Попаданец. Часодеи

- Ну-ну, — я похлопала взбрыкнувшегося дракошу по шее. — Не такая уж я тяжелая. Хотя ты прав, нечего было объедаться как… Мы вылетели к башне и я скептически осмотрела ключников, которые как последние дебилы бились об невидимую стену, ограждавшую ее. — Здрасте, товарищи тунеядцы, — и глазом не моргнув, бросил я, неспешно пролетая мимо опешившей от такого поворота событий Маришки. — Огнева, ты какого… — она запнулась, когда я с самым невозмутимым видом подлетела к самой башне и перелезла на стрелу. Блять, какого хрена она такая холоднючая?! — Чтоб тебя, — я поспешила спрыгнуть, на ходу вызывая крылья, и кошкой зашипела, матерясь сквозь зубы на нескольких языках сразу. На японском в том числе. А потом вконец охреневшие Ярис, Норт и Марк отпихнули меня и решили погеройствовать, начав тянуть несчастную железяку аля дед и бабка репку. Она с ужасным звуком оторвалась от циферблата Норт с Ярисом понесли ее в никуда. За ними отправились Дейла с Маришкой. Поскольку Марк для нас был даже больше чем союзник, я просто забила на него, подлетев к циферблату с Дианкой. Не ну а че, она должна подержать меня немного, а то парням я это дело не доверяю — вдруг они воспользуются случаем и облапают… А? Вот то-то же. Я подлетела к гребаной башне и вытянулась по струнке, а Диана поддерживала меня за бок. Когда я сдвинулась и послышался ужасающий грохот, мы рванули подальше, а я мысленно расхваливала себя хорошую — прижиматься к ледяной стене всем телом и терпеть ладони Дианы на своих несчастных ребрах, из-за одного ощущения которых хотелось дико заржать от невыносимой щекотки. Разлом стал затягиваться, будто в обратной съемке. Что ж, свое дело мы тут сделали — пора возвращаться. Можно вздохнуть спокойно и… — Василиса! — испуганная фея вцепилась мне в руку так, будто я единственное спасение для нее, на что я недовольно посмотрела на нее. Женщина, я жрать и спать хочу, что мне твои проблемы?! Но мадам была очень занята наблюдением за чем-то настолько, что даже моя недовольная рожа ее нисколечко не колебала. С горем пополам повернула голову и я, тут же роняя челюсть: Марк и Фэш с какой-то радости решили, что терять им нечего, а потому носились под небом, ожесточенно дубася друг друга крыльями. И при этом их намерения пришибить друг друга или размазать блинчиком по стенке были абсолютно серьезными! При упоминании о блинах, живот противно заурчал. — Ну вот, — я печально вздохнула и ласково похлопала свою животейку. Прийдется нам посидеть пока без еды, дорогой, потому что два дебила, — я злобно покосилась на двух дебилов, старательно игнорируя абсолютно ошалелый взгляд Дианы, — решили сыграть в брачные игры кроликов. Так-с,. — Ди, вали в Змиулан, дай профессионалу заняться делом всерьез. Фея хоть и послушно полетела в сторону «выхода», все равно косилась на меня и двух дебилов под небом каждые пять секунд, а уловив мой недобрый взгляд, поспешила ретироваться с места преступления. Наконец она отлетела на достаточное расстояние, чтобы появился дракоша, заданием которого было отвезти через чур беспокойную мадам в «страну оленью». А они ведь и вправду те еще олени… И почему мне так не доверяют, что до самого последнего не позволяли остаться мне одной с ними наедине? Ну-с, а теперь займемся двумя додиками… Точнее одним — Марк продолжал играть в догонялки, и теперь искал Фэша глазами, зависнув в воздухе. И какая муха их укусила?! Точнее, самый настоящий тонкорог, если учесть их свихнутость. Тут взгляд белобрысего наткнулся на меня, и он просверлил меня внимательным взглядом. Я ответила не менее агрессивно. Что-то в его поведении было не таким, как обычно (он вообще обычно не нападает на людей как дикун какой-то или варвар), но прежде чем я заметила хоть что-то, какой-то бессмертный вдруг потащил меня за шкирку куда-то очень быстро, из-за чего картинка перед глазами смазалась, а когда мы остановились и я открыла глаза — то совершенно точно скорчила такую недоуменную мину, что любой позавидует, когда встретилась взглядом с Фэшем. — Ты в бессмертного решил поиграть? — очнулась я и предприняла попытку выцарапать этому идиоту глаза, но еще раз окинула его взглядом и сочла, что парень ни в чем невиновен — ему и так круто досталось от Марка. На плече была глубокая рана, из-за чего одежда там вся пропиталась кровью, на щеке царапина, а вся одежда подрана и в некоторых местах вообще висит лоскутами. Неожиданно даже для самой себя проникнувшись плачевным видом, от чего в глазах заслезилось, я вытянула из кармана носовой платок — удивительно, что он там все еще есть — и смачно высморкалась, перед этим тщательно вытерев слезящиеся глаза. Теперь, когда картинка стала четче, я смогла вдоволь насладиться ошарашенным видом Драгоция. Весь взлохмаченный с выпученными глазами даже чем-то напомнил мне сову. Или попугая… Или петуха… — Слушай, ты, случаем, не в пташку какую-нибудь превращаешься? Проигнорировав мою последнюю фразу, тот со все еще ошеломленным видом протянул руку к моему лицу и коснулся щеки — блин, все еще мокрая. И че разревелась-то? — Ты чего, Огонек? — я аж удивленно захлопала мокрыми ресницами, так и норовящими окончательно слипнуться, чтобы я прекратила видеть весь тот мир и людей, которые меня бесят до усрачки. «Огонек»? Меня так не каждый встречный называет — кажется, если не считать одной святой троицы, с которой я прошла огонь и воду, только Маар и Вик… где, кстати, эту хвостатую задницу носит?! Не каждому дано так называть меня, потому что только из уст тех, кому можно было так называть меня, мое прозвище не бесило одним своим звучанием. Фэшево прозвище звучало нейтрально — не бесило, но и не вызывало желания слышать его снова, потому что оно звучало немного не так и не с той интонацией, как у других, от которой, если честно, становилось не по себе. Еще раз окинув Драгоция пытливым взглядом, я решила все щелбаны перенести на потом, потому что складывалось такое впечатение, что коснись его — и на кусочки развалится. — Огонек, — уже более настойчиво позвали меня, требуя ответа, и я с трудом сдержалась, чтобы не отменить своего последнего решения. — Да так,. — я окинула взглядом окровавленные полосы ткани, в которые превратилась рубашка. Пизда ей… — Одежду твою жалко. — Настолько, что тебя аж до слез пробрало? — довольно ядовито поинтересовался тот в ответ, и я чисто на автомате рванулась вперед, надеясь хоть каким-то физическим способом заставить этого идиота замолчать. Тот не сдвинулся с места ни на метр, продолжая упрямо пялиться мне в глаза. Было бы странно, если бы не гримаса, которую он скорчил. Будто ему крылья кто-то вырвает, чесслово. Я продолжала тупить, пока Драгоций не скривился и чуть склонил голову. Тут-то до меня и доперло. — Бегом показал спину, — Драгоций понял, что его раскусили и попытался драпануть, но… Куда ему? И на десять сантиметров не сдвинулся. А я залетела ему за спину и конкретно прихренела. Она вся была располосована и в ранах, а одно крыло вообще безвольно повисло. Я этого вначале не замечала. потому что под углом смотрела на Драгоция, а потому казалось, что крыло как раз за головой. — Это кто из вас головой ебанулся? — Врагов за спину нельзя запускать, — пробормотал пристыженный Фэш. Я бросила на него уничижительный взгляд и скаркастично агакнула. — А когда ты бился с ним, то об этом не вспомнил? Совсем? Или только что в голову пришло? Я сильно задумалась. Конечно, у Марка с Фэшем были никие разногласия, но чтоб настолько… Где там этот говнюк? — Сиди,… — Я окинула красноречивым взглядом зависшего в воздухе парня, — вернее будь здесь, а я пока устрою этому… — Это не Марк, — перебил меня уже немного пришедший в себя от смущения тот. Я только красноречиво выгнула бровь, чтобы даже из-за плеча он мог прекрасно рассмотреть мою скептическую рожу и оценить по ней, насколько бредово прозвучало то, что он ляпнул, и протянула руку к нему, намереваясь потрогать его лоб. — Ты хоть понял, что сейчас ляпнул, зай? — «сочувствующе» поинтересовалась я и осторожно пощупала его макушку — вдруг и туда ему прилетело (в крылатом бою — и прилетело, капец каламбурчик…). — Тебя по голове хорошенько так треснули… — Не в этом дело! — Драгоций вырвался из моей хватки и повернулся ко мне, смеряя то ли обиженным, то ли строгим взглядом, который, кажется, должен был меня присмирить. Вот только картину «Я твоя мать» портили залившиеся краской от смущения щеки и довольно-таки усталый вид. — В Марка вселился Астрагор. Улыбка слезла с моего лица так быстро, будто ее языком слизала корова.