Осколки

      Сознание плавно, подобно волнам, перекатывалось с места на место. Слух улавливал обрывки какого-то шебуршания, тихие голоса. Вокруг смутно ощущались чьи-то незнакомые реяцу. Может, это сон? Просто уже утро, и вот-вот прозвенит будильник? Но тогда почему так саднит висок? И почему пальцы занемели от холода?       Орихиме нахмурилась и, щурясь, приоткрыла один глаз. Тусклый свет едва обрисовывал грани чужого, непривычного пространства, в котором, кажется, она была не одна. Иноуэ резко привстала на диване, но и без того сильная головная боль иглой прошила её мозг, и девушка со стоном мученически согнулась, хватаясь руками за голову. Пальцы коснулись спутанных, от чего-то странно хрустящих волос. — Лежи, дура.       Орихиме дёрнулась от неожиданности и, во избежание последствий, тут же вытянулась в струнку на диване. Почти не дыша, она наклонила голову и различила под окном, у стены, чей-то знакомый абрис. Ярко-голубые глаза почти что светились в темноте, и Иноуэ застыла, понимая, кому они принадлежат. Ей вдруг стало понятно, почему маленькие, глупые оленята не пытаются убежать от хищников, а просто падают в траву, максимально прижимаются к земле и надеются, что их не заметят, — это единственное, что они могут сделать. Оцепенеть от страха и понадеяться, что угроза пройдёт стороной. — Дышать я тебе не запрещал, — арранкар ухмыльнулся, наблюдая, как девушка пытается слиться с диваном, — но твоё рвение мне нравится.       Иноуэ медленно кивнула, всё ещё не в силах отвести от Джагерджака взгляд. Дикая головная боль мешала не то что думать — даже двигаться. Ей казалось, стоит отвернуться, и Секста Эспада в мгновение порвёт её на мелкие кусочки. — Ичимару восстановил только твою реяцу, — спокойно продолжил Гриммджоу. Игра в гляделки его забавляла, и он внимательно следил за реакцией девушки. — Вылечи себя, пока ещё кто-нибудь на тебя не позарился.       Орихиме хлопнула ресницами, наконец, оправляясь от оцепенения и оглядывая комнату. У разрушенной стены хлопотали нумеросы. С помощью каких-то неизвестных девушке приспособлений безмолвные рабочие восстанавливали перегородку: духовная энергия, материализовываясь, собиралась в светящиеся кирпичики, а после, затвердевая, гасла и становилась единым целым с предыдущими кусочками, вливаясь в монолит Лас Ночес. — А Вы, Гриммджоу-кун…? — Иноуэ хотела что-то спросить, но не поняла, что. И не поняла, что в итоге сказала, а потому, замявшись, уставилась в потолок. — Я здесь, пока Шифферу и Грантцу за тебя задают трёпку, — Джагерджак оскалился: этот факт доставлял ему глубокое душевное удовлетворение. — Пока я здесь, тебя никто не посмеет тронуть, можешь не бояться. Лечи себя быстрее, или я непонятно выразился?       Химе ещё раз коротко кивнула и раскрыла над собой щит отрицания. В мрачной комнате вдруг загорелось тёплое, нежное солнечное свечение. Иноуэ даже прикрыла глаза — от ощущения проходящей боли по позвоночнику пробежали приятные мурашки. Её духовная энергия неспешно перетекала в жизненную. Запёкшаяся на виске кровь чешуйками растворялась в золотистой реяцу, прядки волос плавно выскальзывали из колтуна, пока он вовсе не исчез. Теперь уже настала очередь Гриммджоу неотрывно наблюдать за творящимся в паре метров от него чудом. Окутанная сиянием, Орихиме походила — самое меньшее — на богиню. Две феи, описав в воздухе плавные винты, вернулись на законное место. Девушка с облегчением выдохнула, приподнялась и села на диване, украдкой бросая осторожные взгляды на Джагерджака. Затянувшееся молчание неприятно свербило между лопаток. Нумеросы продолжали шуршать у стены. — Гриммджоу-кун, Вы… — Химе нервно поёжилась, первая нарушая молчание. От этого пристального ледяного взгляда ей становилось не по себе, -… я мало, что помню, но… спасибо Вам. — Я не люблю оставаться в долгу, — Секста оттолкнулся от стены и, окинув взглядом оставшийся фронт работ, плюхнулся рядом с девушкой на диван, заставив ту вжаться в уголок и поспешно подобрать все слои своего странного наряда, — к тому же с Заэлем у меня свои счёты. Ждать нам ещё долго, — парень кивнул на стройотряд. — Расскажи что-нибудь, рыжая.       Такого рода вопросы и в обычной обстановке ставили Иноуэ в тупик, а сейчас она вовсе находилась в стане врага, рядом с невероятно сильным и не особо уравновешенным арранкаром, не гнушающимся убивать собратьев, но, тем не менее, спасшим её от, вероятно, гораздо более неприятной участи, чем смерть. — Ч-что Вы хотите узнать? — Не тупи, рыжая! — нетерпеливо рявкнул Гриммджоу. — Что угодно. Например, откуда у тебя эти силы? — Эээ, — Химе пару раз моргнула, пытаясь уловить смысл и убедиться, что ей не послышалось. Джагерджак сидел рядом, откинув голову на спинку дивана и лениво косясь на собеседницу. — Вообще, я не знаю, — наконец, честно созналась девушка, виновато пожимая плечами. — Они просто у меня есть, вот и всё. Я ничего не сделала, чтобы их получить. Даже эти заколки подарил мне брат. — У твоего брата тоже есть духовные силы? — Он давно умер. — Чуть тише отозвалась Иноуэ. — Умер, а потом стал пустым и недавно на меня напал. Куросаки-кун убил его.       Упоминание рыжего шинигами неприятно резануло слух, но Гриммджоу всё равно никак не мог сейчас его достать, да и ему не хотелось спугнуть это внезапное откровение. — Наверное, сейчас брат живёт где-нибудь в Обществе Душ, — Орихиме залезла на диван с ногами и оперлась щекой на колени, — я каждый день молюсь за его благополучие. Жаль, сейчас я не могу следить за алтарём… — Ты живёшь одна? — Да, раньше мы с братом жили вместе, но сейчас я осталась одна. Но зато ко мне заходят друзья, пока я не на работе, и мы часто сидим и о чём-нибудь болтаем, — Иноуэ в свойственной ей манере мягко улыбнулась, — прямо как сейчас. Разве только я не могу предложить Вам чай, Гриммджоу-кун. — Нет уж, чай в нас и без тебя здесь льют литрами, — усмехнулся Секста Эспада, невольно задерживаясь на её улыбке. — И что, чем ещё ты занимаешься обычно в мире живых? — Ничем особенным, Гриммджоу-кун. Хожу в школу, чтобы учиться. В свободное от школы время работаю, чтобы покупать себе еду и что-нибудь из необходимых вещей. А в свободное от школы и работы время готовлю, убираюсь дома или встречаюсь с друзьями. — И всё? — Недоверчиво протянул Джагерджак, оглядывая собеседницу с ног до головы. — И всё, — кивнула Орихиме, уже почти забыв, что так запросто разговаривает с пустым, — разве только в последнее время Урахара-сан тренировал меня, чтобы я могла постоять за себя в бою, а не просто путалась под ногами, как когда мы вторглись в Общество Душ. Но я всё равно слишком переживаю за Цубаки, чтобы рисковать им… — Девушка ласково провела пальчиком по лепесткам, в которых был спрятан дух. — В бою главное — выжить и победить, рыжая. Какая разница, что случится с твоей феей, если это поможет тебе уничтожить врага? — Но какой смысл в победе, если она досталась такой ценой? — Иноуэ застыла, задумчиво глядя вникуда и сильнее кутаясь в платье, пытаясь спастись и от мёртвого холода Лас Ночес, и от образа израненного Цубаки. — Зачем нужна победа, ради которой нужно жертвовать чем-то или кем-то, кто тебе дорог?       Орихиме робко заглянула в глаза Сексты в надежде услышать ответ. Он молчал. Есть ли шанс, что такая наивная истина могла тронуть эту тёмную душу? Кажется, нет. Этой унылой моралью Химе умудрилась разрушить что-то хрупкое, так внезапно возникшее между ними. Тихо вздохнув, Иноуэ снова положила подбородок на коленки и принялась прятать пальцы в рукавах. — Что ты делаешь?       Вместо ответа, быстро расцепив руки, чтобы прикрыть носик, Химе чихнула. Джагерджак удивлённо приподнял брови. — Мёрзнешь? — Угу… — Господину Айзену стоило бы уделять тебе больше внимания, — съязвил арранкар, тем не менее не забывая вставить уважительное «господин»: стены Лас Ночес имели уши, к тому же принадлежавшие никому иному, как бывшему капитану третьего отряда. Секста предпочитал не давать Ичимару поводов обсудить его преданность, ведь исход встречи с этим шинигами предугадать было невозможно никому, даже членам Эспады. Щёлкнув пальцами, он подозвал маленького нумероса-строителя, от страха даже выронившего какой-то странный приборчик из рук. — Живо раздобудь какое-нибудь одеяло.       Рабочий судорожно закивал и выскользнул в проход. Из коридора послышались быстро удаляющиеся шажки. — Спасибо, Гриммджоу-кун — благодарно произнесла Орихиме, всё ещё виновато отводя от него взгляд. «Ты правда такая дура, Химе, почему ты не можешь держать язык за зубами?».       Тяжёлая рука опустилась ей на спину, и Иноуэ, ойкнув от неожиданности, неловко свалилась арранкару на колени, в мгновение оказавшись запертой в, между прочим, довольно тёплой клетке рук, спиной прижатая к его груди. Боясь шелохнуться, Химе чувствовала, как быстро алеют её щеки и замёрзшие ушки. Её сердце так бешено ухало о рёбра, что — без сомнений — Джагерджак тоже это слышал. — Г-гриммджоу-кун, что Вы.? — А как ты думаешь, рыжая, кому прилетит за то, что ты сейчас заболеешь? — раздражённо заметил Секста Эспада, поближе подтаскивая колени девушки. — Грейся, пока не выгнал. Я не смогу создать серо, которое будет всего лишь греть, а не испепелять.