***
Арсений начал что-то подозревать ещё в тот день, когда Антон без лица вернулся домой. Он пытался что-то узнать у Шастуна, но тот молчал. Он понял, что жизнь слишком жестоко шутит над его барашком, когда услышал новость о Вике от Паши. Он до последнего надеялся, что Воля шутит, но убедился в правдивости слов друга, когда зашёл в класс Виктории. Её там не было. В тот день, когда он узнал смерти Вики. Он застал плачущего Антона. Антона — человека-льда, который никогда не покажет своих слёз. Арсений пытался обнять и поддержать этого беззащитного, брошенного всеми мальчика, но тот с криками — «Да отъебитесь вы от меня! Заебали со своей жалостью!» грубо отпихнул учителя. Это немного задело Попова, но он не подал виду. Не впервые Антон его так отталкивает. Единственное, на что уговорил Антона Попов, так это съездить домой к Шастуну за вещами. Антон молчал всю эту поездку. Молча собрал и забрал вещи, после чего, так же молча, они с Арсением Сергеевичем уехали домой, где Выграновский сообщил печальную новость о своём уезде. Сердце Попова чуть ли не раскалывалось от жалости к Антону. К этому маленькому комочку счастья, который из-за "шуток" жизни был вынужден надеть на себя маску холодного и агрессивного человека. Этот мальчик не заслужил такой жизни. Он заслужил быть нужным и любимым. За семнадцать лет жизни этот чертовски сильный мальчик прожил то, что не смог бы вытерпеть ни один взрослый. Так и не добившись от Шастуна хоть слова о Вике, Арсений, как можно аккуратнее, спросил у Антона, собирается ли тот идти на похороны девушки. По лицу юноши было понятно, что ему не приятна эта тема, но всё же он сказал, что похорон, походу, не будет, потому что отец девушки благополучно пропил почти все деньги, а мать её, скорее всего, даже и не знает о смерти дочери. Тогда Арсений предложил оплатить похороны самому, что, собственно, и сделал. Было видно, что Шастуну тяжело, но Антон был благодарен Арсению. А ради этого учителю было совершено не жалко потратить большую часть своей зарплаты. Похороны дались тяжело всем. Арсений изо всех сил пытался поддержать Антона, показать, что он рядом, что юноша не один, что Арсений готов на всё что угодно, лишь бы Антон был счастлив. Однако, Антон этого усердно игнорировал. Как будто не видел и не слышал вовсе. Хотя, может быть так оно и было.***
Уроки прошли, как и всегда, с вечными оскорблениями от учителей. Опять. Как же Антона это всё бесит. Иногда начинает казаться, что пойти по стопам Вики — прекрасная идея, но Антон гонит эти мысли. Нельзя. Папа с бабушкой были бы против. Ира с Димой ушли по домам, оставив Шастуна одного со своими мыслями. В голове образ Вики. Опять. До сих пор. «Пожалуйста, хватит, уйди из моей головы», — с силой зажмуривая глаза, умоляет Антон. — А ведь она тебя даже нарисовать не успела... — пролетает в голове. — Хватит. Хватит. Хватит». Мысли опять не в то русло. Опять о Вике. «Отпусти ты её уже наконец», — просит внутренний голос. Пытается. Не может. Хочется курить, но сигарет нет, денег тоже. Эд больше не купит. Надо искать работу. Без никотина Антон долго не протянет. Шастун наконец-то доходит до дома Арсения Сергеевича. Набирает уже привычную цифру «7» и заходит в подъезд, дождавшись открытия двери. Дома Эд встречает. «Может Эд знает, где можно заработать денег? Надо у него спросить», — пролетает идея в голове. — Привет, Эд, слушай, есть у нас в городе где поработать мне? — спрашивает Антон. — Привет, конечно есть, я вот например когда-то в Маке у нас грузчиком работал, — отвечает Выграновский. — О, кайф, надо будет устроиться, — довольно говорит Антон. — Ты уверен, что справишься? — переживает за друга Эдуард. — Конечно уверен, потаскаю коробки и зашибись будет, — пофигистично махает рукой Шастун и направляется в свою комнату. — Ну, надеюсь на это, — уже в пустоту говорит Эд.***
— Сюш, ты точно уверен в своём решении? — с некой надеждой спрашивает девушка на другом конце провода. — Алён, я тебе уже раз сто сказал, что да, не трахай мне мозг, — зло просит Попов. Алёна опять позвонила Арсению, на этот раз тогда, когда он только доехал до дома, пытаясь уговорить его сохранить брак. — Дай мне объяснить всё, пожалуйста, — просит девушка. — Нет, к этому оправданий быть не может, — твёрдо отрезает Арсений. — Я люблю тебя, Арс, больше жизни люблю, не бросай меня, я не хотела, — отчаянно и тихо умоляет Алёна. — Давай без этого, всё, завтра в суде встретимся и там поговорим, — с морозящим холодом в голосе отвечает Попов. — Сень... — девушка не успевает договорить, потому что Арсений сбрасывает трубку. Не выдержал. Алёна начинает бесить. Арсений не хочет её видеть, но завтра придётся. Завтра они едут в суд на развод. Завтра Арсений узнает, останется Кьяра, с Алёной или же с ним. Попов не хочет терять дочь, он хочет, что бы девочка жила с ним. И совсем не важно, сколько денег ему придётся потратить на дочку. Арсений выходит из машины и закрывает её. Открывает дверь подъезда и, наконец-то, идёт домой. Дома Антон с Эдом, надо будет рассказать им о завтрашнем разводе. Арсений открывает дверь квартиры. Из комнаты слышны разговоры друзей. Попов быстро разувается и идёт к Антону с Эдом сообщать не самую лучшую новость. — Привет, дети, о чём беседуете? — улыбнувшись, интересуется Арсений. — Здрасьте, не важно, Арсений Сергеевич, — отмахивается Антон. — Ладно, Тош, Эд, у меня завтра суд с Алёной, пойдёте со мной? — предлагает Арсений. — Давайте, — быстро соглашается Антон. — Я «за», — так же соглашается Эд. — Хорошо, Антон, ты тогда завтра в школу не идёшь, я тебя отпрошу. — А вот это уже, и правда, хорошая новость. Легально пропустить ненавистные уроки Антон всегда «за». — Окей, Арсений Сергеевич, — отзывается Шастун. — Кстати, Шастун, ты написал хуже всех самостоятельную по математике, — вспоминает Попов. — Какую самостоятельную? — спустя пару секунд в попытках вспомнить, о какой самостоятельной идёт речь, спрашивает Антон. — В пятницу ваш класс писал, не помнишь что ли? — наигранно удивляется Арсений. — Не помню, Арсений Сергеевич. — пожимает плечами Шастун. «Настолько ты выпал из мира, барашка...» — с досадой понимает Попов. — Я тебе не буду ставить эту единицу, я понимаю твоё положение сейчас... — тяжело вздыхает Арсений. — Блять, Арсений Сергеевич, ставьте, хватит меня жалеть, — чуть злясь, просит Антон. — Нет, Тош, — отказывается Попов. «Неужели я настолько жалкий?» — пытается понять Антон. — Эй, Тох, ты чего задумался? — заметив замершего друга, поинтересовался Эдуард. — А? Всё в норме, что ты там рассказывал? — ловко переводит тему Антон. — А, точняк, у меня, короче, есть знакомый один, он тусовку одну устраивает здесь, в Воронеже, пойдём? Тебе развеяться надо, — предлагает Выграновский. — Хорошая идея, давай, — быстро соглашается Шастун. — Вот и прекрасно, — обрадовался Эдуард, — тогда послезавтра к восьми туда пойдём. — Хорошо. — качает головой Антон.***
Антону этой ночью ничего не снилось. Это даже хорошо, как считает Шастун. Просыпается Антон от того, что солнце резко начинает светить в глаза. Антон открывает глаза и видит возле окна Арсения Сергеевича. Он сонный такой, с чуть растрёпанными волосами. Небесно-голубые глаза сверкают от лучей солнца. «Красивый... — задумывается Антон, смотря на Попова. — Так, стоп, Шаст, хватит, ты не гей, перестань, — просит внутренний голос». «На Вику похож...» — вторая мысль, которую Антон быстро прогоняет из головы. — Доброе утро, Антошка и Эд. — улыбается своей всегда прекрасной улыбкой Арсений. — Доброе, чё за дискриминация, Арсений Сергеевич? Чё это он — Антошка, а я — Эд? — ворчит Выграновский. — Не знаю, может быть потому, что ваши родители вам такие имена дали? — смеясь, выкручивается Попов. — Очень смешно. — цыкнув, закатил ещё до конца не открытые глаза Эд. — Вставайте, дети мои, нам в суд надо, — слишком бодро для полседьмого утра, приказывает Арсений Сергеевич. — Ощущение, что мы едем не в суд, а на праздник, чего это Вы такой радостный? — заметил Антон. — Потому что надо быть на позитиве, барашка, а не вечно корчить недовольную рожицу, — уже покидая комнату, поясняет Попов. — Ну да, конечно, — бормочит Антон и перекатывается на другой бок, готовясь вставать с дивана.***
До здания суда они доезжают довольно быстро. Лицо Арсения Сергеевича больше не сияет теми утренними красками. От былой радости не осталось ни следа. Попов ничего не говорил всю дорогу, просто, задумавшись, вёл машину. По приезде же единственное, что сказал — это не говорить ничего, пока не попросят, а если попросят, то не говорить ничего лишнего. В зале заседания сидит Алёна с Кьярой на коленках. Девушка явно грустная. Глаза красные. «Плакала что ли?» — понимает Шастун. Алёна быстро их заметила и хотела было подойти, но, видимо, быстро бросила эту идею. Антон смотрит на Арсения, а тот смотрит на Алёну. «Они оба не хотят этого...» — понимает Антон. В зал входит судья. Она оценивающим взглядом осматривает зал и нарочито медленно садится за своё место. Судья ударяет судейским молотком по специальной подставке. Начинается суд. Заседание длится около часа. Все на нервах. Антон видит, как сильно нервничает Попов, когда встаёт, чтобы сказать свои слова. Видит, как ему становится страшно, когда начинают решать, к кому отдадут его любимую доченьку. К нему или же к Алёне? — Внимание. — стучит пару раз судья. — Суд удаляется для принятия решения, — вставая, сообщает она. Страшно. Сейчас решится, кто будет опекуном Кьяры. Арсений просит Антона достать бутылку с водой. — Вы как? — интересуется Шастун, вручая Попову воду. — Терпимо, — лаконично отвечает мужчина, делая пару глотков воды. Антон молчит в ответ. Сказать-то, собственно, нечего. В зале слышно шептание. Там, вроде как, сидят родственники Алёны и Арсения. Они активно спорят о Кьяре. Кто-то настаивает на том, что девочка останется с Алёной, потому что она мать. Кто-то уверенно говорит, что Кьяра будет с Арсением, потому что Алёна будет ходить по мужикам, да и вообще, Попов лучше сможет обеспечить материально ребёнка, чем Алёна. Кьяра же всё ещё сидит на коленях у матери и пытается не заплакать. Слишком напряжённая обстановка для четырёхлетнего ребёнка. «Нахер она её сюда вообще притащила?! Видно же, что у ребёнка чуть ли не истерика начинается», — ругается в мыслях Антон, с жалостью смотря на маленькую Кьяру. Антон привык видеть Кьяру лучиком света. Привык, что она может понять настроение даже тогда, когда всё хуже некуда. И сейчас сердце разрывается от жалости к девочки, от желания вскочить и забрать это маленькое невинное чудо из этого, далеко не детского, ада. Шастун поворачивает голову на Попова и замечает, что тот тоже неотрывно смотрит на дочь. Брови сведены к переносице. Губы поджаты. «Ему тоже её жалко», — понимает Антон. Все затихают, когда возвращается судья. Она опять ударяет судейским молотком по той странной деревяшке. Сердце пропускает удар. — Суд принял решение, — напряжённо и холодно говорит судья. Антон перекрещивает пальцы на руках и ногах, на всякий случай, на удачу. — Попова Кьяра Арсеньевна — дочь бывших супругов — Попова Арсения Сергеевича и Поповой Алёны Дмитриевны, по решению суда переходит под опекунство к Поповой Алёне Дмитриевне. Так как та является законной матерью Кьяры, которая способна на воспитание ребёнка, не имеет ни наркотических, ни алкогольных зависимостей и отклонений в здоровье. — Блять, — одновременно тихо выругиваются Арсений, Антон и Эд. Всё-таки не смогли. Арсений больше не сможет каждое утро заходить в комнату дочери и будить её отцовским поцелуем в лоб. Арсения больше не будет встречать с работы крепкими обнимашками маленький метеорчик. У Арсения окончательно распалась его любимая и любящая семья, которую он так долго выстраивал. Попов со злостью и отчаянием ударяет по какой-то скамейке кулаком. У него дома больше не будет жить этот маленький комочек счастья.