Штормовое предупреждение

Сидеть в нарочито расслабленной позе лотоса прямо на пепельно-серой гранитной плитке у собственного внушительного надгробия оказалось предельно странно. Варвара, неодобрительно прищурившись, рассматривала холодный бездушный камень перед собой и сварливо думала, что её склонная к излишнему драматизму маман могла бы выбрать для вычурного памятника с ангельскими — тьфу ты! — крыльями фотографию получше — на изображении у Варвары были жутко впалые после очередного обострения болезни щёки и уставшие, замученные глаза человека, которому давным-давно надоело цепляться за жизнь. «Краше в гроб кладут», — с неуместным в данной ситуации весельем подумала Варвара и невесомо провела ладонью по твёрдому мрамору, стирая плотный слой налипшей пыли, — кажется, совсем недавно в окрестностях её родного посёлка прошёл дождь, из-за чего вся поверхность могильной плиты покрылась некрасивыми мутными разводами, пересекая широкими полосами её и без того далёкое от общепризнанных стандартов красоты лицо. Варвара не покривила бы душой, если бы сказала, что уже привыкла видеть в отражении зеркала по утрам шёлковый водопад тёмных волос, идеальную кожу цвета ванильного молока и огромные серо-лиловые глаза, — её прежний облик вдруг показался Варваре неожиданно чужим, далёким и даже слегка карикатурным, словно пришедшим из мутных, неясных образов прошлого воплощения. Но разве не блаженным сновидением являлось её недолгое существование в суровых, но одновременно манящих реалиях магического Древнего Китая? Варваре, конечно же, просто привиделись и буйно цветущие лотосы, и тяжёлый терпкий запах пропитанных смолой досок причала, и тихий шелест желтоватых книжных страниц, и смеющиеся лица прекрасных молодых юношей, и даже острый жар пронзительного взгляда, распустившийся алым соцветием в груди, — всё было лишь плодом воспалённого воображения, ведь так? Почему же тогда столь реальны оказались воспоминания о поражающих воображение духовных силах, опасных тёмных тварях и богатых приёмах в роскошных залах величественных резиденций? Почему же столь реальны оказались чувства? Варвара не понимала — оттого иррационально щемило сердце, а рёбра сжимались от необъяснимой тоски, словно железные прутья клетки смыкались ровным строем вокруг приговорённого к казни преступника. «Какой жестокий предсмертный бред», — с тусклым смешком подумала Варвара, неуютно поёжившись, — она не ощущала пронизывающего холода, царящего на территории старого деревенского кладбища, но гнетущая атмосфера ненавязчиво давила и заставляла несуществующие внутренности сжиматься в сплошной пульсирующий тревожный комок. Где-то в вышине надрывно каркнула ворона, и Варвара раздражённо зашипела сквозь крепко стиснутые зубы. — И что теперь? — глухо бросила она в безмолвную пустоту, меланхолично наблюдая, как покачиваются в такт порывам ветра ветви высаженных вдоль аллеи маленьких сосен. — Что мне делать дальше, не подскажешь? Мироздание, ожидаемо, не ответило, и Варвара злобно стукнула полупрозрачным кулаком прямо по собственному лицу, вызывая на поверхности гранита странную, едва заметную рябь, — неживые глаза, смотрящие с ледяной плиты, укоризненно дрогнули и снова застыли в вечности двумя белыми пятнами. А ведь когда-то и в её настоящих радужках танцевала буйная гроза — не такая яркая и живая, как во взгляде пылкого мальчика по имени Цзян Ваньинь, но куда более тёмная и яростная, приправленная пришедшей с годами язвительностью и многотонным гнётом бесконечных пережитых потерь. Варвара горько улыбнулась своему отражению, высеченному на камне, и прижала подрагивающие колени к груди — собственное тело ощущалось странно неуклюжим и одновременно эфемерным, как пыль, оседающая во влажном воздухе сразу после дождя. Неугомонная чёрная птица подобралась поближе, и в цепком клюве Варвара углядела кроху овсяного печенья, явно утащенного бессовестно с одной из свежих могил. Непроницаемые бусины вороньих глаз уставились на Варвару с любопытством, словно интересуясь, что тут забыла её неприкаянная душа, и Варвара неопределённо пожала плечами — ей бы и самой хотелось знать ответ на повисший в пространстве логичный вопрос. — Ты похожа на Вэй Усяня, — зачем-то сказала она птице, и бесстрашная животина наклонила маленькую голову набок, внимательно рассматривая Варвару. — Что? «Докатилась — беседую с птицей, сидя на собственной могиле», — мрачно подумала Варвара, а перед внутренним взором предательски всплыло румяное симпатичное лицо главного героя истории о непутёвых заклинателях и его задорный голос, пробирающий до костей бесконечной теплотой, с которой брат всегда к ней обращался. — А-Чэн! Что? Неужели показалось? Варвара недоумевающе повернулась на потусторонний звук, но не заметила ничего выдающегося, кроме ровных рядов каменных надгробий, кое-где перемешанных с простыми и уже покосившимися от времени деревянными крестами. — Интересно, после смерти бывают галлюцинации? — задумчиво обратилась она к вороне, горделиво восседающей на кованой оградке. — А после второй смерти? — прозвучало на редкость забавно, и Варвара невольно прыснула, по привычке прикрывая рот ладонью, — насильно вбитые в голову хозяйкой Пристани Лотоса манеры пока никуда не делись. — Любопытно, как там госпожа Юй? Очередной вопрос, оставшийся без ответа, болезненно ударил Варвару в грудь, и она досадливо поморщилась — кончики пальцев рук почему-то покалывало странной горячей волной, и Варвара с интересом уставилась на свои ладони, изумлённо наблюдая, как на глазах наливаются насыщенным рубиновым цветом прерывистые линии судьбы, пересекающие бледную, почти прозрачную кожу. — Это ещё что такое? — ворчливо спросила она у птицы за неимением более подходящего собеседника, но проклятая ворона лишь насмешливо каркнула в ответ и вспорхнула со своего импровизированного насеста, оставляя Варвару наедине с обжигающим потоком духовной силы, которой просто не должно было существовать в этой — заурядной — реальности. Варвара заторможенно наблюдала, как покрываются сетью алых трещин руки от тонких запястий и дальше — вдоль предплечий, смешиваясь с чернильной вязью татуировок, как это подозрительное пульсирующее свечение ползёт дальше — к шее и разлёту ключиц, перекидываясь на грудную клетку и устремляясь вниз, вдоль искривлённого с детства позвоночника. — И куда на этот раз? — только и успела тоскливо вымолвить Варвара перед тем, как её многострадальное подсознание полыхнуло багровой вспышкой и будто разбилось вдребезги — раскрошилось на миллион разрозненных витражных осколков, а потом надёжно спрессовалось в единый прочный пласт и обрушилось на голову Варвары потоком спасительной темноты.

***

Где-то на грани восприятия деликатно шелестели по крыше редкие дождевые капли. Варвара не смогла пошевелить даже пальцем ноги или разлепить ссохшиеся от недостатка влаги уста, но её чуткий слух доподлинно улавливал всё, что в данный момент происходило вокруг. Под щекой ощущалась приятная прохлада натурального хлопка, туловище ниже пояса, наоборот, горело костром, явно укутанное в многочисленные одеяла, а мягкие пряди волос у висков теребил игривый сквозняк из слегка приоткрытой оконной створки. Тело пока отказывалось подчиняться своей хозяйке — даже веки приоткрыть не удалось — и Варвара с огромным трудом сглотнула скопившуюся во рту вязкую, кислую слюну, едва слышно выпустив застоявшийся воздух из лёгких. Въедливые голоса — мужской и женский — удалось различить далеко не сразу; пришибленный мозг наотрез отказывался воспринимать информацию с первой же секунды после пробуждения, но упёртая Варвара, сосредоточившись, смогла всё же распознать знакомые интонации и некоторые особенно отчётливые фразы. — Вэй Усянь! «Ну конечно, — с всепоглощающей нежностью подумала Варвара, и её мизинец слегка дёрнулся в сторону. — Кто же ещё?» — Сестрица Цин! Присутствующие в помещении люди явно разговаривали на повышенных тонах, но до Варвары их возмущённая ругань доносилась обрывками, как сквозь толстый слой добротной строительной пены. — Долго ещё ты собираешься действовать мне на нервы и мешать целителям выполнять свою работу? — грубо рявкнула Вэнь Цин, и послышался отчётливый звук смачного шлепка ладони по обнажённой коже. — Сестрица Цин, я никуда не уйду, пока А-Чэн не очнётся! «Где-то я это уже слышала», — с иронией подумала Варвара и храбро попыталась дрыгнуть ногой, но потерпела сокрушительное поражение в борьбе со спутанными простынями. — Вэй Усянь, ты меня вообще слушаешь? — голос Вэнь Цин прозвучал затравленно и устало, и Варвара внезапно ощутила острый прилив стыда за то, что заставила бедную девушку проходить через все круги ада своим, очевидно, плачевным состоянием. — А-Чэн… кхм, Цзян Ваньинь, может быть, вообще никогда не очнётся, — к концу фразы ядовитые и лающие интонации целительницы превратились в ломкие и трескучие, как прошлогодняя, промёрзшая за зиму на открытом воздухе солома. — Его золотое ядро едва уцелело и бросило все духовные силы на то, чтобы привести тело в относительно нормальное состояние, но его энергия ци словно впала в длительное состояние стазиса и пока не отзывается на манипуляции лекарей, — Вэнь Цин старалась говорить деловитым и профессиональным тоном, но Варвара чётко улавливала нотки самой настоящей паники в её отрывистых пояснениях. — А-Чэн очнётся, — Вэй Усянь будто и вовсе не слушал распинающуюся перед ним девушку и, кажется, лишь отмахнулся от её доводов, словно от роя назойливых навозных мух. — Сестрица Цин, ты не понимаешь! А-Чэн обязательно очнётся, потому что это А-Чэн, — непоколебимо заявил брат, и Варвара, если бы могла, рассмеялась бы в голос. — Мне бы твою уверенность, — проворчала себе под нос Вэнь Цин, и со стороны беседующих заклинателей раздался очередной ни с чем не сравнимый звук отвешенного подзатыльника. — В любом случае, ты уж точно ничем не поможешь наследнику ордена Юньмэн Цзян, если свалишься прямо у его постели с физическим и нервным истощением. Сколько ты не спал, Вэй Усянь? Три дня? Больше? А сколько не ел? — А ты, сестрица Цин? — мгновенно парировал все нападки в свою сторону этот поганец, в очередной раз с момента их знакомства восхищая Варвару своей концентрированной наглостью. — Сколько ты уже не отдыхала? Думаешь, А-Чэну станет лучше, если ты воткнёшь ему иглу куда-нибудь не туда? — тут Варвара непроизвольно вздрогнула всем телом, хотя фактически по-прежнему не могла даже приоткрыть глаза, и снова сглотнула горькую слюну, комом вставшую в горле. — Пошёл вон! — заправской коброй прошипела целительница, и Варвара различила скрипучий звук открывающейся двери. — Имей совесть, Вэй Усянь! Даже родная матушка А-Чэна… кхм, Цзян Ваньиня соизволила покинуть лазарет и позаботиться, наконец, о себе, а ты всё ещё здесь — убиваешь весь мой позитивный настрой на выздоровление пациента своим скорбящим выражением лица! — Наша с А-Чэном связь куда крепче, чем семейные узы! — брякнул всегда отличавшийся не в меру длинным языком в самые неудачные для этого моменты Вэй Усянь, и Варвара тихонько застонала — к сожалению или к счастью, непримиримые спорщики её не услышали. — Он проснётся намного быстрее, если я буду рядом. — Вон отсюда! — окончательно потеряв терпение, во всю мощь заклинательских женских лёгких гаркнула Вэнь Цин, и нерадивого молодого человека буквально вымело из покоев ударной волной её крика и разбушевавшейся ци. — Свалился же на мою голову, упрямый поганец! Зла не хватает! Резко разболелась потяжелевшая голова, и Варвара хрипло закашлялась, умудрившись всё-таки слегка перевернуться в душном коконе из одеял, — шаги у входной двери резко оборвались, а потом звенящую тишину прорезал поражённый вздох и ябеднический треск разбитого стекла — судя по всему, Вэнь Цин не удержала в резко ослабевших ладонях склянку с лекарством. — Цзян Ваньинь! — Воды, — на одном дыхании прохрипела Варвара — под веками всё ещё танцевали лезгинку разноцветные аляповатые пятна, а язык неповоротливо елозил по нёбу и зубам, будучи не в силах даже облизать потрескавшиеся губы. — Я… сейчас, — всполошилась целительница, но первую же пиалу она благополучно уронила на деревянный пол, а вторую неуклюже сшибла локтем с подставки, не успев донести до кровати, где покоилась бледная полубессознательная тушка Варвары. — Я… дай мне секунду, о, духи и демоны! Варвара терпеливо ждала, и спустя некоторое время в её уста всё-таки ткнулась прохладная фарфоровая ёмкость с чистой ключевой водой. Проглотив живительную жидкость до последней капли, Варвара соизволила, наконец, разлепить покрасневшие веки и воззрилась на бледную, как полотно, девушку, склонившуюся над её лицом неприлично близко. — Спасибо. Доброе утро, А-Цин, — хрипло прошептала она, и по обыкновению чрезвычайно суровая дева Вэнь с неподдельным облегчением всхлипнула, уткнувшись покрытым испариной лбом куда-то Варваре в ключицу. — Ну что ты? Перестань, никто же не умер, — Варвара попыталась говорить мягко и успокаивающе, но из глотки пока что вырывалось лишь невнятное сипение заправского алкоголика. Впрочем, Вэнь Цин быстро взяла себя в руки и наградила Варвару уже более привычным яростным взглядом кофейных глаз. — Цзян Ваньинь, ты! — Я знаю, — поспешила покаяться Варвара. — Идиот. Девушка несколько раз отрывисто вдохнула и выдохнула, а её изящные тонкие пальцы угрожающе сжались в кулаки. — Как только ты встанешь с больничной койки, я снова тебя на неё отправлю, — злобно процедила хмурая дева Вэнь. — И не буду чувствовать по этому поводу ни малейших угрызений совести! Варвара издала странный звук, отдалённо напоминающий нервный смешок, и снова закашлялась — её изломанное тело выгнуло на постели живописной дугой, а размякшие, как протухший кисель, конечности безвольными плетьми обвисли вдоль туловища. — Не двигайся, — цокнула языком Вэнь Цин. — Посмей только пустить мои старания коту под хвост — я не отходила от тебя ни на шаг двое суток подряд! Если бы Варвара могла, она тотчас же провалилась бы сквозь землю от стыда, но ей оставалось лишь виновато пялиться на целительницу исподлобья. — Тебе повезло, что внутренние органы и золотое ядро оказались не задеты! — запальчиво продолжала вещать представительница клана Красного Солнца, судорожно комкая в ладонях белоснежную ткань простыни. — Чудо, что тебя вообще доставили ко мне живым, — целительница зябко повела плечами и засуетилась, переставляя на столике возле кровати Варвары какие-то бутылочки с цветными этикетками. — Как можно было так глупо подставиться под удар? — Прости, — вновь пробормотала Варвара, наблюдая из-под ресниц за хаотичными передвижениями явно взволнованной собеседницы. — Я идиот. — Ты это уже говорил! — взвилась Вэнь Цин и беспощадно стукнула Варвару согнутым пальцем прямо по лбу, вырвав у неё возмущённый писк. — Лучше лежи и молчи! — Жарко, — вяло пожаловалась Варвара — тело и правда пылало неистовым пламенем, а по жилам словно разливалась раскалённая лава, заполняя вены огнём вместо привычной крови. Вэнь Цин понимающе хмыкнула себе под нос и милостиво освободила ноги своего пациента из плена пуховых одеял. — Ещё бы не жарко, — насмешливо фыркнула она. — Дядя влил в тебя столько духовной энергии, что хватило бы на целый орден средних размеров, — Варвара поперхнулась воздухом и уставилась на собеседницу во все глаза, а Вэнь Цин, проигнорировав её секундное замешательство, с непонятным весельем во взгляде погрозила Варваре пальцем. — Хотя бы поблагодари его потом. Невиданное доселе зрелище — сильнейший заклинатель своего поколения ещё три дня после возвращения в Знойный Дворец даже собственный меч поднять не мог, — с каким-то изощрённым удовольствием сдала главу ордена Вэнь с потрохами любимая племянница, а Варвара ощутила жгучее желание утопиться лицом в подушке и умереть от смущения прямо на месте. — Непременно поблагодарю, — буркнула она куда-то в мягкий пух, обтянутый хлопковой наволочкой. — А-Цин, кто-нибудь ещё пострадал? — Не так сильно, как один бестолковый наследник великой секты, на которого мы из вежливости не будем показывать пальцем, — проворчала мстительная заклинательница и сунула Варваре под нос маленькую пиалу с какой-то отвратительно воняющей слизью. — А теперь пора принять лекарство! — А-Цин, пощади! — взмолилась Варвара, но девушка была непреклонна. Впрочем, когда с неизвестного снадобья Варвару беспощадно прополоскало чёрной вязкой рвотой, Вэнь Цин, преувеличенно ласково улыбаясь, хотя бы додумалась подставить ей ведро, а потом с притворным сочувствием погладила Варвару по растрёпанной голове, разворошив ещё сильнее и без того неблагопристойную причёску. К чести целительницы, Вэнь Цин не спешила сломя голову нестись прочь из лазарета и докладывать всем вокруг о том, что Варвара очнулась, — некоторое время они просто провели в уютной тишине, пока Варвара пыталась заново научиться нормально дышать и двигать конечностями без ущерба для собственного здоровья. — К слову, А-Чэн… кхм, Цзян Ваньинь, — Вэнь Цин неловко потёрла подбородок и задумчиво уставилась на расписную ширму, отделяющую их от остальной просторной комнаты. — Второй молодой господин Вэнь тоже очнулся. — О, — только и сказала Варвара и неожиданно даже для самой себя светло улыбнулась, вызвав у собеседницы невольный тихий вздох. — Это очень хорошо, А-Цин. Должно быть, в Безночном Городе нынче клановый праздник? — Пока ещё нет, — с неповторимой ехидной интонацией пропела Вэнь Цин и бесшумной тенью поднялась с постели своего пациента. — Пожалуй, пора сообщить твоей семье хорошие новости, да? Варвара неслышно рассмеялась и с трудом присела, опираясь спиной о бесчисленное количество подушек, которые притащила ей заботливая дева Вэнь. — Пожалуй. Только, А-Цин… — Что? — Вэй Усяню расскажи в последнюю очередь, — Варвара с театральным трагизмом закатила серо-лиловые глаза к потолку под аккомпанемент задорного хихиканья целительницы. — Иначе он тут такое… — А-Чэн?! — …устроит, — машинально договорила Варвара и тяжело вздохнула — Вэнь Цин уже откровенно расхохоталась и предусмотрительно отступила на пару шагов от её кровати, ибо чёрная молния уже пронеслась зигзагом сквозь помещение, опрокидывая всё на своём пути, чтобы стиснуть Варвару в отчаянных и крепких объятиях. — А-Чэн! Ощущая, как неотвратимо намокает от чужих слёз ткань её нижней рубашки, Варвара едва слышно цокнула языком и водрузила свою подрагивающую ладонь на чужую макушку. — Здравствуй, А-Ин. Давно не виделись.