ сделал шаг к КНР и заставил его сильнее вжаться в стену спиной, но не договорил, прикусив губу. Он неудачно наступил на поражённую пулей ногу. Хоть он и приложил достаточно, по его мнению, усилий, чтобы она зажила как можно быстрее, в некоторые моменты боль напоминала о себе. Иногда она была очень сильной, прямо как сейчас, однако он продолжит стойко держаться на ногах, не подавая даже малейшего намёка на то, что что-то с ним не так. — Тогда, может, я могу помочь тебе с твоей ногой? — спустя минуту молчания и изучения Империи взглядом, застенчиво спросил врач. — Не нужна мне помощь! — Японская империя, кажется, вскипел ещё больше и ударил Китайскую республику кулаком, в котором сжимал заточку, по лицу. — Я охуенно себя чувствую и ничего не помешает мне тебя прикончить. Психолог пошатнулся, наклонившись в сторону, и понял, что заговорить такого упрямого человека будет намного сложнее, чем ожидалось. Хотя, его раздражительность может даже сыграть на руку. — Что ж, ладно, в таком случае, будет досадно, если ты убьёшь меня и так и не узнаешь, что же я сделал с твоими сыновьями, правда? — сказал Народная республика, попытавшись выпрямиться у стены. ЯИ посмотрел на него прищуренными глазами, с неприязнью и подозрением, затем скосил взгляд в сторону и выдохнул: — Повторяю, с тебя информация, с меня менее болезненная смерть. — Но моя смерть в любом случае будет болезненной, если ты собираешься использовать то, что держишь в руках, как орудие убийства, но это даже оружием назвать сложно. Так что предложи что-нибудь получше, если хочешь что-то от меня услышать. — Тогда я предлагаю тебе не умничать. Ты не в том положении, чтобы торговаться. — Судя по тому, что ты ещё не убил меня, тебе интересно, что с твоими детьми, значит я имею право и поторговаться. Ты же хочешь убить их самолично? — Да, чёрт тебя подери, хочу, и ты скажешь мне, где они, — сквозь клыки, открытые в оскале, процедил Империя и воткнул заострённый практически до иглы конец самодельного подобия кинжала в плечо хирурга, надавливая и медленно продвигая лезвие до упора, а после резко выдернул, позволяя крови покидать тело через ещё одну рану. Китай проскулил и зажал здоровой рукой кровоточащее плечо, почему-то думая о том, что мог что-то подхватить после этого. Оружие явно было использовано до него не раз. Рукав уже пропитался кровью насквозь. — Это не у меня проблемы, а у тебя. Нормальный человек бы уже умолял о пощаде, а не старался вывести меня из себя. Ты что, больной? — недоумённо прокомментировал безрассудное поведение КНР Японская империя с ещё явно пылающем в голосе гневом. — Никого не напоминает? — смог выдавить из себя врач ровным тоном и через силу, большую, чем обычно, улыбнулся. ЯИ замер и в ту же секунду вспомнил своего ребёнка, Северную Корею. Он всегда был таким же, пусть и боялся его, но при этом явно понимал, что скоро умрёт, из-за чего страх его был не таким, какого хотел отец-тиран. Это всегда раздражало, но не было причиной того, почему он так его не любил. — Ты, сукин сын… Это и правда ты! Говори мне, где мои ебучие дети, чтобы я наконец мог поотрывать им бошки! — Империя навис над Китайской республикой и занёс руку вверх, угрожая заточкой, заляпанной кровью, как свежей, так и запёкшейся на ней. — А я сказал, что они живы? Кажется, я слегка слукавил. Я убил их, лишил тебя возможности сделать это самостоятельно уже достаточно давно. Как жаль, ты пропустил такое зрелище. Я мучил их около нескольких часов, по отдельности, и ведь, ты даже не сможешь полюбоваться их телами… Я съел твоих сыновей, — сказал психолог, улыбаясь ещё шире и заглядывая хищнику прямо в глаза. Японская империя застыл на месте, испепеляя Народную республику взглядом на протяжении нескольких долгих секунд и медленно сгибая ложку в руке до такой степени, что обратно её будет уже не разогнуть, от злости даже не чувствуя, как конец заточки впивается в плоть, после чего как с цепи сорвался и, швырнув ставший бесполезным предмет в сторону, принялся учить одного разговорчивого человека манерам, в частности тому, что нельзя было посягать на его собственность и красть у него удовольствие поквитаться с остатками своей семьи лично. Учить кулаками и учить болезненно, зато крайне доходчиво. Всю жизнь этот способ обучения применялся и отлично работает до сих пор. Хирург пытался защищаться, но грубая сила это явно не его сильная сторона, точнее, это вообще не его сторона. Ему почти удалось устоять на ногах, но это было лишь мимолётным видением, возникшим в его голове рядом с мыслью о том, что его план был не до конца проработан. Вроде как, теперь его не могут убить, ведь нечем, однако если ЯИ ему что-то сломает это будет всё равно не то, на что он рассчитывал, когда решил, что эта идея хороша, но другой у него и не было. Как давно Китай не видел столько собственной крови наяву. Можно было бы предположить, что это очередной сон, но боль он чувствует вполне реальную. Даже жаль, что его кровь не вызывала того же вдохновения, как это делала чужая. Если бы врач поверил в Бога сегодняшним вечером, то мог бы воспринимать это, как наказание свыше, а потом усмехнуться тому, что оно слишком милосердно. Однако, он поверит в существование всевышнего только в том случае, если чудом выберется из этой ситуации, а этому, видимо, никогда не бывать. Кое-чего оба убийцы не учли. После того, какой шум поднял Империя вокруг своей персоны, а особенно после того, как решил посягнуть на жизнь приёмной дочери лейтенанта, последний обязал себя изловить преступника и придать суду, точнее, самосуду при задержании. США усилил охрану и наблюдение настолько, насколько позволяла его власть и даже немного больше. Он заставил подчинённых патрулировать окрестности и постоянно быть на связи, сообщать ему о каждой незначительной детали. По случайности, именно в этот момент одна из патрульных машин проезжала рядом. Отличить такой автомобиль от гражданского было практически невозможно, единственное, что его выдавало - это пассажир, который просвечивал фонарём каждый тёмный уголок, каждый закоулок, встречавшийся им по пути. Устало зевая, полицейский перевёл луч фонарика в другую сторону и свет устремился прямо на двоих преступников, выясняющих отношения. Офицер сразу проснулся и чуть ли не выронил фонарь из рук, он никак не ожидал увидеть столько крови в первый же месяц своей новой работы. Японская империя на секунду зажмурился от резко попавшего в глаза яркого света, а после, осознав, что его вынудили отвлечься от своей изначальной задачи, в последний раз ударил КНР и быстро скрылся с места их небольшого конфликта. Китайская республика, тяжело дыша и ощущая горячую кровь на лице, с трудом поднялся на дрожащих ногах и облокотился спиной на стену. Пара секунд спокойствия быстро закончились, ведь он вспомнил по какой причине они вообще у него выдались, а затем услышал, как патрульная машина остановилась. Голова не работала, а тело, которое еле как держалось на подкосившихся ногах, подчинялось только инстинктам, а те, в свою очередь, слушали только голос страха, страха за собственную жизнь. Одно из самых древних и жизненно необходимых чувств, тот самый рефлекс «бей, беги или замри», присущий почти каждому живому существу. Было бы, по правде, странно, если бы Китайская республика не обладал и им. Психолог последовал примеру ЯИ и успел улизнуть с того места, на котором оставил свою кровь, но совершенно не думал об этом. Он совсем ни о чём не думал. Стал приходить в себя и осознавать происходящее только тогда, когда уже стоял в прихожей собственного дома, вытирая со лба пот с кровью. Весь дрожа, Народная республика смотрел на свои окровавленные руки и не мог привести дыхание в норму. Он быстро вдыхал, а нервный выдох сам слетал с губ. Хирург перевёл взгляд на пол, теперь тоже испачканный в крови по его вине, а после посмотрел на КНДР, который стоял в коридоре и в ответ изучал Китай с таким же изумлённым выражением лица. Оба молчали, не двигаясь с места, пока Северная Корея не услышал тихое и сказанное в непривычно обеспокоенном тоне: — Сева… Мне нужна твоя помощь…