Осколки нашей ненависти.

— Итачи, что нам делать? — подрагивающим голосом, еле слышно прошептал Наруто. Он не знал, что будет дальше, что будет с ними, что будет с Саске. Мысль о том, что через несколько секунд они вообще могут позорно умереть, Наруто усердно отгонял. Но страх не так просто проигнорировать: он въедался в самые мозги, постепенно поглощая весь здравый смысл и хладнокровное мышление. Паника от неизвестности и смертельной опасности немыслимо вскружила голову. — Что нам делать?! — О, не стоит так кричать, Наруто-кун, — милостиво проговорил один из окруживших их и сделал шаг ближе, — мы подскажем вам, что надо делать… В следующую секунду происходило что-то невообразимое: мужчины медленно, шаг за шагом сближались, Узумаки вжался в спину позади стоящего Итачи, а тот сделал аналогичное действие; затем Наруто максимально незаметно вытащил перочинный ножичек из кармана джинсов Учихи и сжал его в руке. Теперь Узумаки стоял лицом к лицу с тем, кто был в чёрной маске, а Итачи, соответственно, находился напротив длинноволосого. Остановившись на расстоянии пяти метров, мужчина в маске за одно лишь мгновение выудил у себя из-за спины целый транквилизатор, направил его на Наруто и, не дав тому даже возможности испугаться, спустил курок. Узумаки действовал на удивление молниеносно — сыграли то ли инстинкты, то ли повышенный адреналин и мотивация. Он пригнулся, раскрыл ножик и ринулся вперёд. Он пока ещё не знал, что дротик со снотворным, который, по идее, должен был прилететь в него, воткнулся в шею Итачи, поэтому Наруто лишь сократил расстояние между ним и мужчиной и, не колеблясь, вонзил остриё ровно в правый глаз стрелку. Раздался болезненный крик, и струя алой крови брызнула Наруто в лицо. Только когда он увидел последствия, держащегося за кровоточащий глаз мужчину и почувствовал неприятное ощущение на лице и руках, только тогда и пришло осознание, что он сотворил. Узумаки медленно опустил взгляд на свои руки. Красные, окровавленные. Готовые вредить. Наруто понимал, что мог всадить нож и в сердце, и в горло, и в любую другую жизненно важную точку. И тогда бы был необратимый, летальный исход. И тогда Наруто был бы самым настоящим убийцей, был бы таким же, как отец Саске и Итачи, таким же, как эти люди перед ними. И даже тот факт, что этот человек в чёрной маске был стопроцентным бессердечным преступником, не успокаивал. Наруто всегда придерживался мнения, что ни один человек не имеет права отбирать жизнь у другого. А что сейчас? Сейчас Узумаки готов был убить. Безэмоционально и незамедлительно. — Мразь! — прорычал пострадавший, отбросив оружие, взял Наруто за светлые волосы, пачкая их мерзкой кровью, и приложил лицом об стену. Потом ещё раз, и ещё раз. Больно было, конечно, так, как никогда не было. Даже Саске не бил так сильно; драки с Саске обычно приносили по большей части удовольствие, но сейчас была совсем другая ситуация. Нос уже давно сломали, как и челюсть, чужая кровь на лице смешалась с его собственной, а во рту мешалась слюна с металлическим привкусом. Наруто не сопротивлялся. Он воспринимал это как наказание, хотя и понимал, что совершает огромную ошибку, потому что сейчас он не отступается от своих принципов, а спасать Саске с Итачи уже некому. Где-то смутно вертелась мысль, что надо оказать должный отпор, повернуться и тоже въехать мужчине куда-нибудь в зубы. Но сознание уже меркло, глаза закатывались, дыхание замедлялось, и наконец наступило такое долгожданное забвение.

***

Гаара выжидал долго. Два дня должно было хватить, чтобы его план возымел эффект, но Наруто не объявлялся и даже не звонил. Возможно, он просто очень упивается горем, думал Гаара и решил навестить его. Он подошёл к пятиэтажному дому, набрал на домофоне две нужные цифры и стал ждать ответа. — Да? — ответили там. На удивление, трубку взял опекун Наруто, а не он сам. Гаара насторожился, но всё-таки успокоил себя тем, что, может быть, хоть сейчас и ещё нет десяти вечера, Наруто просто спит, вымотанный переживаниями за Саске. Да, наверное, так оно и есть, думалось Гааре. — Здравствуйте, Джирайя-сан, — поздоровался он, — Это Гаара. — О, привет, — обрадованно произнёс Джирайя. Гаару он любил: Наруто много хорошего рассказывал про него, всё время говорил, как ему повезло с таким верным другом, и вообще в целом Гаара был поистине хорошим парнем. Только вот в последнее время Наруто что-то стал более молчаливым и закрытым и про Гаару говорил совсем изредка, — заходи. Пропиликала звонкая мелодия, дверь отворилась и пустила Гаару внутрь. Из подъезда пахнуло холодом гораздо сильнее, чем в обычные дни, когда Гаара приходил к этой доброй семье. Хотя, может, ему просто-напросто показалось. Гаара вошёл в квартиру, как и подобает культурному человеку вытер ноги о коврик, снял кроссовки и прошёл на кухню. — Как у тебя дела? — добродушно поинтересовался Джирайя, наливая горячий фруктовый чай гостю. Гаара нехотя сел за стол, но ему всё ещё хотелось увидеть блондина. А ещё Гаара искренне недоумевал, почему Джирайя до сих пор не позвал Наруто. — Всё… хорошо, да, — Гаара слабо улыбнулся. — Извините, Джирайя-сан, а где Наруто? Я хотел с ним поговорить. — Наруто? Наруто два дня назад ушёл к другу, сказал, что погостит у него немного, — пожал плечами Джирайя, поставил рядом с Гаарой кружку с дымящимся коричневым напитком и уселся за свою писанину, разложенную у него на столе. — Сначала я, если честно, думал, что он пошёл к тебе, но, если бы это было действительно так, то он бы сказал, что идёт к тебе. Однако имя друга Наруто не назвал, а я уж выпытывать не стал: он у меня мальчик дружелюбный и взрослый, так что я уверен, что друзей он выбирает себе тщательно и с плохими людьми не водится. — Джирайя-сан… — Гаара напряжённо выдохнул и сжал в пальцах бедную керамическую ручку чашки. Ситуация ему не нравилась весьма и весьма, — Боюсь, что в этот раз ваша уверенность подвела: человек, с которым связался Наруто, очень, повторяю, очень ужасный. Он плохо влияет на Наруто. Я знаю этого человека, он был с нами в одной группе в детдоме. Наруто не должен находиться рядом с Учихой Саске; Учиха Саске не должен находиться рядом с Наруто. — Подожди, — синия гелевая ручка выпала из морщинистых рук Джирайи, а сам он поднял ошарашенный взгляд на Гаару. Тот смотрел твёрдо и относительно спокойно, — ты сказал: «Учиха»?.. — Да, а… что-то не так? — и снова неизвестная тайна. Почему Джирайя так резко отреагировал именно на фамилию? Почему зациклился на ней? Знает что-то, чего не знает Гаара? Это раздражало. Раздражало всё уже последние несколько дней: Гаара не знал ни где сейчас Наруто, ни с кем он, не знал он также и состояние Саске — жив тот или нет вообще. И оставаться в неведении не нравилось Гааре безумно сильно. С самого детства его никогда ни во что не посвящали. Кто его родители? Кем они были? Где они сейчас? Навсегда это останется загадкой, а потому Гаара всегда стремится всё узнать, не оставаться одним незнающим. И сейчас то, что его лучший и единственный друг неизвестно где, с кем и как, давило ужасно. Учитывая ещё и то, что в последние дни сердце разрывалось в терзаниях: Гаара сомневался, правильно ли поступил, не сделал ли ещё хуже, не мучается ли Наруто больше обычного, и становится ли тайное явным, как об этом говорилось в книгах. — О, ещё как «не так». Учиха — это вообще целиком и полностью «не так», — Джирайя нервно провёл ладонью по своему осунувшемуся лицу и поспешил надеть уличную одежду. — Гаара, у тебя есть догадки, где они могут быть? Потому что прямо сейчас мы идём на их поиски. По пути я тебе всё расскажу, а ты, в свою очередь, поведаешь мне, какие отношения между ними.

***

Первое, что почувствовал Наруто после пробуждения, — это боль по всему лицу. Ныла нижняя челюсть, нос остро пульсировал, а в голове будто завёлся самый настоящий дятел, который стремился выйти на свободу, проделав дыру в вихрастой макушке. Постепенно ощущение всего тела возвращалось к нему, и Наруто опустил взгляд — в правую руку была воткнута игла, от которой тянулась прозрачная трубка. Капельница, подумал Узумаки и вновь закрыл глаза. Двигаться не хотелось. Только спать. А сколько он вообще проспал? Час? День? Два? По ощущениям — целую вечность, не меньше. Наруто ещё несколько минут неподвижно лежал, пытаясь достучаться до своего разума, чтобы тот наконец сказал ему: что происходит и где он. И — аллилуйя! — у него это получилось. Память услужливо подкинула ему недавние события, и Узумаки резко подскочил на кровати, огляделся по сторонам. Белая голая комната с высокими потолками, однотонная и того же цвета койка, на которой он лежит, и бледный Наруто с кучей синяков и фингалов в отражении стеклянной вставки напротив. За ней находилась идентичная палата, только на койке лежал старший из Учих. Наруто встал, опрометчиво вытащил иглу из вены и подошёл к окну вплотную, наваливаясь на него руками и прислоняясь лбом. — Эй, — хрипло, устало и вымученно позвал он. Без особой надежды постучал ладонью, — ты слышишь меня, Итачи? Мы должны идти на помощь Саске. Итачи, вставай, ну же. Мы не можем тут разлёживаться, Итачи… Узумаки выдавил из себя эти бессмысленные и бесполезные просьбы, всем телом уже опираясь на стеклянную стену. Ноги подкосились, и Наруто съехал по ней вниз, разваливаясь, как бесформенная масса, на бетонном холодном полу. Пустой взгляд некогда ярких и блистающих позитивом глаз упёрся в потолок. Единственное слово, которым Наруто мог описать своё состояние, — паршиво. Паршиво, что все надежды разлетелись, словно на ветру; паршиво, что вместо того, чтобы спасти Саске, они позволили упечь и покалечить себя. Встреча с Саске, до которой, вроде бы, было рукой подать, вновь отдалилась и стала больше иллюзией, обманом, мечтой, которой не суждено будет исполниться. Сознание вновь утеряло связь с реальностью, белый потолок поплыл, и глаза снова закрывались. Наруто отчаянно пытался цепляться за реальность, но всё больше проваливался в чёрное вязкое болото, затягивающее в ненавистное небытие.