Stealing The Spotlight

      У Чу Ваньнина был выходной. Бесконечная река вакансий и предложений за последние пару лет обмелела, и там, где когда-то был сильный, могучий поток, теперь остался лишь слабый ручей.       Без работы у него не оказалось ничего, кроме свободного времени. И всё это свободное время… Он не привык, что его так много — достаточно, чтобы задохнуться, достаточно, чтобы сойти с ума от беспокойства и тревожности. Не зная, чем себя занять, Чу Ваньнин сначала решил убраться и навести порядок в своих вещах, но вскоре обнаружил, что в его квартире их изначально не так уж много. Он проработал более десяти лет в постоянных поездках, его дом вовсе не походил на дом. Он больше напоминал гостиничный номер, чем уютное обжитое гнёздышко.       Когда его карьера подошла к своему печальному концу, Чу Ваньнин остался в полном одиночестве. Человек без близких и привязанностей, с душой, которая рассеяна по всему земному шару, но которая ни к чему не привязана и только и может, что бесцельно дрейфовать. Наблюдая, как солнце медленно опускается за горизонт, Чу Ваньнин понял, что в погоне за каким-то дурацким, бессмысленным успехом, он ожесточился… Разочаровался. И так ужасно, так нелепо заблудился.       После того глупого случая Чу Ваньнин был полон решимости признаться во всём своему агенту, но оказалось слишком поздно. Контракт уже расторгли, и все без исключения сделки о сотрудничестве с Мо Жанем навсегда сняли с обсуждений. Что бы он ни сказал сейчас, это только выставит его в глупом свете. Какой человек стал бы сначала обвинять кого-то в изнасиловании, пусть и в туманных выражениях, а затем сразу же забирать свои слова обратно? Какой человек стал бы так саботировать карьеру, а главное ради чего?       Чу Ваньнин на самом деле понятия не имел, почему решил сказать то, что сказал, при этом точно зная, что Лю Фань отнесётся серьёзно и примет меры предосторожности. Два агентства аккуратно замяли всю эту историю, однако известие о том, что Чу Ваньнин внезапно отказался выполнять условия своего контракта и разорвал уже подписанную сделку, распространилось со скоростью лесного пожара.       Из опытной, но немного старомодной модели, которая всё ещё получала достаточно предложений работы, он в одночасье превратился в испорченный товар. Он также понимал, что, какими бы хорошими ни были отношения между ним и Лю Фанем, в агентстве, если не захочет потерять остальных клиентов, откажутся от него.       Но в этом нет ничего страшного. Чу Ваньнин хотел уйти, и теперь у него была такая возможность. Немного сплетен и позора, но это стоит свободы, не так ли?       Как жаль, что теперь, когда свобода была почти в его руках, мысль провести остаток дней, бездельничая и скучая в одиночестве, в доме, который совсем не похож на дом, казалась наихудшим возможным исходом.       Чем бы себя занять?       Цепляясь за своё здравомыслие отчаянной хваткой утопающего, Чу Ваньнин, не в силах больше терпеть собственное, запертое внутри, страдание, решил отправиться на прогулку.       Не так давно было время, когда он не мог выйти из своего многоквартирного дома без надлежащей маскировки. Хоть тогда и требовалось всего несколько десятков шагов, чтобы дойти до неприметной машины, всегда скрывающей его за тёмными стёклами окон. Забавно, как легко ему удавалось игнорировать падающую популярность, пока следовал привычному распорядку. Теперь, стоя на открытом воздухе и щурясь на солнце, Чу Ваньнин понимал, что он действительно не помнит, как быть нормальным человеком. Даже такая простая вещь, как прогулка, казалась довольно сложной задачей.       Он забыл, как делать такие простые, повседневные вещи. Можно ли его действительно считать человеком? Или он всё же не более чем ещё один плохо продающийся товар, в очереди на списание и утилизацию?       Погода стояла жаркая и влажная, и Чу Ваньнин с чувством глубокого сожаления вспоминал кондиционер в своей квартире, но повернуть назад сейчас было бы равносильно поражению. Поэтому вместо того, чтобы выбрать лёгкий путь, он напустил самое упрямое выражение на лицо и двинулся дальше по улице.       Палящий зной, казалось, пробудил в его теле ранее неизвестные и хорошо спрятанные ресурсы, и его мозг чуть не перегрелся. Чу Ваньнин начал вспоминать все подробности о районе, например, тот факт, что, если он двинется на запад, там окажется хороший маленький парк. А где парк, там и деревья. А где деревья, там и тень. А где тень…       В этот момент что-то замкнуло в его голове, и все остальные мысли исчезли, расчистив путь для единственной цели. Несмотря на обильное потоотделение, Чу Ваньнин ускорился, быстро приближаясь к парку. В воображении парк был сродни блаженному убежищу оазиса посреди пустыни.       Он не знал, сколько времени провёл, сидя на траве под деревом, но минуты казались тягучими, стекающими словно мёд с пальцев, растянувшийся в ничто. Что ж, это поэтическое оправдание, в то время как настоящая причина, по которой он потерял счёт времени, заключалась в том, что, как только он шагнул в тень и с тихим шорохом рухнул на землю, глаза Чу Ваньнина закрылись, и он заснул.       Все эти годы заботы и обращения с ним, как с бесценной фарфоровой куклой, не прошли даром. Его тело было хрупким; он быстро утомлялся, а также обладал очень плохой переносимостью слишком высоких или низких температур. В такой жаркий день, как этот, если бы Чу Ваньнин все ещё работал, то позировал бы для фотографий в каком-нибудь павильоне с нормальным кондиционером и ведрами сладкого чая со льдом в своём распоряжении.       Он проснулся уже далеко за полдень, но и тогда не поторопился встать. Сквозь полуопущенные веки он наблюдал за проходящими мимо людьми, подслушивая их разговоры, вырывая из контекста случайные фразы или слова. Ни один из них не интересовал Чу Ваньнина, и его мысли блуждали в другом месте, когда женский голос пронзил окутывающую его рассеянность, и он мгновенно сосредоточился.       — …Ты слышала о том, что случилось с Жань-Жанем? Это ужасно, что в индустрии моды их так эксплуатируют, с полным пренебрежением к психическому здоровью… И он всё ещё должен был закончить фотосессию, представляешь?       — Стой, а что случилось? Вчера я целый день не была в сети, а сегодня утром не успела проверить ленту…       — О. Мой. Бог. Ты реально не слышала??? Весь интернет гудит, некоторые даже хотят отправить ему подарки или что-то вроде того, чтобы выразить свою поддержку.       — Я всё ещё не понимаю, — голоса, доносившиеся сзади, медленно приближались к его полю зрения, и Чу Ваньнин увидел одну из девушек, ту, которая смущённо продолжила. — Объясни нормально. Что случилось с Мо Жанем?       — Ах! Ладно-ладно, конечно-конечно! У него была паническая атака на съёмочной площадке, и теперь все говорят, что в последнее время он выглядел напряжённым и бла-бла-бла, ха, будто это имеет значение. Они просто хотят кусочек его славы, если ты спросишь моё мнение!       — Паническая атака? Что за… — как только разговор стал действительно интересным, его прервало появление третьей девушки, вероятно, их подруги. Между приветствиями и объятиями предыдущая тема быстро забылась, и они втроём ушли, весело смеясь.       Чу Ваньнин снова остался один, но любые следы усталости исчезли с его лица, а резкость линий подчеркнулась хмурым взглядом. Учитывая возраст тех девушек, они, скорее всего, учились в университете, и вероятность того, что они говорили о его Мо Жане, была очень высока. Кроме того, не может быть двух знаменитых моделей с одинаковыми именами, правда же?       Что означало, что это у Мо Жаня была паническая атака. Что это он в последнее время казался напряжённым. Верно. Прошёл месяц с тех пор, как они в последний раз виделись, расставшись на довольно неприятной ноте, и теперь Чу Ваньнина почему-то тошнило от вины и раскаяния. Он не имел права вести себя как ребёнок, он должен был действовать как настоящий взрослый, возможно, отругать парня, но не…       — …Я никогда не трогал тебя, Чу-лаоши…       — Чу-лаоши…       — Уходи.       Хоть Мо Жань и был импульсивным, открыто выражая свои чувства, но он никогда не лгал Чу Ваньнину и никогда не пытался его обмануть, а он… Он был таким высокомерным дураком. Годы разлуки с реальным миром, впитывание всего этого яда, купание в лучах софитов… Он привык отвергать каждую крупицу искренности, видя в ней фальшь, просто ещё одну игру на камеру…       И Мо Жаню так и не дали шанса объясниться, Мо Жаню…       В груди Чу Ваньнина словно рассыпали кучу камней, и когда он попытался встать, их вес потянул его вниз. Он споткнулся, тихо выругавшись, и его телефон выпал на землю. Когда он поднял его, экран засветился уведомлениями — семь пропущенных звонков от Лю Фаня.       Что, чёрт возьми, это может быть?       В худшем случае — его вот-вот уволят по телефону. Это был бы болезненный удар по гордости, если бы у Чу Ваньнина хоть что-то от неё осталось, но прямо сейчас, прислонившемуся к дереву, всему в поту, ему уже было наплевать на все чёртовы формальности. Лучше покончить с этим побыстрее.       Лю Фань взял трубку почти сразу и пропустил дружескую болтовню, перейдя к делу:       — Что-то не так с твоим телефоном, Ваньнин? Я пытался дозвониться несколько часов, дело довольно срочное. Ты нужен мне в агентстве, как можно скорее.       — Разве это не может подождать до завтра? Я как бы занят…       — Чу Ваньнин, после всех тех лет, что мы проработали вместе, я думал, что хотя бы приблизительно понял, что творится у тебя в голове, но теперь… — с раздражённым вздохом его агент сделал небольшую паузу, давая им обоим столь необходимое время отдышаться. — Что происходит между тобой и тем парнем, а? Есть какая-то предыстория, о которой я не знаю? В любом случае, я рассчитываю увидеть тебя в моём кабинете менее чем через час. Нам нужно многое обсудить.       Лю Фань уже повесил трубку, прежде чем Чу Ваньнин успел издать хотя бы звук. «Ну, — подумал он, — моя жизнь же не может стать ещё сложнее, верно?»       Он сильно ошибался.

***

      — Вчера я работал сверхурочно, как часто это делаю, и не спал до полуночи. Был беспокойный день, так как я изо всех сил пытался найти работу для тебя, — Лю Фань взглянул на Чу Ваньнина, заставив того опустить глаза и начать внимательно изучать узоры на ковре. — Не знаю, помнишь ли ты, но у меня есть и другие клиенты, которым тоже нужна работа. В общем, вчерашние новости ускользнули от моего внимания.       Благодаря подслушанному разговору в парке, Чу Ваньнин уже догадался, о чём пойдёт речь. Однако он понятия не имел, когда панические атаки Мо Жаня стали главной заботой его агента.       — Представь моё удивление, когда я проснулся сегодня утром и обнаружил, что Мо Жань — восходящая звезда, жгучий красавец — попал в неприятный инцидент на съёмочной площадке. Не то чтобы это меня сильно обеспокоило — я имею в виду, он не мой клиент — но не более чем через двадцать минут мне позвонили с неизвестного номера. Догадываешься кто?       Чу Ваньнин прикусил внутреннюю часть щеки и покачал головой. Он действительно не знал, кто это мог быть, и у него не осталось сил на пустые догадки.       — Сам Мо Жань. Я всё ещё ломаю голову над тем, как он узнал мой номер, но он позвонил мне напрямую и сказал… Знаешь, это действительно очень смешно. Он сказал, что хочет извиниться перед тобой лично и попросил меня договориться о встрече. Я отказал, но парень был весьма настойчив. Честно говоря, в его голосе звучало крайнее раскаяние, поэтому мы сейчас здесь. Поэтому ты сейчас здесь, Ваньнин. Что произошло между вами двумя, а? Что ты мне не говоришь?       Что он не говорит?       Ничего. Всё.       Чу Ваньнин считал, что пока карьера молодого человека не пострадала, ни одно из их прошлых недоразумений не имеет значения в долгосрочной перспективе, но он ошибся. Мо Жань принял это близко к сердцу; кто знает, что он чувствовал тогда, кто знает, что он чувствует сейчас. Единственный способ покончить с этим — признаться, что он солгал. Преувеличил. Оставил слишком много места для фантазии.       Он совершил ошибку, и только он мог её исправить.       — Организуй встречу.       — Серьёзно?       — Да. Хочу его выслушать, я вроде как в долгу перед ним.       — Ты… — выражение лица Лю Фаня быстро менялось с недоверия и замешательство, в безуспешных поисках золотой середины, но его голос звучал ровно. — Я не позволю тебе говорить с ним наедине. Я приглашу его сюда, и вы сможете болтать сколько угодно. В моём кабинете, под моим присмотром.       — Меня устраивает.       — Хорошо, тогда я… Так уж и быть, я позвоню ему.       Тайна человеческого сердца — это то, что сводит с ума от отчаяния многих гениальных людей. Полностью понять кого-то невозможно, но люди всё равно пытаются, пусть и терпят неудачу снова и снова.       Чу Ваньнин подумал: «Он спас мою репутацию, когда я напился; отвёз меня к себе домой, позволил спать в своей постели, а я взамен прочитал ему лекцию о том, насколько ужасна эта индустрия, и ушёл. Я даже не поблагодарил его. Разве это не я тот, кто должен извиниться?»       Когда обе стороны чувствуют себя виноватыми, узел можно разрубить только пополам. А потом… Кто знает, что может случиться?