Реальность в случайности

Бывает, наступает такой переломный момент, когда собственные мысли и переживания нависают безразмерным утесом, усердно давящим на стенки хрупкого подсознания. И по телу растекается пугающее предчувствие, что еще какая-то капля и эта груда камней обрушится, раздавив ставший шатким внутренний мир. А мы, как отважные атланты, упираемся ладонями и пытаемся сопротивляться, не сломаться, выдержать этот напор. Не все выстаивают. И никому не известно, кто сколько сможет устоять в этой борьбе с самим собой. Особенно если нет никакой поддержки. Если мы одиноки. Билл хотел было снять куртку, но только оголил плечи, как почувствовал неприятную прохладу и тут же накинул кожаную одежку обратно. «И сколько же она просидела в таком холоде?..» - невольно мелькнула заботливая мысль в его голове. - Ты не хочешь перебраться куда-нибудь с пола? – Каулитц стоял позади Софии, даже не зная, куда бы ему усесться поудобнее. Сказать честно, с одной стороны как-то напрягала это темнота в комнате. Мрачность и тягостная вибрация в воздухе расползалась сантиметр за сантиметром, сливаясь с оглушающей тишиной. Единственным освещением были блики тусклой луны, периодически пропадавшие из-за проплывавших тучек. Надвигалась гроза. Это чувствовалось в воздухе. Порывистый августовский ветер сгибал верхушки деревьев, словно заставляя их преклоняться перед его величием. Приказывая повиноваться ему непреклонно и единовременно. «Она…такая беззащитная. Такая хрупкая», - удивился Билл, глядя на подавленную фигуру девушки, ведь обычно он наблюдал Бейкер во всеоружии. Всегда с готовым ответом и непредсказуемым выпадом. Абсолютная и нерушимая защита. Но сейчас все иначе. Теперь почему-то хотелось ее обнять, утешить, оградить как маленького ребенка от всех невзгод. София отрицательно мотнула головой на вопрос Каулитца: ей не хотелось сейчас никаких телодвижений, а еще больше разговора глаза в глаза. Для нее все было бы идеально, если бы беседа прошла как в церкви при покаянии: когда преподобный сидит в соседней кабинке и не видит переживаний и выражений чувств прихожанина. Чтобы Билл не видел ее такой разбитой, такой слабой, такой беззащитной. Внутренний конфликт ее нынешнего образа и того, что творится внутри. Придется этим жертвовать. Придется открываться полностью. Бейкер никогда не стеснялась своей телесной наготы, ведь фигура была безупречна, и ею восхищались, но сейчас она оголит свою душу, исковерканную, уродливую и клейменную, и это не вызовет никаких приятных или одобряющих отражений чувств. - Никогда бы не подумал, что встречу кого-то, кто будет еще более упертым, чем я, - раздасованно вздохнул парень, ожидая какой-нибудь дерзкой или насмешливой реакции в ответ. Тишина. – Нет, это все же не дело… - Билл сел на пол позади нее, подложив одну ногу под себя, а вторую вытянув вдоль ее тела, закутывая девушку поглубже в плед и заставляя ее откинуться на него. Она совсем не сопротивлялась, радовало хоть это, а то ее пререкания по любому его слову утомляли до невозможности. Билл взял ее ладони в свои, принимаясь их нежно растирать, чтобы наладить к пальцам нужный поток крови. «Как же я наверно бредово выгляжу. Сижу с этой полоумной на холодном полу и пытаюсь ее согреть. Я ожидал не таких перспектив на этот вечер…» - почувствовав, что пальцы уже не такие холодные, даже примерно той же температуры, что и его, Каулитц прекратил растирания и просто оставил ее ладони в своих. - От тебя пахнет алкоголем и женскими духами, - прошептала Софи спустя какое-то время. Это было первым, что она почувствовала, после того, как окна были закрыты и прекращен доступ к потокам чистого воздуха. Эти запахи смешивались с его парфюмом и неотчетливым отголоском табака, превращая всю эту смесь в нечто дурманящее. Как пища изголодавшемуся – примерно такой эффект оказывал этот квартет на девушку. - Я был у Алисы, - в тон ей ответил Билл, немного затянувший с продолжением фразы, потому что не знал, рассказывать ли ей подробности, или Бейкер это как-то по боку. Может у Софии были и другие причины, кто ее поймет, но парень решил, что все же стоило объяснить содержание их встречи, так как после его фразы она вытащила свои ладони из его и закутала их в плед, что Каулитц воспринял как некое выражение недовольства. - Знаешь, - глубоко вздохнув, нарушила молчание девушка, - моя мама всегда укрывала меня одеялом, которое сшила до моего рождения. Она всегда говорила мне перед сном, что была уверена в том, что у нее будет дочка, - ее голос слегка подломился к концу фразы. – Как же я скучаю по ней… - Если хочешь, я могу отвезти тебя к ней на днях, - быстро, практически панически, среагировал Билл, почувствовав, как плечи Софи начали неравномерно вздрагивать. Он всегда избегал женских слез. Он их, откровенно говоря, терпеть не мог. Эта женская эмоция сводила все на нет, любой спор, любую фразу, и становилось совершенно непонятно, как на них реагировать и что делать. Такая растерянность вымораживала его, поэтому сейчас он готов был многое сказать, лишь бы Бейкер не разрыдалась, что должно было вот-вот случиться. - Хочу… - внезапно встрепенулась она на его предложение. – Хочу сейчас, - утвердительно повторила она и развернулась к Биллу лицом, выглядевшим слегка дезориентированным из-за такой смены тишины и неподвижности на неожиданную активность, будто он только что подкинул ей безумную идею. - Сейчас? – переспросил он, чуть хмурясь. – Но время уже… - на него смотрели настолько жалобные и потерянные глаза, что он начал сомневаться, та ли эта София, с которой он знаком. «Да что же у этой чертовки в голове, черт возьми? Удивляюсь ей каждую минуту…» - отказать ей сейчас, сродни тому, что не купить подарок ребенку на день рождения. - Не поздно для гостей то? – поджав недовольно губы, поинтересовался парень. Опять он повелся. И сделает так, как хочет она. Это надо менять. Слишком уж странная эта зависимость получается. Это конечно не причиняет ему никаких особых неудобств или стыда, но он понимает, что так никогда прежде не было и быть не должно. Это не в его характере. И вновь его вопрос ввел девушку в некий транс. Она вроде бы смотрела на него, но взгляд был пустой, мыслями она была совершенно в другом месте, совершенно далеком от настоящей реальности. - Софи? – негромко окликнул ее Билл, возвращая в холодную темную комнату. - Не поздно, - выдавила, наконец, Бейкер, облизывая губы и что-то обдумывая. Выглядела она как после перезагрузки, говорила и думала с натягом, шевелилась и того медленнее. – Я и так заставила ее ждать слишком долго… - София, медленно поднявшись, пошатнулась на затекших ногах. - Аккуратнее, - бережно подхватил за локоть ее Каулитц, резко выпрямляясь, словно если бы она упала, то непременно рассыпалась на миллиарды осколков. – Не хочешь переодеться и привести себя в порядок? – в темноте, конечно, был не так сильно заметен внешний вид девушки, но он помнил, как она выглядит с того момента, как он вошел к ней в квартиру. - Нет, - коротко ответила она, осваиваясь стоять самостоятельно. – Можно я поведу? – вновь удивила она парня. Бейкер будто поставила перед собой какую-то определенную цель и выглядела как пациент дурдома, уверенная, что сейчас необходимо идти напролом, но добиться осуществления намеченного плана. - Чем я тебе не водитель? – опешил он на ее вопрос. - Ты же выпил, - доля банального упрека промелькнула в ее голосе, и этот момент заметили оба. И если Билл был поражен тому, что ранее от нее такой эмоции в свой адрес не получал, то София поразилась, что испытывает вообще хоть что-то. Ведь до того момента, пока в комнате не появился он, девушка была свято уверена, что надолго лишится каких-либо чувств вообще. - Прошу… - очнувшись от легкого ступора, чуть ли не простонала она, жалобно глядя ему в черные глаза, и увидев в них, что он не откажет. - Я тебя не понимаю, - возмущенно вздохнул он, вытягивая из кармана ключи, - и ненавижу, - закончил Каулитц, протягивая ей брелок. – Точно, ненавижу и не понимаю. - Спасибо, - ломано прошептала Бейкер и, чуть ли не вырвав ключи из рук хозяина, быстро собрала разбросанные открытки в одну общую массу, прижимая их к груди, после чего ринулась к входным дверям. «И почему же я с каждым разом удивляюсь все меньше…» - Билл провел рукой по лицу, оставляя гримасу «и как это понимать» в ладони правой руки. - Меня хоть подожди, придурошная, - протянул он ей в след, и на его лице промелькнула какая-то довольная улыбка. Ему открылась некая скрытая ранее сторона этой девушки, это льстило почему-то его эго. Словно только он смог ее увидеть, только ему она смогла ее показать. Может это конечно всего лишь и его личные домыслы, но его это устраивало, даже если это было и не так. *** София подошла уже к знакомой черной Audi и, закинув письма на заднее сиденье, уселась на водительское место, тут же судорожно подстраивая кресло и зеркало заднего вида под себя. Билл слегка неуютно ерзал на пассажирском месте, удрученно поджимая губы каждый раз, когда девушка что-то изменяла в настройках его любимой машины. - Что-то я не наблюдал твоего авто, - попытался он завести разговор, когда Бейкер вставила ключ в замок зажигания, и мотор заурчал. - Я его продала, - девушка резко стартанула, круто выворачивая руль и выезжая на дорогу слегка неуверенно. – Сразу же, как меня прав лишили, - она мельком глянула в боковые зеркала и прибавила газу. - Что!? – онемел от такой новости Каулитц. «Боги, кого я пустил за руль моей малышки! Идиот!» - парень на всякий случай пристегнулся, потому что понимал, просить ее остановиться было бессмысленно. Она, кажется, вообще не замечала, что едет не одна. Лететь так, словно счет на минуты. Так, будто нет никакой опасности слететь в канаву от совокупности безумной скорости и подмокшего от накрапывающего дождя асфальта. Бейкер не слышит уже наверно сотую просьбу Билла сбавить обороты. Не реагирует на гудения машин при обгоне. - Хватит! Прекрати уже! Угробить нас решила!? – в конец разгневавшись кричит Каулитц, когда София пролетает на красный свет светофора и чуть не врезается в перекрестно едущий поток автомобилей. – Тормози и вали на хрен, дура! Кто знал, что ты совсем без мозгов! Слышишь? – открыто посылает ее он, но прикоснуться к ней боится, мало ли она что вытворит. - Приехали, - довольно резко тормозит она, отвечая, вернее констатируя факт, абсолютно спокойным голосом, будто ничего и не слышала в свой адрес от злющего пассажира. Билла сейчас вообще не интересует, что она чувствует, его лишь бесит то, что он позволил сесть этой легкомысленной особе за руль. Он раздраженно хлопает дверью, вылезая из авто, и клянется всем богам, что в жизни больше не позволит ей с ним сесть за руль. Он ее вообще видеть не хочет. Вокруг кромешная темнота, лишь в некоторых местах рассеиваемая светом старых фонарей. «Куда, черт подери, она нас привезла!?» - гневается он еще больше, ведь он ожидал увидеть какой-нибудь уютный домик, а это какой-то заброшенный пустырь. Он бы сейчас с превеликим удовольствием высказал матери Бейкер все, что он думает о ее дочери. Он обходит авто, прекращая рассматривать незнакомую и жутковатую местность, и ищет глазами виновницу, которую жаждет отчитать по полной, но никак не натыкается на ее облик. - Где ты? Куда ты привезла нас? – шипит он, видя, что водительская дверь нараспашку, но Бейкер нигде нет. Он включает свет дальних фонарей и повторно оглядывается, выискивая Софию. Девушка готовится сворачивать с дороги уже в метрах 30 от небрежно оставленного ею автомобиля. - Ну зашибись, блин! – вскидывает руками Билл и, хватая свой телефон и запирая машину, старается догнать свалившуюся на его голову безрассудную соседку. – Дура! – бубнит себе под нос парень, торопливо шагая до места поворота Бейкер. – Прибью… - свет фонарика на телефоне не сильно помогает, но все же лучше чем ничего. Благо Софи ушла не так далеко от дороги. Шаг за шагом Каулитц понимает, что это за место, и начинает немного корить себя за вспыльчивость в машине. Если бы он знал, то наверняка не сказал тех слов. Девушка сидит на коленях на сырой земле и убирает опавшие с деревьев листья с… - Познакомься, мам, - шепчет она в темноту, и изо рта идет пар из-за морозной погоды. – Это Билл, мой сосед и хороший друг, - она скидывает остатки листьев с надгробия «Кассандры Вернон».