Осколки

      Пространство заполняло мерное бульканье и резкий химический запах, отдалённо напоминавший что-то среднее между хлоркой и жжёной резиной. Длинные столы сплошь были уставлены лесами реторт, завитых пружинками стеклянных трубочек и колб, в которых плескались какие-то реактивы. Казалось, лаборатория продолжала что-то изучать самостоятельно даже в отсутствие хозяина — бунзеновские горелки светили ровными конусами синего спиртового пламени, испаряя ядовитых цветов жидкости, а на секционном столе вообще лежала вскрытая мумия какого-то несчастного маленького пустого — края разрезов, немилосердно раздвинутых крюками в стороны, открывали неприятно похожие на человеческие внутренности существа, и вкупе эта картина почему-то напоминала знакомый библейский сюжет. Тихую мелодию науки, безумия и смерти нарушила звонко расколовшаяся колба. Кусочки стекла засверкали на полу, отражая силуэты двух вторженцев. Гриммджоу оглянулся, ногой столкнул со стола целый стенд и на освободившееся место опустил девушку. Под разбившейся конструкцией зашипел пол. — Пока Заэля нет, ты можешь делать тут, что хочешь, — Секста ухмыльнулся, перекидывая в сторону Химе какую-то баночку, подобранную им тут же из-под ног, — поганца давно пора поставить на место.       Девушка, едва отошедшая от сонидо, почти уронила её, пока неловко хваталась за воздух в попытке поймать передачу. — Что Вы имеете в виду? — Иноуэ, облегчённо сдувая щёчки (кто знает, что бы с ней стало, если бы содержимое разлилось на неё) и всё ещё держа руки вытянутыми перед собой, непонимающе повертела склянку, наклонила голову, прикрыла один глаз и взглянула на Джагерджака сквозь густое розовое наполнение сосуда — тот усмехнулся. — Веселье, рыжая, — арранкар, чуть наклонившись вперед, ботинком медленно пододвинул к краю стола ещё один лабораторный стенд, с хитрым прищуром наблюдая за реакцией Орихиме, — давай, — он кивнул на колбу в её руках.       Иноуэ покрепче вцепилась в баночку. Незнакомое содержимое неспешно перекатывалось внутри, оставляя на стенках розовую плёнку. Она никогда не создавала никому проблем. Никогда не искала мести, не желала смерти своим врагам. Никогда не пыталась отплатить злу злом — ей казалось это чем-то неприемлемым, противоречащим самому её естеству. И все эти годами взращиваемые устои сейчас менторским тоном читали ей целую лекцию о неприкосновенности частной собственности, об уважении к чужому труду, о, в конце концов, её собственном моральном облике. Но Химе, завороженно наблюдавшая за каждым движением Гриммджоу, из всех своих мыслей уцепилась за одну, самую тихую, мелькнувшую где-то на задворках сознания, и единственную, не шедшую вразрез с тем, что она собиралась сделать.       С коротким свистом колба влетела в стену, звонким дождём осыпалась на пол. Орихиме коротко и радостно выдохнула, изучая шипящую розовую кляксу, и обернулась на Джагерджака — он довольно оскалился и тут же мощным пинком запустил груду оборудования через всё помещение. Дыхание перехватило от волнения, и девушка скинула заранее пододвинутую к краю стола стойку с приборами. Трель бьющегося стекла качала по лёгким воздух. Волна отчаянной, освобождающей радости с головой накрыла Иноуэ, и она, заразившись этим чувством, нервно хохотнула, а потом вовсе рассмеялась и в странном подобии танца принялась легко ножками скидывать со стола всё, что попадалось ей на пути, иногда наклоняясь за особо подозрительными предметами и перекидывая их Гриммджоу: арранкар легко запускал в полёт всё, что угодно, так, что любая склянка в его руках превращалась в снаряд с внушительной поражающей способностью. Разрушение пьянило, и Орихиме пинками и тычками расчищала себе дорогу, ощущая, что в платье становится слишком жарко, что ворот сдавливает шею, а края шлейфа цепляются за чудом уцелевшие штативы. Дыхание сбилось, и смех вдруг перемешался с дерущим лёгкие и горло кашлем — воздух неприятно резал нос и глаза, от литров разлитых по полу химикатов поднимался нехороший цветной туман, но даже подозрительный миндальный привкус на языке не стирал с её лица улыбку. Лаборатория случайно стала маленьким полем ненастоящей битвы: края кратеров в стенах с шипением окислялись и меняли свои формы, кое-где свалившиеся горелки устраивали локальные пожары, отделённые друг от друга лишь густыми бурыми и зачастую пенящимися ручьями разлившихся реактивов, а груды битого стекла, испачканного в жидкостях всех цветов радуги, то тут, то там остро поблёскивали в искусственном свете — хорошо, что Гриммджоу сразу забрался на стол. Химе обернулась к нему, пиная последний оставшийся на столе прозрачный ящичек, и закашлялась, закрывая рукой рот, но всё продолжая смеяться. Мутный, чуть влажный от рези испарений, с ядовитыми кристалликами азарта, её взгляд будил в арранкаре единственную мысль: он возьмёт её прямо здесь. — Веселитесь, Орихиме-тян?       Оба внезапно почувствовали тошноту. Вкрадчивый вопрос заставил пространство моментально затихнуть, казалось, даже какофония химического шипения заикнулась и умолкла при виде владыки Лас Ночес. Иноуэ так и замерла на месте, полусогнувшись от кашля, не смея поднять взгляда на Айзена. Джагерджак медленно обернулся и уважительно склонил перед ним голову, пытаясь не потерять Химе из поля бокового зрения. Воздух едва заметно подрагивал, почти видимо сгущаясь вокруг фигуры повелителя. — Господин Айзен- — Не надо, Гриммджоу, — полуулыбка Соске не давала ни малейшего шанса понять, о чём он думает. Бывший капитан пятого отряда гипнотизировал застывшую фигурку пленницы, не обращая на арранкара вообще никакого внимания, — Орихиме-тян, подойди ко мне.       Иноуэ дёрнулась, ощущая, как бархатный голос змеёй сползает по её позвоночнику, и, сжав зубы, заставила себя сдвинуться с места. Несколько шагов к краю стола на негнущихся ногах длились вечность, в которую мир сузился до спокойного, леденящего душу взгляда карих глаз. Даже стоя на метр выше Айзена, Химе чётко ощущала своё положение в разворачивающейся сцене.       Шинигами протянул ей руку. Машинально вложив свою ладонь в ладонь Соске, Иноуэ неловко соскочила со стола, больно приземлившись на плюсны, и теперь уж точно оказалась ниже владыки. Дышать стало ещё тяжелее, и девушка сильнее втянула голову, ощущая на плечах тяжесть неизмеримой скалы его реяцу. — Я провожу тебя, Орихиме-тян, — безапелляционно уточнил шинигами, галантно предлагая ей локоть.       Иноуэ успела лишь на мгновение обернуться на Гриммджоу, прежде чем сюнпо Айзена как по волшебству сменило декорации с аляпистого буйства красок разрушенной лаборатории на строгий минимализм её покоев. Химе осторожно отпустила повелителя и поспешила сделать шаг вперёд. Прохладный воздух обжёг разгорячённые лёгкие — в полуметре от Соске кислорода, казалось, правда было больше. — Твоя шалость, Орихиме-тян, очень меня огорчила, — разочарованно, но все с той же полуулыбкой произнёс шинигами. — Я так надеялся, что ты разделяешь мои идеи и будешь стремиться мне помогать. Теперь я в этом не уверен. Или это Гриммджоу заставил тебя уничтожить эту прекрасную лабораторию?       Иноуэ похолодела, вспоминая, как лечила Улькиорру. Страшные переплетения реяцу, мучающие, убивающие, в которых, будто в клубке червей, едва барахтается собственная жизнь. Если она скажет, что верна Соске, то же самое он может сделать, нет, точно сделает и с Джагерджаком. А если сказать, что это была её идея? Что будет с ней? И с друзьями, ради которых она так старается тянуть время? — Господин Айзен, это всё полностью моя вина, — резко выпалила Химе в затягивающуюся паузу, — я полностью поддерживаю все Ваши идеи, — зажмурившись, она почти кричала, — но я ничего не смогла поделать с собой, и попросила господина Гриммджоу отвести меня туда! Он ни в чём не виноват! Я готова принять любое наказание за свой проступок!       Лёгкая рука шинигами скользнула по её волосам, заставляя спину покрыться мурашками. — Любое наказание, Орихиме-тян? Ведь ты верна мне? — Да, господин Айзен! Любое! Я правда верна Вам! Только не трогайте его! — всё ещё не открывая глаз крикнула Иноуэ, чувствуя, как ногти больно впиваются в ладошки. — Хорошо, — улыбка шинигами стала более явной. Он развернулся и сделал пару шагов в коридор, дверь за ним с шелестом поехала в проём. — Повтори это ещё раз, Орихиме-тян.       Ударная волна далёкого взрыва реяцу ласково прошлась по её лопаткам. — Я правда верна Вам, господин Айзен! — крикнула девушка в уже закрывшуюся дверь. Её била крупная дрожь, и не получалось даже сжать зубы.       Знакомой реяцу. Осознание медленно запускало когти в черепную коробку.       «Ребята». — Нет! Нет, нет, нет, нет!!! — заорала Орихиме и упала на колени, хватаясь за голову. Сердце, и без того бившееся на пределе возможного, начало заходиться и пропускать удары. — Зачем?! Оставьте меня здесь! — Иноуэ на долгом выдохе сползла на пол, слёзы застилали глаза, крупными каплями падая на камень. — Зачем вы пришли сюда? — завыла она, сворачиваясь в комочек.       Ответа не было. Был лишь далёкий огонёк знакомой реяцу, отчаянно быстро летевший на смерть.