Любимый кот-барашка

      Дождь, кажется, не то, что не заканчивается, он, видимо, становится только сильнее. А спать на автобусной остановке хорошей идеей не кажется, ведь его могут запросто найти, поэтому Антон решает, что побежит до домика прям под дождём. Да, он заболеет. Да, он вымокнет так сильно, что не сможет нормально уснуть. Зато его никто не найдёт.       На улице уже темно, так ещё и дождь льёт как из ведра. Задача дойти до домика целым и невредимым кажется Антону не возможной. Но, не смотря на это, он выходит из-под козырька остановки и бежит. Бежит по лужам, по грязи, по полусгнившей соломе сквозь поле. Летние кросовки, кажется уже промокли насквозь, что уж говорить о лёгкой ветровке и остальной одежде. Холод пробивает до самых костей., заставляя зубы забиться друг о друга.       «Грёбанная осень», — ругается Шастун, перепрыгивая очередную лужу.       Антон уже даже жалеть начинает о том, что сбежал от Попова. Хочется вернуться, но гордость не позволяет. Сбежал — не возвращайся. Вот оно, главное правило. Главное и невероятно тупое правило.       «Придурок, да даже если ты и вернёшься, думаешь, он тебя примет в распростёртыми объятиями? Нет конечно, идиот, — смеётся внутренний голос. — Ты ему нахуй не нужен, Тох».       Эта мысль, почему-то, колет в самое сердце. Заставляя на секунду остановиться, чтобы отдышаться.       «Хотя, почему только ему? Ты никому не нужен, мусор», — продолжает убивать голос.       Мысли бьют по сердцу, пока Антон идёт до домика. Голова к моменту прибытия начинает болеть и кружиться.       «Заболел всё-таки», — подмечает про себя Шастун. Ложиться на пол домика — плохая идея, потому что дождь вымочил гнилые доски и теперь пол весь мокрый. Если Антон ляжет спать на этот мокрый прогнивший пол, то заболеет ещё сильнее. Но делать нечего, больше лечь некуда. Антон снимает ветровку и кладёт её на пол, чтобы самому Антону было не так мокро лежать, а себе под голову помещает рюкзак, надеясь, что содержимое рюкзака не сильно промокнет. Из-за дыр в крыше, на Шастуна попадает дождь. Болезни не избежать. Остаётся только надеяться, что заболевание будет не серьёзным и что оно само как-нибудь пройдёт, потому что денег на лекарства нет. Вернее, деньги есть, но Антону надо их экономить на куртку.       «Если она тебе вообще пригодится, вдруг подохнешь», — всё ещё смеётся внутренний голос.       Чтобы не слушать то, что происходит сейчас у Антона в голове, Шастун запихивает наушники в уши и включает музыку. Музыка — его спасение.

***

      Арсений, кажется, уже объехал каждый уголок Воронежа, но Антона он нигде не увидел. Глаза уже сами смыкаются, и Арсений хочет забить на поиски Шастуна, но не может. Совесть не позволяет.       «Это чудо же сейчас где-то совсем одно, под ливнем в летней одежде, — воет Попов. — А может, его уже и нет вовсе..., — пролетает в голове мысль, но Арсений её сразу же гонит».       На улице кромешная тьма, потому искать в такой темноте парнишку очень тупо. Остаётся только надеяться, что с ним всё хорошо и, на всякий случай, обзванивать все больницы, на наличие в них Антона Шастуна.       Звонок телефона перебивает не самые лучшие мысли Арсения.       Эд.       — Да? Ну что? — с нетерпением спрашивает Попов.       — Мы с ним говорили, но он сбросил трубку, толком ничего и не сказав, — с горечью в голосе отвечает Эд.       — Фух, он живой... — выдыхает Арсений.       — Судя по звукам, он находился рядом с проезжей частью, скорее всего, где-то на остановке, — сообщает Выграновский.       — У нас очень темно, я его уже не увижу даже, — отвечает Попов.       — Езжайте тогда домой, завтра в школе подловите, ну или после уроков где-нибудь поищете, — даёт указания Эд.       — Хорошо, спасибо тебе, — благодарит Попов.       — Вам спасибо, спокойной ночи, — прощается Эд.       — Спокойной, — отвечает Арсений, сбрасывая звонок.       «Какая уж тут спокойная ночь...» — вздыхает Попов, медленно выезжая с парковки какого-то двора.       Зачем он сбежал? Неужели Арсений что-то не так сделал? Точно ли мальчик доживёт до утра? А вдруг с ним что-то случилось? Все эти вопросы сопровождают Арсения до самой квартиры.       В квартире ещё более одиноко, чем было раньше. Теперь тут нет ни-ко-го. Теперь тут пусто. Теперь Арсению не придётся никого будить по утрам, выслушивая недовольное мычание. Теперь его никто не спасёт от алкоголя. Арсений бы сейчас выпил, но завтра надо садиться, а лишаться водительских прав Попов как-то не сильно хочет. Потому он просто заваривает себе крепкий чай.       Волнение за Антона растёт с каждой секундой. Арсений с малой долей надежды заглядывает в комнату Шастуна, вдруг, ему показалось и Антон никуда не ушёл. Но нет. Пустой шкаф всё ещё открыт, а на диване всё ещё никого нет.       «Он не вернётся», — шепчет разум.       Арсений разворачивается и идёт к себе в комнату. Тоже пусто. А ведь только вчера он сидел здесь с Антоном и смотрел фильм о мальчике, который выжил. Только вчера его чудо было рядом.       Эта ночь обещает быть бессонной. А ведь завтра Арсению надо преподавать уроки в школе. Мотивирует пойти завтра на уроки только то, что, возможно, Антон придёт в школу, и Арсений заберёт его к себе назад.       «Но он ведь может и не прийти...» — неожиданно зажигается мысль.       Арсений трясёт головой, прогоняя эту глупую мысль.       «Он обязательно придёт», — убеждает сам себя Попов, хотя так себе в это верит.       Остаётся только надеяться. С этой наивной надеждой Арсений засыпает.

***

      Дождь почти закончился. Антон лежит на спине и смотрит на ночное небо, ловя языком капли дождя. Завтра, хотя, уже, наверное, сегодня, надо идти на работу. В полную смену, ведь Антон не пойдёт в школу. В прошлый раз, на не полной смене, Антон, мягко говоря, очень сильно устал. Поэтому ему сейчас представить сложно, насколько тяжело будет в этот раз. Антон переворачивается на правый бок, к стене домика, вернее, к её остаткам, в надежде уснуть. В надежде не сильно заболеть. Да и, в конце-то концов, в надежде выжить этой ночью, в надежде проснуться.