***
Он был одет в белое, а Мо Жань — в великолепный чёрный костюм, предсказуемо идеально сидящий на нем. Сделав ещё глоток шампанского, Чу Ваньнин перекинулся несколькими словами с группой гостей и тихо удалился, с лёгким разочарованием оторвав взгляд от фигуры Мо Жаня. Неприлично пялиться, тем более после их первого и последнего сотрудничества в модельном бизнесе. Кроме того, он уловил проблеск тщательно скрываемого гнева в гипнотизирующей глубине глаз Мо Жаня, когда они позировали для фотографий. Нет, ему не разрешается думать об этом человеке и о влиянии его присутствия, заставляющего его хотеть кричать, царапаться и кусаться, но также полностью сдаться и посмотреть, что будет дальше. Лучше всего уйти не прощаясь. От бокового выхода его отделяло не более дюжины шагов, когда он почувствовал чью-то хватку на своей руке и услышал шёпот, от которого закружилась голова: — Куда ты идёшь, Чу Ваньнин? Бесцеремонно, прежде чем он успел издать хоть какой-то звук, его оттащили от болтающей толпы в маленькое и тесное помещение, которое, похоже, было чем-то вроде кладовки. В такой маленькой комнате они оказались тесно прижаты друг к другу, и их тяжёлое дыхание переплелось, наполнив пространство всепоглощающим теплом. — Пусти меня. Со злобной улыбкой мужчина ослабил хватку на руке Чу Ваньнина. Когда тот уже собирался оттолкнуть его и открыть дверь, щёлкнул дверной замок. В ужасе, Чу Ваньнин посмотрел на Мо Жаня, заблокировавшего единственный выход своим собственным телом, и в его голове осталось только одно слово. Блять. Он застрял здесь, во власти этого непредсказуемого человека, от которого у него ползут мурашки по коже, а колени подгибаются. Аура чистой злобы, пронизывающая каждый уголок крошечной комнаты, стала почти осязаемой. — Я отпущу тебя, но только после того, как ты мне кое-что объяснишь, — Мо Жань говорил тихо, и, если бы не угрожающая поза, его голос можно было бы назвать даже нежным. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Сохраняй спокойствие. Это становилось всё труднее, но Чу Ваньнин знал, что сейчас потеря контроля приведёт его к неприятностям, поэтому повторил это снова, как мантру. Сохраняй спокойствие. Неважно, что он говорит или делает, ты должен сохранять спокойствие. — Сейчас не время и не место притворяться скромницей, Чу Ваньнин, потому что ты точно знаешь, о чём я, — опустив голову так, что их лбы оказались всего в дюйме друг от друга, Мо Жань продолжил. — Несколько дней назад твой агент позвонил моему и сказал, что, по-видимому, была совершена попытка изнасилования. Чу Ваньнин сглотнул, не проронив ни слова, но молчание только разожгло гнев другого человека, который упёрся правой рукой в стену прямо над его плечом. — Он сказал, что я пытался изнасиловать тебя. Это правда, Чу-лаоши? Это то, что произошло между нами? — в его глазах плясали языки пламени, грозившие сжечь всю комнату. — Шесть месяцев или неделю назад, я никогда не трогал тебя, Чу-лаоши. Это и есть правда, не так ли? — Да, — это его вина, конечно. Пытаясь прервать их сотрудничество, он действовал эгоистично и глупо, не продумав план до конца. Он должен был догадаться, что Лю Фань просто так не оставит его заявление в покое, что он попытается поступить правильно… Но правильный поступок, в данном случае, оказался в корне неверным. — Извини. — Я знал, ты никогда не признаешься, что это твоя… Подожди, что?! — Мо Жань отступил назад, так далеко, насколько только позволяли обстоятельства, явно ошеломлённый таким ответом. — Извини, это моя вина, — Чу Ваньнин поднял голову, и их взгляды встретились, подняв вихрь эмоций в его груди и окрасив щёки румянцем. — Я сказал, что ты… повёл себя неподобающе. — Неподобающе? Почему ты так сказал, разве ты не понимал, как это прозвучит? — Я не… Послушай, я уже извинился, что ещё тебе нужно?! — Я хочу, чтобы ты сказал мне правду! Всю правду, Чу Ваньнин! В запале ни один из них не заметил, что они уже не тихо говорили, а чуть ли не кричали друг на друга. К счастью, громкая музыка на вечеринке и шум голосов других людей обеспечили прикрытие их небольшому спору. — Хочешь правду — прекрасно. Я сказал так, потому что не хочу больше с тобой работать, а мой агент почему-то был одержим долгосрочным сотрудничеством. Чтобы остановить его, понадобилась действительно веская причина. — И из всего, что можно было сказать, ты выбрал именно это… Изнасилование. Понятно. Мо Жань вздохнул, и вся его ярость, казалось, испарилась в одно мгновение, сменившись мучительной пустотой. Движимый порывом, зародившимся где-то в сокровенных глубинах сердца, Чу Ваньнин поднял руку и кончиками пальцев коснулся лица молодого человека. В мгновение ока его руку грубо оттолкнули, а затем он услышал звук открывшегося замка. — Уходи. Что еще можно сказать? Сделать? С самого начала Чу Ваньнин так отчаянно хотел сбежать, но теперь, когда ему наконец дали разрешение, какая-то неизвестная часть его хотела задержаться ещё ненадолго. — Уходи. Голос Мо Жаня стал низким, больше похожим на рычание. Он не поднимал глаз и не двигался, спокойно прислонившись к стене. С внезапной тяжестью на сердце, Чу Ваньнин открыл дверь и ушёл. Несколько часов спустя, лёжа в постели, он решил рассказать Лю Фаню правду. Хоть он и был совершенно уверен, что Мо Жань никогда больше не согласится работать с ним, он все же чувствовал себя обязанным убедиться, что его агент не создаст никаких дальнейших недоразумений. Даже один подобный слух мог легко разрушить карьеру Мо Жаня, а Чу Ваньнин никогда не собирался причинять ему вред. Всё это было просто ошибкой. Глупой ошибкой. Глядя в потолок, он попытался разобраться в своих нынешних эмоциях и с удивлением обнаружил: мысль о том, что он никогда не увидит Мо Жаня, оставляет горький привкус на языке. «Эта индустрия имеет тенденцию сводить людей вместе, нравится им это или нет», — подумал Чу Ваньнин. — «Возможно, однажды мы снова встретимся».Глава 3: Это просто недоразумение
9 апреля 2022 г. в 07:00
— Я не пойду.
На следующий день Чу Ваньнин расхаживал от стены к стене в кабинете своего агента Лю Фаня сопровождаемый его встревоженным взглядом. На столе, отделяющем мужчин друг от друга, лежали первые распечатанные фото с Мо Жанем. Они вышли на удивление хорошо, что только усиливало раздражение Чу Ваньнина, чуть не разорвавшего их прямо на глазах у агента некоторое время назад.
Чу Ваньнин хотел больше никогда не видеть этого человека. Прошлой ночью, вместо того чтобы как следует отдохнуть, он не спал до 4-х утра, смотрел фильмы ужасов и опустошал свою заначку с конфетами. Теперь от сладкого болел живот, а недосып оставил под глазами неприглядные тёмные круги, добавившие оттенок мертвенности его и без того мрачному выражению лица.
— Ваньнин, но контракт…
Его гнев грозил выплеснуться в любую секунду, и Чу Ваньнин стоял перед Лю Фанем, повторяя одно и то же предложение, слово за словом:
— Я. Не. Пойду.
Дело не в том, что он не понимал последствий невыполнения требований, он лучше других знал, что значит быть связанным контрактом, и всё же… Сама мысль снова увидеть Мо Жаня после того, что между ними произошло, пугала больше, чем любые возможные юридические или финансовые проблемы.
— Боюсь, тебе придётся пойти, Ваньнин. — Лю Фань, эта скотина, действительно не испытывал ни капли сочувствия, безжалостно продолжая. — Это небольшая формальность, максимум на пару часов, и тебе даже не нужно общаться с этим пареньком. Просто поулыбайся в камеру, выпей шампанского, поговори с важными людьми и сможешь уйти.
Чу Ваньнин вздохнул и подошёл к столу, чтобы ещё раз взглянуть на разбросанные по всей столешнице фотографии. Одна из них привлекла его внимание, и он поднял её, изучая двух людей, один из которых сидел в кресле, а другой стоял рядом, несколько небрежно наклонившись. Поза этого человека была расслабленной, ухмылка — дерзкой и слегка легкомысленной.
Конечно же, сидел сам Чу Ваньнин, с прямой спиной и колючим взглядом, который когда-то называли магнетическим и завораживающим. Из-за близости Мо Жаня его пальцы слегка подрагивали, но губы были изогнуты в насмешливом, снисходительном превосходстве. Чу Ваньнин всегда хорошо играл свою роль; независимо от того, насколько сильная буря бушевала в сердце, в конце концов его профессионализм каждый раз брал верх.
— Так что ты думаешь, Ваньнин? — взгляд Лю Фаня блуждал по его лицу, ища признаки одобрения, но Чу Ваньнин не давал никаких подсказок о нынешнем эмоциональном состоянии, и происходящее в его голове оставалось загадкой. — Вы хорошо смотритесь вместе, правда? Вообще-то, вы как будто…
Дополняете друг друга.
Чу Ваньнин не был слепым, как и его агент. Проведя столько лет в этой индустрии, он мог распознать идеальную пару, как только видел её. Если он и Мо Жань продолжат совместную работу, это, безусловно, будет очень выгодно… Чу Ваньнин отложил фотографию и потёр лоб:
— Я понимаю. Я приду на мероприятие, но после этого я больше никогда не хочу с ним работать.
— Ваньнин?! Если ты понимаешь, то почему отказываешься от такой возможности, почему… Ах, прошло девять лет, а я всё ещё понятия не имею, что у тебя на уме большую часть времени, — с глубоким вздохом Лю Фань сел на стул, очевидное разочарование исполосовало его лицо морщинами. — Просто назови мне причину, почему ты так против работы с Мо Жанем, и я больше не буду тебя беспокоить.
Почему? Как Чу Ваньнин должен ответить, если он действительно не знает почему? Это что-то вроде внутреннего ощущения, как будто он балансирует на кончике очень острого ножа, и один неверный шаг будет стоить ему не только карьеры, но и самой жизни. Чувство неминуемой опасности нависало над Чу Ваньнином каждый раз, когда он и Мо Жань были рядом. Чувство, что его медленно расчленяют, пока не остаётся ничего кроме сердца, бьющегося пойманной птицей в грудной клетке.
Но он был не способен выразить словами эти странные ощущения, и не мог придумать достаточно веский предлог, чтобы избежать работы с Мо Жанем. Поэтому, вместо того чтобы действовать логично, загнанный в угол Чу Ваньнин занял оборонительную позицию, ляпнув полную чушь:
— Потому что он бессовестный мальчишка, вот почему!
— Э? Что ты имеешь в виду, Ваньнин?
Что ещё сказать? Что ещё сказать?
Как раз в тот момент, когда он нуждался в ней больше всего, рациональная часть мозга полностью покинула его, и Чу Ваньнин, не задумываясь о последствиях своих слов, ответил:
— Он… По отношению ко мне, он повёл себя неподобающе.
Как только он закончил говорить, у него заныл живот. Наблюдая наливающееся красным лицо Лю Фаня, он внезапно понял, что эти слова могут быть неверно истолкованы и превращены во что-то опасное. В конце концов, он не хотел создавать Мо Жаню никаких профессиональных проблем; важно, чтобы этот разговор не вышел за пределы кабинета.
— Ваньнин… — голос его агента стал тихим, и он продолжил более осторожно, чем раньше. — Ваньнин, если ты действительно это имеешь в виду, то я должен…
В отчаянной попытке остановить движущийся на полной скорости поезд, Чу Ваньнин взмахнул руками и энергично помотал головой:
— Нет, нет! Это был всего лишь небольшой инцидент, и никто не пострадал. Это не… Это не то, что ты подумал. Я имею в виду, эм… Это не важно, правда!
— Но… но… Ваньнин, что ты такое говоришь?!
Примерно через полчаса споров и «перетягивания каната», Чу Ваньнин покинул кабинет, вспотевший и измученный. В итоге, Лю Фань согласился оставить этот разговор между ними и был более чем счастлив отстранить его от любых дальнейших проектов с Мо Жанем, чего он и добивался.
На следующей неделе Чу Ваньнин собирался посетить мероприятие, после которого ему больше никогда не нужно будет встречаться с этим парнем лицом к лицу.
Однако, пока он ждал такси на улице, его агент набирал чей-то номер с довольно взбешенным выражением на обычно спокойном и дружелюбном лице.