dying light aikon drabbles

      В глазах все немного плывет, мелкие детали отчаянно двоятся, а конечности едва ведут его по нужному маршруту, и тело грозится потерять контроль прямо тут, и будь что будет. Но проваляться всю ночь на холодном и уж явно не самом чистом полу совсем не прельщает, поэтому Хакон собирает все резервы сил воедино и таки доходит до своей двери, по пути нетерпеливо выискивая в кармане ключи.       Дверь кажется какой-то странной, но сейчас это не главное: ключ в ослабевшей руке никак не встаёт на нужное место, то и дело скатываясь куда-то не туда, а когда мужчине всё-таки удается вставить его в замочную скважину, то выясняется, что дверь не поддается. Он нетерпеливо дёргает ручку и ищет новый ключ в связке, хотя где-то на краю сознания понимает, что изначально выбрал верный.       Весь этот процесс уже начинает жутко раздражать, ни в чем не повинная дверь получает несколько довольно грубых пинков, пока Хакон безрезультатно пытается попасть в квартиру и параллельно пытается понять, что делает не так.       К счастью, спустя какое-то время дверь открывается сама, и Хакон безумно рад такому положению вещей, хотя и понимает, что по ту сторону его определенно никто не ждал. Разве что холодные стены.       Чья-то рука осторожно открывает дверь, и спустя пару секунд Маттиас с трудом узнает в человеке напротив своего соседа с нижнего этажа. Вот так здрасте.       — Хакон? Прости мне мой французский, конечно, но какого хуя? Грабить собрался?       — М-м, — Хакон рад бы сейчас поучаствовать в словесном поединке, но и без того ограниченное количество сил плавно покидает его прямо сейчас, он чувствует это нутром, а значит, времени на объяснение ситуации критически мало. — Хм… Ну, если только твое сердце… Oh je pense que je me suis trompé d'étage, putain…       Эйден — помнится, так зовут соседа — успевает только охнуть, когда незваный гость теряет равновесие и почти врезается носом в дверь, если бы не сильные руки, вовремя его подхватившие и заботливо (вынужденно) втащившие в коридор, а потом уложившие на диван в гостиной.       Тащить Хакона в его собственный дом нет никакого смысла — тяжело, шумно, и вообще он на это не подписывался. Поэтому Эйден приносит тонкий плед и накидывает его сверху на пьяное тело, познавая искусство смирения. Хакон жмется в диван и мнет руками декоративные подушки в попытках уснуть. Эйдену остаётся только мысленно махнуть рукой и пойти спать дальше. И надеяться, что ему не обнесут квартиру за ночь.

***

      Утром парень просыпается в безмятежной тишине и окутанный рассветными лучами. Он не успевает толком прийти в себя, как молниеносно вспоминает о ночном прохождении дорогого соседа, который, по идее, сейчас спит у него на диване.       С минуту он лежит, но любопытство всё-таки перевешивает, и юноша кутается в махровый халат. Кутается и надеется, что ценные вещи на месте, и что дорогой гость не внёс свои коррективы в его интерьер какими-нибудь телесными жидкостями.       Хакон обнаруживается на том же месте, и все указывает на то, что он ни разу его не покидал за все это время. Правда, его куртка и толстовка валяются на полу, а освободившийся торс равномерно вздымается от дыхания. Эйден только хмыкает сам себе (и отказывается признавать, что очень хотелось бы рассмотреть кубики и татуировки, и шрамы там, кажется, есть) и не спешит его будить — какой уж теперь смысл, а человек хотя бы выспится. Колдуэлл тихо идёт на кухню, включает кофемашину, а оттуда в ванную, чтобы умыться и согнать с себя последний сон.       Ощущается это странно. Вчера заснул один — проснулся с кем-то ещё, пусть и на диване, при том что никого не звал. С другой стороны, если подумать о Хаконе, то ему крупно повезло, потому что он избежал участи спать на холодном подъездном полу.       Эйден слышит за спиной звук слива воды, когда натыкается на два широко открытых карих глаза напротив, только чуть пониже.       — Mon Dieu… Э, малыш, я тут как оказался? — Хакон тем временем, очевидно, проснулся, и сидит сейчас несколько в шоке.       Парень смотрит на него почти презрительно и скрывается в кухне, а через пару минут приносит полный стакан воды с шипучей таблеткой, от которой летят пузырьки за пределы стеклянных стенок. Хакон, уже потирающий голову, смотрит на него как на ангела с небес, что красноречивее любых слов благодарности, и практически залпом выпивает всё.       — Ты вломился ко мне, — запоздало отвечает на вопрос юноша. Хакону, очевидно, нужны детали. — Ну, то есть, ты ошибся этажом и пытался открыть мою дверь. Я не успел толком ничего понять, как ты упал почти ко мне в объятья.       — Спасибо, пацан. А то там спать — такое себе, — Эйден смотрит вопросительно. — Да, было дело, — сосед ухмыляется сам себе, но тут, видимо, головная боль снова даёт о себе знать. Эйден только в лёгком удивлении мотает головой.       — Кофе?       — Не откажусь.       — И оденься.       — Не нравится вид?       — Нравится… — секунда, одна секунда уходит на то, чтобы осознать, что сморозил. Почему только так поздно дошло. — То есть… э… но ты всё равно оденься.       Эйден видит, как на лице соседа расцветает самодовольная улыбка, и едва сдерживает свою.       Его кофе уже готов, и парень берет ещё одну кружку и включает кофемашину снова. Хакон, судя по звукам, находит ванную.       Эйден не дожидается его на «трапезу» и отпивает горячего кофе, вдыхая приятный аромат, и прикрывает глаза от удовольствия. Хакон вскоре садится на соседний стул, перед этим захватив кружку.       — Ладно, я надолго тебя не задержу. Выпью и уйду. И за мной должок будет, конечно.       — Да все нормально. Я рад, что ты не обнес мою квартиру и не заблевал тут всё.       — О, какого же ты обо мне плохого мнения! — восклицает Хакон тоном уязвленного достоинства. — Ладно, физические порывы я правда мог бы не суметь проконтролировать, но что касается первого, то ни в коем случае.       — Хорошо тогда.       — Диван у тебя удобный.       — Знаю.       — Нет, на самом деле, мне жаль, что я потревожил тебя среди ночи.       — Проехали, — Эйден давит внутри смешок.       — Я много болтал?       — Не особо. Было что-то на французском. Что-то про étage, кажется.       — Ага. Ладно, погостил, и хватит. Пойду, — к тому времени кофе у Хакона уже заканчивается, и он неторопливо встаёт из-за стола. — Ещё раз спасибо. Дверь сам найду.       — Да, ты ее уже нашел ночью, — Эйден по-доброму усмехается и поднимается тоже. — Я провожу.       На лестничной клетке уже не так тепло и уютно, как во внезапном временном пристанище, и флер некоторой нереальности происходящего плавно спадает, исчезая бесследно. Эйден смотрит на мужчину держа ручку двери и как-то загадочно улыбается.       — Что? — Хакон окидывает его взглядом, пытаясь понять, что к чему.       — Что?       — Ты так смотришь…       — Как?       Пару секунд Хакон молчит не найдя, что сказать. В конце концов, смотрит и смотрит, что теперь.       — Ладно, я пошел. Пока, — Маттиас ленивым жестом машет ему на прощание и направляется к лестнице. Эйден тихо отвечает ему, и дверь закрывается.       Снаружи вблизи почти сразу слышатся шаги, а стук в дверь может означать только одно.       — Что-то забыл? — парень открывает дверь, поначалу обращаясь к пустоте, потому что точно знает, кто там.       — Да… То есть, нет. Слушай, малыш, а тебя можно украсть на свидание? Скажем, сегодня?       — Прямо как сердце? — Эйден оглядывает Хакона скептически, словно обдумывает, может, тот всё ещё «навеселе». — И если ты возьмёшь моду так меня звать, то даже на миллиметр не сдвинусь.       — Э, подожди, «сердце»? — Хакон искренне недоумевает и перетаптывается с ноги на ногу от нетерпения.       — А, это… Ночью… Да забей.       — Нет уж, расскажи.       — Расскажу вечером, на нашем свидании. Как тебе идея, старик?       — А ты не так прост, как кажешься, да? — Хакон поражения не признает, но и не скрывает, что приятно удивлен. — Ладно-ладно. Тогда я запишу твой номер?