***
– Извини, как мне сестра работу нашла, так у меня сил почти не осталось, вот и не прихожу толком, – предварительно поприветствовав, Эдгар тут же зачем-то начал объясняться. Хотя ему, если честно, казалось что в жизни Феди он все же такой важной роли не играет и тот мог даже не замечать особо ничего странного. – Да не за что извиняться, емае, проходи, – как и всегда спокойно отреагировал друг, запуская подростка в квартиру. – Есть что-то перекусить? – Эдгар скинул с плеча полупустой рюкзак и кинул его у дверей. – Умираю с голоду, тошнит – пиздец. –Ты исхудал очень, – подметил Федя, заваривая чай и заглядывая в холодильник. – Чахнешь на глазах. Может помочь с чем? Знаю, что дома у тебя не очень, конечно, но это повод садиться на диету, что ли? Или это у тебя протест такой? – Да не нужно мне ничем помогать, – отмахнулся Эдик, садясь за стол, и заплетая мешающиеся волосы в хвост. – Дома не ем я из-за того, что просто не хочу выслушивать лишний раз то говно, которым меня отец поливает. Я ведь проснулся-то буквально минут сорок назад и сразу к тебе. – Как знаешь, – парень пожал плечами и, видимо, не найдя ничего путного в холодильнике, предложил заварочную пюрешку. Подросток согласился, но попросил также достать майонез. Федя лишь вопросительно глянул на того, но все же дал тому этот жирный соус. К сожалению, сырного у того не водилось. – Что за извращения над бедным бич-пакетом? – спросил Федя, наблюдая за тем, как подросток выливает майонез в уже залитое кипятком пюре и тщательно размешивает. – Так вкуснее, – такой вопрос ему задавали, конечно, не впервые. – Друг как-то показал, а я теперь только так и делаю. Длинноволосый лишь смерил подростка непонимающим взглядом и, открыв книгу, переключился на нее. Другое время для чтения найти, что ли, не мог? – Что читаешь? – спросил эмо, наклоняя голову в попытках разглядеть обложку, на которую он ранее не обратил внимания. – "1984", – кратко отозвался Федя, а у Эдгара тут же округлились глаза. – Да ну? Тебе такое нравится? – Было так странно от этого. Он ведь и не интересовался тем, что любит его новый друг. Да он ведь даже не был похож на того, кто такое чтиво жалует! – Да я, если честно, больше фантастику люблю, взял ее для эксперимента... – честно признался парень. – Но пока что нравится, написано хорошо. Хотя когда был в твоём возрасте, такие книги мне казались пыткой. Ну да, из некоторых рассказов Эдгар успел понять, что будучи моложе, Федя был... неотесанным, мягко говоря. А сильно ли он изменился? Кто знает. – Знаешь... Я тут думаю, – внезапно начал длинноволосый спустя какое-то время, кладя книгу страницами вниз. – Я же иногда обдумываю то, что ты мне рассказываешь. Про семью. И, если честно, понимаю, что смутно помню свое детство. Да и отрочество тоже. Эдгар вопросительно приподнял брови, затаил дыхание. Неужели тот решил раскрыться? Кухня, судя по всему, главное место любых событий. – Но я помню, что отношения с родителями тоже были прохладными. Ну, знаешь, они были похожи на отношения власти с народом сейчас. Никто ни к кому не лезет. От меня требовалось только хорошо учиться и не путаться под ногами. А я ж всегда был таким, типа, взбалмошным, – кажется, тот изо всех сил старался вспомнить детали. – Ну и получал частенько. Уроки прогуливал, дрался, а родителей вызывали в школу. На самом деле, даже как-то жаль, что с ними были такие отношения. Да и с тетей, которая взяла надо мной попечительство после пятнадцати, было так же. – Чего? В смысле? – парень совершенно не улавливал нить рассказа и откуда там взялась какая-то тетя. – А родители куда делись? – Ну, тетя говорила, что их убрали то ли конкуренты, то ли кто... – было видно, что Феде было не по себе про это говорить. – Но я, если честно, в это верю слабо. Конечно, у отца был бизнес, но он играл не настолько крупно, чтобы кто-то шел на такое. Наверное, просто несчастный случай. – А... – теперь Эдику было неловко. – Извини. Сочувствую. – Да ладно, что есть, то есть, – длинноволосый снова отмахнулся, но было заметно, как тот поник. – В любом случае, единственное хорошее, что они могли мне дать, это деньги. Видимо, что такое "любовь" и "забота" они не слышали. Ну и ладно. Эмо промолчал. Он обдумывал то, к чему это друг решил вдруг все это рассказать. И как относиться к этой информации.***
– Мам? – темноволосый подросток опирался плечом о боковую коробку дверного проема и смотрел на мать, что чем-то усердно занималась. Или делала вид. Впрочем, неважно. – Я занята, – отрезала женщина, махнув рукой в прогоняющем жесте. – Давай позже. – Тебя в школу вызывают, – невозмутимо продолжил парень, тут же встретив злобный женский взгляд. – Что опять? – было видно, как она пыталась держать себя в руках. – Если это очередной вызов из-за твоего поведения, то с этим к отцу. Пусть сам разбирается. Дал Бог такую проблему нам на голову. – Ну... – теперь ещё тогдашний Фади, помялся. – Там немного все серьезнее. Речь идёт об исключении... А все из-за пустых обвинений! – теперь же подросток активно жестикулировал, не в силах сдерживать это. – На меня пацаны че только не свесили! Наркотики, воровство... – Можешь не продолжать, – женщина тяжело вздохнула. – Я договорюсь. Завтра. А теперь попрошу не мозолить мне глаза. Юноша цокнул, но послушно удалился. Его ужасно вымораживала эта ситуация. Что родители, которым было просто по боку, что происходит у их родного и, что самое главное –единственного сына, что эта глупая подстава. Ладно бы это сделали какие-то вообще левые люди, но так с ним поступили уже бывшие друзья. Хотя, судя по всему, друзьями то они и не были. Возможно, все это время им только пользовались. Неужели к нему настолько плохо относятся старшие, что готовы поверить в эту парашу и эти очевидно поддельные "доказательства" его причастности? Он же не настолько дрянная личность, чтобы свесить на него все это дерьмо! Да, может, у него несколько бурный характер, но он в жизни не воровал, а о наркотиках и речи идти не могло, он же боец. Кстати, об этом. Совсем скоро тренировка. Быть может, она поможет разгрузиться эмоционально.***
Он был частично прав. От мыслей парень и правда отвлекся, а эмоционально несколько отошел от всего того возмущения и обиды. После тренировки было особенно приятно пройтись по вечерней улице, когда люди словно тараканы разбегаются по своим уютным щелям, и лишь ты гордо шагаешь, радуясь прохладным порывам ветра, забегающим под легкую майку. Эти вечерние моменты всегда ощущались, как кульминация прошедшего дня – твоя энергия истрачена и уже неважно, сделал ты что-то полезное за сегодня или нет. Время – это ведь удивительный ресурс и длинноволосый успешно его транжирил, как душеньке заблагорассудится. Вот и сейчас решил пройтись дворами. Фонарных столбов мало, как и алкашей в этом районе, поэтому переживать, казалось, было не о чем. Хотелось просто прогуляться подольше, расписывая столь далекие от реальности сценарии в голове. Очень уж нравилась ему жизнь актеров и Фади невольно примерял на себя их роли: сейчас ты Терминатор, завтра Нео из Матрицы, а послезавтра... да хоть Бэтмэн, почему бы и да? Столько вселенных открываются перед тобой если ты талантлив, харизматичен и трудолюбив. С последним конечно, порой возникали проблемы, но уверенность в себе брала верх. Перед своей целью он никогда не остановится, не смотря на все палки в колесах от гадины-судьбы – так он себе говорил. Только одной самоуверенности не хватает, чтобы обеспечить себе счастливое будущее. Очень иронично, как с возрастом его мечты ушли на второй план, а затем вовсе стерлись, словно карандашный набросок. Будущее – не кусочек сахара. Пятнадцатилетний подросток и не подозревал, как больно его могут ударить из-за угла. В прямом смысле. – Эй, засранец, – послышалось вдалеке, отчего Фади по привычке сжал руки в кулаки. Ведь даже если обращались не к нему, он чувствовал своим долгом всегда быть наготове. Наверное, ему это досталось от отца, который тоже постоянно находился в ожидании чего-то. Только вот чего – подросток никогда не понимал, да и желания не было. Все равно толку от разговоров с родителями, как от допроса немого на войне. – Я к тебе обращаюсь, пидрила! Подросток нервно забегал зрачками по темным улочкам, выискивая источник звука. Подъезды смутно освещались, но ни одного человеческого силуэта не было видно поблизости. Пришлось ускорить шаг. Не хотелось влипать в реальную передрягу, когда на длинноволосого и так жалуются на пустом месте. И без того от него слишком много проблем. – К мамочке с папочкой спешишь? – дорогу перекрыл какой-то худой и высокий парень, лицо которого Фади не мог разглядеть в темноте. Но, увидев потенциального обидчика, его отпустило, хоть кулаки он и не разжал. Разница в росте велика, но по весовой категории они наверняка на равных. Оценив обстановку, Фади с гордостью задрал голову, встречаясь взглядом с хулиганом. Если придется драться – победа у него в кармане. Сразу ведь видно, что парень лопух какой-то. – А тебе че? – огрызнулся подросток, намереваясь с пренебрежением обойти незванного гостя. Но тут ему в спину прилетел грубый пинок ногой, отчего подросток упал плашмя на землю. Щеку тут же словно ошпарило. От «поцелуя» с плохой дворовой дорогой лицо болезненно заныло. – Со спины только чмо подзаборное нападает, – пробурчал Фади в землю, не в силах подняться, ведь его плотно прижимали к дороге. Судя по всему, крыс этих было двое, у него теперь слишком невыгодное и беспомощное положение. Раз силы неравны и его лишили возможности драться, так хоть язвой желудка побудет. – Заткнись вообще, – проговорил голос сверху. Видимо, один из тех, кто держал подростка. Последний снова подумал о том, как это подло, но решил больно не выпендриваться. Парень спереди присел на корточки перед лицом темноволосого и ухватился за небольшую челку, вновь заставляя вглядеться в его лицо. Тут сердце Фади заплясало в груди, взяв еще более быстрый темп. Он же с ним в одной школе учится! Кажется, он как-то дрался с его младшим братом... Неужели тот мелкий сопляк все еще держит обиду? Но следующие слова заставили парня опешить и растерять весь ход своих мыслей: – Думаешь, раз твои родаки такие крутые, тебе все можно? – проговорил задира, скорчив недовольную мину, которую подросток с трудом видел в темноте. А затем ему и вовсе плюнули в лицо со словами: «А вот хуй те». Длинноволосый попытался взять ситуацию под контроль неожиданностью и резко вывернуться из хватки тех, что держали его сверху, но ничего не вышло – казалось, они были готовы к любому движению и крепко прижимали к асфальту, не давая и малейшего шанса на освобождение. – Говнюк избалованный, – процедил главарь шайки. – От всего-то тебя откупают. Да я на все сто уверен, что тебя откупят кругленькой суммой и от этого говна, что на тебя свалили. Ты думаешь, директор и учителя реально верят, что ты причастен к этому? – хулиган усмехнулся, вставая с корточек. – Им просто хочется стрясти денег с твоих родителей. Но знаешь что меня больше всего бесит? Что ты отрицаешь очевидное. Всегда. – Да ты больно много знаешь как будто, – огрызнулся подросток, чувствуя слишком большое давление тел на себя, из-за чего ребра уже начали болеть, а дышать становилось труднее. – Завидуешь просто, что мои родители могут меня обеспечить, вот и городишь хуйню какую-то. Казалось, хулигану от таких слов стало только смешнее. – Я не пойму, ты реально тупой, или просто прикидываешься? – несмотря на то, что слова Фади того забавили, терпение у него, кажется, скоро закончится. – Что-то мне подсказывает, что все кроме тебя знают о том, как твои родители "обеспечивают" тебя. Да батя твой коррупцией чуть ли не заведует, а ты сидишь в своем манямирке и думаешь, что все из воздуха взялось и браться продолжает. – Слушай, ты если со мной по душам поговорить решил, просто о встрече попросить не мог? – игнорировал речи собеседника, которого подросток даже не видел толком. Они ничего не знают ни про него, ни про его семью. – К чему театральщина эта? – Да думал, может смогу тебе, тупице, глаза открыть, – задира этот не мог стоять на месте и секунды, поэтому постоянно то переминался с ноги на ногу, то ходил туда-сюда медленными шажками. – Я ведь мог спокойно тебя отпинать вместе с друзьями, да уйти... Но жалко тебя даже как-то. А за брата мы и раз на раз встретиться можем, дело чести, всё-таки. Хотя что-то мне подсказывает, что у тебя ее нет, раз ты, весь такой крутой и сильный, ввязался в потасовку фактически с ребенком. Он, может, и прыткий, но явно ж слабее тебя! Бога б побоялся. Наконец парень почувствовал лёгкость, так как с него слезли, и даже подняли, но все равно крепко удерживали, судя по всему, зная о его способностях. Рука собеседника оказалась у Фади на плече, а вторая резко ударила его в живот, от чего тот аж согнулся и закашлялся. – Это просто за то, что ты мне не нравишься, – тот издевательски похлопал страдальца по тому же плечу, на котором лежала рука, а после и вовсе отозвал своих приспешников, пока Фади отходил от удара. К тому же, достаточно тяжёлого. А шайка куда-то уже скрылась. Так себе, конечно, прогулка вышла. Как обычно, дома парня встретила тишина. Все сидели по своим углам, как будто они были лишь соседями, а не семьей. Но такая обстановка была привычна, так что подросток, изнуренный, завалился в своей комнате на кровать, не расстилая ее, прямо в одежде.***
Холодок пробежался по спине, а взгляд у подростка был направлен в никуда. Буквально только что ему сообщили, что родители попали в аварию. Она была не настолько страшная, но, тем не менее, никто из этих двоих не выжил. Парень пытался переварить услышанное. Да быть этого не может. Это такая шутка? Ужасно глупая шутка, наверняка. Такое его просто не могло коснуться никаким образом. Глупости. Трубку уже сбросили, но Фади все держал ее возле уха. Ладони вспотели, а сердце, казалось, с каждым новым ударом начинало биться быстрее и вот-вот пробьет грудную клетку. Он не мог поверить в происходящее. Что теперь? Что ждет его, если это правда? Куда деваться? Детский дом? Внезапно живот буквально скрутило, а тошнота подступила к горлу. Нервы дают о себе знать и возвращают юношу к реальности, отчего тот как можно скорее добежал до унитаза, где из него уже вышел весь ужин. Было страшно. Плакать парню не нравилось – это никогда не поощрялось. Нигде. Ни в школе, ни дома. Его никто никогда не утешал, не защищал. Слезы проще проглотить с гордо поднятой головой. По крайней мере, так ему говорит жизнь уже в течение пятнадцати лет. Но сейчас... Казалось, если сейчас эти самые слезы не выйдут, то тело просто не выдержит этого напряжения. Разорвется на части. Парня трясло, от унитаза он отполз спиной к ванной. Подросток злился на себя из-за того, что чувствовал стекающую соленую по щекам жидкость. Злился на свою беспомощность сейчас. Злился на то, что не может ничего сделать. Перед глазами все плыло, он буквально ничего не видел. Хотя и сдерживать это было просто невозможно, оно казалось таким неправильным. Он не понимал, что чувствует. Да, наверное, все вместе: страх, гнев, боль и кучу других эмоций. Он чувствовал себя потерянным. Все, что происходило после, было как в тумане и казалось сном: опека, суд, установление над ним попечительства какой-то тети, что ради него аж из России приехала. Из-за того, что она была из другой страны, процесс был долгим и нудным. Это угнетало с каждым днём всё сильнее. Юноша ходил, словно зомби, да и ощущал себя точно так же. Он все ещё не мог поверить в происходящее. А тетя все причитала, мол, доигрались. Фади не понимал, о чем она, да и не хотел. Не хотел думать о том, что это, возможно, был не несчастный случай. Что это было умышленно. Да, его родители не были святыми. Но и не были настолько ужасными, чтобы их постигла такая участь. А ещё парень не понимал мотивов женщины – к нему она относилась так, будто он ей что-то должен. Хотя брать над ним попечительство он не просил, особенно ее. То есть, вот так все резко? Вот так его жизнь в один день просто повернула в другое направление? Это была самая глупая подножка судьбы, которую она могла бы поставить подростку, и без того травмированному. Так странно было осознавать, что буквально за день до этого он говорил с матерью, а она в очередной раз злилась на него. Странно осознавать, что все было как обычно, а потом... Хотя, может, есть шанс на то, что эти изменения только к лучшему. Как бы это ужасно ни звучало. – Слушай, поздно уже, – Эдгар покосился на часы, что показывали одиннадцать с лишним вечера. В этот раз он что-то слишком долго засиделся. – Ты не против со мной до дома пройтись? Суббота всё-таки, сам понимаешь. Не хватало чтобы меня ещё гопники какие выцепили. – Без проблем, – как-то легко согласился друг, не отрываясь от чтива. День у них сегодня прошел в непонятном напряжении, а молчание не казалось комфортным. Но это все равно казалось лучшим вариантом, нежели дома сидеть. Они играли в карты, откуда Федя узнал, что подросток не лыком шитый в этом деле: тактики всякие знает, ещё и шулерствовать умудрялся, да и в целом пытались найти общее дело, но в итоге разбрелись по своим занятиям. Федя на кухне сидел читал антиутопичный роман, а Эдик же в зале довольствовался телевизором. А такое напряжение появилось именно из-за того дневного разговора. Может, эмо что-то не так сказал? Или его длинноволосый друг жалел о том, что решил открыться? Только вот никто из них это обсуждать не хотел, потому такая обстановка сохранилась до конца дня. Даже во время того, как Эдика провожали прямо до дверей подъезда. Хотя, было бы достаточно просто провести его через те злосчастные гаражи. – Спасибо, – Эдгар протянул руку для рукопожатия. Такая уж сложилась традиция – пожимать друг другу руки и при встрече, и при прощании. – А еще... извини, вдруг что. – Да не ссы, – кратко бросил Федя, крепко сжимая ладонь подростка. Вряд ли намеренно, так как хватка у того сама по себе была не из лёгких. – Давай, в общем. – Пока, – парень был несколько расстроен днем и таким поведением друга... Прохладным, что ли? Зайдя в подъезд, он только сильнее понял, что домой он не хочет от слова совсем. Как будто какое-то плохое предчувствие сжимало всю его грудную клетку, а голова всего на миг закружилась. Но деваться ему все равно некуда – парень нажал на кнопку вызова лифта. Эта штуковина ему никогда доверия не внушала: старая, шумная, вся в каких-то пятнах и грязи изнутри, да изрисованными рекламными объявлениями. В общем, зрелище не из приятных. На пороге его встречал разъяренный отец. От внимания юноши не ушло снова его странное состояние, наталкивающее на определенные мысли. – Ты шлялся где? – на повышенный голос даже сестра из комнаты вышла, но близко подходить не рискнула. Тоже боится. – Больно взрослый стал? Хоть бы че полезное для семьи делал, а ты только и можешь в этой жизни, что развлекаться! – А ты так много для нас делаешь, обосраться просто, – огрызнулся Эдик. – Все что ты делаешь – это буянишь и орешь на всех, и сам тоже ходишь где-то. Парень разулся и уже собрался пройти мимо разгневанного мужчины, как по лицу ему прилетела тяжёлая пощечина, после которой отец взял сына за рубашку, и дернул на себя, чуть ли не порвав ткань. И теперь он уже говорил угрожающе и тихо. – Мы с твоей матерью впахиваем, как черти последние, чтобы вы жили хорошо, и это твоя благодарность? – подросток одной рукой держался за пострадавшую щеку, которую теперь жгло, и смотрел прямо в глаза отцу. Правда он отвел взгляд всего на секунду, но тут же встретился с растерянными и напуганными глазками Кати. Казалось, она тоже была к такому не готова. Хотелось бы конечно, чтобы она догадалась разбудить и позвать мать. – Разбаловали, так ещё и педика вырастили. Кажется, он уже совсем крышей поехал. Педика? Да откуда ж у него такие выводы интересные? – В смысле?.. – конечно, Эдгар от такого заявления несколько растерялся. Ладно он ещё что-то про неблагодарность затирал... но чтоб вот такое? – А ты дурака включить решил? – Борис уже закипал. – Дружок твой уже и до дома провожает. Боже. Он это сейчас серьезно, что ли? Или это у него приколы такие несмешные? – А наш сын друзей иметь не может, которые в такой час проводить его не гнушаются? – хрипловатый женский голос вмешался в конфликт, отчего мужчина тут же ослабил хватку на рубашке подростка. – Он у нас парень не особо сильный, шайку гопоты не потянет. И ты бы постыдился так срываться, ясен же пень, что он из-за тебя домой идти не хочет. И возвращается черт знает во сколько. Ну ты прям как псина цепная, ядрена вошь. – Он ударил его! – не выдержала и выпалила Катя, тут же пятясь назад. Было видно, как эмоции ее переполняют. Причем не самые позитивные. А Белка тут же нахмурила брови, молча смотря мужу в глаза. А после перевела уже более снисходительный взгляд на сына. – Ну ничего, не хрустальный же, не сломается, я права? – то, как она посмотрела на Бориса означало лишь одно – предупреждение о том, что если это повторится, ему не сдобровать. А в ответ на свой вопрос от Эдгара она получила лишь тихое «угу», после которого отец окончательно его отпустил и дал пройти по неширокому коридору. «Это было ожидаемо», – твердил себе эмо, пока внутри только росла обида и пугающая ненависть к отцу. Ему не нравилось это чувствовать, но он ничего не мог с этим сделать. Борис не поднимал руку на него даже в самых острых конфликтах, а сегодня дал пощечину из-за такой мелочи. Щека все ещё горела. Мысли путались, чувства смешивались в какую-то непонятную вязкую жижу, из-за чего даже слезинку из себя выдавить было трудно. Он ничего не понимал. А еще его пугало не только поведение отца, но и вероятность его правоты. А вдруг он реально из этих?.. Да нет, вряд ли, просто подходящую девушку не встретил, вот и все. Он нормальный. Он не знал, сколько так пролежал. Но на улице было темно, а свет не пробивался через щель под дверью. В край измотанный эмоциями и мыслями за сегодняшний день, Эдгар вырубился.