Герой для первой полосы.

Диего бережно вел Аниту вдоль конюшен. Он то и дело пытался завязать светскую беседу, но девушка помалкивала. Она спокойно, без лишнего жеманства и вскриков, шла по засохшей грязи, коровьему и конскому навозу, холмикам сена, что попадались им по пути. - Где же границы ваших владений, дон Диего? – спросила вдруг Анита. - Наше ранчо – самое большое в округе, я и сам не знаю, где оно заканчивается. Возможно, за горизонтом, - Диего нежно улыбнулся и внимательно посмотрел на Аниту. Он не видел, не понимал, что происходит. Его маска невозмутимого, очарованного книгами и музыкой поэта и филантропа спадала на глазах. Так тает грим бродячих артистов, затеявших свои игры под дождем или при жарком солнце. Его влекло, безудержно влекло к этой девушке, что так просто и ясно смотрела вдаль. Именно Аните хотелось рассказать о своем двойнике в плаще и маске, что бьется за права простого народа. Диего казалось, что она поймет и сохранит его тайну. Он любовался девушкой, смело подставлявшей лицо раскаляющему воздух солнцу. - Вы – настоящая? – спросил Диего. - Кажется, я настоящая только сама с собой. Вам это знакомо? – ответила Анита. Она чуяла в Диего дикую силу и какой-то только одному ему понятный восторг и жизнелюбие. Сквозь броню, надетую на душу годы назад, пробивалось в ней старое-старое как мир чувство. - Думаю, я понимаю, о чем вы… - Диего сдержался от неосторожного порыва и желания прижать девушку к себе, словно невиданное доселе сокровище. Воспитание и рассудок не давали ему сойти с ума, и он гасил вспыхнувший внутри огонь. Диего знал, что значит слово «никогда». Никогда в его истории – быть одному во благо людей. Надо было решать, как быть дальше, решать прямо сейчас, иначе будет дана надежда. И Аните, и самому себе. А потом новое разочарование, злость, смятение…И Диего решил… - Мы пришли, сеньорита, - сказал он, остановившись у загона с мулами. – Выбирайте, они все для вас. Анита слегка опешила. Она была готова рассказать Диего свою тайну, но его слова заставили девушку не делать этого. Еще минуту назад карие глаза этого удивительно красивого молодого человека лучились теплом, негой и доверием, и Аните так хотелось растворить в слезах своё горе, свою память у него на плече, но сейчас… Чужой, холодный, наследник состоятельного отца – вот кого видела Анита. На миг ей показалось, что перед ней не Диего, а тот, другой, человек из её прошлого, далекого и мрачного, которое она пыталась безуспешно забыть. Он был таким же – разным, то приближал, то отстранял её от себя. И девушка сама не знала – любила ли она или ненавидела. И вот Диего – красивый, холеный, богатый, знакомый…Ведь именно из-за него она когда-то....но нет, она ошиблась - те же маски, те же поступки, те же мысли. Анита вошла в загон и начала осматривать мулов. Кто-то хлопнул Диего по плечу, и молодой человек обернулся. То был Бернардо. Он, подняв брови, вопросительно взглянул на Диего. Тот качнул головой и махнул рукой, говоря: потом. Он оперся на ограждения загона, раздираемый тревогой, гордостью, отчаянием. - Как же так вышло? – тихо говорил он самому себе. – Я ведь дал слово… Но предаваться долгим страданиям Диего себе не позволял. Это ведь не первая его любовная история, которая закончилась, не начавшись. Он встряхнулся, оглянулся в поисках кого-то из слуг, трудившихся на конюшнях. - Хуан! – крикнул он одному из пастухов. – Подойди ко мне. - Да, дон Диего, что нужно сделать? - Принеси мне пару недоуздков и посмотри хорошую добротную телегу, покрепче. Нашим гостям нужна помощь. Пастух поклонился хозяину и бросился выполнять приказание. Через несколько минут Анита вынырнула из стада мулов. - Я возьму вот этих двух, серых, - сказала она деловитым тоном. – Благодарю, я сама всё сделаю, - обратилась она к подоспевшему с упряжью пастуху. Девушка ловко надела на мулов недоуздки и вывела их из ограды. - Хуан, запряги мулов в телегу и дай знать, когда всё будет готово. А мы с сеньоритой пройдем в дом. Думаю, отец и ваш дядя уже всё решили между собой. Анита молча кивнула, чуть поджала губы. Это помогало ей не плакать, держать себя в руках. Пара прошла обратным путем. Диего молчал и гасил, гасил, гасил пламя внутри, лишь деликатно поддерживая девушку за локоть на комьях грязи. От его редких прикосновений Аните было больнее. Но она терпела. Калифорнийское солнце свирепо поливало зноем долину. Диего и Анита прошли через патио в дом. - Девочка моя, - поднялся ей навстречу из глубокого кресла Теодор. – Дон Алехандро любезно предложил нам погостить у него на гасиенде, пока наша типография в починке. Мне придется вызвать мастера с востока страны, пока он доедет, мы поживем здесь. - Я весьма польщена вашим приглашением, сеньор де ла Вега, - отчеканила Анита, словно отбивая слова молоточками печатной машинки. – Однако мы с дядюшкой привыкли к бродячему образу жизни. У вас роскошная гасиенда, но мне бы не хотелось стеснять вас своим обществом. Прошу меня простить, но я бы хотела остановиться в городе. Там я буду чувствовать себя более вольготно, к тому же, кажется, моя персона пришлась не по вкусу дону Диего. Теодор смотрел на племянницу во все глаза. - Благодарю за помощь и гостеприимство, дон Алехандро, - продолжала Анита. – Но нам надо ехать. Мы увидимся с вами в городе. Прощайте, сеньоры, - и девушка вышла из комнаты. - Простите, дон Алехандро, характер у Аниты весьма сложный, гонором она пошла в мать, жену моего брата. Как вы понимаете, я не могу оставить её одну, - попытался оправдаться Теодор. - Я полностью разделяю ваше мнение, дон Теодор, но прошу вас заезжать к нам почаще. А уж коль скоро вы останетесь в городе, думаю, мы устроим званый ужин и поприветствуем вас как положено. Ведь как бы ни пытались вы скрыть свое происхождение, но манеры и стать выдают в вас и вашей племяннице аристократов. Я зайду к вам в таверну, как всё решится, - дон Алехандро встал, чтобы проводить гостя. Теодор поклонился отцу и сыну, поблагодарил еще раз за гостеприимство и вышел вслед за Анитой. - Что ты сказал ей, Диего???!!! - загремел сеньор де ла Вега, чуть только за Теодором захлопнулась дверь из патио. - Ничего, отец. - Мне казалось, что она приглянулась тебе… - Тебе показалось. Я всего лишь проводил её и помог выбрать мулов, - скулы Диего напрягались до предела. – Прости, отец, мне пора, у меня дела. - Какие?! Какие у тебя дела?! – заорал на весь дом дон Алехандро. – Книжки и музыка? Очнись, сын! Куда катится твоя жизнь, что ты с собой делаешь?! А со мной? Что ты делаешь со мной, Диего?! Я думал, ты вернешься из Испании, займешься делами ранчо, женишься и в этом доме перестанет жить одиночество. После смерти твоей матери мне было невыносимо, и только ты помог мне тогда не пасть духом. Я выстоял. Но ради чего? Ради того, чтобы видеть как ты, моя отрада, мой сын, наследник фамилии де ла Вега прожигаешь жизнь? - Я не прожигаю жизнь, отец. Разве я проиграл хоть песо из того, что нажили ты и дед? Пропил или пустил под юбки мадридским шлюхам? – впервые в жизни Диего почти кричал на отца. – Я… - он замолчал, чуть не проговорившись в пылу ссоры о том, кто он на самом деле. – Я пойду. Проклятье! – злость и обида на сына разрывали дона Алехандро. – Будь жива твоя мать…Ты был бы другим. - Как скажешь, отец, - Диего почтительно склонил голову и вышел из гостиной. Дон Алехандро остался один, истерзанный, измученный, опустошенный.