Перевоспитание в Ланьлине

Земли Цишаня встретили заклинателей тишиной. Неестественной, оглушающей и вязкой как смола, оставлявшей стойкое ощущение неправильности. Тихонько переговаривавшиеся заклинатели разом замолкли, настороженно вглядываясь в тени, отбрасываемые деревьями и кустами. Откуда-то из самых глубин души поднимался иррациональный страх, опутывающий, давящий на разум, заставляющий вздрагивать от каждого шороха и мелькнувшей на периферии зрения тени. Несколько адептов клана Цзинь поднялись выше, пытаясь уйти от подавляющей энергетики, что пропитывала всё вокруг. Это мало помогло. Каждый из присутствующих ощущали себя явно не в своей тарелке: словно они воры, которым позволили пробраться в дом и теперь наблюдают за каждым их шагом. Куда бы они ни пытались двинуться, ощущение бесконечной слежки не пропадало ни на секунду. Подобное было вполне объяснимо и абсолютно типично для земель переполненных тёмной энергией, на которых сам воздух был ядом, что с каждым вдохом, проникая в организм, наполняла хрупкие человеческие тела, стремясь достичь самого ценного — золотого ядра, чтобы затаиться и в нужный момент атаковать изнутри. Кто-то из заклинателей достал талисман, поджигая его и пытаясь осветить хоть кусочек пространства. Однако тот не прогорев и нескольких секунд, погас, словно светлячок на исходе собственной жизни. Заклинатели, что летели довольно близко друг к другу, напряженно переглянулись, ощущая нависающую угрозу. Один из адептов Цзинь, что были в сопровождении группы молодого господина Лань, кивнул своему товарищу, и две группы разлетелись в разные стороны. Лань Чжань внимательно разглядывал проносившуюся под ногами землю, когда боковым зрением уловил метнувшуюся из кустов тень. Подпрыгнув, Ванцзы отправил Бичень в полёт, снося голову монстру. На его место тут же выпрыгнули еще трое. Ужасные создания с телом быка и змеиным хвостом, смотрели своими тремя глазами на попавшуюся им жертву. Издавая шипение, змеиный хвост метнулся к Лань Чжаню, пытаясь укусить изворотливого заклинателя. Приземлившись, Ванцзы тут же метнулся в другую сторону, уходя из-под атаки острых клыков. С ярким сиянием Бичень вновь взмыл в воздух, отрубая змеиную голову. С громким мычанием разъярённый от боли зверь, встал на задние лапы, мотая рогатой головой. Его сородичи, что бились с другими пятью заклинателями, захрапели, пуская в атаку передние лапы, с пятью когтистыми пальцами. Двоих неосторожных заклинателей убило с одного удара мощными когтями. Ванцзы вздрогнул, услышав их предсмертные хрипы, но не посмел отвлекаться, продолжая сдерживать чудовище. Бичень сверкающими росчерками ледяной синевы скользил по воздуху, нанося режущие удары по твёрдой шкуре твари. Из ран его сочилась тёмная, почти чёрная, в неверном сиянии луны, кровь. Оглушённый агонией, зверь в беспорядке метался, пытаясь достать Лань Чжаня. Острые когти прошлись по касательной, задевая край длинных рукавов Ванцзы, вспарывая защитные письмена. Вспыхнувшие холодным огнём, они стали последним, что увидел монстр, прежде чем Бичень одним ударом отсёк могучую голову. Лань Чжань выпрямился, притягивая окровавленный меч в руку. Последние звуки боя стихли — заклинатели разобрались со своими противниками, с лёгкой брезгливостью, читавшейся на их лице, рассматривая отсеченную голову монстра. — Шисюн, что это за тварь такая? Никогда прежде не видел ничего более жуткого, — передёрнул плечами молодой адепт в золотистых одеждах. — Похож на быка, но хвост явно змеиный, — задумчиво проворчал старший. — Это существо одним ударом убило двоих, — выдохнул третий, что сидел на коленях, возле поверженных соклановцев. Дрогнувшей рукой, он коснулся широко раскрытых век погибших, закрывая им глаза. Это были его шиди — совсем ещё дети, по сравнению с ним. Цзинь Линг помнил их совсем малышами, что впервые приступили к занятиям под наблюдением его наставника, призвавшего Цзинь Линга себе в помощники. И хотя ученики уже сформировавшие золотое ядро, не сильно горели желанием общаться с малышней, эти двое покорили сердце Цзинь Линга своим упорством и настойчивостью. Почему же теперь он должен оплакивать их холодные тела? Совсем рядом зашуршала ткань. Цзинь Линг обернулся, даже не пытаясь спрятать слёзы, что бесшумно скатывались по щекам. Ожидая колких насмешек старших, он наткнулся на холодное лицо Второго молодого господина Лань, что с уважением склонился в поклоне перед его мёртвыми шиди. — Молодой господин Лань… — неверяще прошептал он. Разве такое бывает? Абсолютно посторонний человек, который сегодня впервые в жизни увидел их, который даже не знаёт их имён, преклонил колени, выражая уважение, в то время как его соученики, даже внимания не обратили на мёртвых соклановцев. Тяжело выдохнув, Цзинь Линг вытёр рукавом лицо, позволяя себе в последний раз крепко зажмуриться и всхлипнуть, отпуская боль и горечь, что разрывали грудную клетку. Коснувшись лбом земли, он выпрямился и прямо посмотрел на наследника Лань: — Спасибо. Лань Чжань качнул головой, поднимаясь с колен и бросая последний взгляд на погибших. Рядом встал Цзинь Линг и двое направились к остаткам группы, что громко переговаривались, пытаясь понять, с кем столкнулись сегодня. — Это был Фэй, — громко произнёс Цзинь Линг, прерывая разговор своих соклановцев. — Только у этих тварей вместо хвоста змея. — Фэй? В Цишане? Ты бредишь, А-Линг, что ему тут делать? — недовольно отозвался старший адепт. — Тебя так сильно подкосила смерть мелюзги, что уже обитатели Тайшань видятся в каждом монстре? — Ты, Цзинь Чин! — взбесился Цзинь Линг, вытаскивая свой меч и наставляя его на Цзинь Чина. — Иди сюда, бессмертный ты говнюк, я покажу тебе, как смеяться над людьми! Цзинь Чин же скользнул за шиди, зная, что этот бесстрашный идиот Цзинь Линг никогда не навредит никому младше и слабее себя. Прикрываясь младшим как щитом, Цзинь Чин довольно хмыкнул, наблюдая, как бесится Линг. — Хватит. Прикрываться слабыми — недостойно настоящего заклинателя, — ворвался в перепалку холодный голос Второго наследника Лань. — Ха, младшим не стоило, и пытаться замахиваться на подобных монстров. Каждому глупцу — свой удел, — хмыкнул Чин, выходя из-за спины шиди. Довольно посмотрев на скривившегося Цзинь Линга, продолжил: — Возьми себе голову на память, вряд ли в твоей жизни будет добыча крупнее этой. Перехватив взбешенного Цзинь Линга, рвущегося надрать самодовольную морду Цзинь Чина, Лань Чжань, замораживающим всё вокруг голосом произнёс: — Адепты. Надо забрать. — Да-да, нужно отправить сигнал, наложник Вэй разберётся с этим недоразумением, — отмахнулся Цзинь Чин. После этих абсурдных слов, лицо Ванцзы, кажется, окончательно окаменело. Янтарный взгляд, направленный на адепта Цзинь превратился в ледяную крошку, ещё чуть и порежешься, настолько остро он смотрел на Цзинь Чина. — Ты переходишь все границы, Цзинь Чин! — рявкнул Линг, внезапно выпуская подавляющий феромон. Снесённый волной обжигающе яростного аромата, Лань Чжань отшатнулся от двух альф, что оскалились друг на друга. Вторая волна, выпущенная в ответ Цзинь Чином, была откровенно слабовата. Альфа явно проигрывал своему давнему сопернику, но упорно продолжал давить на присутствующих. Их младший шиди — бета, испуганно заскулил, оказавшись под давлением альф, что устроили разборки в самый разгар ночной охоты. Не выдержав, Лань Чжань, прикрывшийся собственным рукавом, наложил на буянящих альф заклятие молчания. Помогая подняться дрожащему бете, Ванцзы отвёл его в сторону, усаживая недалеко от погибших адептов. Убедившись, что тот постепенно приходит в себя, Лань Чжань обернулся, смотря куда-то сквозь активно мычащих адептов Цзинь. Ему стоило бы проигнорировать их, но Лань Ванцзы достаёт из рукава сигнальный огонь и запускает его в небо, наблюдая, как над ними расцветает золотой пион. У Лань Чжаня нет ни единого желания наблюдать за разборками альф, пытаться определить кто из них прав, а кто виноват, и оправдывать он их не намерен. Пусть старшие заботятся об их наказании. — Ночная охота — не место для разборок, — произносит он, стараясь практически не дышать. Небольшая поляна, на которой они находятся, представляет собой не лучшее зрелище: оторванные головы монстров, несколько трупов, почти в полуобморочном состоянии бета и двое альф, продолжающих распускать свои феромоны. Запах стоит такой, хоть ножом режь. Лань Чжань делает шаг назад, бросает взгляд на тело монстра и размышляет как разговор о предполагаемом виде нечисти — Фэй, вспоминает он название, — перерос в нечто настолько постыдное. Будь его воля, он бы никогда больше не виделся с этими двумя — что Цзинь Чин, что Цзинь Линг, оба показали себя во всей красе. Достойные адепты своего клана. Ванцзы отворачивается от альф, не желая наблюдать, как отчаянно те пытаются донести свои мысли, не смотря на то, что губы их давно уже окрашены в алый. Заклятие молчания, в действительности, никогда не было тем, что привыкли видеть нерадивые ученики. Возможность сосредоточиться, побыть наедине с собой и своими мыслями, но никак не пытка или наказание. Изначально заклятие использовалось лишь среди лекарей клана Лань и то, только в самых тяжелых случаях, когда необходимо было оставить пациента без пищи на короткий срок. Очень специфичное и абсолютно безопасное. Кто придумал использовать его на учениках — тайна, покрытая мраком. Не прошло и половины палочки благовоний, как на землю спустились несколько заклинателей. Ванцзы узнал их сразу. Наложник Вэй и сопровождающий его Чжулю, быстрым, острым взглядом просканировали поляну. Подойдя к двум альфам, наложник Вэй жестко схватил их за челюсть, крутя их головы и рассматривая лица. После чего усмехнулся, повернувшись к Ванцзы: — Заклятие молчания? Неплохо, молодой господин Лань. Очень неплохо. Лань Чжань слегка опешил. Разве наложник Вэй не должен ругаться, требуя, чтобы альф освободили от заклятия? Эти адепты состояли в его клане, он нёс за них ответственность. Так почему? Была ли в этом личная неприязнь? Или наложник Вэй, в действительности, абсолютно безразличен ко всем, кроме Верховного заклинателя, как и шепчутся слуги Башни Кои. Ванцзы не подслушивал, потому что подслушивать — запрещено. Но такой громкий шёпот не услышал бы только глухой. Слуги наслаждались сплетнями, смаковали каждое событие, произошедшее во дворце, и стремились поделиться ими со всеми, кто готов был выслушать. И сейчас Лань Чжань в живую наблюдал, как холодно блестели серые глаза наложника, словно острейшее лезвие высококлассного меча. Как от одной его улыбки вздрагивал Цзинь Линг, а Цзинь Чи, пытался слиться с окружением, только бы не попасть под взор этих опасных, завораживающих глаз. Ванцзы судорожно, еле слышно вздохнул, не веря, что глаза наложника Вэй, действительно показались ему завораживающими. Он закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, не терять самообладание от внезапных мыслей, что нервной дрожью проходили сквозь все его естество. А когда открыл их, всё вокруг заволокло туманом.