Осколки нашей ненависти.

— Эй, Наруто, — Учиха зашёл на кухню, где во всю орудовал блондин. — Двинься… Тебе дружок твой звонил, сейчас сюда придёт. — Ты с ним говорил? — Узумаки придвинулся ближе к раковине, освобождая место Саске, который, зажав дымящуюся сигарету между губ, достал из верхнего ящика стеклянную банку с растворимым кофе. — Ты пьёшь растворимый? — Да и да, — темноволосый залил кипятком кофейные размолотые зёрна и сел за стол, подтягивая одно колено к груди. Выкуренная сигарета отправилась в своеобразную пепельницу, являющуюся, на самом деле, обычной железной кружкой. — Но почему? — Наруто прислонился к столешнице пятой точкой и посмотрел на Саске. — Свежесваренный, он же вкуснее, насыщеннее, да и просто всем понятно, что он лучше… — Узумаки, не бузи, а? — Учиха поморщился то ли от звонкого голоса, то ли от горечи напитка. — Этот твой хвалёный кофе денег бешеных стоит. Тебе-то об этом беспокоиться не надо. — Тогда… — Наруто призадумался, почесав подбородок, — Тогда я буду приходить к тебе каждое утро и делать кофе! — Разбежался, — Саске ухмыльнулся в чашку, делая небольшой глоток, — Кто тебе это позволит? — Ну, думаю, мне удастся уговорить Джирайю и Гаару, — воодушевлённо проговорил Узумаки и победно вскинул кулак вверх. — Да уж, последний точно разрешит… — Учиха прервался, так как в дверь активно затарабанили. — О, пришёл. Наруто сорвался с места и выскочил в коридор, а Саске, отставив кружку, поплёлся следом, желая увидеть надвигающееся представление. В голове крутилось, что ситуация выходит крайне уморительная: Наруто тянет к нему, Гаару тянет к Узумаки, — Учиха так думал — а его самого ни к кому не тянет. А может, и тянет. Но Саске усердно откладывал момент «самокопания», потому что обнаружить, что он действительно к кому-то привязан не хотелось, да ещё как. Мысль о том, что ради этого все подростки нынче проходят странные тесты, насмешила, потому что это то же самое, что и самовнушение. Как глупо и наивно. Наруто мигом расправился с замком и, как только дверь открылась, был вытянут в подъезд за локоть. Гаара внешне выглядел довольно спокойно, как и всегда, но рука, сжимающая руку Узумаки с неистовой силой, выдавала его с потрохами. Наруто непонимающе глядел то на друга, то на Учиху, совершенно не замечая боли в локте. — Наруто, мы уходим, — Гаара развернулся, направляясь к лестнице и не отпуская блондина, но последний не сдвинулся и с места, — Наруто. — Гаара, в чём дело? — Узумаки строго посмотрел в бирюзовые глаза. — Надо поговорить, — красноволосый в долгу не остался и также взглянул на блондина, — причём очень серьёзно. — Иди, Наруто, — Саске прислонился к стене, сложив руки на груди, и усмехнулся, — Проваливай. — Саске… — Узумаки печально посмотрел на Учиху, а потом вновь обратился к Гааре, — Мы можем отложить этот разговор? — Нет. Точно не можем, — Гаара твёрдо покачал головой, стоя на своём, — Пойдём. — Гаара… — Наруто обречённо выдохнул и закусил губу, мечась меж двух огней, — Может мы… Саске, можно мы поговорим у тебя в квартире? — Нет, — отрезал Учиха, — Я не пускаю чужаков к себе. Узумаки конкретно занервничал. Он понимал, что уйти сейчас — значит опять разрушить то, что только началось вновь выстраиваться. А ещё он думал, что Гаара отчего-то чересчур настойчивый, такой, каким не бывал никогда. И это почти пугало. Гаара сейчас выглядел, как человек, который не терпит отлагательств. Как человек, который заставит сделать тебя что угодно против твоей же воли. И это было ужасно. Потому что Гаара всегда учитывал мнение Наруто, но сейчас почему-то совсем не хотел этого делать. Узумаки не любил, когда решают за него, и красноволосый прекрасно это знал, всегда знал. Тогда что происходит сейчас? — Гаара, — произнёс Наруто, глядя в пол, и выдернул руку из крепкого захвата, заходя в квартиру, — я не пойду с тобой. — Наруто, — красноволосый взглянул с удивлением на блондина, а потом опустил свою руку и развернулся к лестнице, — предупреди Джирайю хотя бы. Он волнуется. И Гаара спешно спустился по лестнице. Он не понимал, откровенно не понимал, почему Узумаки выбирает Саске, а не его. Гаара не думал о том, что ему сейчас больно, а вновь заострял внимание на чужих мыслях. Он опять пытался прочитать друга, как у него постоянно получалось. Но не в этот раз. В этот раз Узумаки был словно закрытая на несколько замков книга. И поэтому мысли переключались на самого себя, на колющее чувство в груди. Гаара не понимал, что это такое. Гааре казалось, что он никогда с таким не встречался, и это чувство было ново. Ново, но отнюдь не приятно и не желанно. Оно было знакомым, но таким смутным, что Гаара никак не мог понять, откуда оно взялось. Хотелось снова покопаться в чьих-то мозгах, чтобы заглушить свои незначительные переживания. Поэтому Гаара пошёл в бар. Алкоголь наверняка поможет и отвлечёт от ненужных дум.

***

Наруто закрыл дверь на два щелчка и направился на кухню, куда уже ушёл Саске. Наруто не чувствовал вину за свой поступок. Он прекрасно осознавал, что это было весьма эгоистично, но ничего не мог поделать. Узумаки прекрасно ценил всё, что делал и делает для него Гаара. И Узумаки очень надеялся, что Гаара поймёт, простит и не будет злиться на него. Надеялся, но не извинился бы, если бы красноволосый об этом попросил. Наруто дорожил Гаарой, но выбрал бы Саске, если бы перед ним поставили выбор. Это неправильно, но Узумаки закрывает на это глаза. Ничего серьёзного ведь пока не случилось. Наруто, зайдя на кухню, уставился на Саске, который сидел также, как прежде, подтянув одну ногу к груди, уставившись в одну неизвестную точку, прихлёбывая остывший кофе. Учиха выглядел особенно бледным, с внушительными мешками под глазами и впалыми щеками. Вид Саске отталкивал, но при этом сам темноволосый выглядеть красивее не перестал, и Наруто невольно залюбовался. Как-то вдруг подумалось, что хочется видеть такую картину по утрам, хочется сидеть напротив и пить такой же противный растворимый кофе и пытаться высмотреть что-то несуществующее в чёрных бездонных глазах. Внезапный хриплый кашель вывел его из транса, и Узумаки встрепенулся и повертел головой в разные стороны, отгоняя навязчивые мысли. Вспомнилось, что Саске, вообще-то, заболел и с этим нужно было что-то делать, а не оставлять на самотёк. — Ты как? — в очередной раз задал вопрос Наруто, прикусив себе язык в конце, поняв, что опять сморозил глупость. — Пойдёт, — сказал Учиха и шмыгнул носом, откидываясь на спинку стула и опрокидывая в себя остатки кофе. — На что я надеялся… — Узумаки фыркнул, забрал пустую чашку, принимаясь мыть её. Саске поднялся и ушёл обратно в комнату, — Так, посмотрим, что тут у тебя есть… Лапша быстрого приготовления, серьёзно? Я думал, только я такое ем… В любом случае, это лучше, чем ничего, бульон можно сварганить… а лапшу я сам съем. Саске упал на кровать, носом зарываясь в мягкую подушку и морщась от острой головной боли. Он ненавидит болеть, ненавидит чувствовать себя слабым и почти беспомощным. Ненавидит, когда упадок сил ощущается очень чётко. А ещё ненавидит показываться в таком виде перед другими. Что в детстве, что сейчас. И присутствие ещё одного человека в квартире напрягало. Своя комната — место уединения. Так было всегда. И в данный момент сюда стучатся, что выводило из себя, насколько это было возможно. — Саске, — Наруто зашёл с двумя тарелками и ложками в руках, — поешь, это бульон. — Из чего ты там мог сделать бульон? — Учиха хмыкнул, но с кровати слез, укутавшись в одеяло с головой и садясь на пол, где уже стояли тарелки, — Из заварной лапши? Ты свихнулся? — Ну, а что? — возмутился Узумаки, палочками накручивая длинные макароны, — У тебя здесь ничего нормального нет, лекарств, как я понимаю, тоже, а лечить тебя как-то надо. — А лапшу саму себе забрал, — Саске недовольно посмотрел в тарелку Наруто, надув щёки, и блондину это показалось в крайней степени милым. — Это потому что тебе такое пока нельзя, — важно заявил Наруто, — Вот выздоровеешь, тогда и поговорим. — Это вообще моя еда… — Учиха шмыгнул носом, поплотнее завернулся в одеяло и зачерпнул бульон ложкой, пробуя солёную жидкость. Впрочем, наличие другого человека рядом не столько напрягало, сколько удовлетворяло. Но Саске, конечно, себе в этом не признается.

***

Едкий запах перегара, сигаретного дыма и пота разносится по всему помещению, отовсюду доносится оглушительный шум и гам, голова трещит по швам. Гаара сидит за барной стойкой, болтая коричневато-медовую жидкость в прозрачном стакане. Рядом стоят ещё пять таких же, только опустошённых, но бармен почему-то не собирается их убирать. Вместо этого бармен подходит ближе к красноволосому, подливает мерзкой жидкости и садится напротив. Бармен кажется Гааре красивым, но чёрная медицинская маска, прикрывающая лицо мужчины, и невозможность сконцентрироваться на объекте из-за выпитого алкоголя не дают быть уверенным в этом. — Извините, у вас всё хорошо? — спрашивает мягко, бархатным голосом, и Гаара почти плывёт, — Может, хотите поделиться со мной тем, что вас тревожит? Знаете, говорят, когда выговариваешься незнакомцу, становится гораздо легче… Гаара ломается недолго, поддаётся невидимому натиску темноволосого бармена и вещает своим заплетающимся языком. Из его речи, наверное, невозможно было разобрать совершенно ничего, но мужчина продолжал внимательно слушать и периодически понимающе кивать. Под конец длительного монолога Гаара улёгся на столешницу, облокачиваясь щекой на предплечье и осушив, наконец, стакан. — Думаю, я могу вам помочь, — красноволосый взглянул на бармена, потянувшегося рукой в карман тёмных брюк, затуманенным взглядом. — Держите. Просто подсыпьте это в стакан тому… другу вашего друга и всё. Не беспокойтесь, это не смертельно. Мужчина вложил маленький зип-пакетик с непонятным белым порошком Гааре в ладонь и осторожно погладил по спине, призывая подняться. — А сейчас, пойдёмте, я вызову вам такси. Назовите свой адрес…