С момента прибывания в пыточной комнате из головы у Констанции не выходил образ кардинала, которого она боялась, но к которому её тянуло. Ночь после допроса она не спала. Думала о нем. Ришелье захватил все мысли женщины.
На утро её перевели в комнату в башне, очень удобную и большую. Обращались к ней теперь с уважением. Еда тоже поменялась. Более того, в шкафу узница нашла новую, дорогую одежду с запиской:
«Госпожа Бонасье, я надеюсь, вы примите это в дар и извините меня и ваших тюремщиков за то, что я и они вам сделали. На туалетном столике вы найдете в шкатулке украшения. Мне будет очень приятно, если вы будете носить их и платья. Если у вас возникнут какие-либо пожелания позовите часового и скажите ему, что вы хотите.»
Подписи не было, но Констанция почему-то догадывалась, что это красный герцог. Одевшись в платье белого цвета, расчесав волосы и оставив их струиться по плечам, одев прекрасный жемчуг подаренный ей пленница была очень красива. (Сколько же это стоило?! Даже у королевы такого нет!).
Сделала она это скорее, чтобы просто чтобы хоть чем-то занять себя. И за одно, это знак, что извинения приняты. После этого кастелянша позвала стражника.
— Что вам угодно?
— Можно ли мне переписываться с людьми снаружи?
— Только с Его Высокопреосвященством.
— Понятно. А… а можете принести перо и чернила. Я хотела бы написать ему.
— Будет сделано. Есть ещё желания?
— Да. Можно ли мне гулять в тюремном дворике?
— С Его Высокопреосвященством — да. Одной — нет. Ещё?
— Можно ли мне читать книги?
— Да, конечно. Какие именно вы хотите?
— Любые про политику.
— Хорошо.
Через некоторое время ей принесли письменные принадлежности и стопку книг.
— Благодарю вас.
— Сударыня, нас не следует ни хвалить, ни ругать. Мы просто выполняем свою работу.
— Как вас зовут?
— Кавуа, мадам.
— Кавуа?! Капитан телохранителей кардинала?!
— Тот самый.
Через несколько минут молчания, Кавуа вышел. Опомнившись госпожа Бонасье взяла перо и принялась за письмо.
«Ваше Преосвященство, у меня целое море вопросов. Почему вы меня перевели в эту башню? Почему дали эти драгоценности, платья? Вы меня не запугаете, не подкупите. Если вы хотите мне добра, то выпустите меня отсюда. Благодарю вас за все.»
— Отнесите это письмо Его Высокопреосвященству, господин Кавуа.
— Да, сударыня. Что-то ещё?
— Нет, благодарю вас. Вы так внимательны.
Гвардеец вышел от прекрасной узницы и направился к кардиналу. Последуем же за ним.
***
— Кавуа, как охраняемая вами? Что она делает? Она приняла подарки? Как ей идёт это? Она проклинает меня? Простила? О, расскажите мне о ней!
Бедный капитан телохранителей, ошарашенный градом вопросов, ответил:
— Госпожа Бонасье приняла ваши подарки, с ней все в порядке, ей все очень идёт, сначала спросила можно ли ей переписываться с внешним миром, я ответил, что лишь с вами, спросила можно ли гулять, я ответил, что лишь с вами, попросила книг о политике, и письменных принадлежностей для этого письма вам.
Ришелье жадно выхватил письмо, распечатал, страстно поцеловал строки и начал читать. Лицо его бешено меняло цветовую гамму от красного до мраморного. Вдруг он вскричал:
— Карету! Пойдёмте, Кавуа!
***
Мелькнула красная мантия и вот Его Высокопреосвященство подбегает, что совсем не соответствует ни его сану, ни характеру, к Констанции сидевшей на кровати с книгой.
— Госпожа Бонасье!
Завладев ее руками духовное лицо принялось целовать ее пальчики.
— Ваше Преосвященство! Пустите, пустите! Что случилось?
Осознав как странно это выглядело дю Плесси засмущался и отпустил кисти ручек (Увы! Не столь аристократические, как хотелось бы, но все равно прекрасные). Сделав это он сказал:
— Вы хотели пройтись, если все ещё…
— Благодарю, с удовольствием.
***
В саду кардинал начал:
— Вот вам моя исповедь. Я любил королеву, она меня унизила, это было давно. Потом я шел к вам думая, что вы такая же как ваш муж. Потом вы все знаете. Я в вас влюбился. К сожалению, я не могу вас отпустить, чтобы я жил я должен вас видеть, должен хотя бы знать, что у вас нет любовника. Должен…
Палец с жемчужным кольцом остановил его речь.
— Не надо. Я тоже Вас люблю.
Страстный поцелуй завершил эту сцену.
