Однажды в Неваде

— Казино? У нас? В Санрайз-Сити? — переспросил Леон, нахмурившись. — Кто там будет играть, офисные крысы с шести вечера до семи? Томми не оценил юмора, лишь вздохнул и собрал бумаги обратно в папку. Чашка кофе перед омегой осталась нетронутой; сладко пахло свежей медовой пахлавой. Леон в свою очередь приканчивал уже второй американо, не отрывая руки от клавиатуры ноутбука. — Я рассказал тебе, что знал. — Ладно. Я подумаю, как выпроводить его, пока сюда не приползло ФБР и не перетрясло всю Неваду, — Леон отпил еще кофе, не чувствуя вкуса — нервы. — Ты смотрел накладные, которые отправил Марко? — Да… Он скинул утром. Никогда бы не подумал, что твой Янкович будет так хорошо работать. Леон грустно улыбнулся. С одной стороны, ему льстило «твой», а с другой, он понимал, что за этим стояло — воспоминания о том, что Марко убил нескольких парней из группировки, и что доверия к нему не было. — Леон, — от чего-то вдруг нерешительно начал Томми, наконец придвинув к себе чашку давно остывшего кофе. — Что у тебя с Джеком? — В смысле? — он вскинул на омегу настороженный взгляд. Тот заметно занервничал, поправил невидимую прядь волос, выбившуюся из идеальной прически. — Ваш брак был бы сейчас на руку. Мэра скоро будут переизбирать, конечно, все шансы за Сандерсом, но сам понимаешь… Еще этот новый тип с казино, и Милош Янкович с его происками… Самое время нам объединиться с Сандерсами. Леон выслушал молча, не перебивая. Договорив, Томми уткнулся в документы, прикинувшись, что внимательно читает. — Джек еще не закончил учебу. Ему двадцать два. Я не хочу ломать парню жизнь, — спокойно ответил Леон спустя минуту, наконец успокоив захлестнувшие его чувства. Ему самому было всего двадцать шесть. Леону казалось, что едва он распишется в брачном договоре с Сандерсом, за ним окончательно захлопнется ловушка. Он и так чувствовал себя словно запертым в клетке, будучи вынужденным каждый день скрывать свои чувства, но образ примерного семьянина и мужа окончательно раздавил бы его. Леон знал, что переживет любую дрянь в жизни, но не хотел раньше времени приносить себя в жертву их с дядькой бизнесу. — Джек может учиться вечно. Он омега! — Томми вновь вскинул голову. Чувствовалось, что он презирал то, что сказал, но они оба хорошо понимали: Джек был омегой, к тому же, сыном мэра; в отличие от карьериста Тома Эванса, он не стремился работать и отделяться от семьи. Особенно, когда им с Леоном обоим так выгодно оттягивать свадьбу. — Просто составь этот гребаный договор, ладно? — зло нахмурился Леон, уходя от неприятной темы. Потом захлопнул ноутбук и поднялся. У него было слишком много дел поважнее. — И пришли до вечера. Томми кивнул и снова уткнулся в бумажки. День прошел напряженно. Когда Леон наконец затормозил у дома Марко, от усталости закрывались глаза. В голове крутилось много мыслей: если свадьбу можно было как-то отодвинуть и постараться не думать о ней, тем более, дядька не часто вспоминал об этом расчётливом плане, то новоявленного конкурента было сложно выкинуть из головы. Марко взялся за ручку двери, но потом повернулся к Леону, не торопясь выходить из машины. На улице давно стояла глубокая ночь. — Тебя что-то тревожит? — спросил альфа. Леон пожал плечами. Сил говорить тоже как-то не осталось. Марко вздохнул и откинулся обратно на сиденье, привалившись плечом. В полумраке его светлые глаза казались серыми, словно асфальт, но Леон знал — они голубые. Он слишком часто рассматривал Марко и, наверное, уже помнил его лицо лучше собственного. — Расскажи мне. Если ты паришься из-за того, что произошло на границе с Ютой… — Черт с ней, с Ютой, — отмахнулся Леон. Потом пояснил. — Странно все это. Какой-то новый богатый европеец в Вегасе с отелем, инвестор у нас со своим дурацким казино. Не многовато ли новостей за месяц? У нас здесь Невада, а не Нью-Йорк. — Может, тендеров надавали? — На казино? — Леон нахмурился еще больше. — Ты уверен, что этот… как его… не солгал? — Арни Ришар, — напомнил Марко имя того самого омеги, которого Леон недавно буквально хотел задушить. Подумал, пожал плечами: — Зачем? Я был выпивший, но я точно помню: европа, Вегас, отель. Ни слова про казино в Санрайз-Сити. — Да и Джек не стал бы меня обманывать, — кивнул Леон. В голове крутилась догадка, в которую не хотелось верить: он доверял Тому, как самому себе, и не хотел подозревать его ни в чем. — Томми что-то не так понял, наверное. Идем? — Хочешь подняться? — непонимающе переспросил Марко, потом все же сообразил. — Ах… Идем. Леон не хотел напрашиваться в гости, особенно в такой поздний час. Достаточно было провести с Марко еще хотя бы пару минут, пока они пройдут через просторный холл и поднимутся на лифте; казалось правильным убедиться, что за другом закрылась дверь. — До завтра, — Марко устало улыбнулся ему, тяжело привалившись к косяку. — До завтра, — ответил Леон. Щелкнул замок. Альфа тяжело вздохнул, постоял с минуту, тупо пялясь в железную поверхность двери. Нет, конечно, он бы мог затолкать Марко в квартиру, как того требовали инстинкты, мог ударить, чтобы не сопротивлялся, стащить с него одежду, заткнуть рот, взять силой. Мог, потому что был сильнее: в дружеских спаррингах Марко почти всегда оказывался на лопатках. Мог целовать, мог бы трогать и лапать везде, где хотелось, за подтянутую задницу и бедра, мог бы оставить засосы на животе, а лучше на шее, над воротником, чтобы все видели — занят. Но не стал. Леон знал, что остановился бы после первого нешуточного удара, просто потому, что не хотел делать Марко больно, не желал ломать его под себя. Отогнав дурацкие фантазии, Леон отвернулся. Ткнул кнопку вызова лифта, краем глаза отмечая, что дверь на лестницу открыта. Не успел он обдумать эту мысль, как буквально инстинктивно ощутил, что сзади кто-то есть. По спине пробежали мурашки, Леон дернулся, чувствуя, как рвется тонкая ткань ветровки и плечо пронзает болью. На нападавшем были капюшон и балаклава, да и рассмотреть его времени не было. Леон замахнулся, нанося ответный удар, однако тот ловко увернулся и снова бросился, занося нож. Выхода не оставалось, надо было стрелять; альфа выхватил из-под полы куртки пистолет и щелкнул предохранителем, но тут же едва не вскрикнул, когда по запястью ударили. Второй альфа, тоже в балаклаве, обрушился на него откуда-то сбоку, сбивая на пол. Леон упал, увлекая за собой обоих и беспорядочно нанося удары; пистолет отлетел в сторону, нож полоснул уже по боку, легко рассекая тонкую ткань футболки. Очередной удар пришелся по голове. На миг пропало зрение, но Леон продолжал бороться с тем, что с ножом, подмяв его под себя и пытаясь вырвать из хватки оружие; он уже не чувствовал боли, движимый одним яростным желанием жить. Второй нападавший потянул его на себя. Леон вдруг легко поддался и ударил затылком по челюсти. Нападавший взвыл и повалился назад, увлекая за собой и его, и другого альфу, вцепившегося в него спереди. С тяжелым грохотом все трое покатились вниз с лестницы. Не успел Леон прийти в себя, как кто-то рядом вскрикнул, хрипло и незнакомо, и раздался звук, который он не перепутал бы ни с чем на свете — нож вонзился в плоть. Застучали тяжелые ботинки по лестнице, чужие сильные руки обхватили его за плечи, помогая сесть. Марко с трудом затащил его на пару ступенек вверх. Леон упал на холодный бетон, привалившись к перилам, и судорожно вдохнул, пытаясь унять тошноту — он хорошо приложился головой. Альфа в балаклаве лежал внизу лестницы, раскинув руки, а у него в глазу торчал нож. — Леон, ты цел? — встревоженный голос с трудом долетел до него сквозь шум в ушах. — Больно? Леон повернулся. Наконец, понимание обрушилось на него, словно волной: он вцепился в бледного от шока Марко и притянул его к себе, будто кто-то мог отнять его прямо сейчас. Вдохнул его запах, такой родной и знакомый, ощупал всего, в ужасе уставился на его руки, испачканные кровью. — Это твоя кровь, Леон, — пояснил Марко, доверчиво заглядывая ему в глаза. Альфу отпустило. Он осмотрелся, оценивая обстановку, еще раз глянул на Марко. Тот сработал отлично: четко и без паники прикончил нападавшего одним ударом, словно делал это каждый день — Леон хорошо понимал, что если бы не друг, все закончилось бы очень печально. — Осмотри его. Документы, ключи, украшения, татуировки, — сказал он, откашлявшись. — Я позвоню Томми, чтобы здесь убрали, и предупрежу дядю. Вернулась боль, и альфа зажал рукой порез на плече. Рана была неглубокой, но неприятной. Марко тяжело вдохнул, с трудом переваривая произошедшее. Когда все завершилось, уже светало. Леон сидел на кровати, испачканные в крови футболка и куртка валялись под ногами. Сосредоточенно нахмурившись, Марко заканчивал перевязывать ему ладонь — альфа и не заметил, как в драке успел схватить нож за лезвие. Блеклый свет утра пробивался из-под опущенных штор, освещая просторные апартаменты. На вкус Леона здесь было слишком пусто и однообразно: минимум мебели, простые светлые оттенки, практически никаких личных вещей, только пустые коробки из-под пиццы около большой кровати да современная мазня на небольшом холсте. Леон не мог не отметить, как аккуратно Марко касался его руки и как ловко обрабатывал порезы — словно точно знал, как это правильно делать. Альфа ценил эти прикосновения, пусть они и смешивались с болью. — Это приходили по твою душу, — наконец сказал Леон. Марко как раз закончил перевязку и поднял на него взгляд. Леон на пару секунд удержал его руку, сжав пальцы, и на свежем бинте выступила кровь. — Думаешь? Кому я могу быть нужен? Леон знал, кому, но не хотел произносить этого имени вслух. За три года он привык к мысли, что однажды Милош Янкович потребует младшего брата назад, и противостоять ему будет сложно. — Нет-нет, Леон, нет, — Марко мотнул головой, догадавшись, о чем подумал друг, потому что это было очевидно. — Нет. Если бы Милош хотел убить меня, я бы не проснулся. Эти два придурка с одним ножом… Слишком топорно для него. — Посуди сам. Они поджидали тебя, рассчитывали, что ты поднимешься один и что они нападут со спины, пока ты будешь открывать дверь. Один полоснет по горлу, другой — на стреме. Но мы пришли вдвоем, они поняли, что не справятся, и решили убить хотя бы меня. Уверен, твой брат был бы рад и моей смерти… — Поверь мне, Милош ненавидит подобную самодеятельность. Принеси ему твою голову вместо моей, он пришиб бы исполнителей на месте, — уверил его Марко. — У нас это знали все. Нет. Может, кто-то и хотел убрать меня, но это был не брат. Марко поднялся, расстроенный и нервный. Леона вдруг неприятно поразила такая решительность в голосе друга — он защищал брата. Того самого, который разрешил Леону прикончить его и который не вспоминал о нем три года. — Иди сюда. Нам обоим нужно поспать, — выдохнул Леон и похлопал по кровати рядом с собой. Сил на какие-либо приличия не осталось. Марко не предложил ему перебраться на диван, а Леон и не спрашивал — в целом, ему было уже все равно, лишь бы закрыть глаза и расслабиться, зная, что друг рядом. Наскоро приняв душ, Марко скользнул под одеяло рядом с Леоном. От него пахло свежестью и чистотой; альфа подумал, как было бы приятно зарыться носом в его влажные волосы, привлечь к себе и заснуть так, вместе. Но Марко отодвинулся на край, утягивая за собой одеяло и плотно заворачиваясь, не дав Леону хорошо рассмотреть линию ключиц и шикарный пресс. Утомленный, альфа быстро провалился в зыбкую тревожную дрему, но вскоре проснулся вновь: показалось, что гудит на беззвучном телефон. Леон пошарил рукой по полу, тронул мобильник, но тот был безмолвен; тогда он окончательно проснулся. Светало, но казалось, что прошло не более двух часов — голова была тяжелой, ныли порезы. Альфа перевернулся на другой бок и встретился взглядом с Марко. Тот лежал, подложив руку под щеку и укрывшись одеялом по грудь; луч солнца, проникший из-под не до конца опущенной шторы, упал на обнаженное предплечье с белесым старым шрамом, а потом и на лицо, подсвечивая полуприкрытые пронзительно-голубые глаза. — Ты чего? — шепотом спросил Леон, боясь нарушать абсолютную тишину и спокойствие, царившие в квартире. Марко был совсем близко — протяни руку и коснись щеки. Непривычная, почти интимная близость. Леон аж замер, охваченный необъяснимым волнением; перестало думаться и о пересохшем горле, и о ранах, и о случившемся. Сейчас для него существовал только Марко: его лучший друг, альфа, которого он так нестерпимо желал и к которому он так безумно привязался. — Не спится, — шепнул Марко в ответ. — Я очень испугался. Леон вспомнил все. И стрельбу в ангаре посреди пустыни, и страх Марко перед братом, и торчащий в глазу неизвестного нападавшего нож. Попросил: — Расскажи о себе. Альфа удивленно вскинул брови. — Что рассказать? — Как ты оказался здесь, — все так же шепотом предложил Леон. Марко вздохнул, потер переносицу, удобнее устраиваясь на подушке. На фоне белого постельного он казался бледнее обычного; чистый, как ангел, едва ли не прозрачный, с проступающей синевой под глазами и голубоватыми венами на руках. — Милош увез меня из Сербии, когда мне было одиннадцать. Сперва в Мексику, потом на поезде в Техас. Где мы только не жили… Все как во сне. Вечные переезды, люди вокруг… — А твоя семья? — Я только дедушку помню, — задумчиво ответил Марко. Взгляд его стал рассеянным, он больше не смотрел на Леона, скорее, сквозь него. — Я просил Милоша забрать его, но он сказал, что дедушка умер, давно. Леон лежал молча, внимательно слушая. Он был благодарен дядьке за то, что после смерти родителей тот подарил ему счастливую и спокойную жизнь. Забрал к себе, вырастил, как родного сына — Леон никогда не знал ни лишений, ни жестокости со стороны старших, поэтому он даже представить не мог, что пришлось перенести Марко. Зато что его восхищало, так это то, как Марко любил жизнь и как отчаянно за нее цеплялся. Как он тянулся к людям, несмотря на все. — Почему ты не убил брата? Марко глянул на него удивленно, аж дернулись губы в неловкой улыбке. Как что-то совершенно очевидное, объяснил: — Он же мой брат. Спрашивать дальше было бесполезно. Помолчали. Марко медленно моргал, погруженный в усталую полудрему. Безумно хотелось коснуться губами его скулы, согретой тонким лучиком солнца, подмять под себя, разложить на этом белоснежном, чистом белье. Откинуть ненужное одеяло, рассмотреть его всего, трогать, гладить, потом медленно взять, растягивая удовольствие, пока он не начал бы умолять его двигаться быстрее. Но Марко не был омегой; Марко был его лучшим другом и доверял ему — Леон не мог предать его доверие, набросившись со своим грязным желанием. — Расскажи еще, — попросил альфа. Закрыв глаза и зарывшись в подушку, Марко принялся рассказывать ему о его родном городе и добром дедушке, потом о путешествии на крыше поезда по жаркой пыльной Мексике, о многочисленных штатах, куда за собой тянул его брат, искавший место под солнцем в чужой стране. Постепенно его голос становился тише, паузы — длиннее. — Спасибо, что спас меня сегодня, — шепнул Леон, надеясь, что друг расслышал слова прежде, чем провалиться в сон. Потом осторожно поднялся, стараясь не шуметь. Надел на себя чистые вещи Марко, оказавшиеся ему слишком в обтяжку, отправил в мусор пустые коробки из-под пиццы, подобрал с пола так и не выстреливший в эту ночь пистолет. Замер в дверях спальни, задумчиво разглядывая спящего альфу. Повинуясь порыву, наклонился, неловко опершись рукой о матрас, невесомо коснулся губами беззащитно открытого плеча. Скрипнула кровать, дрогнули светлые ресницы — но Марко не проснулся. — Мм? Леон?.. — прошептал он сквозь дрему. — Тише-тише, — еле слышно отозвался Леон. — Спи. Едва касаясь, поцеловал в уголок губ, поймав теплое дыхание, потерся носом о щеку. Это был его Марко. Нежный, беззащитный во сне, такой родной и желанный. Леон поцеловал его еще раз в сухие обветренные губы и с трудом отстранился. Сглотнул, перевел дыхание, не зная, куда деться от возбуждения — перед глазами стоял туман, внизу живота сладко тянуло. Потом поспешно развернулся и буквально вылетел из квартиры — нельзя было оставаться с ним наедине более ни секунды.