***
— Извините, но чёрных нет, — женщина, на вид до тридцати, с выкрашенными в чёрный волосами, осматривает витрину в который раз, убеждаясь, что нужного мне товара у них нет. — Есть только тёмно-серые, но они идут от пятидесяти метров, нужны? — Давайте, — уходит куда-то за дверь, видимо, на склад. Это уже шестой магазин, который я обошла за сегодня. И ни в одном из них нет чёрных мулине. Главное, неоновые есть, серебряные и золотые есть, а обычных чёрных нет. Не товар, а раритет. — Вам на семьдесят пять или на сто? — голос слышится откуда-то из глубины комнаты. — На сто. Не знаю, что буду делать с этими ста метрами. На феньку потрачу маскимум десять, остальное будет прозапас. В крайнем случае обмотаю ими Женьку, чтоб не мёрзла. Воспоминания о том, как она заболела ангиной, просто посидев под кондиционером в кино, были ещё свежи. А сейчас декабрь, зима, шанс слечь с температурой гораздо выше. Хотя, во всём есть свои плюсы. Мне понравилось за ней ухаживать. Особенно те моменты, когда я отчитывала её за такую неаккуратность, а она кидалась в меня всем, что попадалось под руку. — Вот, с вас сто семьдесят рублей, — воспоминания были нагло оборваны продавщицей, вернувшейся с клубком чёрных нитей. — Сейчас, — нужно было заранее достать деньги. Тогда сейчас бы не стояла под пристальным взглядом продавщицы, улыбаясь мыслям о Жене. — Вы так часто покупаете мулине, — наконец, найдя свёрнутые купюры, положила их на прилавок, — Вышиваете? — Нет, плету. Макраме вроде бы называется. Браслетики там всякие, и на подобии. Забирая клубок ниток, направляюсь к выходу. Женщина на вид была приятной, но вести с ней беседу мне не хотелось. Не сейчас, когда у меня и так куча дел. По моим подсчётам, чтобы успеть до нового года, (а до него осталось 3 дня) мне нужно будет плести день и ночь. Но ничего, мы закалённые, справимся. И всё из-за этих чёрных ниток, которые скоро обгонят доллар. — До свидания. — Спасибо за мелочь, — кажется, моему скорому уходу она не обиделась. Быстро сбежав по ступенькам, посыпанным солью, я попадаю на каток. Здесь, судя по всему, соль у них закончилась. А коньки я, как назло, не брала. Будем добираться по-пластунски. Направляясь к дому Жени, я решила написать ей сообщение, чтобы она поторопилась, а то знаю я эту даму.Евгения, ваш сопровождающий скоро прибудет на место встречи. Прошу вас не задерживаться и поскорее выйти на улицу, ибо ваш проводник может окоченеть.
И оденься потеплее. На улице -12 всё-таки.
Надеюсь, это не выглядит слишком странно. Я беспокоюсь за неё, поэтому и пишу как мать. Хотя мать из нас двоих, скорее она. Видимо, услышав мои мысли, Женя решила подтвердить свою доминантную позицию следующим образом. Жень-шень Мой сопровождающий, очевидно, скоро получит пенделя. Я уже 15 минут стою и жду тебя. Что и требовалось доказать, я к ней со всем сердцем и душой, а она пенделя мне. Жень-шень Я, кстати говоря, оделась, в отличие от некоторых. И тебе шарфик взяла) Мне была очень приятна её забота.То пенделя даёшь, то шарфик. Определись уже, женщина.
Жень-шень Вначале ты получишь за опоздание. Потом я дам тебе шарфик, и ты опять получишь за то, что так легко оделась. А потом мы посмотрим на твоё поведение.На моё поведение? Романова, а ты не охренела? Я, вообще-то, старше. И выше.
Жень-шень Твой возраст и рост совсем не делают из тебя актива. Да и признай, тебе ведь всегда нравились доминирующие персонажи. Читая её сообщения, я совсем забыла, что под ногами у меня каток. Только благодаря везению я до сих пор не растянулась на земле. Приближаясь к нужному месту, я замечаю знакомую фигуру, стоящую от меня на расстоянии пары домов и быстро начинаю набирать ответ.А ты где? Я уже пришла, и тебя не вижу
Ничего оригинальнее в мою голову не приходит. Убираю телефон в карман и смотрю вперёд, видя, что Женя уже заметила меня. И моим шуточкам она не особо рада. Кажется, сегодня я буду получать за весь прошедший год. Когда до её дома остаётся пройти буквально несколько шагов, чувствую, что я уже не иду, а скольжу по льду. За секунду до падения осознаю, что происходит и успеваю среагировать. Благо, опыт в катании на роликах помог мне упасть более менее нормально, даже выставленные руки не понадобились. По итогу я упала на правое колено, приняв позу, в которой обычно делают предложение. Подняв глаза кверху, мне открывается потрясающий вид на Женьку, которая, откровенно говоря, пытается не заржать. Заметив мой взгляд, протягивает руку, этим действием вызывая улыбку. — Так ты согласна стать моей женой? — мне всё же хочется вызвать у неё смех. Может и злиться заодно перестанет. Поняв смысл сказанного, она перестаёт сдерживать эмоции и начинает смеяться. Я же вкладываю свою руку в её и поднимаюсь, отряхивая со штанов снег. На это всё у меня уходит не больше десяти секунд, за которые я смогла сполна насладиться её смехом. Он был мягким, радостным и приятным на слух. Порой, когда мне удавалось рассмешить её во время болезни, к нему добавлялась лёгкая хрипотца, от которой он нравился мне ещё больше. Очень часто я начинала смеяться следом за ней, но сейчас лишь расслабленно улыбнулась. Ситуация была забавной, но смеха не вызывала. — Согласна, но ты же понимаешь, кто из нас двоих будет в костюме? — чуть успокоившись, она смогла ответить, после опять заливаясь смехом, но в этот раз более спокойным. — Я? — Естественно ты, — осматривает меня, вспоминая, из-за чего всё это началось, — не ударилась? Обожаю такую Женьку. Когда она из властной особы становится заботливой и понимающей, а иногда и вовсе совмещает эти два качества. От её беспокойства о моём здоровье всегда становилось тепло и комфортно. Она была единственной, кто заботился обо мне, были ещё родители, и другие мои знакомые. Но её забота была приятна мне куда больше остальных. — Честно? Болит, особенно правое колено. — А вдруг ушиб? Пошли в дом, лёд приложим, чтоб быстрее прошло. — О нет, этого я категорически не хотела. Если сейчас зайдёшь к ней в дом, то в ближайшие сутки ты оттуда не выйдешь. Вначале я не смогу отказать ей и останусь на ночёвку, а потом и весь следующий день пробуду у неё. В любой другой раз я бы согласилась, но мне ещё нужно сделать ей подарок. Не могла же я плести прямо у неё под носом. — Ты ведь хотела в парк. — Никакого парка, пока я не буду уверена, что ты не ушиблась. Тем более на улице такой колотун, ты совсем замёрзнешь. — А ты не замёрзнешь? — В дом, — спорить бесполезно. — Как скажешь, мам. Крепче взяв меня за руку, дабы я ещё раз не навернулась, Женя направилась в сторону калитки, нажимая на звонок. — А ключи? — Нет ключей. Потеряла. — Опять? — это была одна из тех шуток, которую понимали только мы. Дело в том, что Женя умудрялась терять ключи очень часто. В прошлый раз это произошло в октябре, теперь вот в декабре. Но занимательнее этого было то, что потерянные ключи она всего находила. Позже, через несколько месяцев, когда уже делали новые, но она их находила. — Опять. — Так, ну предыдущие ты потеряла два месяца назад, а обычно находишь их где-то через три-четыре. Получается, что найдёшь ты их где-то в середине февраля. Может в начале марта, — останавливаюсь, думая, стоит ли продолжать, — хотя, до тех пор ты ещё раз пять ключи потеряешь, поэтому прогноз может быть не точным. — Если б не твоя нога… — Ты б мне дала? — опасно, но мне нравится. — Смотря в каком плане. — В сексуальном плане. — В сексуальном дала бы. Только боюсь, что из нас двоих скорее ты мне дашь, — она придвинулась ко мне ближе, целуя в щёку. — А теперь, пошли в дом. Думая, что терять уже нечего, я решаю продолжить. — Всё от тебя, любовь моя. Ничего не ответив, она смотрит на открывающуюся калитку, а затем на свою сестру, которая, собственно, её и открыла. — Я так полагаю, всё прошло более, чем удачно? — это был вопрос, но прозвучал он скорее как утверждение. Задавая его, сестра Жени переводила взгляд с неё на меня и обратно, пытаясь узнать ответ по нашим лицам