Однажды в Неваде

Марко уже пришел в себя. Леон торопливо наклонился и крепко обнял его, словно после долгой разлуки. — Ты не представляешь, как я испугался, когда увидел тебя там, — прошептал он, зарываясь носом альфе в волосы. — Он не бил тебя? Ничего не болит? — Я в порядке, — коротко выдохнул Марко. — Пойдем на улицу. Мне надо проветриться. Они вышли с другой стороны дома. Черное звездное небо раскинулось высоко вверху, горела лампа на стене, окруженная мотыльками и мошкарой. Леон свернул на узкую тропинку, поросшую пустынными бархатцами, миновал кактусы и куцые пальмы, поднялся на небольшую террасу, примыкавшую к торцу дома. Рухнул на скрипучие садовые качели с выцветшими от жаркого солнца подушками. — Когда мне было шестнадцать, я прятался здесь от дяди, чтобы покурить, — объяснил он, неловко пытаясь завязать разговор. Напрямую спрашивать Марко о том, что случилось, было страшно. Янкович опустился рядом и закрыл лицо руками. Вокруг стояла абсолютная тишина, словно они остались одни во всем штате. — Мне так стыдно, — наконец сказал альфа. — Я ничего не могу поделать с собой. Когда я увидел Милоша там, среди гостей, я жутко разозлился, у меня даже появилась смелость сказать ему, чтобы он приструнил Ришаров и решал с ними вопросы не вмешивая нас и Сандерсов, но… Он отвел меня в сторону, как будто правда готов был выслушать, в этот зал с проектором, и там были провода… Когда я увидел Милоша и провода… Я не мог дышать, меня охватил такой ужас, мне казалось, он вот-вот ударит меня. Сейчас я понимаю, что он не сделал бы этого там, тем более, при твоем дяде… И вообще… Черт, в меня стреляли, у меня была открытая рана на ноге, и то это было не так больно и страшно, как… Я трус! Жалкий… Марко вцепился пальцами в волосы так сильно, как если бы хотел вырвать их. Леон придвинулся к нему, перехватил запястья, разжал пальцы, привлек сопротивляющегося альфу к груди.  — Не объясняй больше, я все понял. Это не то, чего нужно стыдиться, — сказал он. — Ты не виноват. Ему самому было горько и стыдно от того, какую сделку он заключил и с кем. Дядя никогда не поднимал на него руку, а потому он даже не мог представить, каково это, когда родной человек представляет для тебя угрозу. И не мог даже вообразить, какие методы избиения могли приходить в голову чокнутому старшему Янковичу, что его уже взрослый брат терял рассудок, едва в мозгу проскальзывали ассоциации, вызывая кошмарные воспоминания. Но было жестоко и низко держать Марко в неведении. — Я говорил с твоим братом, — тихо произнес Леон, успокаивающе гладя друга по плечу. — Он не оставил нам выбора. Теперь мы фактически работаем на него. Марко отстранился. Шмыгнул носом, потер покрасневшие от усталости глаза. Леон боялся вспышки эмоций или паники, но этого не произошло, как если бы Марко давно знал, к чему все шло. — Ожидаемо. Милош, так-то, не бандит и не решала, в первую очередь, он хороший менеджер и маркетолог. Знаешь, сколько таких, как мы, у него по всей стране? Кто-то делает один наркотик, кто-то другой, кто-то возит оружие из Мексики… Он находит маленькие группировки, снимает с них задачу сбыта, дает крышу, и сам направляет товар в нужные руки. Ему, по сути, не интересны ни наркота, ни что либо еще, только деньги… И люди. Что он иногда делает сам, так это то, что связано с людьми. Я не знаю, почему он так ненавидит людей. Знаешь, что мне дал Арни? Марко вытащил из кармана маленький пакетик с белым порошком. Леон осторожно открыл его, чтобы не рассыпать, пальцем втер щепотку в десну. — Дурь, — констатировал он. — Наверное, Милош устал просить у тебя партии побольше, а договариваться по-плохому не хотел из-за меня, — Марко отвел взгляд. — И хотел обставить все так, чтобы нас вытеснили Ришары. Но они что-то не поделили и все пошло… не по плану. Леон убрал пакетик, вздохнул и привлек Марко обратно к себе. Не хотелось сейчас думать о том, что ждало впереди. «Крыша» от Янковича была настолько же удобна, насколько опасна. Теперь они стали элементом его игры, мишенью для любого, кто так или иначе хотел навредить Янковичу старшему. А врагов у него было не счесть. — Мы справимся, — ответил он вместо того, чтобы высказать опасения. Они успеют обсудить это на свежую голову, а не сейчас, когда они оба потрясены и измотаны. — Можно? Леон не ответил: он не мог и не желал ему отказывать. Марко потянулся за поцелуем, легко, нежно коснулся его губ. Скрипнули старые качели, Леон подался вперед, углубив поцелуй, уверенно положил руку ему на талию. Не стал забираться под одежду и лапать; сегодня было не до этого. Рядом что-то прошуршало. Леон оторвался от его губ, но не отпустил, хоть и понимал, что эти объятия выглядят не слишком дружескими. Прислушался. Но дядя наверняка после тяжелого дня принял сто грамм коньяка и спал, а охрана обычно обходила дом только по внешнему периметру забора. — Ветер, — наконец заключил альфа. Марко расслабился, и Леон горячо прижался губами к его скуле. Спустился поцелуями ниже, едва ли не облизал шею, поцеловал над ключицей. Вдруг Марко прильнул к нему и крепко обнял. Тихо сказал: — Мне так хорошо с тобой. Леон рассеянно погладил его по спине, чувствуя, как сложно после всего ему дались эти слова. Вскоре Марко заснул прямо у него на коленях, свернувшись и поджав ноги, чтобы вместиться на сиденье узких садовых качелей. Когда защебетали птицы и вдалеке начал загораться тусклый рассвет, Леон тоже задремал. К его удивлению, Марко согласился на разговоры с психологом. После них он становился рассеянным и задумчивым, подолгу курил, глядя в никуда и переваривая страхи, которые доктор извлекал из глубин его памяти. Леон вел осторожные расспросы, но всегда натыкался на глухую стену: Марко не хотел делиться, то ли стыдясь своих чувств, то ли опасаясь, что Леон станет относиться к нему иначе. Однако альфа не настаивал на правде. Если Марко предпочел оставить свои тайны в секрете, так тому и быть — достаточно того, что они почти всегда просыпались в одной постели, и спустя время, осмыслив результаты беседы с психологом, Марко оживал и становился самим собой. Мечтой всех омег, бухгалтером, менеджером, другом, и просто хорошим улыбчивым парнем. Леон любил его; может быть, слишком сильно, неправильно, извращенно, но ни за что не отказался бы от него. — Мы опаздываем… — Еще нет, — Леон выдохнул ему в висок и мягко прижался губами к покрытой испариной коже. Вопрос долетел до него, как сквозь вату. Нещадно светило солнце, распаляя и без того разгоряченное тело, утренняя нега быстро переросла в тягучую жаркую страсть. Леон плавно двигался в его теле, коротко целуя то в щеки, то в уголок губ. Марко тяжело дышал, прикрыв глаза и откинувшись на подушку; даже если бы они действительно опаздывали, вряд ли захотелось бы торопиться. Несмотря на жару, Марко обнял его за плечи и прижался всем телом. Леон задвигался резче, игриво укусил его за мочку уха, заставляя простонать; альфа крепче обхватил ногами его бедра, направляя. После было до невозможности прекрасно иступленно целоваться под прохладным душем. Если бы Леон мог, он бы отменил все дела на день и затащил бы Марко обратно в постель, чтобы полдня лежать под кондиционером, болтать обо всем на свете, лениво ворочая языком, и нежиться на солнце, проникающем сквозь высокие окна его квартиры. Но это было невозможно. — Надень рубашку, — посоветовал Леон, коротко коснувшись губами его плеча. Не удержался, обнял со спины, пока Марко в раздумьях замер перед шкафом. — На обеде будет Сандерс, он любит все эти формальности. Альфа вдруг развернулся. Положил ладони Леону на грудь, помедлил, прикусив в задумчивости губу, серьезно сказал: — Я больше не хочу работать с тобой. — В каком смысле? — оторопел альфа. — В прямом. Исаак вполне может меня заменить, он работает медленно, но скрупулезно. На его место я нашел способного паренька, он сын одного из охранников твоего дяди. — А ты? — А я пойду работать в обычный офис. В простую компанию. Их здесь хватает. Леон ошалело рассматривал его, не до конца понимая, с чего вообще Марко пришла в голову такая мысль. Крепче сжал пальцы на его талии, на случай, если тот попытается вырваться. Его накрыло чувством дежавю: однажды друг уже пытался сбежать под странным предлогом. — Что случилось? — прямо и серьезно спросил он. — Это из-за твоего брата? Тебе не придется общаться с ним, я не дам ему даже приблизиться к тебе. Марко вздохнул. Не обсуждая ни с кем, Леон сам взял на себя ответственность договариваться и решать дела с Янковичем-старшим, оградив от этой обязанности и дядю, и Марко. Было неприятно от мысли, что ублюдок Милош будет стоять в одной комнате рядом с дорогими ему людьми. — Нет, это из-за тебя, — ответил Марко. И тут же его лицо посветлело. Он скользнул ладонями по груди Леона, потом положил руки ему на плечи. — Не могу, когда ты смотришь на меня так. Как с тобой вообще можно работать, когда все о чем я думаю, глядя на тебя, это о том, как ты целуешься? Три года я наивно полагал, что мы друзья, и мог с этим бороться, но сейчас… Леон не дал ему договорить, притянул к себе и поцеловал. Марко протестующе уперся руками, но не смог долго сопротивляться. Он был бесконечно прав: требовать с него, как с обычного работника, становилось все сложнее. Это явно замечали не только они двое, что порождало слухи и потенциально могло испортить репутацию. Леон был слишком мягок с ним. — Не хочу, чтобы ты уходил, — шепнул он. — Я буду помогать тебе. Просто так, без денег. В свободное от работы время, — выдохнул альфа. Леон притянул его еще ближе и глубоко поцеловал, совсем не так, как следовало, когда они оба вот-вот должны были выходить из дома. Отчасти он понимал стремление Марко жить «нормальной» жизнью в противовес брату, но все равно боялся отпускать. Три года они почти не расставались, и он слишком привык. — Я буду караулить тебя у выхода из офиса. Как поклонник, — ухмыльнулся он. — Распугаю всех омег. — Скорее, это омеги будут не давать тебе прохода, — рассмеялся Марко. — Одевайся, — Леон поцеловал его в уголок губ и отпустил. Вечером они наконец снова остались наедине. Марко предложил поужинать; с веранды модного ресторана фьюжн-кухни был хорошо виден темный оцепленный строительными лесами "Шафран". Хорошо, что огонь не достал до второго этажа: ресторан и так требовал обновления, но пожар в офисе мог повлечь невосполнимые потери. — Ты сам не свой с обеда, — заметил Марко, отодвинув пустую тарелку. Леон отметил, что альфа нормально поел, но все равно придвинул к нему прямоугольное блюдо с закуской из креветок. Вздохнул. Не хотелось говорить о плохом; обед с Сандерсом не принес плохих новостей, зато потом он отвез Марко в офис, а сам встретился со старшим Янковичем на заводе. Тот проявил неожиданный интерес к их делу и с видом полноправного хозяина сунул нос прямо в святая святых, на производство. Долго расспрашивал, что есть что и кто чем занят. Было понятно, что это не праздный интерес: хитрый Янкович проверял границы дозволенного, нарочно провоцировал его. Но Леон не сорвался. Был вежлив и бесстрастен, хотя так и чесались кулаки ударить — это было меньшее, что он мог, чтобы отомстить за Марко. Однако месть была тем блюдом, которое стоило готовить на холодную голову. — Все в порядке, — наконец ответил альфа. — Я просто устал. Марко внимательно посмотрел на него. При редких гостях и официантах они были вынуждены соблюдать дистанцию и говорить вполголоса через стол, но рука альфы инстинктивно дернулась, чтобы коснуться его. — Это опять мой брат? — Он лезет не в свои дела. Я думал, что он настолько занятой человек, что и бывает-то в Санрайз-Сити нечасто… — Леон отмахнулся. — Впрочем, неважно. Лицо Марко исказила ярость. Он отодвинул тарелку и сжал кулаки. Едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос, выпалил: — Это из-за меня! Он только и думает, как бы унизить меня еще больше, доказать, что я существую только с его позволения! Мы и опомниться не успеем, как станем все отчитываться о каждом шаге перед ним и на все спрашивать разрешения! — А ну-ка сядь, — холодно проговорил Леон, как только Марко попытался вскочить. Ему очень не нравилась эта злая решимость друга. Разговоры с психологом и отсутствия общения с братом явно помогали: младший Янкович осмелел настолько, что уже забыл, как недавно трясся от страха у ног старшего. — Я пойду и поговорю с ним! Не могу же я вечно его бояться? — Сядь, — зашипел Леон. — Ты с ума сошел? Память отшибло? Ты спровоцируешь его, и он всех нас передавит, как жуков, и глазом не моргнет. — Кто скажет ему, если не я? Только меня он и станет слушать! Леон бросил на стол мятые купюры и поднялся. Крепко схватил Марко за локоть, заставив ойкнуть от боли, вытащил на улицу, в жаркий и темный безветренный вечер. Он не хотел быть грубым, но отчаянно боялся, что на эмоциях альфа может навлечь беду на них всех. — На, — Леон сунул ему в пальцы незажженную сигарету. — Угомонись. По сравнению с твоим братом, мы не более, чем дети в песочнице. Простые маленькие люди. Его прикрывают военные и правительство, у него огромные ресурсы и такие же огромные амбиции. И, я тебе напоминаю, он отказался от тебя. Он разрешил мне тебя убить, потому что ему насрать на твою жизнь. Если ты пойдешь и станешь бесить его… это закончится очень плохо для всех нас. Марко отобрал у него зажигалку и закурил, коротко и нервно поднося сигарету к губам. — Мне тоже не нравится то, что происходит, — примирительно продолжил Леон. — И не только мне, а Сандерсам, в том числе, некоторым военным, бизнесменам, политикам. Я не говорил тебе об этом, потому что ты слишком эмоционален в вопросах, касающихся Милоша, но такие обсуждения есть. Сообща мы однажды выдавим его из этого штата. Альфа промолчал, обиженно насупившись. Леон положил руку ему на плечо — все еще дружеский жест поддержки — хотя отчаянно хотелось притянуть к себе и сжать в объятиях. — Я знаю, что ты хочешь всего и сразу, — мягко сказал Леон. — Но так нельзя. Не с ним. Пообещай мне, что ты не полезешь к брату, иначе мне придется поставить охранника следить за тобой. Я доверяю тебе, но очень, очень, боюсь тебя потерять. — Ненавижу себя, — хмуро пробормотал он и раздавил подошвой кроссовки бычок. — Брат был прав. Я — никто. Я просто игрушка для вас, и вы тягаете меня из стороны в сторону. — Твой брат редкостный мудак, — вздохнув, заключил альфа. Потом, опасливо оглянувшись по сторонам, крепче сжал его плечо. — Я люблю тебя, Марко. Пожалуйста, не делай глупостей. — Пойдем в машину, — он шмыгнул носом. Леон знал, что Марко разозлится, если узнает, но все равно послал двоих человек по очереди следить за ним. Мероприятие было рискованным: привыкший к опасностям, альфа хорошо замечал такие вещи и всегда был начеку, однако Леон слишком боялся. Даже больше, чем после того, когда брат забирал его «поговорить» — Марко был нестабилен и непредсказуем в своих эмоциях, а потому мог в первую очередь навредить самому себе. Однако тот, казалось, вел себя нормально: действительно искал работу, ездил на собеседования — ничего, из того, что так пугало Леона. Джек сорвал альфу с обеда с дядей телефонным звонком. По решительности в голосе омеги было понятно, что тот настроен более чем серьезно. Леон извинился, сел в машину и рванул к выезду из города, надеясь, что тот дождется. Искать пришлось недолго. Нещадно палило солнце, в придорожной пыли на обочине стояла старая Мазда — он никогда не видел эту машину прежде. Из-за руля выбрался Мэйсон, по обыкновению хмурый и серьезный, с пассажирского сиденья выскочил взволнованный Джек. — Почему ты не сказал раньше? — растерянно спросил Леон. — Это было спонтанное решение, — объяснил омега. — Я уеду ненадолго. Отец всерьез начал подбирать мне нового жениха… А я не хочу. Не хочу такой жизни. — Он будет искать тебя по всей стране, — нахмурился Леон. Мэйсон облокотился о раскаленную солнцем крышу машины и тут же отдернул руку. Леон поразился уверенности этого парня: он без раздумий сорвался с места ради любимого — не каждый альфа в таком возрасте способен быть настолько преданным. Было ясно, что как только мэр Сандерс найдет их, то им придется рассказать об отношениях. Леон нехотя подумал о себе: готов ли он поведать дяде о своих чувствах к другому альфе? Готов. В глубине души он знал, что дядя любит его и примет любой его выбор, даже, если это Марко — пожилой альфа стал куда мягче относиться к нему после того, как узнал больше о его брате. Другое дело, что дядино сердце могло не выдержать этой новости. — Ничего. Пусть найдет, и тогда мы с ним поговорим. Потому что сейчас отец меня и слушать не хочет, — ответил Джек. — На первое время, — Леон сунул ему свернутые купюры в руку, зная, что упрямый омега не станет расплачиваться картой и наверняка только что выкинул симку. — Позвони мне с нового номера прямо сейчас, чтобы я мог держать с тобой связь. Джек с ворчанием принял деньги и набрал. В кармане завибрировал телефон. — Не влипайте в неприятности, ребята, — вздохнул альфа. Потом строго глянул на Мэйсона: — Береги его, понял? Парень кивнул. Джек шумно всхлипнул и прильнул к Леону, и тот потрепал омегу по волосам. В кармане снова зазвонил телефон: не глядя и все еще прижимая Джека к груди, Леон ответил. — Да? — Алло, босс! Мы потеряли его! — Как? — Господин Янкович сел в одно такси, через несколько улиц в другое, потом, наверное, в третье, там было оживленное движение… — Ищите его, — коротко ответил альфа и повесил трубку. Он весь оцепенел: куда бы Марко не поехал, путая следы от охраны, которую наверняка давно заметил, ничем хорошим он явно не планировал заниматься. — Это о Марко? — Джек стоял достаточно близко, чтобы разобрать, о чем говорили на том конце провода. — Что с ним? — Не знаю, — коротко ответил Леон, набирая сообщение. Нужно было сообщить дяде и поднять больше людей. — Найди его по сим-карте, — взволнованно предложил омега, отстранившись. — Позвони… — Они дают такие данные только полиции, — торопливо объяснил Леон. Это предложение, впрочем, натолкнуло его на разумную мысль. Где-то неподалеку взвыла полицейская сирена, и Джек дернулся. — Мы поедем… Не хватало еще чтобы нас заметили тут, — нервно пробормотал он. Глянул альфе в глаза: — Ты найдешь его. Я знаю. Леон не ответил. Снова коротко привлек омегу к себе, на секунду зарылся носом в волосы. И вернулся к телефону. Хлопнули двери автомобиля, зашуршали шины, вскидывая в воздух рыжую пыль и песок. Когда он решил спасти Марко, то в первую очередь хотел оградить от той, прошлой жизни. Сделал ему новый счет в банке, купил новую одежду, сим-карту и телефон. Сам же подключил его, внес свой номер в список контактов — и никогда не задумывался о том, сменил Марко учетную запись или нет. Леон доверял ему: прежде не следил, не читал смс, не лез в его телефон. Теперь это могло спасти младшего Янковича от опрометчивого поступка. Это сработало. Телефон Марко отобразился на карте среди прочих устройств в единой учетной записи. Впрочем, можно было этого и не делать, локация была ожидаемой: аэропорт. Когда Леон приехал, нарушив по пути все возможные правила дорожного движения, солнце пекло так же нещадно: раскаленный диск на безоблачно-голубом небе. Щурясь на свет, он махнул рукой охраннику в будке на КПП. Теперь его знали, а поэтому пропустили — альфе пару раз приходилось приезжать сюда пообщаться. Около того ангара, откуда он вызволял Марко недавно, было спокойно. Леон затормозил, вынул из бардачка пистолет и вышел из машины: казалось, весь мир замер и оплавился на жаре, не трещали цикады, не было ни малейшего дуновения воздуха. Обычно вездесущие автоматчики попрятались в тени или под землей, в подвалах, только сверкал на солнце облезлый желтый кукурузник, который кто-то выкатил вперед. Что-то привлекло внимание альфы в этой гнетущей тишине. Краем глаза Леон зацепился за пятно крови, слишком темное на выцветшем асфальте. Завернул за угол, обнаружил лежащего, раскинув руки, автоматчика: в глазу бедняги торчал короткий нож. Держа пистолет наготове, Леон крадучись двинулся дальше. Здесь был полный беспорядок: нагромождение ящиков, досок, железные контейнеры для грузоперевозок — хаос, придававший этому месту вид обычных задворок плохенького аэропорта в маленьком городке. Вдруг рядом затрещала рация. Леон нырнул за ящик и, прежде, чем охранник обернулся бы, ударил его пистолетом по голове — тот тяжело и безмолвно рухнул на землю. Петляя в импровизированном лабиринте, он вдруг застыл. Там, в закутке, образованном яркими сухогрузными контейнерами, был Марко: Леон легко узнал его со спины по силуэту, безразмерной белой футболке, болтавшейся на широких плечах, и светлым волосам. В дрожащих вытянутых руках тот держал пистолет. Ровно на уровне глаз, как когда-то подсказал Леон. Его брат стоял напротив. Вернее, полусидел, прислонившись к рассохшемуся деревянному ящику. Одной рукой он зажимал рану на ноге, сочившуюся кровью, другой держал пистолет. Едва Янкович-старший заметил Леона, то резко перевел оружие на него. Леон тоже вскинул руку с пистолетом. Марко чуть обернулся и покосился на него — теперь стало видно, в каком альфа был состоянии. На скуле красовалась ссадина, по щеке бежала дорожка слез, дрожали губы. — Опусти оружие, — громко сказал Леон, обращаясь к Милошу Янковичу. Тот целился ему прямо в лоб. Леон не сомневался, что реакция у Милоша отменная, а потому выстрелить первым было нельзя. К тому же, он обещал Марко… Сам Марко был вполне способен избавить их от проблемы, но все трое хорошо понимали — стрелял он очень плохо. Даже на близком расстоянии. — Свалите оба, здесь скоро будут мои люди, — спокойно произнес Милош. Несмотря на явно болезненную рану, его голос не дрогнул. — Я даю вам шанс уйти живыми. Зато дернулась рука от кровавого пятна на штанах к карману — стало ясно, что он блефовал и еще не успел позвать на помощь. — Тронешь телефон — убью, — предупредил Леон. — Опусти пистолет. Нас двое, ты один. — Думаешь, мой брат не струсит нажать на курок, даже если я выстрелю в тебя? — горько усмехнулся Милош. Марко не ответил. Его руки задрожали еще сильнее. — Марко… — Прими уже какое-нибудь решение, сопляк, — безразлично бросил Милош. Прогремел выстрел: Янкович тяжело свалился на землю, даже не вскрикнув. Марко дернулся от испуга, Леон резко обернулся. Позади стоял дядя. Он деловито сунул пистолет за пояс растянутых домашних штанов, отряхнул руки и довольно бросил: — Что ж, одним демоном меньше. Марко молча рухнул без сознания.