***
Всё было размыто, будто на глаза Чу Ваньнину накинули тонкую вуаль, из-за чего всё вокруг сдвигалось и покачивалось после каждого моргания. Последние остатки его решимости были израсходованы на открытие двери и попытки объяснить, что произошло, а потом… Потом он каким-то образом оказался в номере Мо Жаня. Его руки грела чашка чая, тёплого и сладкого, и он уже выпил около двух третей. Когда? Он не помнил. Было трудно сосредоточиться. Чу Ваньнин так устал. Устал от этой неопределённости, устал от писем и угроз, устал от этого постоянного ощущения, что за ним наблюдают. Просто устал. Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Почему ты, блять, просто не можешь оставить меня в покое? Его губы бессознательно шевелились, и он, должно быть, сказал что-то вслух, потому что Мо Жань подошёл, опустившись на колени перед кроватью: — Ваньнин, тебе лучше? Лучше? Как ему может быть лучше? Чу Ваньнину хотелось закричать, бросить чашку в стену и посмотреть, как она разлетится на дюжину мелких осколков. Прямо как фейерверк… Это было слишком. Всё это было слишком. — Ваньнин, я позвонил Лю Фаню, и он нашёл нам два билета на сегодняшний вечер, — чашку осторожно вынули из его рук и поставили на тумбочку. Затем он почувствовал, как Мо Жань коснулся его щеки, поглаживая лицо. — Я знаю, что ты… Я знаю… В любом случае, рейс через два часа, так что нам нужно ехать в аэропорт. Я уже вызвал такси. Аэропорт. Полёт. Билеты. Такси. Чу Ваньнин должен сконцентрироваться, ради бога, но это так тяжело. Размышления похожи на поднятие тяжестей, и каждая следующая мысль тяжелее предыдущей. И всё же он должен попытаться. По крайней мере, ради Мо Жаня. — Что насчёт моих вещей? Его одежда всё ещё оставалась в том номере, как и чемодан, телефон и... письмо. Его не должны обнаружить. Чу Ваньнин бросил панический взгляд на Мо Жаня, и молодой человек, должно быть, понял, что он хотел сказать, ободряюще кивнув. — Не волнуйся, я уже принёс твои вещи. В том числе и ту штуку. Никто больше не знает, не волнуйся. Я всем сказал, что произошло кое-то срочное, связанное с работой, и именно поэтому мы должны уехать раньше. А. Так он действительно всё продумал. Чу Ваньнин настолько привык делать всё сам, что чужая забота мгновенно вызвала у него подозрения. Почему Мо Жань готов заботиться о нём? — Ты… Спасибо, но… Я мог бы сам с этим справиться. Нет, он бы не мог. Он был близок к тому, чтобы упасть в обморок, когда дверь открылась; его ПТСР зашкаливало. Единственная причина, по которой он этого не сделал — Мо Жань. А он лицемер и лжец. — Но я здесь. Я здесь, Ваньнин. Ты можешь мне доверять. Если что-то подобное произойдёт, ты можешь обратиться ко мне за помощью, — эти слова звучали искренне, и всё же в них было трудно поверить. Принять, что он не один. По ощущениям это было равносильно тому, как если бы он вынул сердце из груди, положил его на ладони Мо Жаню и сказал: «Вот, возьми, теперь оно твоё. Это немного, я знаю, но это всё, что у меня есть. Это всё, что я могу тебе дать». Красота Чу Ваньнина увядала, его тело было хрупким и нежеланным, а его личность… смехотворной. Он упрям, неприступен и глуп, он... В чашке больше не осталось чая. Мо Жань в какой-то момент вышел, потом вернулся, потом снова ушёл. Время стало абстрактным понятием; он не мог точно сказать, сколько его прошло, но достаточно, чтобы протрезветь. Чу Ваньнин раньше был опьянён ужасом, но не сейчас. Он снова проверил багаж, умылся, и когда посмотрел в зеркало, отражение показалось ему немного кривым, но, может быть, оно просто показывало неприглядную правду. Пора возвращаться домой.***
Чу Ваньнин начал клевать носом ещё в такси. Потом он то отключался, то приходил в себя во время полёта, чутко дремля в кресле; сейчас он определённо заснул. Его голова покоилась на плече Мо Жаня, полностью предоставившего левую сторону своего тела как подушку, и не сказать, что это было неприятно, совсем наоборот, но... Мо Жань должен был ответить на звонок, телефон продолжал вибрировать в заднем кармане его джинсов, и это казалось довольно сложной задачей. Когда ему, наконец, удалось его достать, он увидел три пропущенных звонка от Лю Фаня и нахмурился. Дела выглядели не очень хорошо. Четвёртый звонок не заставил себя долго ждать, и он сразу поднял трубку, с опаской поглядывая на Чу Ваньнина. — Я был прав? — Да, — голос Лю Фаня звучал хрипло, как будто он до этого много кричал, в нём безошибочно угадывалась сердитая дрожь. — Этот сукин сын вломился в квартиру Ваньнина. Оставил… подарок, так сказать. Большую коробку в форме сердца с красным бантом наверху. Этот грёбаный урод, он… На этот раз он перешёл черту. — Что было в коробке? — хотя он и не ожидал, что там что-то хорошее, Мо Жань должен был спросить. Должен был узнать. — Ёбанный комплект нижнего белья!!! Ты можешь в это поверить?! Комплект нижнего белья, сделанный из кружева и... Блять!!! В квартире беспорядок. Я имею в виду, нет, не беспорядок, наоборот, он всё убрал, всё сложил. Должно быть, это заняло несколько часов, я... Короче говоря, Ваньнин абсолютно не должен этого видеть. — Я понимаю. Отвезу его к себе, там он будет в безопасности. — Как… как он? — Спит, но думаю, скоро проснётся. Не волнуйся, я не позволю, чтобы с ним что-то случилось. — Да, я знаю. Я знаю, — Лю Фань вздохнул, и Мо Жань почти мог видеть, как агент расхаживает по квартире. Они оба волновались, но он должен был сохранять спокойствие ради Чу Ваньнина, пока Лю Фань мог выпустить все свои эмоции. — Хорошо, давай встретимся в агентстве завтра в полдень. С этим нужно разобраться как можно скорее. — Хорошо, — Чу Ваньнин пошевелился, его ресницы затрепетали, и Мо Жань почувствовал, как мужчина просыпается. — Увидимся завтра. Через несколько мгновений после того, как разговор закончился, Чу Ваньнин открыл глаза, передвинулся и сонно поднял голову. Явно дезориентированный, он огляделся; вспомнил, где находится, и выражение его лица изменилось с растерянного на подозрительное. — Мо Жань. — Да, Ваньнин? — с застенчивой улыбкой на лице Мо Жань повернулся, и его встретили пронзительным взглядом. Блять. Он действительно должен был предупредить Чу Ваньнина заранее. — Моя многоэтажка находится на противоположном конце города. Несмотря на то, что этот конкретный район мне незнаком, такое ощущение, что я уже бывал здесь раньше. Поэтому мой вопрос… — чем тише был голос этого человека, тем более ужасающее впечатление он производил. Мо Жань захотел вжаться в кресло, став частью салона автомобиля. — Мо Жань? — М? — Ты везёшь меня к себе в квартиру? Что ж, блять.***
История не просто повторялась, она бегала по кругу, рисуя петлю за петлей, бесконечно. Чу Ваньнин подумал, что из них также получилась бы прекрасная удавка — что-то, что вытащило бы его из этого повторяющегося кошмара. То, что он чувствовал, было не страхом, а стыдом. Прошлый раз в этой квартире он находился в состоянии стресса и похмелья, с раскалывающейся головой и желудком, заполненным одним алкоголем. Проигрывая битву с тошнотой, Чу Ваньнин поспешно сбежал, сказав несколько прискорбных вещей... Тогда он был в сложном положении. Время от времени он всё ещё страдал от панических атак, и, учитывая его репутацию, сама вероятность того, что его имидж мог быть запятнан, положила бы конец всей карьере. Десять лет напряжённой работы, сведённые на нет из-за одной ошибки. По иронии судьбы, сделав полный круг, жизнь нашла способ вернуть его в это место. Вот только на этот раз Мо Жань был уже не чужим, а его… Его кем? — Я поменял простыни и приготовил для тебя постель. Уже поздно, тебе пора спать, — Мо Жань вышел из спальни с подушкой и тонким одеялом, бросив их на диван около сидящего Чу Ваньнин. — Я буду спать здесь. Он не был глупым и уж точно не таким рассеянным, как думали Лю Фань и Мо Жань. Он знал, что что-то случилось, что сталкер сделал ещё один ход. Учитывая тот факт, что ему не разрешалось идти домой — в его собственный дом — Чу Ваньнин понял, что там небезопасно. По правде говоря, он и не хотел оставаться один — пребывание с Мо Жанем давало чувство безопасности. Иррационально? Конечно. Но это было так приятно. Лучше, чем что-либо другое. Он никогда не стремился к славе, восхищению или богатству, но то, как Мо Жань иногда смотрел на него... — Ваньнин? — Хм? — вздрогнув, Чу Ваньнин чуть не прикусил язык, переводя взгляд на диван, на котором Мо Жань технически должен был спать. Не требовалось много умственных вычислений, чтобы понять, что тот слишком мал даже для человека его роста. Что касается кого-то такого высокого, как Мо Жань... — Уже за полночь. Нам обоим нужно немного отдохнуть. Так что, если ты не возражаешь, я хотел бы именно этим и заняться. Да. Конечно. Чу Ваньнин встал, кивнул и пошёл в спальню. Он не помнил точно, насколько велика была кровать, но когда увидел её снова... Она была огромна. И более чем достаточна для двух человек. Чёрт, да даже трое могли бы спокойно спать на ней. Тогда зачем?.. О. Зачем Мо Жаню делить с ним постель? Он не красивая молодая женщина. Он не такой уж и красивый в принципе. Но опять же, забрать всю эту площадь себе, заставив Мо Жаня спать на том крошечном диванчике, довольно несправедливо, не так ли? Хм-м. У Чу Ваньнина появилась идея. Было ли она возмутительна? Конечно. Совершенно неуместна? Возможно. Хотя он предпочитал рассматривать её как… необходимый компромисс. — Мо Жань!? — Да, Ваньнин, что-то не так? Ты в порядке? Боже, ему потребовалось меньше трёх секунд, чтобы ворваться в комнату с обеспокоенным выражением на абсурдно красивом лице. Проклятие. Мысли Чу Ваньнина уплыли совсем в другом направлении. — Я не могу здесь спать. — Что? Почему?! Ладно, пора разыграть карту травмы. Поскольку он уже получил весь этот эмоциональный ущерб, то мог бы использовать его во благо. — Мне страшно. Я знаю, что преследователь меня здесь не найдет, но что, если… Я не хочу оставаться один. — О, — растерянно почесал затылок Мо Жань, и Чу Ваньнин почувствовал очень сильное дежавю, как будто два изображения наложились друг на друга и снова разделились. — Что ж, тогда, пожалуй, я могу спать на полу, чтобы ты не… — Нет! — ..? — язык тела молодого человека буквально кричал о смущении, но он ничего не сказал. Чу Ваньнин тоже ничего не сказал, и они таращились друг на друга, пока молчание не стало совсем неловким. — Я... То есть, не надо... Это твоя квартира. Твоя кровать. Ты можешь остаться здесь, спать здесь, если не... Если не чувствуешь ко мне отвращения. «Пожалуйста, просто останься». То, что он делал, какие-то эмоциональные манипуляции, какие-то мольбы, действительно ли это было для Мо Жаня? Или же для него самого? Чего он пытался добиться? Слишком много мыслей, потребностей, желаний, Чу Ваньнин не мог в них разобраться, он не мог... — Ну, если ты хочешь, чтобы я остался, Ваньнин… Я останусь. «Как я смогу снова оставить тебя одного, когда придёт время? Не буду ли я слишком избалован? Слишком жаден, чтобы отпустить?» — подумал Мо Жань, сидя на своей стороне кровати. «Какого хрена я делаю? Какого хрена я делаю? Какого хрена…» — подумал Чу Ваньнин, сидя на своей стороне кровати. У них был очень длинный день, но ночь… Ночь будет намного, намного длиннее.