***
Утро можно было назвать умиротворенным. Василиса и Маар, вернувшиеся из «долгого плавания» в другое измерение, как признался Яо, развернулись на кровати воспитаника Черной Королевы, играя в несчастного Дурака в двадцатый или даже тридцатый раз. И самым неожиданным для ребят оказалось появление… — Василисочка! — влетел радостный Вик в комнату. Маар с интересом уставился на нового гостя, а Огнева, даже не подняв на хвостатого взгляд, принялась собирать разлетевшиеся из-за сквозняка карты, бормоча в недовольстве проклятия в адрес «хвостатой жопы». Надо заметить, Хранитель ожидал любой реакции, кроме игнора. А потому в ошарашенном молчании простоял в двери, переосмысливая смысл жизни. Огнева закончила и подняла на своего «спутника жизни» такой ошарашенный взгляд, будто только заметила. — ТЫ ГДЕ ШЛЯЛСЯ, ЧУПАКАБРА?! — совершенно неожиданно для обоих парней снесла Маара звуковая атака девчонки. — ЭВОЛЮЦИОНИРОВАЛ, ХОЗЯЙКА БЕССОВЕСТНАЯ! — нисколько не растерявшись, оглушили Маара уже с другой стороны. Кудрявый зажмурился, качнувшись уже в другую сторону, будто маятник часов. — В ОБРАТНУЮ СТОРОНУ ЧТО ЛИ? — НЕТ! — ДА! — НЕТ! — ДА! — НЕТ! — ЗАТКНУЛИСЬ ОБА! — не выдержал Маар, которому надоело качаться из стороны в сторону и терпеть вопли в многострадальные уши. — Да, — уже спокойно договорила Огнева, которую так «беспардонно», как подумалось ей, перебили в ее споре. — Василис, там как раз вернулась Гроза, — уже более уравновешенно бросил Кудряшевич, прекрасно помня, как сильно подруга горела желанием сразиться с лучшей в крылатых боях. И не прогадал — рыжую будто корова языком слизала. А снизу донеслись ее радостые вопли. Кажется, среди них послышался и голос Грозы… Парням ничего не оставалось, кроме как пойти за своей неуравновешенной, чтобы присмотреть за ней, а то мало ли, разнесет еще что-нибудь… Как ни странно, но бой был… На времмах. Да, они были толко для совершеннолетних, но Огнева каким-то чудом умудрилась уговорить свою бабушку дать разрешение. И, видимо, это не стоило девчонке больших усилий. Честно, Броннер офигевал с нее в который раз. И теперь две девчонки, потеряв свои тела на земле, сражались в другой параллели сверху. Как ни странно, но Огнева давала достойный отпор своей сопернице, которая расположилась к рыжей, как к самой лучшей подруге, стоило той исполнить ее мечту — устроить ей бой на времммах. Вик и Маар устроились снизу, разлегшись на спине, чтобы со всем удобством наблюдать за боем, происходящим сверху. У обоих соперниц была высокая скорость, но если у Грозы было преимущество в грубой силе, то Василиса обращалась в бою в самую натуральную лису — была хитрой и верткой, как юла. Еще через некоторое время Гроза метнула в Огневу свою времму, та успела перехватить ее, и метнула обратно, целясь в левое крыло. Жезл летел на такой скорости, что у Грозы был шанс только увернуться, а вследующий момент… Она простопропала. Очнулись они уже внизу. И обе были страшно довольными. — Ни за что не поверю, что это был твой первый бой, — прокоммментировала Гроза, на что Огнева довольно фыркнула. И ежу было ясно, что похвала была для нее приятна, как и любому другому человеку. — Но что произошло? — возник Хранитель, даже не стараясь состроить боязливое выражение лица. Огнева все еще не прощала его. — Я бросила одну времму, как отвлекающий маневр, а затем, когда Гроза попыталась увернуться… — То Василиса, предвидев мои действия, пробила мне голову второй, — невероятно счастливо для человека, который почти умер, прокомментировала вторая девчонка. И, видимо, она была на хорошем счету у Огневой, поскольку та и слова впоперек не сказала на то, что ее перебили. В чужом случае она бы наваляла по самое нехочу.***
Пока святая троица переключилась на «ля-ля», я принялась эфером притягивать целые горы всяких сухих веток, чтобы потом развести костер. Не ну а что? До этого мы провели с Грозой сражение на времмах, прийдя на пляж к озеру, и инициативу уходить не проявлял никто. Вот я и занялась разжиганием костра, через который хотела попрыгать, как на Ивана-купала. В прошлой жизни в школе у нас тоже такая традиция была, вот я и решила ее повторить. И насрать мне, что сейчас вообще-то осень, а этот праздник летом. Да и летом будет слишком жарко. Если я разведу костер в то время года, то из и так чуть поджарившейся черноключницы превращусь в натуральную курочку грилль. Когда пламя весело затрещало, на мои действия наконец обратили внимание. — Ты что творишь? — Вик все еще опасался меня, на что я не выдержала и весело усмехнулась. — Устраиваю квест, — я с довольным выражением лица быстро объяснила правила. Реакция ожидаемая: у Грозы, которая восприняла это как намек на новое состязание, аж глазенки загорелись, у Маара и Вика вытянулись лица. — Сейчас осень, — снисходительно пояснил последний. Он явно стал бессмертным после той своей «эволюции», раз так себя ведет. Плохой мальчик. — Мне насрать, — я так широко ему улыбнулась, что заболели щеки. — Я так и понял, — Вик тяжело — да так, что этим вздохом можно было бы проломать центр земли — вздонул. — Но… — Пошел в жопу, — я улыбнулась еще шире — хотя, казалось бы, куда еще. Каждому черту в Аду известно, что я та еще пироманка, я никогда не могла пройти мимо потухающего костра и бралась за миссию «откармливания». Ну а что, у меня затухающие костры асоциируются с голодным ребенком, а при виде таковых у меня сразу просыпается материнский инстинкт. Огонек вышел что надо — высокий, прямо мне до бедер. Пришлось отойти на далекое расстояние, чтобы в прыжке не поджечь себе что-нибудь. А потом рванула на всей возможной скорости, без труда перескакиваая. Вик и Маар присвистнули, а Гроза нежданно-негаданно закатила истерику, что она тоже хочет. Дитя малое, чесслово. После нее присоединился и доблесный кудряш, а за ним и Вик, до этого нервно курящий в сторонке, раздумывая, что ему дороже: хвост или гордость. Видимо, решил, что лучше все-таки не прослыть трусом, а обгоревшая в случае неудачного прыжка шерсть отрастет, и встал в очередь. Разбежался, прыгнул, и неудачно полетевшая в его хвост искорка мгновенно подпалила шерсть. Вся наша троица в ахере наблюдала за метаниями кошака по пляжу, а потом и вовсе выпала в осадок, когда это долбанутое нырнуло в озеро с головой. В полной тишине мы смотрели на расходящиеся по воде круги, пока на песочек не выполз продрогший Вик в форме кота. Теперь он стал вдвое меньше — вот какая у него была пышная шерсть! — мокрый, дрожащий и явно сгорающий со стыда. — Дибил, — констатировала я всемирно известный факт с тяжелым вздохом.