***
Арсений поворачивает ключ в замочной скважине. Дома почти полная тишина, лишь только еле слышное шуршание слышно из комнаты, где поселились Эд с Антоном. Из этой самой комнаты выходит Эд. — А, это вы, — разочарованно произносит Выграновский и уже было собирается развернуться и уйти назад, но его останавливает голос Попова. — Антона опять нет? — спрашивает Арсений. Эдуард кивает. — Опять с Викой гуляет? — снова кивок. — А что? Ревнуете? — на полном серьёзе, слегка выгнув бровь, догадывается Эд. — Не знаю... — тяжко выдохнув и опустив руки, честно отвечает Попов. — Как это? — не понимает Эд. — Как тебе объяснить..? — чешет затылок Арсений. — Я Алёну любил и люблю до сих пор, но она мне изменила... А Антон, он... — не может подобрать нужных слов Попов. — Он какой особенный, понимаешь? Меня к нему тянет что ли... Да только я ему нафиг не сдался, у него Вика эта, — досадно рассказывает Арсений. — Ладно, не важно, прости, что говорю тебе всё это. — Я понимаю, но сдаваться же так сразу не надо, Арсений Сергеевич, — говорит Эдуард. — Я не хочу портить ему, и так не самую лучшую, жизнь. Пусть с Викой будет, они с ней похожи, очень. А я... — вздыхает Попов, — ...а я переживу как-нибудь. — Она ему не нравится... — тихо говорит Эд. — Что? — Арсений думает, что ему послышалось. — Вы всё прекрасно услышали, Арсений Сергеевич, — твёрдо, уже громче, говорит Эд. — А зачем он тогда..? — вытаращил глаза Попов. — Развлекается, придурка кусок, — сквозь зубы цедит Эд. Он слишком зол на этого наглеца. — Идиот... — поддерживает Эда Арсений. Дверь квартиры открывается. Входит Антон. Видимо, ему кто-то открыл дверь в подъезд. — Чё это вы? — выгнул бровь Антон. — Это вы меня встречаете типо? — Нет-нет, у нас просто резкие переговоры начались, — протараторил отмазку Попов. — А, ну ладно, — хмыкнул Шастун и начал разуваться. Арсений молча пошёл на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть. — Как дела, Тох? — оперевшись об стену, с укором поинтересовался Эдуард. — Всмысле? Да нормально, вроде, а что? — не понял Антон. — Как Вика? — уже отойдя от стены и скрестив руки на груди, с ещё большим укором спросил Выграновский. — А-а-а, вот оно что. — дошло до Антона. — Давай не об этом. — Нет, Антон, об этом, пошли в комнату, — твёрдо сказал Эд и направился в комнату, а Антон за ним. Друзья зашли в зал. Антон сел на диван, но не мог решиться начать диалог. Тяжело. Слишком тяжело. — Ну? — подтолкнул Антона Эд. — Херово всё, Эд, — тихо начал Шастун. — Знаю. — Выграновский коротко кивнул. — Вы начали встречаться. — скорее даже утвердил, чем спросил, Эд. А в ответ молчание. Молчание, которое говорит абсолютно всё само за себя. «Да». Слишком громкое «Да». Такое виноватое и молящее о помощи и пощаде. И не надо никаких слов. И так всё понятно. Назад уже ничего не вернуть. Те важные слова уже вылетели из уст Антона, и Вика всё прекрасно услышала. Вика услышала и чертовски сильно обрадовалась. И теперь, если Антон решится на расставание, Викино сердце будет разбито, разорвано в клочья. Теперь будет только хуже. — Ну, чтож могу сказать... — тяжело выдохнул Эд, прерывая это слишком сильно затянувшееся молчание. — Молодец, Шаст, ты конченный мудила, — констатировал факт Выграновский. — Знаю. — потирает переносицу Антон. — Что делать будешь? — спрашивает Эд. — Расставаться, — сухо отвечает Шастун. — Придурок, — лаконично сделал вывод Эдуард. — Знаю. — всё он знает. Всё он понял. Только вот... Как решить теперь это всё, Антон не знает. Не знает, что делать дальше. Не знает, как Вика на это отреагирует. Зато точно знает, что все оскорбительные высказывания по праву теперь точно его. — Прости, что не послушал тебя, ты был прав. — Знаю, не извиняйся, лучше перед ней извинись, — просит Эд. — Не простит... — понимает Шастун. — Не простит, — подтверждает Выграновский.***
Арсений ложится на кровать и думает. «А ведь совсем недавно рядом лежала она, — размышляет Попов, — а ведь ты её любишь» Арсений любит Алёну. Всем сердцем, слишком сильно любит. А она? Она тоже. Но грёбанная Арсеньевская гордость. Чёрт бы её побрал. Не сможет он её простить. Не сможет. Может принять этот факт измены, может попытаться убедить себя. Но такого доверия и такой семейной атмосферы, как раньше, уже не будет никогда. Арсению будет очень сложно жить с человеком, который его предал. Это слишком тяжело. Мысли цепляются за Антона. Нет, Антона он не любит. Или пытается себя убедить в этом. Антон ему нравится, к Антону его тянет. Эти солнечные зелёные глаза-изумруды, которые утягивают Арсения каждый раз, когда он смотрит на Антона. Эти слегка пухлые губы, которые хочется целовать до нехватки кислорода. Эта, слишком взрослая для его возраста, уверенность в голосе. Эти милые русые кудряшки-завитушки на его голове. Его сияющая улыбка, когда он смеётся. Да даже эта милая, едва заметная, родинка на кончике носа. Всё, абсолютно всё, что есть у Антона привлекает Арсения. Дурманит, опьяняет, влюбляет... Попов не хочет этого признавать, но Антон ему, и правда, нравится. Так глупо и безнадёжно. По-детски даже. Антон — его ученик. А значит между ними ничего быть не может. Антон — слишком сильно избитый жизнью подросток, которого Арсений всей душой хочет запихать под своё полное заботы крылышко. Попов уверенно думает, что со своими, хрен знает откуда взявшимися, чувствами испортит абсолютно всё. И жизнь подростка, и попытки помочь этому коту. Арсений понимает, что Антон ему нравится. Понимает, но усердно прячет чувства и от себя, и от других. Образ Антона сопровождает сон Арсения. Сон, из которого так не хочется выходить.***
Всю ночь ему снится Вика. Её тело изуродовано. Руки в крови. Она навзрыд плачет. Она просит его не бросать её. Она падает перед ним на колени и говорит, как сильно она его любит. Она говорит, что не переживёт. А Антон молчит. Он не может вымолвить ни слова. Он смотрит на её мучения с каменным лицом и молчит. В то время, как сердце разрывается от жалости и от ненависти к самому себе. «Видишь, что ты с ней делаешь? Мудак», — из раза в раз повторяет сознание. Антон просыпается. Руки трясутся. «Ебучий тремор», — ругается Антон. Нет, он её не бросит. Не сейчас. Не в ближайшее время. Она этого не заслужила. Антон себе этого не простит.***
— Антош? — в дверном проёме высовывается голова Арсения. — Ты спишь? — шепчет он. — Нет, Арсений Сергеевич, — так же шёпотом отвечает Шастун. — Давай собирайся. — мотнул головой в сторону выхода из комнаты Попов. — Хорошо, — соглашается Антон и встаёт с дивана.***
Они сидят молча за столом и едят. Тяжкое напряжение давит на них. Наверное надо что-то говорить. И Антон решается. Он откладывает вилку в сторону и смотрит на Арсения Сергеевича. — Арсений Сергеевич, а зачем Вы Вику засадили вчера на уроке? — с любопытством и неким укором спрашивает Шастун. — Нажаловалась, да? — понимает Попов. — Антон, у неё плохие оценки, я хотел помочь ей их исправить. — выкрутился. — А сейчас у неё типо всё лучше с оценками стало. — разводя руки в стороны, усмехается Антон. — Шастун, я не знал, что Шурбина нихрена не учит, да и к тому же, я — учитель, я лучше знаю когда, кого и как опрашивать на оценку на уроке, — спокойным, но злым тоном ответил Арсений. — Арсений Сергеевич, но так ведь не честно, — тихо лепечет Антон. — Мне всё равно, — хмыкает на это Попов. Антон не отвечает. Он берёт вилку в руки и продолжает есть. «Вот и поговорили, — думает Антон, мысленно закатывая глаза. — Упёрся же, сволочь» — Арсений Сергеевич? — тихо шепчет Шастун, вспомнив одну очень важную вещь. — Чего тебе, барашка? — отзывается Арсений. — Меня из дома выгнали. — поднимает взгляд, полный безразличия и, в то же время, грусти, на Попова Антон. — Ничего себе, удивил, а я-то не заметил, — хмыкает Арсений Сергеевич. — Нет, вы не поняли. — Антон трясёт головой и поджимает губы. — Меня насовсем выгнали. Они решили начать новую жизнь без меня. — Антон улыбается. Слишком, слишком не по-настоящему. — А... — начинает было Арсений, но останавливается, не договаривает. — Антош, мне жаль. — искренне говорит Попов. — Та не парьтесь вы так, мне плевать, — говорит Антон, только вот... Глаза его твердят об обратном. — Арсений Сергеевич, мне надо вещи забрать, а то выкинут, — просит он. — Хорошо, я подвезу тебя после школы, — соглашается Арсений. — Спасибо... — тихо благодарит Антон. — Не за что, барашка, — подняв уголки губ, отвечает Арсений Сергеевич.***
— Шаст, ты придурок, — констатирует факт Дима, услышав увлекательную историю Шастуна о том, как он начал встречаться с Викой. — Не поверишь, ты не первый мне это сказал, я знаю, — как-то грустно усмехается Антон. — Не, Шаст, ты реально еблан, нахер ты так с ней? — не понимает Позов. Антон тоже не понимает, поэтому молчит и отводит взгляд. — Что делать будешь? — Расстанусь, через неделю или две, — с горечью отвечает Антон. — Не-е-ет, Тох, не через неделю и даже не через две, — тянет Дима. — Сегодня, — не предлагает — приказывает. — Поз, я не могу. — качает головой Шастун. — Надо, нельзя так долго ей врать, либо сегодня, либо ей будет больнее, — перекрывает пути отступления Димка. — Может завтра? — предлагает Антон. — Шаст. — твёрдо и ясно. — Понял... — отвечает Антон. — Сегодня так сегодня... — Вот и славно, иди ищи её, — опять приказывает Позов. — Я уже искал, её сегодня нет в школе, ну, по крайней мере, сейчас уж точно, — сообщает Шастун. — Ладно. — махнул рукой Дима.***
Она приходит в чёрной кепке. Прячет свои глаза и саму себя. Она красивая сегодня. Распустила волосы, надела чёрное облегающее платье и чёрные туфли. Она куда-то бежит. Антон видит её мельком на коридоре. «Что-то случилось», — понимает Шастун. Он пытается её догнать, но она теряется в толпе школьников. Что-то явно случилось. Остатки совести Антона не дадут ему её бросить сегодня. Он ищет её. Спрашивает у её одноклассников о ней, но они односложно пожимают плечами. Тогда он звонит ей, но ему сбрасывают. «Узнала?». — сердце Антона пропускает удар. Нет-нет-нет, откуда? Она бы не узнала. Нет. Антон находит Иру. Та говорит, что видела её на третьем этаже в том крыле, где никто не ходит. Антон благодарит подругу и бежит туда. Он находит её там. Вика сидит на подоконнике и курит в окно. Шастун подходит к ней тихо сзади. — Ты же не куришь, — подаёт он голос. Вика не дёргается, она медленно поворачивается к нему лицом. Тушь потекла, но слёз нет, видимо, высохли. — Пофиг. — она машет рукой. — Что-то случилось? — Антон подходит ближе и обнимает её. — Типо того. — недокуренная сигарета летит в окно, а Вика прижимается сильнее к Антону. — У отца долги, у нас квартиру забрали, — на выдохе, шёпотом говорит она и снова плачет. — Пиздец, Вик. — Антон сильнее прижимает к себе девушку. — Тош, ты только никому не говори и сам не переживай сильно... — предупреждает Вика. — Я устала так жить, Антош, я очень тебя люблю, но я вскроюсь сегодня. — Антон чувствует слёзы девушки на своей толстовке. — Вик... — Антон не знает, что говорить. «Она предупредила... — сидит в голове у Шастуна. — Её сегодня не станет...» — Вик, пожалуйста, не надо, — севшим голосом просит Антон. — Я тебе помогу, я обещаю, только не делай этого. — Нет, Тош, нет, — качает головой Вика. — Мою жизнь уже не сделать лучше, я устала терпеть эти пытки, — искренне говорит девушка. Она поднимает голову на Антона и нежно целует его. Не так, как вчера, а как-то по-особенному. — Я люблю тебя, — говорит она, оторвавшись от губ Шастуна. — А ты меня нет. — слова режут сильнее ножа. Антон хочет сказать, что это не так, но Вика его прерывает. — Молчи, я же вижу, Тош, я не слепа, как ты думаешь. — Антон молчит. Даже не пытается что-то сказать. «Она — умная девушка, а ты — мудак, Шаст», — твердит внутренний голос. — Прости... — болезненно, шепчет Антон. — Не извиняйся, Антош, ты скрасил мои последние дни, если бы не ты, то я бы умерла гораздо раньше, спасибо тебе за то, что ты был рядом. — Вика улыбается, смотря прямо в глаза Антона. Так искренне и так наивно.***
Она улыбнулась тогда в последний раз. На следующий день в школе было слишком тихо, но были слышны шептания о Вике.Тело Шурбиной нашли ночью. Возле её бывшего дома в луже крови с куском стекла от какой-то бутылки в руке.