Перевоспитание в Ланьлине

Провожая взглядом аппетитную фигуру Лань Ванцзы, Цзинь Гуаньшань нетерпеливо запустил руку в длинные гладкие волосы наложника, что покорно сидел у его ног. Дёрнув тёмные пряди, перевёл взгляд на альфу, недовольно прищуриваясь, в раз теряя всё своё обаяние. Сладкая улыбка, держащаяся на протяжении всего пира, слетела, словно шелуха, обнажая истинное лицо главы Цзинь. — Кажется, ты забылся, А-Ин, — произносит он, сурово смотря в бесстрастное лицо своего наложника, — или ты считаешь, что можешь игнорировать мои приказы? Я жду извинений. Ты должен хорошенько постараться, не так ли, А-Ин? Молодой альфа улыбнулся, заставляя старшего прикипеть взглядом к чужому лицу. Пустой взгляд наполнился эмоциями, что плескались в серебре взгляда наложника, грозясь утопить Цзинь Гуаньшаня в своей манящей глубине. Призывно улыбаясь, Вэй Ин склонился к паху Верховного заклинателя, отчего тот совсем растерял весь свой грозный вид, окунаясь в обжигающую похоть. Лицо его исказилось в довольной ухмылке. Наблюдая за тем, как наложник Вэй распахивает его ханьфу, добираясь до члена, скрытого нижними одеждами, Цзинь Гуаньшань довольно откидывается на свой золотой трон. Он позволяет наложнику коснуться своего тела, провести языком по заинтересованно дергающемуся органу и, наконец, взять его в рот. Тёплый плен рта, горячий и юркий язык, сводящий с ума — Верховный заклинатель довольно стонет, одобряюще похлопывая наложника по голове. Вэй Ин поднимает глаза, ловя поплывший взгляд старшего альфы и бесстыдно засасывает крупный член, впуская его глубже в горло. Несколько размеренных движений головой и Верховный заклинатель, не сдерживаясь, резко хватает Вэй Ина за волосы, чтобы насильно притянуть его ещё ближе, уткнуть носом в собственный живот, загоняя твёрдый член до самого конца, заставляя А-Ина подавиться от резкого вторжения. Уголки губ обжигает болью, в то время как чужой член упирается ему в горло, вызывая неприятные ощущения, отчего Вэй Ин сосредоточенно сглатывает, позволяя Цзинь Гуаньшаню увидеть слёзы собравшиеся в уголках его глаз. Он знает, что так выглядит наиболее привлекательно для этого человека. Он теряет весь свой холодный образ, словно ледник, плавящийся под огненной страстью взрослого и опытного любовника. Серебро его глаз, обрамлённое чистейшими кристаллами слёз, заставляет Верховного заклинателя улыбнуться, слегка ослабляя хватку и нежно провести по покрасневшим губам, яркими рубинами, обернувшимися вокруг его достоинства. Он позволяет наложнику свободно глотнуть воздуха, почти полностью вытащив свой член из горячего, влажного плена и снова, не жалея, загоняет его обратно. Каждое движение сопровождается горячим дыханием А-Ина и его сдавленными стонами. Цзинь Гуаньшань наслаждается его покорностью и показной слабостью. Это сводит с ума. Заставляет почти терять контроль, отчего узел на его члене начинает набухать. Вэй Ин ощущая состояние Верховного заклинателя с громким чмоком выпускает чужую плоть изо рта. Пальцы его нежно ласкают ствол, размазывая собственную слюну по нежной кожице. Другая его рука обхватывает узел и крепко сжимает, посылая по позвоночнику Гуаньшаня сотни маленьких разрядов тока, заставляя несдержанно стонать. — А-Ин, — рычит он, обнажая клыки и больно дёргая за волосы, — не играйся со мной! Вэй Ин подчиняется, скользит языком по члену, прикусывает узел и снова обхватывает губами головку, пропуская горячую и твёрдую плоть глубоко в горло. Цзинь Гуаньшань, мёртвой хваткой в чужих волосах, доминирует, заставляя подчиняться удушающему темпу, и громко стонет, выплёскиваясь в, насаженного на его член, наложника. Вэй Ин, которому не оставили выбора, поспешно сглатывает, пытаясь не задохнуться от того количества семени, что заливает его горло. Цзинь Гуаньшань похвально смеётся: — Вот так, А-Ин, умница, проглоти всё до последней капли. Я не собираюсь ждать, пока ты умоешься, если пропустишь хоть немного. Лицо наложника Вэя слегка краснеет: дышать с заткнутым огромным членом горлом, который к тому же ещё и изливается, не переставая — тяжёло. Контролировать выражение своего лица, чтобы Цзинь Гуаньшань остался доволен — не просто, а уж проглотить всё, не упустив ни капельки… Что же, Верховный заклинатель наслаждается видом своего покорного наложника. А Вэй Ин просто ненавидит этот запах на своём лице. Сглотнув в последний раз, Вэй Ин выпускает изо рта вялый член главы Цзинь, со скрытым удовольствием наблюдая, как тот убирает своё достоинство. Его руки тянутся помочь поправить верхнее богато расшитое золотое ханьфу, но Цзинь Гуаньшань милостиво машет рукой, самостоятельно поправляя одежду. Вэй Ин, словно преданный пёс, садится на своё место. — Итак, А-Ин, ты прекрасно знаешь, что мне наплевать на причины, которые заставили тебя опоздать на приветственный пир с молодыми наследниками орденов, но ты был обязан присутствовать на нём. — Прошу Верховного заклинателя простить этого недостойного, — произнёс Вэй Ин слегка склоняя голову на бок, предоставляя вид на покорно открытую шею. В голосе его ни грамма раскаяния, лишь умело скрытая усмешка. За всё то время, что он провел в качестве наложника главы клана Цзинь, тот так и не научился читать его истинные эмоции. Цзинь Гуаньшань недовольно цокнул, осознавая, что А-Ин слишком хорошо изучил его и теперь бесстыдно пользуется этими знаниями. Вот и сейчас, видя такой открытый жест покорности, раздражение, что поднималось внутри огненной бурей, стихло, оставляя лишь блаженство и расслабленность после яркого наслаждения. — Я хочу знать, что ты думаешь о приглашённых учениках. — Что Верховный заклинатель хочет услышать? Многие наследники сильны и недурны собой, чтобы обратить на себя взор главы Цзинь. — Брось это, А-Ин. Если бы я хотел услышать от тебя эти бессмысленные речи, позволил бы всем этим заклинателям заполонить мой орден? Ты должен осознавать, что именно я жду от тебя… В конце концов, это же была твоя идея, не так ли? — усмехнулся Гуаньшань, представляя в каком ужасе оказались бы все эти достопочтенные заклинатели, если бы узнали, что их драгоценные наследники оказались здесь из-за прихоти его наложника. В прочем, Гуаньшань и не отрицал, что шел на поводу своих собственных интересов. Показать всем этим заклинателям их место, так, чтобы те и шагу боялись ступить, не получив его одобрения. Конечно, должность Верховного заклинателя давала многое, но Цзинь Гуаньшаню было этого недостаточно. Он хотел, чтобы весь мир был у его ног. Разве смог бы он когда-нибудь добраться до прекрасного нефрита клана Лань без заключения брачного союза? Теперь же, когда этот очаровательный омега оказался на его территории, он вряд ли позволит ему покинуть стены Ланьлина без некоторого…пикантного опыта. — Я думаю, вам не стоит спешить. Дайте вашим будущим наложникам привыкнуть к этому месту, — ответил Вэй Ин, наблюдая за слегка мечтательным лицом Гуаньшаня. Если глава Цзинь поспешит, ему придётся долго прибирать за ним, а это было ещё одной вещью, которую Вэй Ин ненавидел. — Ха, назвать молодых наследников наложниками? Крайняя степень безрассудности с твоей стороны, наложник Вэй, — расхохотался глава Цзинь, не замечая как на несколько секунд потемнел взгляд Вэй Ина. Поднявшись со своего трона, всё еще хохочущий Цзинь Гуаньшань, направился к выходу из зала. Словно поддерживая его хорошее настроение, в голове его заиграла одна из тех песен, что частенько можно было услышать на территории весенних домов. Жизнь была полна сюрпризов, и он ждал, когда же его сюрприз окажется в его опочивальне. А пока, он задумался об одном очень интересном экземпляре, что встретился ему на пиру. Тот омега не был так же красив как холодный Лань Ванцзы или отстранённый Цзян Ваньин. Однако было в нём кое-что гораздо более ценное для Цзинь Гуаньшаня — его взгляд. О, этот взгляд глава Цзинь ни с чем не смог бы перепутать: голодный и жадный до богатства, он без ропота покорится тому, кто сможет всё это предложить. И он, Цзинь Гуаньшань, будет тем самым покровителем, который сможет предложить жаждущему омеге всё, что тот только захочет и совсем за небольшую плату. В итоге сделки не стоит сомневаться — тот согласится, даже раздумывать не станет. На руку было ещё и то, что омега был из ордена этих давно прогнивших насквозь праведников. Довольный собой и результатами приветственного пира, Цзинь Гуаньшань неспешной походкой направился в кабинет, лениво раздумывая о том, кто скрасит его долгое рабочее время. Однако предаваться сладким фантазиям не дал ворвавшийся в кабинет один из воинов клана, что были отправлены в Юньмен для поддержки ордена Цзян. Бросившийся ему в ноги, он выпалил: — Глава клана, беда! Мятежники, что поддерживали солнце, внезапно появились на территории Юньмена! Глава Цзян велел срочно сообщить Верховному заклинателю о нападении на Пристань Лотоса! Прошу подтвердить ваш приказ! — Что? Какого чёрта происходит в Юньмене? Цзян Фэнмянь не может справиться с кучкой косоруких идиотов? — Прошу Верховного заклинателя простить этого недостойного, но стоит ли отправить в Юньмен подкрепление? — Чёрт, как всё не вовремя, — недовольно хлопнул рукой по столу глава Цзинь, — что же, посмотрим на что способен Фэнмянь. Усильте стражу на территории Золотого дворца, никто не должен узнать о происшествии в Пристани Лотосов. Приглашённых учеников завтра же отправить на ночную охоту, время и место оставьте на выбор наложнику Вэй. — Но, господин, наложник Вэй ведь… — Заткнись! Ещё слово и я вырву твой язык, если он тебе не дорог! Наложник Вэй не маленький мальчик, сам разберётся. — Прошу простить этого недостойного! — испуганно выпалил адепт, не рискуя оторвать голову от пола. — Скройся с глаз моих, бестолочь! И Сюэ Яна ко мне, срочно! — Слушаюсь! — встав с колен, так и не поднимая головы, тихонько переводя дыхание, неудачливый адепт удалился. Стоило только двери закрыться, как в неё полетела фарфоровая чаша, разбившись в дребезги от столкновения со стеной. Цзинь Гуаньшань тяжело осел на пол, яростно перебирая в уме различные мысли и теории. Тревога и ярость никак не утихали, заставляя беспокоиться и искать причины этих событий. Почему сейчас? Как это могло произойти? Они ведь уничтожили всех мятежников, что когда-то встали на сторону этих псов из клана Вэнь. Кто посмел? Кто посмел восстать против него? И отчего именно Юньмен? Почему не Гусу или Ланьлин? Ведь именно эти два ордена нанесли наиболее сильный урон по Цишаню. Гусу в ответ на сожжение их резиденции вырезали, чуть ли не половину жителей территории Вэнь, а Ланьлин отнял жизни их наследников. Почему Юньмен? Что произошло такого, о чём он мог бы не знать? Что ещё скрыл от него Фэнмянь? В прочем, всё это было сейчас не важно. Нужно было срочно узнать, что известно Сюэ Яну. Однако одна мысль так и не хотела покидать его голову. Верховного заклинателя страшила мысль о том, что этим отребьям могло стать известно, что некоторые члены семьи Вэнь всё ещё живы и находятся на его территории.