dying light aikon drabbles

Как Эйден относится к пикникам? Да никак особенно — до стен Вилледора его жизнь и так была одним сплошным пикником, со всей пресущей «романтикой»: комары, дикие звери, холод или наоборот жара, ограниченная вода и скудная еда. И редкие полудохлые заражённые — бонус нового времени. Ну, примерно так он и ответил Хакону, когда тот поинтересовался об этом. Бегун только покачал головой и пообещал, что устроит ему настоящий пикник, как до Падения. Хакон вообще, как пилигрим успел заметить, прямо ловил кайф с воскрешения некоторых допаденческих мероприятий. Ещё и нашел себе полного нуля в этих вопросах. И — такой проныра — у него всегда получалось. Ладно, Эйдену было не с чем сравнить, но все же организация была всегда на высшем уровне. Вот и сейчас пилигрим прыгал к условленной крыше и старался приметить уже примелькавшийся жёлтый рюкзак, но пока не удавалось. Он пришел первым и сел на выступ. Рация ответила только приевшимся скрежетом. Пилигрим уже подумал, что что-то стряслось, как заприметил наконец опоздавшего и его неизменную зеленую накидку. Когда Лоан сказала, что одеваться в какие-то откровенные лохмотья — у них семейное, оба смутились и послали ее нахуй, но вскоре Эйден убедился, что она, в общем-то, права. Но он ей никогда об этом не скажет. За этими размышлениями Хакон уже оказался прямо перед ним. — Это что у тебя? — Эйден скептически оглядел предмет у него в руке. — Это корзинка?! — Привет, малыш. Да, а что? — Я не буду спрашивать, где ты ее взял. — Ты же знаешь, я шарю в таких делах, — Хакон озорно ему подмигнул. — Отправляемся? — Пошли. Эйден даже примерно не мог представить, где тот нашел плетёную корзинку, довольно хорошо сохранившуюся, вообще-то. Внутри что-то негромко звенело — еда в стекле и жестянках, очевидно. Хакон ее здорово набил — это совсем не по меркам современной жизни, но не только же Хуану знать толк в роскоши. Они не собирались далеко отходить — просто найти ровную полянку где-то под деревом. Эйден, конечно, не мог упустить ни одну ромашку и ни один улей по пути. Хакон стоически терпел каждый раз под звуки урчащего желудка и шелест листвы. Когда подходящее место нашлось, Матиас выудил из своей ноши видавшую виды простыню, поставил корзинку в середину (предусмотрительно закрыв протертую дырищу) и довольно плюхнулся на землю, тут же начиная снимать кроссовки. Эйден только молча наблюдал за этим зрелищем — в его мире снимать обувь не стоило даже перед сном, потому что никогда не знаешь, что может случиться. После этого темно-зеленый балахон тоже отправился недалеко на траву. Хакон был в черной футболке с потрёпанным рисунком, но сама ткань сохранилась просто неприлично хорошо. Хакон, кажется, только сейчас заметил, что Эйден так и не сел рядом. — Ты чего? Все в норме? — запоздало поинтересовался он, открывая створку корзинки. — Да просто… задумался. — Снимай рюкзак и обувь с носками и садись, это непередаваемые ощущения, — в доказательство он вытянул ноги и потрогал ступнями траву. — Побудем немного нормальными людьми, в конце-то концов. Эйден послушался. Ботинки с вложенными носками он поставил очень близко к себе, на всякий случай. Да, стоять в траве действительно приятно. А поесть сейчас было бы вообще заебись. Хаконовский пир включал в себя пару овощных закусок, баночку сыра, две буханки хлеба, мясо в консерве, несколько картофелин, немного воды и что-то вроде лимонада. Все это он явил миру, поставив на простыню, а после вручил Эйдену жестяную миску с ложкой и стаканом. — Ну как? — он гордо оглядел свое творение, словно привел парня в мишленовский ресторан, а потом выжидающе посмотрел на Эйдена. — Я тебя обожаю, — ответил пилигрим, уже начиная собирать свою порцию и подбирая слюни. — Я притворюсь, что не задет до глубины души твоей меркантильностью, — паршивец аж приложил руку к сердцу для правдоподобности. — Ой, да иди ты.

***

Что может быть лучше, чем лежать на траве подложив руки под голову с бессовестно прямо-таки сытым животом и лениво смотреть на проплывающие облака, как будто в мире нет никаких проблем? Пожалуй, ничего. Хакон совсем разнежился на свежем воздухе и от еды, Эйден только посмеивался на это. Мужчина вскоре повернулся к нему боком и огладил щеку тыльной стороной ладони, задевая двухдневную щетину. Пилигрим довольно улыбнулся ему. — Надо почаще так выходить. — Надо. Лежу тут как в ванильной рекламе духов или конфет, ужас какой. До чего ты меня довел. Эйден взял пару секунд на примерное представление об этом. — Хм. Реклама обычно никому не нравится. — Да. — В отличие от порно. Хакон озорно и в лёгком удивлении изогнул бровь. — Малыш, ты ли это? — Эйден зарделся красным. — Предлагаешь снять кино? — Было бы неплохо, — парень тоже повернулся на бок и нахально посмотрел в карие глаза. — Тогда: камера, мотор! — скомандовал Хакон, стягивая с себя футболку снизу и расстёгивая ремень.