Sun that doesn't shine

      Сан сидел в поезде и смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Зачем он так поступил? Зачем поцеловал, поддавшись порыву? Ведь несмотря на то, что происходило в последнее время, Уён очень его любил.       Когда Хва отпустил парня, тот хотел быстро забежать в вагон, и сразу пройти на своё место. Но вместо этого обернулся, чтобы последний раз взглянуть в эти большие глаза, в которых читалась явная грусть. Улыбаясь Пак стоял на перроне до тех пор, пока поезд совсем не скрылся из его поля зрения.       И почему лицо этого красивого парня без конца всплывало в голове Сана? Было сложно прогнать назойливые мысли, сколько бы он не пытался, всё время терпел неудачи. Пакет в руках остался нераскрытым. Что бы подумал Уён, увидев его с ним? Стал бы спрашивать что внутри и от кого он? Определённо. Что бы Сан почувствовал, если бы они с Чоном поменялись местами? Если бы человек, которого он до чёртиков любил, пришёл с каким-то подарком? Огорчился? Разозлился? Определённо.       Лишний раз травмировать ранимого Уёна он не хотел, поэтому даже под страхом смерти не рассказал бы о том, что произошло перед его возвращением. К тому же, подумав о том, что пьяная история могла бы повториться, Сан решил навсегда запереть в себе момент со своим лучшим другом.       Время, в которое Сан размышлял о черноволосом парне, он решил переадресовать милейшему Чону, который ждал его дома. Однако мысли сами неизбежно возвращались к моменту с поцелуем и влажным губам. Что в нём было такого, чего не было в Уёне? На этот вопрос ему было сложно ответить не обманув себя.       Спустя несколько минут безрезультатного самокопания, Чхве наконец решил заглянуть в пакет. Первым, что он увидел, была большая закрытая коробочка токпокки из их любимой закусочной, а под ней лежала книга. Высунув еду, парень вспомнил, что оставил её в той же самой забегаловке, и улыбнулся из-за того, что покупка вернулась обратно. На обложке был наклеен стикер, на котором аккуратным красивым почерком было выведено: «Лучшему другу, который по прежнему везде забывает свои вещи.

От Пак Сонхва.

P. S.: Надеюсь, мы ещё раз встретимся. Время с тобой пролетело со скоростью света.»       Сан не знал что делать с этим стикером, выбрасывать было слишком жалко, но и вызывать подозрений он тоже не хотел. Сложив в несколько раз маленькую бумажку, парень положил её в карман джинсов. Книга оказалась интереснейшим приключенческим романом, в котором были свободные герои с большим грузом ответственности. Сан не сразу обратил внимание на то, что страницы странно выпирали. Когда посмотрел из-за чего, то обнаружил конверт размером с книгу. В нём лежала фотография и маленький серебряный браслет, на котором были выгравированы два слова «Be Free». В том, что браслет был ручной работы, сомневаться не пришлось, ведь парень помнил слова про «одинокого фотографа-дизайнера».       На фотографии два мальчугана ярко улыбались, одетые в одинаковые шортики и футболки. Один стоял широко расставив ноги (Сонхва), а второй сидел на ноге другого, обняв её обеими руками. Изображённый день Сан очень смутно помнил. Знал только то, что их фотографировал отец Хва, когда они семьями ездили в город развлекаться на аттракционах в день детей.       Парень сложил всё обратно в конверт и в книгу – решил хранить всё это в ней как в шкатулке. Чон никогда не интересовался книгами подобного рода, поэтому у него бы не возникло надобности в неё даже просто заглянуть.       По мере приближения поезда к нужной станции, волнение в душе парня всё больше и больше возрастало. А чувство вины накатило с такой силой, что придавило все внутренности. Он и не думал, что этот день станет для него последним спокойным.       Сан вышел из поезда, поглубже вдохнув не очень свежего воздуха просто для того, чтобы хотя бы немного привести нервы в порядок. Он направил все мысли на то, что было с Хва – ошибка, за которую он потом извинится перед ним, а сейчас ему надо было заботиться и дарить всё внимание и поддержку тому, кто был рядом и нуждался в его любви.       На выходе из вокзала стоял знакомый чёрный ягуар. В него Сан и сел. В момент поцелуя со своим парнем, сердце спокойно отстукивало свой ритм, было приятно, но такого тепла, как это было с другом, не чувствовалось. Однако не это было для него важно, а их с Уёном отношения и моменты счастья, которые они создали вместе. Вот что называлось для Чхве любовью.       – Что это у тебя? – Чон уже ехал по главной дороге.       – Токпокки, отец сказал поесть их дома в городе, они из старой закусочной, поэтому и поделился ими, – мысленно миллион раз Сан себя ударил за откровенную ложь, которую так хорошо удалось провернуть.       – Понятно, только не открывай их при мне, а то запах останется, – Уён скривился, мазнув взглядом по пакету, – Как провёл день с мамой?       – В целом отлично, мы очень долго гуляли, она рассказала, что очень много чего произошло, когда меня не было. – Чон отпустил руль, и взял Чхве, переплетая с ним пальцы, – Моя сестра беременна и скоро хочет приехать, поэтому когда мама узнает дату и сообщит, я снова вернусь на некоторое время домой, – Уён тяжело вздохнул.       – Надеюсь это продлится не больше недели, а то я скучаю без тебя. – Сан хотел бы остаться дома на время больше недели, потому что давно не видел красавицу Ханыль, но не озвучил свои мысли.       – Да, как раз неделю. Так что не переживай, – вместо этого сказал Чхве, припомнив свою ошибку, за которую ему надо было платить.       Со следующего дня началась непонятная Чхве война в постели. То, что Уён делал было больше похоже на выпускание пара, а не обычный секс. На все вопросы по этому поводу Сан не получал ответов, лишь замятие темы. Надоедать постоянными расспросами он не стал, снова и снова говорив себе, что он был виноватым перед своим парнем. В один из таких вечеров, Чон признался, что стал увлекаться БДСМ практикой и попросил его понять, ведь он только начинал. Многие вопросы после этого сами собой отпали. Но от этого признания легче не стало, казалось, только хуже. Сан просто решил подождать когда Уён либо разочаруется в этом деле, либо потеряет интерес. И как назло ни того не другого не произошло. Со следующей недели он не мог нормально сидеть, потому что зад был полностью изодран вкровь, в другую неделю отключился посреди одной из сессий от нехватки воздуха. Теперь синяки и засосы были неотъемлемой частью его жизни. Когда друзья на работе шуточно его щипали, тыкали или проявляли любую обычную для всех людей тактильность, он хватал ртом воздух, и чуть ли не корчился от неожиданной боли.       Когда дело дошло до верёвок, Сан молился, чтобы Уён просто повесил его на них, а не издевался (именно так для Чхве всё это выглядело). Парень понимал, что в практике были какие-то стоп-слова, но они их никогда не обговаривали, ведь он верил, что у них было обоюдное доверие.       Ключевым моментом в том, чтобы спросить всё-таки откуда у Чона было столько агрессии стала последняя сессия, в которой Уён слишком сильно затянул веревки, лишил парня любой подвижности, и не заметил, что у Сана началась не просто паника, а настоящая паническая атака, после которой Чхве очень долго пытался придти в себя.       Сидя дома на диване, Уён заматывал красную верёвку, полностью погрузившись в свои мысли.       – Ён-а, что с тобой последнее время? Ты словно сам не свой, – парень подсел рядом, положив руку на чужое бедро, нежно поглаживая. Очень сильно он хотел вернуться к тому, что было раньше, когда всё было спокойно и радостно для двоих, когда они делились друг с другом абсолютно всем, ничего не скрывая.       – Со мной всё в порядке. Почему спрашиваешь? – подняв взгляд на любимого, Уён отложил верёвку.       – Потому что это не похоже на то, от чего можно получать удовольствие. Прости что такое говорю, – Чон смотрел в глаза напротив, словно пытаясь прочитать мысли.       – Неужели ты наконец высказал своё мнение. Хорошо, теперь я тоже выскажусь, – парень пренебрежительно скинул чужую руку со своей ноги, – Я нашёл у тебя в книге фотографию и браслет, подумал, что ты из дома это забрал себе на память, но когда случайно увидел сложенную записочку от «Сонхва», не мог перестать злиться. – Уён горько усмехнулся, увидев удивление на лице своего парня, – Почему ты мне не рассказал, что виделся с лучшим другом? Не потому ли, что тебе есть что скрывать?       – Нет, мне нечего скрывать, – снова откровенная ложь, обставить которую было бы слишком сложно, но вернуть ничего уже нельзя, – Я виделся с лучшим другом, твоя правда, но не рассказал, потому что думал, что ты будешь снова ревновать, – ничего хорошего от этого разговора Сан не ждал, но надеялся на хотя бы временное прекращение БДСМ мучений.       – А ты бессовестный – сделал из меня злодея, хотя сам провинился. Мне сейчас нужно извиниться? – грубые слова как ножи вонзались в сердце Чхве, который и без того себя мучил.       – Нет, Уён, – тихим голосом сказал совсем поникший парень, – Это я должен. Прости, что раньше не рассказал тебе про Сонхва. Обещаю, такого больше не повторится.       – Очень на это надеюсь, – скептично ответил тот, – Дай свой телефон, – Сан послушно положил смартфон в протянутую ладонь.       – Он и правда для тебя ничего не значил, – изрёк задумчиво Чон, копавшись в чужом телефоне, – И номер не сохранил, и ни одной фотографии не сделал, но всё равно это не отменяет того факта, что что-то ты мне не рассказал, – сидящему рядом парню было уже всё равно на то, что происходило вокруг, он закрылся в себе и зациклился на этой проклятой ошибке. Телефон вернулся в руки, – Приложение тебе установил, не удаляй, мне так спокойнее будет.       – Хорошо, как скажешь, – посмотрев на иконку, Сан понял, что это была программа, отслеживающая местоположение.       Ещё одна неделя не просто прошла, а проползла со скоростью улитки. Плюс был в том, что парни не имели никакой физической близости, от которой тело одного ещё не успело восстановиться, но это было и минусом, потому что посредством этой близости Чхве мог бы свести весь гнев и обиду любимого человека на нет.       Уён всё время был угрюмым и почти не разговаривал дома, только изредка можно было услышать его голос, когда он беседовал с кем-то по телефону. Это и было для парня тяжелее физической боли от всяких сессий. Над ним как будто нависла огромная чёрная туча, которая готовилась пустить в него свои молнии. Под конец недели у Сана на душе стало совсем тяжело.       Дома, после работы парень нашёл Чона сидящего на кухне, он смотрел в свой телефон и улыбался, не замечая вошедшего парня, а когда увидел, уголки губ снова опустились, и взгляд стал презрительным.       – Ён-и, я люблю тебя, – почему-то Чхве почувствовал, что ему нужно было сказать эти слова. Уён знал, что Сан никогда не говорил просто так такие значимые для него слова, предпочитая показывать, а не озвучивать.       – М, угу, – всё, что прозвучало в ответ, ударило в сердце ещё одним ножом. Не в силах оставаться в одном помещении с тем, кому было плевать на все старания привести отношения в норму, парень ушёл в спальню переодеться и встретить новый день с новым безразличием ко всему. Он уже был в домашней одежде, когда на телефон пришло сообщение от Ханыль «Приеду домой завтра вечером. Закажу твоё убийство, если тебя не будет, и я не шучу».       Сан уже настроился на то, что бы отключиться от всего, до момента, пока его парень остыл и прекратил бы свои моральные издевательства. Однако ситуация немного поменялась и ему снова надо было начинать разговор о том, чтобы договориться об отъезде.       – Ханыль мне написала, что завтра приедет, – парень уже сидел рядом с Уёном на кухне, – Поэтому завтра я поеду домой.       – Нет. Ты останешься, – тоном не терпящем возражений сказал Чон.       – Я предупреждал, а не спрашивал у тебя разрешение, – Чхве хотел встать и уйти, чтобы не продолжать конфликт, который начался уже давно, но был остановлен сильной рукой.       – Плевать спрашивал ты или нет, но ты никуда не уедешь, – Уён сильно сжал пальцы на ноге Сана, заставив его скорчиться от боли, ведь те места всё ещё были в ссадинах.       – Уён, пусти, – Чхве пытался отцепить сильную руку, – Не заставляй меня делать выбор между тобой и семьёй. Ответ очевиден.       – Разве я не твоя семья? Почему ты в последнее время такой раздражающий? Ведёшь себя совершенно ужасно… Это надо исправить, – снова в глазах Чона была такая же ярость, как месяц назад, но в этот раз он был трезвым. Только Сан успел про это подумать, как Уён схватил его за волосы и с силой ударил об стол. Бедный парень ожидал чего угодно, но не этого. На мгновение всё вокруг погрузилось во тьму, с редкими звёздочками, а по губе что-то потекло. Он не успел опомниться, как удар пришёлся куда-то в живот, выбивая последний воздух. – Потрясно, это даже лучше извращений в сексе. Ты заслуживаешь быть наказанным Сан-и, – ещё два удара один куда-то в ребро, второй пришёлся в губу, разбивая её. Парень не мог вымолвить и слова от полученной боли настолько неожиданно. Слёзы обиды бежали по щекам Сана, скатившегося куда-то на пол. Уён пошёл в ванную начиная свои «процедуры очищения». Чхве лежал на кухне, пока не появились силы встать. Шум воды говорил о том, что удручающая компания не появится ещё час.       Решение о побеге пришло молниеносно. Всё ещё держась одной рукой за живот, он схватил телефон, вылетел из квартиры, и бежал по улицам до тех пор, пока лёгкие не стало прожигать. Редкие прохожие с ужасом оборачивались на парня, с размазанной под носом, и всё ещё вытекающей в угла рта, кровью. Одет он был в спортивные штаны, чёрную бесформенную толстовку и домашние белые тапочки.       Каждый вдох давался с трудом, но, несмотря на своё состояние, Сан дошёл до остановки. Подъехал автобус. Оплатив вход, парень натянул на себя капюшон, чтобы не пугать людей, в особенности двух старушек, косившихся на ссутулившегося молодого человека. Он прошёл в конец и сел у окна, привлекая внимание школьницы сидящей рядом. Она посмотрела на него без испуга, с сочувствием.       Мимо проплывали улицы, освещённые яркими фонарями. Также в голове Сана проплывали мысли о том, в какой момент всё так резко поменялось в его жизни, и что ему надо было теперь делать. Больше всего он не мог никак осознать, что Уён, будучи добрым человеком в начале отношений настолько резко и кардинально поменялся. Может быть у него были проблемы, о которых он молчал, но решил всё выгрузить на того, кто был ближе всего? Это было единственное логичное определение всей ситуации. Мучительно больно вздохнув, перед глазами Чхве снова пронеслось воспоминание взгляда, в котором не было ничего кроме ярости.       Девочка встала, нажимая кнопку для остановки, прошла мимо парня, посмотрев на него добрым, даже в какой-то степени тёплым взглядом, и положила ему на колени две маленькие пачки влажных и сухих салфеток. Школьница вышла, а Сан остался с единственным хорошим воспоминанием за последнее время.       До вокзала он успел насколько мог привести лицо приемлемый вид, но на серых штанах так и остались красные пятна крови. Парень купил последний билет на поезд, который должен был прийти с минуты на минуту.       Все три часа поездки Чхве дремал. Он специально выключил телефон, чтобы не получать звонков и сообщений хотя бы до завтрашнего дня.       Уже на своей станции Сан глубоко вздохнул преодолев сильную боль. Всё так же держась за живот, он пошёл домой по родным улицам. Было уже совсем поздно. Мысли сами собой вернулись к парню, который был определённо точно в этом городе, где-то через один маленький квартал от дома Чхве. Он помолился всем богам, которых только вспомнил, чтобы не столкнуться с Сонхва в таком виде. Оставался всего один пешеходный переход до дома. Поправив капюшон, парень посмотрел на светофор, который горел красным, затем увидел человека напротив. До него не сразу дошло, что тот, с кем всем сердцем он хотел избежать встречи стоял с пакетом продуктов в руке, по другую сторону дороги. Хва тоже не сразу понял, что побитый парень с синяками под глазами был тем же человеком, который поцеловал его. От удивления он чуть не выронил пакет, а сердце забилось со скоростью 200 ударов в минуту. Загорелся зелёный, обоим нужно было идти, но Хва стоял, потому что ждал Чхве, а тот не шёл из-за растерянности.       Наконец Сан быстрым шагом, на который был только способен из-за боли по всему телу, перешёл улицу, и прошёл мимо лучшего друга, даже не взглянув в его сторону.       – Сан?... – ответа не последовало, ссутулившийся парень прошёл мимо, держась за живот, – Подожди, Сан, – Хва догонял друга, но всё равно не поспевал из-за тяжёлого пакета. Обеспокоенный голос очень сильно тревожил убегавшего. В душе он был рад, что за него волновался тот парень, – Лунг, постой, – детское прозвище само вырвалось из уст, что заставило Чхве наконец остановиться. Это имя ему дал сам Хва, никто кроме него не пользовался им, тем более для обращения. Пак догнал друга, поставил пакет рядом с собой и начал глазами осматривать Сана, – Можешь мне рассказать, что случилось, я выслушаю и помогу, – заглядывая в глаза напротив, он тихонько прикоснулся к плечу парня, от чего тот вздрогнул.       – Всё в порядке, я тут на неделю, поэтому мы можем поговорить в другой раз, – тяжело дыша хриплым голосом сказал Чхве.       – Ты выглядишь ужасно. В домашних тапочках по улице ходишь и говоришь, что всё в порядке? – когда Хва взглядом встретился с Саном, бешено скачущее сердце пропустило удар, ведь столько грусти в глазах он никогда не видел.       – Я просто… – парень снова вздохнул, поморщившись от боли, – В любом случае у нас не такие отношения, чтобы делиться абсолютно всем, поэтому… – Сану самому стало больно от своих слов, но он не хотел взваливать всё, что чувствовал на лучшего друга. Теперь и во взгляде Пака можно было увидеть грусть, но она была другого рода.       – Я понимаю, но всё же, если что я всегда рядом, – парень стоящий напротив начал пошатываться, взгляд стал затуманенным. Два шага, и он стоял непозволительно близко, положив голову другу на плечо.       – Знаю, Хва, что ты тут, рядом, может поэтому и я полюбил… – фраза осталась эхом отражаться в голове Пака, тело Сана обмякло в вовремя подставленные руки. Он хотел было тут же отнести парня в дом семейства Чхве, но понял, что раз он не сказал причину его состояния, значит она была серьёзной. Сонхва поменял свою обувь на тапочки Чхве, а на того надел собственные кроссовки. Всё лишь для того, чтобы родители друга не сошли с ума, увидев безжизненное тела сына, так ещё и в белых тапочках. Любопытство и беспокойство одновременно выбили остатки чести, поэтому Хва приподнял толстовку Сана. Открыв рот в немом шоке, он несколько секунд не мог прийти в себя, сердце снова пропускало удары. Всё было в фиолетовых засосах, на рёбрах ссадины и красные полосы, а на животе и рёбрах, помимо всего перечисленного были свежие большие отметины. Он опустил дрожащими руками толстовку обратно, беря Сана в руки бережно, словно хрусталь. Парень корил себя за то, что ещё в прошлый раз не попытался узнать о следах, чтобы помочь. Пак уже знал, что пока друг не расскажет ему про случившееся, у него будет каждый день мысль о том, жив ли тот.       Тридцать метров, и он был уже на крыльце семейства. В окнах ещё горел свет. Хва постучал. Всегда приветливая госпожа открыла дверь, и с улыбкой хотела пригласить Пака на чай, но увидев сына без сознания в руках друга, не смогла сдержать вскрик, из-за чего подошёл обеспокоенный отец.       – Здравствуйте, мне Сан рассказал, что подрался, и попросил помочь дойти до дома, но своими силами не смог, – господин Дон Чоль пропустил Хва внутрь, тот передал тело отцу, и последний пошёл укладывать нарушителя спокойствия в его комнату.       – Детка, ты чего в тапочках гуляешь? – спросила мама друга.       – Я просто забыл их переодеть. Так сильно в магазин хотел зайти. Извините, мне нужно срочно свой пакет забрать, – парень откланялся, и убежал, оставив потрясённых взрослых наедине с сыном.       Если бы Пак только знал, что после этого ему вообще не удастся встретиться с Саном, то прибежал в дом Чхве обратно с пакетом, и дождался бы его прихода в себя, чтобы хотя бы минут пять послушать его голос, даже если бы не услышал какого-либо объяснения, и даже если бы он снова говорил про их недостаточно близкие отношения. Это всё было для него не важно, ведь он столько лет берёг свои чувства к тому, кого даже не было рядом, и с трепетом в душе каждый раз возвращался в город с надеждой даже на мимолетную встречу.       Ханыль с мужем приехала утром и думала, что первой встретит брата, но увидев чудо, спускающееся по лестнице родительского дома, не смогла скрыть удивления.       – Ох ты боже мой, – сестра подошла к брату, нежно кладя руку ему на щеку, – Про убийство я пошутила, но создаётся ощущение, что нет, – родные обнялись. Сан пошёл к мужу сестры поздороваться.       – Привет, Минги, – сказал Сан. Мужчина ответил на рукопожатие.       – Привет, выглядишь жутко. Зато можешь теперь вместо чучела стоять - птиц пугать, – цель высокого добряка была достигнута, он выбил из парня маленький смешок, сопровождаемый резким вздохом.       – Да, знаю, как раз туда собирался, только палкой на которой я буду стоять, будешь ты, – шуточная перепалка закончилась, когда они дали друг другу пять. За этим наблюдали родители с сестрой, словно за маленькими детьми. Парень ощутил, что ему давно не хватало такой тёплой атмосферы, как в этот момент. Хотя муж Ханыль и был на 8 лет старше, вёл себя как ровесник Сана. Сестра взяла под руку брата, и пошла в его комнату, со словами «посплетничаю и вернусь». Живот девушки был немногим больше обычного, но не сильно выделялся из её стильного образа.       – Теперь серьёзно, Сан, что происходит? – закрыв дверь, сказала она, – Ты раньше был как солнышко – освещал всё вокруг. А теперь я не вижу в твоих глазах и намёка на счастье. – Ханыль всегда была проницательной и подмечающей даже самые маленькие детали.       – Я счастлив, что увидел тебя. – младший улыбнулся, но это получилось так криво, что девушка закатила глаза.       – Это я и так знаю. Этот Уён тебя обижает? – по удивлённым глазам сестра поняла, что попала в точку, хотя просто предполагала.       – Нет, всё в порядке. Это я виноват в том, что происходит, – они сели на кровать.       – Своё «всё в порядке» оставь для кого-нибудь другого, я на это не ведусь, – парень рассказал всё, что происходило с ним в отношениях, опуская моменты с избиением и изнасилованием, – Значит поцеловал парня, будучи в отношениях с другим и сейчас не знаешь что делать? – девушка маленькой ручкой тихонько ударила брата, на что он поморщился. Обычно для него подобный вид тактильности сестры не имел такого эффекта, но не сейчас, – Да тут же всё очевидно, тебе нужно либо рассказать про это своему парню, либо просто с ним расстаться. В любом случае это уже говорит о том, что чувств у тебя к Уёну нет. – Ханыль подозрительно посмотрела на брата, – А ну руки вверх – Сан послушно поднял руки. Сестра подняла его толстовку, чтобы подтвердить свои опасения. Ей хватило двух секунд замешательства парня, пока он резко сам не опустил руки с толстовкой, чтобы в своей маленькой но слишком умной голове сложить пазл.       – Поцелуй может быть ошибкой, – снова девушка закатила глаза.       – Сан, даю тебе месяц, на то, чтобы ты расстался со своим парнем, по его окончании Минги придёт, и поверь, он тебя силой заберёт. – разговор был закончен, потому что Ханыль вышла из комнаты.       Сомневаться в её словах было все равно что думать, что земля плоская. Если она что-то говорила, то обязательно делала, в этом не было никого постояннее её.       Неделя пролетела совсем незаметно. Сан каждый день гулял с Ханыль, Минги и мамой. В том, чтобы весь день проводить на улице сестра с госпожой Чхве были одинаковыми. Отец занимался работой, поэтому не мог присоединиться. Мама всегда говорила, что это было прикрытие, чтобы не ходить много. Каждый вечер они вместе смотрели забавные передачи по телевизору на первом этаже. Один раз Минги пришёл спать к Сану, потому что его жена во сне решила спать одна и скинула бедолагу с кровати. Самое забавное, что они на утро проснулись в объятиях друг друга, и от души посмеялись над этим.       Два раза Сонхва пытался увидеться с Саном, но у него каждый раз не получалось застать того дома. Добрый господин Чхве даже предлагал остаться у них, и дождаться, но Пак отказывался, ссылаясь на несуществующие дела, из-за неловкости. Но в последний день пребывания Сана в городке, он всё-таки смог увидеть его, но не так, как ему хотелось бы.       Утром он заведомо собрался пораньше, но у дома увидел чёрный ягуар, из которого выходил парень в тёмных очках, а через некоторое время друга, садящегося в автомобиль.       Перед тем как открыть дверь, Чхве обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд, а увидев Сонхва, чуть не закопал себя заживо. Он ведь хотел поговорить, и откладывал на последний день, но всё неожиданно поменялось, когда Уён приехал лично.