В семье

      — Инъин, учитель сказал мне, что признает меня достойным мужем для тебя, если я займу высокое место на Собрании Союза Бессмертных, — ребячливо улыбаясь, рассказал девушке Бинхэ, игриво склоняясь к ее плечу головой. Губы Нин Инъин приняли форму маленького круга, и с них сорвалось удивленное оханье, сменившееся восторженными восклицаниями.       — А-Ло, у Инъин нет слов! Это… это невероятно! Неужели учитель сам заговорил об этом с тобой? Поразительно! Благословение учителя… — глаза девушки стали мечтательными, но следом во взгляд закралась печаль.       — Что-то не так, Инъин?       — Отеческое благословение учителя – это прекрасно. Но… мне бы хотелось, чтобы он занимал в нашем браке совершенно иную роль, — потупив взгляд и порозовев щеками, пробормотала Нин Инъин, теребя свой рукав. — Прости, А-Ло, мне все еще не удается расстаться с мечтой, что мои чувства к учителю найдут взаимность.       — Я понимаю тебя, Инъин, — отозвался Ло Бинхэ, садясь прямо. Он серьезно посмотрел на нее и опустил взгляд, начав разглядывать собственные ладони. — На самом деле… Я тоже… хотел бы, чтобы учитель стал мне мужем, как ты – женой. Поэтому я могу представить твои чувства.       — А-Ло… — выдохнула девушка удивленно и приблизилась, чтобы заключить полудемона в объятья. Уткнувшись носом ей в плечо и обхватив руками за спину, Ло Бинхэ тихо признался:       — Я даже не знаю, у кого из нас меньше шансов на принятие учителем. Тебя он вырастил, словно дочь, и дорожит тобой. Меня он возненавидел с первого взгляда, к тому же я мужчина. Учитель не будет в восторге, если узнает, что его любит мужчина. К тому же, мы оба с тобой – его ученики. Станет ли он пятнать свою репутацию связью с учениками? — юноша невесело покачал головой, прижимаясь щекой к плечу Нин Инъин.       Поджав губы из-за охватившей ее грусти, девушка вцепилась в возлюбленного сильнее. Нин Инъин закрыла глаза, глубоко дыша, чтобы взять себя в руки. В конце концов, распахнув глаза, она решительно отстранилась, схватившись за предплечья юноши.       — А-Ло! Если учитель готов признать тебя достойным после выполнения его условий, то что нужно сделать мне, чтобы он признал меня достойной девушкой? Я даже не про свадьбу! Как мне в его глазах стать не маленькой ученицей, а достойной заклинательницей? — спросила она с горящими целеустремленностью глазами. Ло Бинхэ даже растерялся от подобного напора, поднимая брови.       — Возможно, Инъин стоит спросить об этом учителя?..       — Точно! — воскликнула она и подскочила на ноги, готовая бежать искать Шэнь Цинцю, даже если тот находится на другом краю страны.       — Инъин! — вскрикнул полудемон, хватаясь за то, до чего доставал, сидя в позе лотоса: за икры, заключенные в высокие белые сапоги. Нин Инъин обернулась к нему за секунду до последовавшего падения, после чего она оказалась прямиком на юноше. Упавший на спину Ло Бинхэ до сих пор держал ноги Инъин, на уровне груди, а остальная часть тела чуть не приземлилась полудемону прямо на лицо, промахнувшись в сторону на расстояние, равное ширине большого пальца. Девушка полулежала, опираясь на локти, в очень смущающей позе.       — А… А-Ло! — вспыхнула она, увидав лицо возлюбленного не далеко от собственных бедер. Ноги были как-то провокационно, хоть и не слишком широко, расставлены, удерживаемые юношей.       — Не слишком ли беспечно идти сейчас к учителю и спрашивать о таком? Он же может что-то заподозрить из-за таких внезапных вопросов! — взволнованно протараторил Бинхэ, стараясь не смотреть в сторону бедра девушки, которое проглядывалось сквозь задравшиеся полы ее одежд. Сам факт того, что он держал в руках девичьи ноги – ноги, о, небожители! – уже заставлял мысли путаться, а язык – заплетаться. Какое бесстыдство! Ох, ох, ох!       — А-Ло, п-пусти, — скрыв горящее лицо за ладонями, пропищала Инъин. Словно очнувшись, тот разжал руки и поднялся с травы, помогая встать девушке.       — Прости, я не специально, — поклонился юноша, полыхая щеками.       Нин Инъин подскочила следом, поправляя одежды, настолько же красная.       — Кхм, м-может быть и подозрительно, но! Мне давно хочется узнать, как измениться в его глазах. Мне кажется, учитель всегда будет видеть меня маленьким ребенком, только появившимся на Цинцзин. Даже если он и говорит, что Инъин уже девушка, которой неприлично быть наедине с одинокими мужчинами… Он все равно смотрит на меня, словно мне шесть!       — Учитель очень привязан к Инъин, — вдохнул Ло Бинхэ. — Вот уж кого он точно любит, так это тебя, — протянул он, печально улыбаясь с ее причитаний.       «Зато Инъин – человек, а не полукровка с грязной демонической кровью», — пронеслось в его мыслях. — «Учитель ценит ее и дорожит ей. Это уже многого стоит, даже если любовь его ни капли не романтична. Что было бы, цени учитель так и меня? А потом возьми и вскройся правда о полудемоническом происхождении. Как бы поступил учитель? А как поступит, если это случится по-настоящему? В реальности, где он никогда не питал ко мне теплых чувств. Как же достичь того будущего, к которому мы с Инъин так стремимся?»       — А-Ло! — воскликнула она с укором, нахмурив брови, но скоро ее лицо окрасилось сочувствием. — А-Ло, учитель всегда был строг к тебе. Но, неужели ты думаешь, что его отношение к тебе невозможно поменять? Ты же сам рассказывал, что замечаешь за ним что-то непривычное. Да и само то, что учитель готов пойти на то, чтобы признать тебя мужем этой Инъин, о многом говорит, — напомнила она юноше, обхватывая ладонями его щеки. — А-Ло, ты такой малыш, когда приходит пора говорить об учителе. Сразу теряешься, Инъин тебя не узнает.       — Инъин насмехается над своим глупым шиди, — надул губы Ло Бинхэ.       — Ну а как же не смеяться над таким смешным А-Ло? — разулыбалась девушка. — А-Ло сам знает ответы на свои вопросы, но забывает все важное, что хранится в его голове, и выглядит грустным.       — Инъин читает мои мысли, — обхватил ее ладони своими Ло Бинхэ, чтобы притянуть их ближе к губам и чмокнуть в каждую. — Этот Бинхэ просто пропал бы, если бы у него не было Инъин.       — Тебе повезло повстречать свою чудесную шицзе, — красная лицом девушка с бравым видом задрала нос, хвастаясь собой. — Ты должен помнить, что твоя шицзе не только красивая, но и мудрая! — хмыкнула она и, не дав Ло Бинхэ как следует все расслышать и ответить, продолжила. — Поэтому сейчас Инъин, твоя мудрая шицзе, пойдет к учителю и спросит, как ей стать сильной и взрослой! — руки Инъин рыбками выскользнули из хватки шиди, и она убежала.       — Инъин! — воскликнул он ей вслед.       — До встречи, А-Ло! — раздалось далеко среди бамбука.       «Девчонка обвела тебя вокруг пальца и сбежала делать так, как считает нужным. Она мне нравится», — не удержался от комментария Мэнмо.       — Учитель Мэнмо, почему и ты выбрал не поддержать меня, но позлорадствовать?       «У тебя все время слишком счастливое лицо. Оно слишком раздражает этого учителя, чтобы выбрать что-либо кроме злорадства», — не стал скрывать демон снов, но тактично умолчал о своей мигрени от светлых и не очень образов Шэнь Цинцю, заполонивших голову ученика всеми возможными способами.

***

      — Ин-эр? — приподнял в удивлении брови Шэнь Цинцю, прикрывая лицо веером. Он только закончил с делами и вышел из Бамбуковой хижины, чтобы подышать воздухом, любуясь клонящимся к закату светилом. Однако тишину пейзажа вскоре нарушила спешащая к нему фигурка Нин Инъин. Пришла она несколько раньше, чем обычно.       — Учитель! Я так рада, что застала Вас тут! — ослепила его улыбкой девушка.       — Что-то случилось? Отчего Ин-эр так спешила?       — Нет-нет, вовсе нет! Все хорошо, учителю не стоит беспокоиться! — ответила Нин Инъин, кланяясь. — Учитель, Инъин искала Вас, чтобы задать вопрос, на который сама ответить не способна, — смущенно потупила она взгляд, теребя в руках краешек своих одежд.       — Пройдем в дом, Ин-эр. Этот учитель заварит чай, — вздохнул горный лорд, поманив Инъин за собой внутрь Бамбуковой хижины ладонью.       Они расположились на хорошо знакомых Нин Инъин подушках. Учитель разлил свежий чай по пиалам и был готов выслушать ее.       — Чай, который заваривает учитель, самый лучший во всем мире, — порозовела щеками девушка, отпив глоток.       — Ин-эр преувеличивает, — фыркнул Шэнь Цинцю. — В мире живет множество мастеров чайной церемонии, Ин-эр еще сможет встретиться с кем-то из них в своей жизни. Тогда Ин-эр будет с чем сравнить. Так о чем же ты хотела спросить?       — Да, учитель. Я хотела спросить лишь об одном. Что, по Вашему мнению, должна сделать ученица, чтобы считаться самостоятельной взрослой заклинательницей?       Шэнь Цинцю отставил пиалу в сторону, вновь взявшись за веер. Вопрос был внезапным и настораживал своими мотивами.       — Ин-эр не терпится покинуть Цинцзин? — сощурился горный лорд.       — Вовсе нет, — покачала головой ученица. — Цинцзин – дом Инъин. Но хочется узнать, как добиться того, чтобы меня считали настоящей достойной заклинательницей.       — Инъин и так знает, что самое главное для становления заклинателем – это формирование золотого ядра и неустанное совершенствование в местах силы, оттачивание навыков.       — Но неужели каждый заклинатель с золотым ядром считается достойным?       — Вовсе нет. Ин-эр стоит увидеть некоторых из них, чтобы понять, что никаким достоинством от них и не пахнет. Это низкие самодовольные люди, ослепленные собственным величием. Достойный заклинатель идет по пути меча, борясь со злом из Царства демонов, а также пресекая несправедливость в Царстве людей. Недостойный заклинатель способен направить меч на невиновного ради личной выгоды, достойный так никогда не поступит.       Шэнь Цинцю не мог внутренне не кривиться в ухмылке. Читает проповеди и морали о чести и достоинстве заклинателя, к которым сам имеет весьма отдаленное отношение. Он, ученик преступника, сошедшего с пути праведного совершенствования, убивавшего и угнетающего людей, заставляющего и его заниматься тем же. О каком достоинстве, о каком не поднятии меча на невиновного может идти речь? Шэнь Цзю лгал, обманывал, вымогал, шантажировал, грабил и убивал разных невинных, безоружных и беспомощных. Богатые, бедные, обычные люди, заклинатели – бесчисленное количество душ полегло от его меча и слова по приказу У Яньцзы. Да и при жизни на улице он был готов пойти на любые низости, чтобы раздобыть еды для себя и Юэ Ци. Есть ли у такого подонка право рассуждать о достоинстве заклинателя и поучать молодежь? Какое лицемерие.       Шэнь Цинцю, сколько бы ни стремился к образу незапятнанного мирской грязью бессмертного мастера, никогда им не был и не станет когда-либо походить на него больше, чем сейчас: исключительно внешне, скрывая гниль души за чистотой тела, дороговизной опрятной одежды и сдержанной манерой поведения на людях.       — Значит, мне нужно сформировать золотое ядро и бороться со злом и несправедливостью ради тех, кому они угрожают, и тогда я буду достойной заклинательницей? Верно, учитель?       — Верно. За заклинателя громче слов говорят поступки и репутация. Заработаешь репутацию, выполняя задания, и мир будет знать тебя как достойную заклинательницу. Никогда не забывай, что то, кем тебя будет знать мир, решают люди. Никому нет дела до того, что ты думала сделать или чем ты была движима, когда что-то делала. Мир будет знать именно ту версию, которая прочнее укрепится в народе. Если будут болтать, что ты носишь фиолетовые одежды, все будут ждать тебя увидеть именно в них, несмотря на то, что ты их в жизни не носила.       — Спасибо за Ваши наставления, учитель! — поклонилась девушка. — Учитель, а значит ли это, что, если я стану достойной заклинательницей, меня ей будете считать и Вы?       — Ин-эр, — вздохнул Шэнь Цинцю. — Сделай вывод из сказанного мной, и ответ будет до банальности простым.       — Но учитель! Я ведь не об этом! Вы – не все! Даже если весь мир будет считать меня достойной заклинательницей, вдруг у Вас будет другое мнение? Что сделает Инъин достойной и надежной в Ваших глазах?       Горный лорд захлопнул веер, откладывая его. Потянувшись рукой через столик, он коснулся волос ученицы, поглаживая макушку.       — Ин-эр всегда будет моей милой ученицей, которую этот мастер знает с ее поступления в школу. Этот учитель всегда будет на стороне Ин-эр, что бы ни говорили люди. Назовут они Ин-эр достойной или недостойной, этого учителя не будет трогать их мнение. Ин-эр растет чудесной девушкой и станет прекрасной заклинательницей.       — И тогда учитель уже не будет видеть в Инъин маленькую девочку?       — Глубоко в сердце этого учителя навсегда отпечатан образ маленькой Ин-эр, невозможно его полностью искоренить, — покачал головой горный лорд Цинцзин, и лицо Нин Инъин начало пылать от его слов. — Однако, если Ин-эр станет взрослой заклинательницей, этот учитель сохранит в своей памяти и это тоже. Не вместо маленькой Ин-эр, но совсем рядом.       Нин Инъин надулась, пряча лицо за пиалой.       — Отчего ты выглядишь такой недовольной? Ин-эр считает, что этот мастер в чем-то неправ?       — Нет, учитель, — пробормотала она. — Но ведь это значит, что в глазах учителя я никогда не смогу выглядеть взрослой женщиной. Учитель всегда будет вспоминать Инъин из детства.       — А есть ли какая-либо причина для волнения Ин-эр об этом, о которой этому учителю нужно знать? — спросил Шэнь Цинцю, скрывая низ лица за веером.       Девушка нервно сглотнула и, продолжая скрывать лицо за пиалой, подняла глаза на учителя. Сердце тревожно ухнуло.