Stealing The Spotlight

      Не так давно Мо Жаню приснился кошмар. Ещё в приюте, когда он был маленьким, ему как минимум раз в неделю снились кошмары. Понятно, что большинство из них были связаны с его матерью — теплом, которого он жаждал, но не мог достичь. Он ходил в темноте, потерянный и напуганный, и часто просыпался с криком. Сон других детей нарушался, что подливало масла в огонь, настраивая их ещё более враждебно по отношению к нему.       Но потом Мо Жань вырос.       Он покинул то место с пустыми руками, не имея ничего, кроме шрамов и синяков, служивших ему бесценным сувениром, напоминанием об уроках, которые он должен выучить. Возможно, это и к лучшему, что Мо Жань не очень прилежный ученик.       Он так старался забыть прошлое, что на какое-то время кошмары действительно исчезли. До сегодняшнего дня.       Хотя этот сон был другим. Возможно, из-за того, что он уже не был маленьким мальчиком, изменились и стремления его сердца. Вместо того, чтобы искать свою мёртвую мать в абсолютной темноте, Мо Жань стоял перед запертой дверью.       Дверь не открывалась, как он ни старался — она просто не поддавалась. Нигде не было видно ни ключа, ни инструментов, и единственное, что можно было услышать, кроме собственного прерывистого дыхания, — это приглушённый, едва слышный звук по ту сторону двери.       Был ли это крик? Вой? Мольба о помощи? Кто-то плакал? От боли? Был ли этот кто-то?..       Нет, не кто-то. Чу Ваньнин.       Кто ещё это мог быть?       Прошла пара недель, и Мо Жань почти забыл об этом неприятном, леденящем душу кошмаре. Однако теперь, когда он прижимался головой к стене, не смея подслушать разговор в кабинете Лю Фаня, чувство беспомощности снова вернулось к нему.       Он снова был заперт, оставив своё сердце за закрытой дверью. Он не знал, как долго эти двое разговаривали, он почти ничего не понимал. С тех пор, как его признание — неуклюжая попытка выразить свои чувства — было прервано телефонным звонком, ничто не казалось прежним.       «Отвези меня в офис, пожалуйста. Это срочно».       Удивительно, как быстро Чу Ваньнин восстановил самообладание. Ему потребовалось не более пяти секунд, чтобы поднять выскользнувший из рук телефон и спокойно ответить: «Хорошо, мы… Я скоро буду».       Никаких дальнейших объяснений он не дал, и все вопросы Мо Жаня упёрлись в непроницаемую стену молчания. Только болезненная бледность лица Чу Ваньнина выдавала истинные эмоции мужчины.       Как только они прибыли в агентство, Чу Ваньнин бросился в кабинет Лю Фаня, и, прежде чем Мо Жань успел издать хотя бы звук, дверь была плотно заперта. Именно в этот момент он и вспомнил кошмар недельной давности, задавшись вопросом, не был ли сон своего рода предчувствием.       Он не верил в судьбу.       И не верил в вещие сны.       Он просто хотел что-то сделать. Что угодно.       Но теперь всё, что он мог — ждать, и это сводило его с ума.       Прошло более получаса. Мо Жань, встревоженный и уставший, выругался себе под нос и, несмотря на все предыдущие отговорки, прижал ухо к двери в отчаянной попытке сообразить, что происходит. По иронии судьбы, именно в этот момент раздался звук приближающихся шагов, и дверь со щелчком открылась.       Он поспешно отступил назад, мельком увидев лицо Чу Ваньнина, но прежде, чем успел последовать за ним, чья-то рука на плече заставила его замереть.       — Не надо. Я знаю, ты беспокоишься о нём, но сейчас не самое подходящее время, — голос Лю Фаня был спокоен и убедителен, и внезапно Мо Жань почувствовал себя очень измотанным, почти рухнув под тяжестью усталости прямо на том месте, где стоял. Агент сразу же заметил перемену в его настроении и пару раз легонько хлопнул по плечу. — Подожди здесь, хорошо? Я отправлю Ваньнина домой и объясню тебе ситуацию. У него просто… просто нет сил, чтобы сделать это самому. Надеюсь, ты понимаешь.       — Мгм, — Мо Жань слабо кивнул, глядя, как двое мужчин уходят. Наконец, он медленно сполз по стене на пол и вздохнул.       Какой долгий день.       — Эй, парень, — Мо Жань поднял голову, но изображение размывалось, а линии силуэта Лю Фаня стали чётче только после того, как он несколько раз моргнул, потерев глаза. Мо Жань ухватил агента за протянутую руку и, зевнув, встал. Мужчина улыбнулся, и эта улыбка была не менее усталой, чем его собственная. — Пойдем, я сварю тебе кофе.       Какой действительно долгий день.       — Подождите секунду, я не… я не думаю, что понял. У Чу Ваньнина был сталкер?!       — Судя по всему, у него есть сталкер. Мы думали, он исчез, но… — Лю Фань был тем, кому пришлось иметь дело с этой ситуацией три года назад. Он держал всю проблему в секрете, а также следил за тем, чтобы жизнь Чу Ваньнина была в безопасности. В голосе мужчины звучало очевидное разочарование собой, и он даже не пытался его подавить. — Блять. Не могу поверить, что этот сукин сын вернулся.       Мо Жань молча наблюдал, давая мужчине возможность выплеснуть свои эмоции. Он никогда не видел Лю Фаня в таком жалком состоянии.       — Три года назад Ваньнин получил первое письмо. Лежало у его порога. Раньше он снимал квартиру в довольно фешенебельном районе, но не особо требовательном к мерам безопасности, там много людей приходило и уходило, — Лю Фань опустошил чашку несколькими большими глотками и осторожно поставил её на стол. Всё ещё стоя, он смотрел на Мо Жаня, и парню казалось, что агент смотрит сквозь него. — В письме было много чепухи, болтовни о вечной любви и бесконечной преданности, а подписано оно было двумя словами, без имени и всего прочего, просто «тайный поклонник». Эта подпись преследует меня до сих пор.       Тайный поклонник. Навязчивый фанат или просто случайный подонок? Судя по выражению лица Лю Фаня, в этой истории было ещё много интересного.       — Понятно… А что случилось потом? — хотя он почти не пил из своей чашки, Мо Жань больше не чувствовал сонливости. Чем больше он слушал, тем злее становился, постоянно сжимая и разжимая кулаки.       — Больше писем, но их содержимое казалось всё более и более беспорядочным, как будто отправитель терял терпение. Затем, примерно три или четыре месяца спустя, он перешёл к действию. Сначала к довольно безобидному. Цветы, появляющиеся из ниоткуда. Аксессуары, исчезающие со съёмочных площадок. Я беспокоился, но Ваньнин сказал не обращать внимания. «Если мы проигнорируем, может быть, это заставит его остановиться» — вот что он сказал.       — Вы… вы узнали, кто он такой?       — Нет, — с последним выдохом Лю Фань рухнул на стул, прикрыв глаза ладонью. Хотя Мо Жань не мог видеть большую часть его лица, в голосе агента слышалась отчётливая дрожь. — То, что сделал этот человек, поставило под угрозу жизни всех, и, хотя каким-то чудесным образом мне удалось скормить СМИ вымышленную историю, которую они приняли за правду, Ваньнин и я знали, кто на самом деле виноват. Не знаю, может, ты вспомнишь взрыв в торговом центре? Два с половиной года назад.       Взрыв. Конечно, он вспомнил. Беспрецедентное происшествие, взрыв на публичном мероприятии; десятки людей, пришедших посмотреть на своих кумиров, получили ранения и были доставлены в больницу. К счастью, сами знаменитости — начинающая молодая актриса и известная модель — не пострадали. Имя женщины он не помнил, но модель…       — Это был Чу Ваньнин?!       От писем к подаркам, затем к краже личных вещей, а потом… Последнее письмо пришло за неделю до инцидента. Это должно было стать последним рекламным мероприятием в долгой кампании бренда наручных часов. У Чу Ваньнина и актрисы, которой едва ли исполнилось двадцать лет, были хорошие отношения, он даже видел в ней младшую сестру.       Сталкер же, оторванный от реальности и близкий к своему пределу, увидел в девушке угрозу. В письме он сказал, что, если Чу Ваньнин и девушка продолжат работать вместе, ему придётся вмешаться. Так он и сделал.       — Теперь ты понимаешь, верно? У Ваньнина было тяжелое посттравматическое стрессовое расстройство. Он не мог спать, не мог есть, не мог работать. Мне пришлось приостановить все его контракты, найти ему новую квартиру и каким-то образом убедить обратиться к психотерапевту, — глаза Лю Фаня покраснели, но голос продолжал звучать ровно. — Удивительно, но писем после взрыва больше не было. Ничего не было. Как будто тот «тайный поклонник» просто исчез. А теперь… Я не знаю, что делать, правда не знаю.       Некоторое время мужчины молча сидели друг напротив друга. Встав почти одновременно, они оба, казалось, пришли к одному и тому же выводу, заключив негласное соглашение.       Чу Ваньнин не должен пройти через подобное снова.       Когда Мо Жань вернулся домой, было уже далеко за полночь. На выходе из офиса, Лю Фань пожал ему руку и сказал: «Я знаю, что ты хочешь лучшего для Ваньнина. Я тоже. Но сейчас ты должен быть терпелив. Я рассказал всё только потому, что он попросил меня об этом. Он доверяет тебе, Мо Жань, ему просто нужно больше времени. Он ещё не готов».       Он ещё не готов.       Лёжа в постели, он вспомнил их первую встречу. Сколько времени прошло на тот момент после инцидента? Год или около того? Тогда Чу Ваньнин всё ещё посещал психотерапевта? Когда он очнулся в чужой квартире, то, должно быть, был так напуган, и всё же Мо Жань принял этот страх за высокомерие и гордость.       Он такой дурак.       Было поздно, но он не мог заснуть; его сердце беспокойно стучало, а мысли витали где-то совсем далеко. Мо Жань знал, что это не что иное, как безрассудный порыв, но часть его так хотела пойти к Чу Ваньнину прямо сейчас, обнять его и больше никогда не отпускать…       Ему хотелось прошептать: «Я защищу тебя. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя».       Но Мо Жань помнил слова Лю Фаня и вместо того, чтобы сделать какую-нибудь глупость, взял свой телефон и отправил короткое сообщение.       «Ваньнин, ты в порядке?»       Он не ждал ответа. Возможно, на следующее утро Чу Ваньнин проснётся, увидит сообщение и поймёт, что Мо Жаню не всё равно. Этого будет достаточно.       «Я в порядке. Почему ты ещё не спишь? Уже поздно. Ложись спать».       Его сердце было готово взорваться. Хотя тон мужчины звучал сварливо, Мо Жань знал, что это такой способ проявления симпатии. Что бы ни говорил Чу Ваньнин, его слова наполняли Мо Жаня такой любовью и теплом, что их объём мог бы сжечь его заживо.       «Лю Фань рассказал мне всё. Я сожалею о…»       Нет. Он стёр слова и попробовал ещё раз.       «Я знаю про сталкера. Если он снова что-нибудь сделает…»       Нет, нет и нет. Мо Жань вздохнул и хлопнул себя по лбу, проклиная свою неспособность найти нужные слова.       «Ладно-ладно, я сейчас пойду спать. Береги себя, Ваньнин. Доброй ночи».       То, что он на самом деле хотел сказать, не предназначалось для цифрового общения. Мо Жань пообещал быть терпеливым, и это обещание, которое он намеревался сдержать.       В темноте его спальни снова загорелся экран. В сообщении — всего два слова.       «Доброй ночи».       «Доброй ночи, Ваньнин», — подумал Мо Жань, сжимая телефон в руках. — «Я просто надеюсь, что, когда придёт время, ты позволишь мне защитить тебя. Пожалуйста, позволь мне защитить тебя».