Однажды в Неваде

Марко делал вид, что ничего не произошло. Не боялся, не брезговал, не давал ни малейшего намека на то, что обижается, хотя Леон изучал и анализировал буквально каждый его жест и взгляд. Все было как прежде — его неразделенная любовь, его противоестесвенные чувства, их дружба — и все равно по-другому. Леон помнил жар его тела, и то, как им было хорошо вдвоем, пусть это произошло быстро и сумбурно. Помнил он и испуганное «нет», и чужое дыхание на своей коже, и стон. Все это вызывало в нем дикий диссонанс: он не находил себе места, плохо спал, опекал Марко еще навязчивее, боясь сказать лишнее слово или дать повод думать, что ему грозит возвращение к брату. Работа шла своим чередом, то выматывая, то погружая всю группировку в тревожное затишье. Они ехали из Рино уже четвертый час: сперва вел Марко, пока Леон дремал, потом поменялись. За окном стояла глубокая ночь, машин не было: пустая трасса несла их вперед сквозь пыльную серо-желтую холмистую пустошь, покрытую жестким кустарником, мусором и камнями. Вскоре добрались до Санрайз-Сити. Леон запоздало подумал о том, что, наверное, слишком гнал — на пустой прямой дороге скорость не ощущается. Припарковался у дома Марко, как обычно. Глянул на него, заглушив мотор, обнаружил, что альфа мирно спит, отвернувшись к окну. Сегодня Леон не решился его коснуться: на душе было странно. Только потянулся, чтобы привычным жестом отстегнуть ремень безопасности. Замок щелкнул неожиданно громко, и Марко вдруг проснулся. Обнаружил нависшего над собой Леона, испуганно вдохнул и дернулся, будто от удара. Леон рывком вернулся на место. Вскинул руки, словно показывая, что безоружен, пояснил: — Я ремень отстегнул. Приехали. Марко ошарашено таращился на него, помятый и сонный. Потом растерянно прошелся рукой по плечу, убеждаясь, что ремня действительно нет. — Ах… извини. Я… я крепко спал. Не ожидал, что… так быстро. Его голос звучал хрипло и устало. — Останься завтра дома, — предложил Леон, глянув на часы под рулем. До рассвета осталось всего ничего. — А как же встреча с Прайсом? — Съезжу вдвоем с Томми. — Почему? Леон рассеянно моргнул. Ответ на этот вопрос был очевиден: он давал Марко выходной потому что хотел, чтобы тот отошел от постоянных разъездов и встреч. Бездельничать он не станет, как бы альфа не настаивал, будет заниматься бесконечной работой за компьютером с колонками цифр и документами — но хотя бы дома. — Да что там этот Прайс, — пожал плечами Леон, понимая, что пауза затянулась. — Дело на полчаса. Марко обиженно глянул на него. — Я не понимаю тебя, Леон, — сказал он серьезно и покачал головой. — В каком смысле? — Ты отодвигаешь меня от дел. Особенно в последнее время, — объяснил альфа. Подумав, с сожалением добавил: — Я очень благодарен тебе… за все. Если тебе больше не нужно мое участие, скажи, чтобы я мог найти себе работу. Я не хочу получать деньги просто так, из жалости. Дело было совсем не в деньгах, не в работе и даже не в жалости. Леон изумленно раскрыл рот, не зная, как реагировать — он не мог объяснить словами почему вел себя так, как вел. Он не испытывал жалость к бедняжке со сложным прошлым, вовсе нет, он жалел этого альфу в другом смысле: хотел заботиться, оградить от лишних дел, которые не приносили ничего, кроме усталости. Не дождавшись ответа, Марко потянулся к ручке двери. — Стой! — Леон дернулся вперед, но вовремя опомнился и не схватил его за запястье. Просто поднял ладонь в примирительном жесте. — Послушай, Марко. Я хочу, как лучше. — Откуда ты знаешь, как лучше? С этим было сложно поспорить. Прежде он действительно хорошо читал его эмоции, или думал, что делает это хорошо — теперь же он искренне не понимал, чего альфа хотел. Устроиться в обычную фирму, не работать на него и дядьку? Леону казалось это абсолютно глупым и бессмысленным — разве он обижал Марко зарплатой или просил слишком много? — Я всего лишь хочу, чтобы ты выспался. Посмотри на время, — Леон кивнул на приборную панель. — Даже железный Томми, как ты его называешь, был бы рад выходному… — Но я не Томми! — выпалил он. — Я не Томми, я не Исаак из бухгалтерии, который жрет три часа вместо часа в обед, я не тот новенький крысеныш из айти, который линяет домой из офиса без пяти минут шесть, я не твои официанты из Шафрана! Я не они! Я хочу быть нормальным! Полезным… Хочу травить байки в офисе, ездить с тобой на встречи, хочу общаться с людьми. Я никогда не стану частью клана, потому что все они… все они… Все они помнили, что он сделал, кто он и откуда — его фамилия говорила сама за себя. Леон не дал ему договорить, понимая, что уставший Марко сейчас сорвется, не как тогда, конечно, но достаточно, чтобы навредить ему или себе. Схватил его за руки, крепко сжал. — Ты нормальный. Ты нужен мне. Ты полезен, — уверенно сказал он, заглядывая альфе в глаза. Марко тяжело дышал, и взгляд его казался абсолютно безумным. На нем навсегда сказался тот ужас, который он видел у брата: бесконечные кровь, грязь, насилие, жестокость. Сломанные судьбы, погибшие от их рук люди. Оружие, органы, наркотики. И все равно он был нормальным: не озлобившимся, не поехавшим — он хотел жить и искренне любил людей. — Ты не понимаешь, Леон. — Не понимаю, — согласился альфа. Он и правда не мог понять, не мог примерить его опыт и постичь те переживания, которые испытывал Марко. — Разве это важно? Ты нужен мне. Вот и все… Три года назад именно ты навел порядок у этих засранцев в бухгалтерии, ты помог нам убрать ту суку, которая воровала товар в цеху. Ты… Ты умеешь договариваться с покупателями куда лучше меня. Марко постепенно успокаивался. Задышал глубже и реже, обмяк на сиденьи. Леон выпустил его руки, продолжая внимательно наблюдать: он не знал, что сказать еще, как поддержать. Все его чувства можно было уложить в одно — в поцелуй или объятия — но никак не в слова. — Завтра утром я поеду с тобой. Потом — в офис, — твердо сказал Марко. — Если нужно еще что-то — говори. Леон вздохнул и неопределенно махнул рукой. Это оказалось выше его понимания, но не уступить Марко было сложно. Особенно такому, каким он не видел его с момента их первой встречи. — Я заеду за тобой. Марко кивнул. Хоть в этом он не отказал Леону в его блажи — быть рядом. — И еще, Леон, — начал было альфа, но потом передумал, осекся. — Что? — Езжай домой, вот что. Дурацкий день, — выдохнул Марко и наконец потянул ручку двери. Леон проводил его взглядом. Подождал, пока в панорамном окне в самом верху стеклянной башни не зажегся свет, потом уехал. День был нормальным, а вот разговор действительно каким-то дурацким. Уже позже Леон подумал о том, что Марко наверняка хотел уйти из-за того, что произошло в Вегасе, и просто не сумел придумать вразумительного предлога. Но друг продолжал вести себя нормально, не считая того, что взялся за работу с удвоенной силой; молодой полноватый омега Исаак даже бросился к Леону жаловаться, стоило тому переступить порог их маленького неприметного офиса над рестораном. Леон находил работу омеги качественной и скрупулёзной, правда, медленной, но в ответ на жалобы развел руками — Марко разбирался в бухгалтерии лучше, а значит, его замечания относительно результатов Исаака были обоснованными. Официально офис занимался делами "Шафрана"; вообще, по закону Бесмир и Леон владели маленьким семейным ресторанчиком балканской кухни и скромно делали свое дело, остальной же бизнес крылся в тени. В юности Леон прошел все стадии: мыл полы, принимал заказы, делал бесконечные ксерокопии, развозил бумажки по инстанциям, даже паковал дурь в цеху — дядька считал, что племянник должен попробовать все, чем он занимался сам, когда приехал в эту далекую страну за лучшей жизнью. Тогда родители были живы; Леон смутно помнил их лица, запомнил по фотографиям, которые показывал Бесмир. Не осталось в памяти ни аварии, ни похорон. Лишь понимание, что кроме дядьки никого у него в жизни больше нет — и этого было достаточно. Ему всего было достаточно, пока в его жизни не появился Марко. Леон глянул на него через стол и вернулся к еде; они обедали в общем зале — очередное желание Марко, словно общества Леона и Томми ему казалось мало. — Ты закошмарил ребят в цеху, — сказал Леон, усмехаясь. Это было действительно так: жалобы на Янковича младшего, ворошившего привычный ленивый рабочий процесс, поступали не только из офиса. — Как бы они не начали просить больше денег. Марко кашлянул, подавляя смешок. Он действительно превзошел даже требовательного Томми. — Кстати о цехе, — перебил омега. Он как всегда почти ничего не ел, только пил чай, весь натянутый как струна, строгий и аккуратный. — Пришла анонимная жалоба на Сандерс Литиум в местную организацию по защите природы. — Знаю, — Леон вздохнул. Хорошее настроение улетучилось. — Шито белыми нитками, сраные батареи сами по себе верх экологичности, скоро все на них ездить будем вместо бензина. — Могут пойти обыски, — предположил Марко, не отрываясь от еды. — Это тот, из казино, больше некому. Альфа всегда ел, словно в последний раз, и Леон понять не мог, как в него столько вмещается. Но вмещалось, и Марко всегда оставался подтянутым и спортивным, здоровым — хоть фотографируй для рекламы ресторана прямо с этой питой в руках и испачканными в масле пальцами. Отчаянно захотелось стереть след кофе в уголке его губ. Языком. — Некому, — согласился Томми. От этого омеги даже пахло холодно, пронзительно: жасмином и чем-то свежим, наверное, мятой. Леону не был близок этот запах. — Хочет вытеснить нас, — Леон поморщился. — Здесь хорошее место, чтобы ворочать криминальный бизнес. В тени Вегаса никто не замечает ни Рино, ни наш Санрайз-Сити. Еще и аэропорт… Леон осекся. В Рино было много терминалов, и внутренних, и международных, но только в Санрайз-Сити при аэропорте была военная база и только здесь был такой человек, который мог продать все, что угодно, и отправить это куда угодно. Все все поняли без слов. Помолчали. Леон отодвинул пустую тарелку. — Из-под земли достану этого любителя экологии, — сказал он зло. — И доставать не надо, — вяло протянул Марко. — Уверен, это папаша Арни. Отель в Вегасе — прикрытие для отвода глаз, чтобы мы не засуетились тут. Нападение на тебя тоже его рук дело. А Сандерс ничего не может сделать и молчит, как рыба, потому что его прижал мой брат. Это оказалось настолько емким описанием происходящего, что ни Леону, ни Томми добавить было нечего. Даже гомон посетителей и звон приборов в большом светлом зале ресторана словно притих, вытесненный этим выводом. — Пойдем подышим воздухом, — предложил Леон, вытянув из кармана пачку сигарет. Марко согласно кивнул и поднялся. Рассчитавшись, они оставили Томми наедине с недопитым чаем и ноутбуком, и вышли на улицу. "Шафран" располагался на одной из самых оживленных улиц города, в самом сердце Санрайз-Сити: по широкому тротуару сновали люди, машины образовали затор на светофоре. С обедом они затянули, и уже вечерело: из многочисленных офисов вокруг хлынула толпа, низкое солнце утонуло в неожиданно налетевших облаках. — Прикури, — попросил Марко. Леон поднес зажигалку к его сигарете, и альфа прикрыл огонек от ветра, нечаянно касаясь его руки. Отчего-то едва заметно вздрогнул и смутился, опустил глаза, хотя раньше никогда прежде не обращал внимания даже на не совсем случайные прикосновения друга. — Когда мы с тобой разговаривали, ты не был уверен, что Арни солгал про своего отца, — заметил Леон, стараясь разрушить возникшую неловкость. — Посуди сам, — альфа выдохнул дым, наконец вновь поднял взгляд. — У нас здесь была тишь да гладь, даже мой брат сидел смирно и не доставлял никому проблем. И тут в Неваду приезжает богатый дядька из Европы и начинаются отели, казино, экология и прочее. Не слишком ли сильное совпадение? Сандерс занимается батареями уже лет пятнадцать, зеленые даже не смотрели в его сторону. Я и знать не знал, что тут у них есть серьезная организация. — Я видел, как они собирали мусор в пустыне… год назад, что ли. — Собирали бы дальше! Кто-то не просто кинул им кость, а попросил их поднять шумиху. Дальше все понятно: обыски, проверки, наш цех придется свернуть, а это простой и потери… — Марко от досады всплеснул рукой. С одной стороны Леону нравилась его увлеченность их общим делом, а с другой ему казалось, что чувствительный друг воспринимает все слишком близко к сердцу. Леон считал, что это их с дядькой забота выпутываться из сложившейся ситуации, и видеть досаду и волнение на лице Марко было отчего-то неловко. Альфа поспешно одернул себя: он действительно не имел права отодвигать Марко от дел и запирать дома, словно своего омегу. — Я тряхну зеленых. Посмотрим, кто этот аноним, — твердо сказал Леон и раздавил бычок о бок урны. Марко тоже докурил. Ему удивительно шла эта вредная привычка: Леон часто рассматривал его руки, следил за тем, как он сжимал сигарету между средним и указательным, откидывая кисть, немного по-омежьи, и как подносил ее к губам. Иногда в такие моменты Марко выглядел по-особенному задумчивым и умиротворенным. Они вдвоем двинулись к машине. — Ты к дядьке? — коротко обернувшись, спросил Марко, на что альфа кивнул. — Скоро? Я хотел отдать тебе флэшку. — Я подожду, — коротко ответил Леон. Ждать в машине альфа не стал. Поднялся вместе с Марко в его квартиру, в целом, никак это не объяснив — тот не сказал ему ни слова. Остался в гостиной, совмещенной с кухней, пока Марко торопливо скрылся в спальне. Квартира никак не менялась. Все такая же пустая, словно с фотографии риелторского агенства; портили обстановку только бумажные пакеты из доставок и коробки от пиццы. Здесь не было неуютно, нет, скорее, Леону казалось, что Марко так и не привык к тому, что эта квартира принадлежит ему и он может наполнять ее, чем захочет. Словно все еще жил в страхе перед братом, забыв о своих личных желаниях и интересах. В спальне флэшки не нашлось, точнее, не было той, которой нужно. Марко принес их целую горсть и ссыпал на обеденный стол рядом с ноутбуком. Леон подошел ближе, внимательно следя за его торопливыми движениями. Марко вставлял флешку в ноутбук одну за другой, проверяя, есть ли там нужный файл — часто они передавали все, что касалось дури, так, а не по электронной почте. — Нашел, — торжественно вполголоса объявил Марко и выпрямился. Испуганно ахнул, не ожидав, что друг подошел так близко. — Л-леон… Леон не хотел ничего говорить. В этот раз его не накрыло желанием, лишая разума; он четко осознавал свои действия и не желал больше принуждать Марко. Все, чего он хотел, это побыть рядом еще немного, не ехать к дядьке, не расставаться с другом здесь. Без Марко было тоскливо, но с ним — тоже. Леон осторожно коснулся его скулы, бережно погладил, словно в надежде, что альфа привыкнет к его рукам и позволит больше. Марко, кажется, перестал дышать, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Если ты скажешь «нет», я остановлюсь, — шепнул Леон в его приоткрытые губы. По телу как всегда побежали мурашки, его запах сводил с ума — будь в нем чуть меньше выдержки, он бы поцеловал. — Леон, нет, — ответил Марко. Янкович не дрогнул и не шевельнулся, даже не отпрянул, хотя Леон почти коснулся его губ. Так и стоял, замерев — явно боялся, но не отталкивал. Леон отстранился и опустил руку. — Я помню, что случилось в Вегасе, — признался Марко, глядя ему в лицо. В голосе его не было обвинения, наоборот, он будто пытался успокоить Леона. — Вернее, я не знаю, как оказался с Арни в туалете и что мы делали там, но в номере я очнулся. С тобой. Я выпил лишнего… Это было неправильно. — Прости, — Леон разочарованно опустил голову. Он не был удивлен: он и так понимал, что его чувства никогда не будут взаимны, но очередное напоминание об этом ранило. — Я… не знаю, как так вышло. Я испугался, — пробормотал Марко. — Я очень боюсь того, как мое тело реагирует на тебя. Маска оцепенения спала, и теперь Леон видел его настоящие эмоции: смятение, волнение, неловкость. Хотелось срочно обнять его, успокоить, тем более он был так близко — всего лишь податься вперед и коснуться губ. Но он не смел. — Извини меня. Я не контролировал себя. — Когда ты ушел, на мне будто остался твой запах. Это так странно, — вдруг добавил Марко и потянулся к нему. — Можно? Леон коротко кивнул. Марко ткнулся носом в воротник его рубашки, обжигая горячим дыханием кожу, вдохнул. Это было слишком: Леон тяжело сглотнул, бездумно пялясь в полумрак комнаты у него над головой, замер, не зная куда деть руки, чтобы не наброситься на этого альфу. Если бы Марко знал, что творилось у него в голове, то бежал бы без оглядки. Но Марко не мог понять его страданий, потому что то, что испытывал Леон, было противоестественно, неправильно и немыслимо для любого нормального альфы. А потому он продолжал дразнить его, совершенно не понимая, что творит. — Как я пахну? — спросил Леон, едва Марко отстранился. — Тепло. Безопасно, — рассеянно ответил он. Кажется, его проняло все же больше, чем должно. — Ты… пахнешь альфой. В этом проблема. — Тебе нравится? — Я привык… К тебе. К твоему запаху, к твоим рукам, к твоему голосу, к тебе, Леон, — с трудом проговорил он и отвел взгляд, став вдруг несчастным и расстроенным. — Я не хочу терять нашу дружбу. Когда я… Я всегда боялся, что брат узнает, с кем я общаюсь близко, и навредит им, чтобы причинить мне боль. Чтобы я знал свое место. А я всегда мечтал иметь друга, и вот теперь… После того, что случилось в Вегасе, ты стал часто прогонять меня домой и не брал с собой. Я думал, что ты выгонишь меня… Леон снова потянулся к нему, чувствуя острую потребность утешить, но Марко оттолкнул его руки. В душе разгоралась жгучая ненависть к Янковичу-старшему. — Я не прогоню тебя и не отдам брату. Я тебе обещаю. — Пообещай еще, что не убьешь Милоша. Леон стиснул зубы, чтобы не выпалить что-нибудь злое. Он не был убийцей и не убирал конкурентов, пуская пулю в лоб — но он четко знал, что если на кону будет жизнь Марко, его дяди или кого-то, близкого ему, он без промедления убьет любого. А Янковича-старшего, к тому же, без всякого сожаления. — Этого я обещать не могу. Марко посмотрел на него обиженно, сжал в ладони флэшку и резко отвернулся, пытаясь совладать со всеми обрушившимися на него в последние минуты чувствами. Больше Леон не стал терпеть. Крепко обнял со спины, уложив руки поперек живота, зарылся носом в короткие светлые волосы на макушке, потом ласково коснулся губами за ухом. — Если выбор будет между ним и тобой, я выберу тебя, ты должен это понимать, — прошептал он. — Специально я его не трону. Марко мелко дрожал, но не вырывался, то ли испуганный, то ли окончательно потерявшийся в этих эмоциях и ощущениях. — Отпусти, — попросил он. Леон выпустил его из рук. Марко снова повернулся, сказал: — Я очень боюсь потерять нашу дружбу. Не надо. Езжай к Бесмиру… Я хочу побыть один. Уходить до безумия не хотелось. Но и пойти наперекор было невозможно, особенно после того, что он уже сделал. Погруженный в свои мысли, Леон вышел из квартиры, совсем позабыв про флэшку.