***
На глаза попадается первым огромное колесо обозрения. Антон помнит, как катался на нём в детстве вместе с мамой и папой. Родители тогда купили ему и себе по сахарной вате, а Антон баловался, прикрепляя эту вату себе на бороду, и смеялся, как и мама с папой. «Эх... Хорошее было время...» — думает Антон. Время было, и вправду, хорошее, однако, вернуть его Шастун не хочет, ведь сейчас ему лучше. Сейчас рядом с ним идёт его любовь, хоть и невзаимная, и маленькая девочка, которая ему почти как родная. Сейчас он счастлив быть в окружении этих людей. — Антош, как тебе идея — отправить Кьяру на батуты, а самим пойти на ту штуку? — указывая на топ спин, предлагает Попов. — Или ссыкуешь? — неожиданно подойдя вплотную к Антону, шепчет он в ухо ученика пуская, тем самым, табун мурашек по телу младшего. — Вообще нет, я только «за», — ухмыляется Шастун. — Ну, хорошо, — улыбнувшись, говорит Арсений Сергеевич. — Кьяра, пойдёшь на батуты? — обращается к дочери он. — Да! — радостно прикрикивает девочка. — Вот и славно, тогда мы тебя отведём, а сами пойдём кататься на аттракционах страшных, — говорит Попов и ведёт дочку на ближайшие батуты. Арсений Сергеевич оплачивает батуты на тридцать минут, а значит, именно столько времени есть у них с Антоном на покатушки на аттракционах. Топ спин выглядит огромным и устрашающим. Там уже катаются люди, и это зрелище пугает Антона. Люди то резко переворачиваются на огромной высоте, то с бешенной скоростью падают вниз в таком положении. Люди кричат от страха, однако, когда выходят с аттракциона, они улыбаются и смеются. «Странные», — думает про них Антон. — Ну, что? Идём? — спрашивает учитель. — Да, конечно, — со страхом в голосе говорит Шастун. Мужчина, управляющий этим аттракционом, крепко пристёгивает Антона и Арсения Сергеевича, сидящих рядом, и идёт пристёгивать остальных людей. Антон зажмуривает глаза, когда кресла поднимаются вверх. Страшно. Родная тёплая рука накрывает руку юноши, и такой же родной голос успокаивающе шепчет: — Всё хорошо, я рядом. И Антон верит, что всё будет хорошо... До того момента, когда кресла резко переворачиваются вверх тормашками и летят вниз. Тогда дух перехватывает от страха. Антон кричит от ужаса, скрывая в этом крике ещё и радостный визг, ведь тёплая мужская рука только что переплела свои пальцы с пальцами Антона. Эти пытки длятся долгие пять минут. Парни выходят из аттракциона, и тогда Шастун понимает тех людей, что после аттракциона смеялись. Это был нервный смех о том, что больше они никогда в жизни в эту машину не залезут. Именно со смехом Антон говорит об этом Арсению Сергеевичу, на что мужчина так же смеётся и говорит, что ему понравилось и что страшно вовсе не было. «Ага, блять, не страшно ему, старый пиздюк», — мысленно ругается Антон. — Ну что, теперь ещё немного погуляем и домой? — спрашивает Арсений Сергеевич. — Ага, давайте купим вату? — просит Антон, смотря на учителя щенячьими глазами. — Хорошо, ребёнок, — смеясь, соглашается Попов. Арсений Сергеевич берёт себе кофе в автомате, а Антону, по его просьбе, берёт сахарную вату. — Доволен? — кивок. — Дай хоть попробовать, — просит Арсений Сергеевич. — Берите, — протягивает вату Антон. — М-м, ну, неплохо, — делает вывод Попов, когда съел кусочек ваты. — Так, там у Кьяры время выходит. — глоток кофе, — пошли её забирать. — Хорошо, пошлите, — соглашается Антон.***
— Папа! Там такой динозавр классный! У него рот открывается и закрывается! Он, как будто, ел меня! — смеясь, рассказывает девочка, надевая босоножки. — А ещё там тигр! И пальма! На неё даже залазить можно было! — Ничего себе! Тогда в следующий раз опять сюда придём, согласна? — спрашивает Арсений Сергеевич и берёт дочку на руки. — Да! — радуется Кьяра. — Вот и замечательно, а теперь поехали домой, а то тебя там мама заждалась, — говорит Арсений Сергеевич. — Хорошо, — отвечает Кьяра.***
Дверь квартиры открывает улыбчивая Алёна, однако, когда она замечает Антона, этот весёлый настрой спадает на нет. — Привет, проходите, — с натянутой улыбкой говорит девушка. — Арс, отойдём? — просит она. — Хорошо, — соглашается Попов. — Как погуляли? — с каким-то укором спрашивает Алёна, когда они с Арсением закрываются на кухне. — Да нормально, в кафешку сходили, а потом на аттракционы, — начинает рассказывать Попов. — Мы с Антоном на топ спине покатались, а Кьяра на батуте попрыгала. — Арс, если ты хотел погулять с Антоном, то мог бы и не брать дочь, — строго говорит девушка. — Я не хочу, что бы вы с Антоном показывали ей это всё гейство, она ещё ребёнок. — Ты вообще понимаешь, о чём говоришь, Алён? При чём тут это? Мы просто погуляли, ничего такого, мы с Антоном всё так же учитель и ученик, не более, — взбесившись от слов бывшей жены, зло выплёвывает Арсений. — Но ты ведь его любишь, — спокойно говорит Алёна. — Да, блять, люблю, но он меня нет, успокойся, ничего между нами нет и не будет, я в тюрьму садиться не готов, — спокойно, но, одновременно, с яростью, отвечает Попов. — Ты сам, говоря про тюрьму, сказал, что что-то может между вами быть, Арс, — уже со злостью говорит девушка. — И что с того?! Тебе какая разница?! — рычит математик. — Арс, я не хочу больше видеть Антона в этой квартире, не смей его сюда приводить, — выплёвывает Алёна. — Почему? — не понимает Попов. — Да потому что я всё ещё люблю тебя, я ненавижу его за то, что он тебя забрал! — прикрикивает Алёна, но Арсений закрывает ей рот рукой, мешая продолжать крики. — Заткнись и терпи, ты сама виновата в том, что произошло, — спокойно говорит Арсений и уходит из кухни, оставляя бывшую жену плакать на кухне.