All he want is all they need.

RM — fantastic. Софиты скрещивались и расходились, музыка била по барабанным перепонкам, прижимала к полу басами, вгрызалась в пьяный мозг и пернходила в биение сердца, текла вместе с кровью по артериям и капиллярам, возвращалась по венам, выходила через спонтанные движения и хаотичные дергания на танцполе. Неоновые вывески снаружи манили в ночные клубы и бары. Дым кальянов тормозил мыслительные процессы. Огни пролетающих на высоких скоростях автомрбилей играли в окнах. Рев моторов разрезал прохладный тихий воздух ночи как раскаленный нож холодное масло. Редкие прохожие спешили скрыться прочь. А внутри было царство разгула и разврата. За стойкой шоты вливались в страдающий организм Чимина. Отчего именно страдающий? Он и сам не до конца понимал. Но обычно чужие резкие слова не производили на него особого впечатления. К барной стойке вернулся Мин Юнги и застал сцену усиленного нажирания алкоголем. — Пробуешь себя в роли винной бочки? Я всегда был уверен, что это твое призвание! — видя Чимина в столь непривычном состоянии Шуга начал нести абсолютный бред только чтобы растормошить приятеля. Вот только порядочно налакавшийся юноша не спешил отвечать на подколки друга. Чимин повернулся к Юнги и вперил в него мутный взгляд, абсолютно пустой и от этого еще более болезненный. "Дело — труба", — подумал Шуга и умостился на соседний стул. — Рассказывай, — приказал Юнги, но Чимин лишь уверенно закинул в себя новый шот и потянулся за следующим, но приятель перехватил его руку. — Я жду подробного объяснения твоей попойки. Чимину уже было все равно пить или говорить, поэтому он не стал сопротивляться и начал говорить, но шум музыки заглушал тихий голос уставшего юноши и, не теряя ни мгновения более, Шуга потащил друга к выходу. Те, кто видели это зрелище посмеивались и улюлюкали вслед, но Юнги было уже все равно, он был обеспокоен больше состоянием Чимина, чем мнением посторонних, хотя в иной ситуации не упустил бы шанс вправить парочке людей челюсть в череп. И вот спустя пару минут душное помещение осталось за дверью. Скамейка для курящих была пуста, и Юнги избрал ее для проведения душевной беседы. — А теперь сначала. — Да тут и рассказывать нечего, — аппатия овладела Чимином и он просто тупо смотрел на огни машин, проносившихся по проезжей части. — Мы не виделись больше двух недель, что-то, но должно быть! И тут Чимина прорвало он захлебывался нескончаемым потоком речи, прекращал говорить, вставал и начинал ходить вдоль скамьи. Длинные дни, холодные ночи в одиночестве... На сегодняшнем вечере он не стал заострять внимание, но пару фраз вставил, о "слишком наглых, зажравшихся знаменитостях", не называя имени. Юнги молча слушал время от времени похлопывая друга по плечу и одалживая бутылку с водой. После подобного монолога часть хмеля выветрилась, но соображать адекватно Чимин все еще не мог. Мин Юнги думал, осмысливал, переваривал, анализировал, и можно придумать еще множество синонимов для того, как трудно было ему сразу воспринять ворох чужих проблем, вываленных Чимином в одночасье, но смысл от этого не изменится. — Это пиздец, — глубокомысленно выдал он, подведя итог рассказа друга. — И тут я вижу только два варианта источника твоих проблем. — Ну и какие? — Недотрах и зона комфорта. — Че-е-го-о? — Когда последний вы занимались сексом, господин Пак? — Чимин потупил взгляд в пол. — Вот то-то оно! А еще, мой дорогой друг, ты привык к одиночеству и до сих пор стараешься отгородиться от других, чтобы избежать разбитого в очередной раз сердца. Везде создаешь себе зону комфорта, ограничиваешь море возможностей маленьким мирком, куда практически никого не впускаешь. Тебе, кажется, нет дела до того, что происходит вокруг, у других людей, пока тебя это не касается, а если и тебя вдруг задевают дела посторонних, то ты старательно делаешь вид, что ни причем и скрываешься за заборчиком из отговорок и грубости. И, кстати, что там за "зажравшиеся знаменитости"? — Сам разберусь, — отрезал Пак. Чимин сел и уставился вдаль, Юнги достал сигарету из пачки и закурил. Дым растворялся в ночном воздухе, смешиваясь с пылью дорог и туманом. Такая же атмосфера путаницы царила и в голове Чимина. Но одна идея пришла и вытеснила все остальные: "Нужно написать или позвонить Джуну и Чонгуку". Но вскоре она заменилась на более чёткую: "Нужно к Намджуну". Юноша достал телефон и набрал номер Джуна. "Да?" — хриплый голос раздался на другом конце провода. — Ты где сейчас? "Дома, а что?" — вздох. — Я к тебе приеду, какой у тебя адрес? "Что случилось, Минни?" — голос явно не собирался сдаваться сразу и говорить свои координаты. — Ничего, мне просто нужно к тебе. "Ты пьян? У тебя язык заплетается. Тебя кто-нибудь сопровождает? Я могу за тобой приехать." — Не надо, я и сам могу. "Ты в таком состоянии сам только приключений на свою задницу найдешь. Я приеду за тобой." — Со мной Юнги рядом, можешь не переживать, папочка. "300 Olympic-ro, Songpa-gu, это в Lotte world tower, я встречу тебя в холле, чтобы ты в этажах не заблудился." — Папочка любит быть на высоте, — Чимин пьяно-радостно посмеивался. "Только попробуй выпить еще! Тебе уже на сегодня достаточно. Жду." — Да-да, Чимин все исполнит в точности и обязательно попробует, — на том конце провода послышалось тихое рычание. "Ты меня понял Минни. Не стоит меня провоцировать, иначе приеду и заберу сам, как нашкодившего подростка." — тихая угроза втекла в путанное сознание Чимина и засела гудками сброшенного вызова. — Он меня встретит! — не удержавшись, юноша тут же поделился радостью с другом. — Угум, хоть кому-то есть дело до твоего состояния помимо меня. — Эй, меня вообще-то все любят и обожают, потому, что я крутой гитарист и сног... сноши... тельный, рррр, красавчик я в общем, вот! — Ага, красавчик с отвратительной дикцией и регулярными попойками. — Тыыы, какой же ты... не раскрывай все карты сразу! Я же про тебя ничего другим не рассказываю. А ты... портишь мне реп... ик ...тацию, тоже мне друг, называется! С горем пополам усадив несчастную жертву собственного мировоззрения в такси Юнги вернулся в бар, чтобы закинуть в себя пару последних шотов, преддверие нового трудного дня напряженной работы мозга. — Все дороги в обычное время ведут в Рим, а по вечерам в бар, — улыбаясь, к Юнги подошел юноша лет двадцати семи на вид, черные волосы обрамляли его лицо и делали похожим на Цоя. — Джей Хоуп собственной шуткометной персоной! Давненько не видел тебя, приятель.