В Темноте

Я стоял на пороге его дома, не решаясь постучаться. Мой кулак уже с минуту был занесен над белой деревянной дверью, но никаких попыток выказать свое присутствие я не делал. Что за черт? Почему я не могу просто войти? Он же ждет меня... Он ждал меня тогда в больнице, он искал своими руками на кровати мои руки, он втягивал носом воздух, ища запах моего одеколона, но не находил. Я никогда не входил в его палату, когда он не спал. Слепые люди гораздо более чуткие к звукам и ароматам - он бы понял, что это я, а я не хотел выдавать себя. На самом деле, душа рвалась, все внутри переворачивалось, когда я видел, как его пальцы в очередной раз проходятся по белой марлевой повязке на глазах, как Луи упрямо сжимает губы, стараясь запомнить очередную последовательность точек в книжке для слепых. Буквы ему пока не давались и он каждый раз отбрасывал эту своеобразную азбуку и просто откидывался на подушки, глубоко вздыхая. Он бы заплакал, я уверен, что слезы бы давно лились из его глаз, если бы они были, но их нет. Для него теперь не существовало времени суток и, как только Луи засыпал, я проскальзывал в стерильную палату садясь у изголовья его больничной койки. Все продуманно: окно находится ближе к двери и тут мой запах будет просто сдуваться ветром в обратную от Томмо сторону. Он не узнает, что я был здесь. Лу звал меня во снах. Часто. Почти всегда. Его мама до сих пор писала мне смс со словами: "Он разговаривал о тебе во сне. Опять". Это наш маленький ритуал - после того, как я на ночь ухожу из дома Томлинсонов к себе в квартиру, я всегда жду этого маленького письма, иначе не иду спать. Только вчера ритуал, эта заученная за месяц схема дала сбой. Текст сообщения изменился. Он открыл твой подарок. Ты нужен ему. И теперь я стою на крыльце, которое уже стало неотъемлемой частью моей жизни, и боюсь, дико боюсь. Вина до сих пор съедала меня изнутри. Это я - тот, кто должен был оказаться на этом месте, я должен был быть слепым и беспомощным. Но судьба распорядилась иначе. Просто Луи смог меня отговорить провожать его до дома, так получилось. Никто не виноват, но я же чувствовал эту тревогу. Почему она меня не остановила? Почему? Дверь резко и бесшумно отворилась, пропуская вовнутрь свежий воздух осенней поры. Дейзи, одна из сестер Луи, кивнула мне и пропустила вовнутрь. Разуваясь, я уже понимал, что что-то не так, но не мог понять что именно. Все вещи на своих местах, милый песик Рикки, мотает хвостиком, бегая вокруг моих ног, мой пункт наблюдения за квартирой свободен, Луи же сидит на кухне и спокойно завтракает. Я не знал тогда, что это может был последний день, когда я видел его. - Кто пришел? - Томмо вскинул голову, поворачиваясь лицом ко мне с Дейзи. У него осталась привычка вести разговор лицом к лицу, вопреки тому, что для него теперь нет никакого значения, каким боком располагаться к собеседнику. Я все не мог привыкнуть к этому зрелищу. Он словно спал, но асимметрия его век, то как косо-криво они соединились друг с другом рушило эту иллюзию, не давая и малейшего шанса зацепить за нее. Бледные, почти голубые губы темнели на белой коже, когда-то темной, загорелый, переливающейся на солнце. Но теперь, Луи - другой и прежнего я никогда не увижу. - Молоко привезли, Лу, - девочка для убедительности звякнула захваченными с порога склянками с напитком, - Ты кого-то ждал? Парень с тихим вздохом провел рукой по моей майке на его теле. - Я бы хотел, чтобы он пришел, Дей, очень. - Но его нет, Лу, - сестренка моего, наверное бывшего, парня посмотрела на меня, прожигая глазами. Никогда не думал, что можно вложить столько эмоций, конкретнее ненависти, во взгляд, ребенку. - Он не придет, стоит смириться. - Я знаю, я знаю, - Луи встал со стула, свистнул и, когда Рикки подбежал к его ногам, одетым в белоснежные домашние тапочки, вытянул руку, чтобы Дейзи дала ему поводок. - В комнату, песик. Я уже не раз наблюдал, как поводырь отводит Луи в комнату, словно понимает, все что юноша ему говорит, и каждый раз поражался уму этого пса. Мне бы хотелось быть на месте этой зверушки сейчас, быть путеводителем Томмо по его стране мрака, из которой нет пути обратно. Господи, я так виноват. - Когда ты ему скажешь, что ты здесь, что ты рядом? - со второго этажа спустилась Лотти, еще одна из четырех сестер Лу. - Ты не можешь постоянно аргументировать твое присутствие в доме только тем, что ты без Луи жить не можешь! Ему плохо без тебя, Хазз, очень плохо. Сколько можно наблюдать за ним, подбирать с пола вещи, которые могут помешать его пути, в тайне учить Рикки новым маршрутам, петь Луи, когда он спит? Тебе самому не надоел весь этот цирк? Ты ведешь себя, как глупая девчонка. - Блондинка махала руками, шипела, чуть брызжа слюной, но не повышала голос. Луи бы просто хватил инфаркт, узнай он, что Гарри рядом. - Стайлс, даю тебе два дня - если ты не решишь свою проблему, то можешь больше никогда не приходить сюда. Нам не нужен лишний предмет и без того никудышного интерьера. - Я скажу, - ложь, - Я сделаю это завтра же. - еще бОльшая ложь. Я не сделаю этого никогда, я не смогу. Я научился бесшумно надевать ботинки и пальто, выработала бесшумное дыхание, походку. Я ради сохранности своей тайны преодолел свою неуклюжесть, умение сбивать все, мимо чего прохожу. Я сделал свою жизнь бесшумной, ради того, чтобы не мешать Луи. Открыться ему - значит вернуться к прошлому течению жизни. Но разве может быть жизнь прежней хоть на толику, когда от тебя отрывают целую часть. А может, я просто боюсь быть отвергнутым?