***
Шэнь Цинцю часто казалось, что этот кошмар не кончится никогда. Неизмеримое количество часов, проведенных здесь, в Бездне, среди опасных тварей и не менее опасных растений, взращенных поистине не созданной для проживания в ней человека средой, доводили горного лорда до помешательства. Ло Бинхэ, орудуя Сюя, сражался с очередным монстром, которого не удалось избежать на пути. Шэнь Цинцю, чувствуя себя отвратительно из-за неимения хоть какого-то контроля над ситуацией даже с собственным телом, наблюдал за этим действом, таясь за каменными стенами пещеры, в которой они остановились на отдых. Полудемон стал намного ловчее орудовать своей демонической энергией и паразитами, отчего ток регенерации в теле заклинателя больше не сбивался. — Учитель! — воскликнул Ло Бинхэ, таща к нему тушу поверженного чудовища. Горный лорд мог бы поклясться, что ему примерещился виляющих хвост дворовой собаки за спиной ученика. — Куда ты тащишь этот лохматый ужас? — осадил его Шэнь Цинцю. — Разделывай его за пределами пещеры, мы не уснем от вони его внутренностей, если решишь заняться этим внутри. — Этот ученик запамятовал, простите! — откликнулся Ло Бинхэ. За время битвы он настолько привык к зловонию, испускаемому монстром, что совершенно позабыл о нем. А ведь этот монстр славился особенно пахучими железами, запах которых мог быть использован как защитный механизм. Правда, этого мало для того, чтобы отпугнуть Небесного демона. — Учитель, Вам нужны его рога? — Чтобы использовать вместо зубочисток? — фыркнул заклинатель. Речь шла о маленьких-маленьких отростках на голове чудища, по нелепой случайности зовущихся рогами. — Это на усмотрение Учителя! — весело ответил Ло Бинхэ, не боясь получить отсутствующим на территории Бездны веером в лоб. За дни в Бездне их отношения видоизменялись все сильнее. Ло Бинхэ был все так же послушен, как и подобает ученику, но при этом с его языка срывались дерзости, за которые он все реже получал в ответ подзатыльники и все чаще – такие же по духу язвительные ответы Учителя. Полудемон не знал, звать ли себя самонадеянным глупцом, если он считал, что они с Учителем сблизились. Они спали в пещерах, укрывающих от разъедающего человеческую – да и демоническую – плоть дождя, на расстоянии вытянутой руки. Казалось бы, еще немного, и Учитель окажется в его объятьях. Однако, Шэнь Цинцю был непоколебим и не подпускал к себе ближе. — Как там Инъин, — вздохнул Ло Бинхэ, занося в пещеру ценные части разделанной туши, часть которой уйдет им на ужин. Обед? Завтрак? Кто знает, чем считать прием пищи, происходящий нигде и никогда. — Явно благополучнее, чем была бы здесь, — пробрюзжал горный лорд, забирая из рук Ло Бинхэ несъедобные части чудища. Рога, духовный камень, мягкий мех с части, недосягаемой для зловония желез. — Учитель прав, но все же… Она уже должна была узнать, что мы упали. Как она это перенесет?.. — Что ты хочешь, чтоб этот учитель ответил, Ло Бинхэ? Мы никак не можем повлиять на то, что происходит снаружи. Единственное, что мы можем сделать для Ин-эр и кого-либо другого, кто скорбит о нашей смерти, это как можно скорее найти выход из этой пропасти! — Но ведь мой меч, он остался наверху. Он не должен был разбиться… Шэнь Цинцю долго всматривался в лицо напротив, прежде чем ответить: — Если твой меч действительно не упал куда-то в разлом следом и не был потерян в суматохе, его должны были доставить на Цанцюн. Если он там, то у людей должна остаться надежда если не на твое возвращение, то хотя бы на твою жизнь. А там следом, возможно, и на мою…***
— Не умер?... А-Ло… не умер? — не верила своим ушам Нин Инъин. Глава пика Цяньцао осторожно взял меч с ее колен, доставая его из ножен. Чистое лезвие Чжэнъяна, не тронутое ни единой трещиной, сияло в полумраке комнаты, отражая в себе растерянное лицо девушки, все больше наполняющееся жизнью. — Меч А-Ло! Не разбит! Значит… значит, он не умер! Даже если упал в Бесконечную Бездну, он смог выжить! Аха…Аха-ха! — Инъин не заметила, как слезы хлынули из глаз, сопровождая смех – радостный и истеричный одновременно. — А если А-Ло смог выжить там… скорее всего, выжил и Учитель! Я не верю, что А-Ло мог допустить смерть Учителя, если остался жив! Сердце, сжатое каменной рукой скорби, забилось сильнее, разрушая оковы силой надежды. Инъин почувствовала, что снова начинает дышать. Му Цинфан тактично промолчал, решив не опровергать ее домыслы. По мнению горного лорда, выживаемость Шэнь Цинцю в Бесконечной Бездне могла ставиться под очень большой вопрос, несмотря на жизненный статус его ученика. То, что выжил Ло Бинхэ, было каким-то чудом, возможно, объясняемым его родословной. Возможно, он был демоном, о природе которого никто в Цанцюн не ведал. Ведал ли он сам? Кто знает. Однако вряд ли подобный козырь мог быть в рукаве у Шэнь Цинцю. И как знать, выжил ли он в таком гиблом месте, даже если с ним был такой необычный ученик?.. Демоническая природа Ло Бинхэ, спасшая этого ребенка – других объяснений происходящему Му Цинфан дать не мог. Однако рассуждать на эту тему с Нин Инъин было бы неразумно. Во-первых, стоило бы подробно обсудить вероятную природу Ло Бинхэ с главой школы и предпринять меры на случай его возвращения в школу. Кто знает, с какими намерениями он мог бы прийти в Цанцюн, выбравшись из Бездны. А также, тот факт, что он смог столько лет обучаться, проникнув в школу, был и тревожен в целом для безопасности оной, и губителен для ее репутации. Во-вторых, разум Нин Инъин был нестабилен. Лишь только обретенная надежда давала ей возможность исцеления. Если пытаться оспорить ее выводы, можно погубить ее душу. Погасить огонь жизни, едва разгоревшийся вновь в ее глазах. Пусть ее вера живет. Пусть надежда на жизнь ее соученика и Учителя заставляют ее тело двигаться вперед. Единственное, что тревожило целителя в реакции девушки на этих двух, это их действительные взаимоотношения. Она очень была к ним привязана. Видимо, они были очень близки. Возможно, Ло Бинхэ был ее лучшим другом?... или возлюбленным? А что Шэнь Цинцю? Она переживала за него ничуть не слабее. Какими были их отношения? Му Цинфан всегда старался держаться вдалеке от праздной людской молвы, ни с кем не враждовал и не формировал каких-то положительных или отрицательных взглядов насчет кого бы то ни было. Но даже так он не мог избежать слов, обращенных к горному лорду Цинцзин. Слишком скандальной была его персона, слишком дерзкой и непримиримой. Он постоянно вызывал какие-то волнения если не в среде всего сообщества заклинателей, то хотя бы среди членов Цанцюн. Му Цинфан слышал все и не знал, чему верить. И про Лю Цингэ, и про… бордели. Бордели и домогательства. Откуда-то пошел слушок, что раз Шэнь Цинцю так развратен, что являлся постоянным клиентом у дымных цветов много лет, теперь, когда он не сходит с гор, он явно нашел замену сладкоголосым сестричкам в виде учениц Цанцюн. Надо же подлому негодяю как-то удовлетворять свою похоть? Об этом ходило столько разговоров среди учеников, что, казалось, будто других тем для сплетен не осталось вовсе. И вот горный лорд Цанцяо вблизи смотрит на одну из учениц Цинцзин, так сильно переживающую за своего Учителя. Насколько действительно близкими были их отношения? Правда ли, что его шисюн – только лишь Учитель для этой девочки, а не растлитель? Не переступал ли он с ней черту? Хотелось бы верить, что Нин Инъин движут некие дочерние чувства. Ведь, как знал Му Цинфан, Шэнь Цинцю растил эту девочку с ее малолетства, она явно выделялась на фоне остальных его учеников. Вероятно, Учитель в глазах Нин Инъин был…отцом? Он хотел думать именно так. А что касается правды… возможно, ему стоит уточнить это у девушки. Но позже. Намного позже. Ей стоит прийти в себя. Да и ему самому есть чем заняться: оставив Нин Инъин отдыхать, он отправился на Цюндин.***
Несколько дней спустя Нин Инъин вновь была на Цинцзин. Меч и веер лежали с ней рядом все время пребывания на Цяньцао, и теперь она не знала, как быть. Оставить при себе? Положить в общежитии? Или… Ее взгляд обратился в сторону Бамбуковой хижины. Возможно, стоит отнести их туда? Вееру Учителя место в его доме? А меч… У А-Ло были напряженные отношения с соучениками, не стоит отдавать его в общежитие юношей. А в доме Учителя он будет в сохранности. С тихим шорохом отворилась дверь. Нин Инъин ступила на порог хижины, настороженно замирая. На улице пылала энергией природа, сопровождаемая запахами и дуновениями свежести, звуками жизни. Внутри Бамбуковой хижины был застой. И тишина. Невыносимая тишина, перекрывающая собой все звуки снаружи. Нин Инъин зябко съежилась. Ей понадобилось сделать глубокий вдох, чтобы шагнуть дальше. Находиться здесь в одиночестве было дико. Это место для нее неразрывно было связано с присутствием Учителя. Без него этот дом был будто бы мертв. Пройдя мимо комнаты, где стоял цинь, она остановилась перед дверью в спальню. Это было бы лучшим решением, не так ли? Оставить их именно там. Осторожно ступая до постели Учителя, она вспоминала, как он на ней спал. Как ее рука гладила его волосы, пока он не видел. Нин Инъин опустила зажатые в руках вещи на одеяло, с трудом заставляя себя отпустить их. Что ж… так будет правильно, да? Кто еще осмелиться войти в покои Учителя? Здесь они будут в безопасности. Тихо ступая по всему пути наружу, она наконец вышла наружу и, остановившись перед вновь закрытой входной дверью, отвернулась от нее, чтобы еще раз глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, смотря в небеса.***
Ночью Нин Инъин долго ворочалась в постели не в силах уснуть. Руки зудели от пустоты, а мысли – от беспокойства. Как бы ни пыталась она забыться в безмятежности, приходили в голову вопросы о том, как там сейчас Учитель и А-Ло. Через что им приходится проходить? Хорошо ли они питаются? Есть ли там, в Бездне, вообще, еда?.. А сон? Учитель мог спать там? Без нее и ее мелодий? А Бинхэ? Как они вообще уживаются вместе там, наедине в чудовищном месте? Она потерла ладони, стараясь хоть как-то унять фантомное жжение на внутренней их стороне. Прошел шичэнь, и пришлось смириться, что так просто это не прекратится. Эти меч и веер – единственное, что дарило ей успокоение во все предыдущие дни. Пока она держала их рядом, то было легко представить, что любимые люди рядом. И было легко не поддаваться тревоге, ощущая тяжесть целого Чжэнъяна, не спешащего превращаться в осколки и пыль. Пока он был под рукой, Инъин была уверена, что А-Ло еще борется. Она набросила верхние одежды и тихо выскользнула из общежития.***
Невольных гостей Бесконечной Бездны охватывали тревоги иного толка. Наступила очередная ночь, которую было никак не отследить по внешним признакам, Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю вновь улеглись в очередной найденной по пути пещере. От попадания в Бесконечную Бездну проблемы со сном у горного лорда отнюдь не прекратились. Он умудрялся засыпать, спустя долгие сеансы самовнушения о безопасности, длящиеся дольше, чем сам его сон. Пусть общее его психологическое состояние и улучшилось к моменту Собрания Союза Бессмертных, но он не «излечился» от своих прежних травм, проросших слишком глубоко, чтобы так просто убраться из его головы и неспокойного сердца. Звереныш под боком доставлял мало беспокойства, что являлось некоторой отдушиной заклинателя в этом чудовищном хаосе. Он смог-таки привыкнуть хоть к одному мужчине так, чтобы не вздрагивать, лежа к нему спиной в одном почти замкнутом пространстве! Это прогресс! Это явный успех, особенно для того, чья жизнь буквально зависит от этого самого мужчины и расстояния, на котором тот от него находится! Все же, чем ближе Ло Бинхэ находился к Учителю, тем легче ему было управлять кровяными паразитами, так что близость ученика обеспечивала большую защиту, чем его отсутствие в личном пространстве. Чувствовал ли от этого себя Шэнь Цзю в безопасности? Да никогда! В этом гребаном месте опасности могли поджидать под каждым кустом, в каждой яме и канаве, даже гора могла оказаться воплощением опасности, мимикрирующим под окружающий пейзаж. Даже сейчас, лежа в относительно безопасном месте, он не мог рассчитывать, что сюда вдруг не залетит какая-нибудь тварь-кровопийца или не вползет плотоядный жук-переросток! И это несмотря на поставленные на входе в пещеру барьеры. Доверия к Бездне у Шэнь Цинцю не было. К слову о пещере, нынешняя не отличалась роскошными размерами. Это было единственное доступное место на несколько ли вокруг, где они могли переночевать, оттого приходилось мириться с тем, что Ло Бинхэ лежал практически вплотную. Их тела отделяло расстояние в локоть. В локоть Ло Бинхэ, что располагался в цуне от шеи Шэнь Цзю, пока сам полудемон лежал головой на своей согнутой руке и сопел. «Счастливый ублюдок», — подумал Шэнь Цинцю, цыкая сквозь зубы. Ему бы такую же способность засыпать в любом месте в любой компании! Послышалось легкое шуршание ткани: Ло Бинхэ двинулся во сне. «Почему ты ползешь в мою сторону, откатись в другую, от стены тебя явно отделяют несколько цуней!» — страдальчески простонал у себя в мыслях Шэнь Цинцю, все сильнее ощущая жар чужого тела, который жег спину заклинателя даже без соприкосновения с его владельцем. Видимо, растеряв весь страх в бессознательном, Ло Бинхэ выбросил вперед руку, чтобы схватить ей Учителя поперек живота и притянуть вплотную. Задохнувшись от такой наглости, горный лорд еле удержался от порыва с разворота зарядить локтем прямиком в демоническую голову. Немалую роль в этой сдержанности сыграл низкий потолок их временного прибежища, о который он мог бы в порыве повредить свою крепкую заклинательскую, но вполне человеческую руку. В порыве… в порыве чего? Ярости? Возмущения?.. Страха? Когда звереныш двинулся еще раз, Шэнь Цинцю вполне мог бы подумать о том, чтобы признать последнее. То, что уперлось в него пониже поясницы, вызывало определенную долю оцепенения и паники. Поэтому Шэнь Цзю все же опустился до рукоприкладства, через пару мгновений с силой шлепнув по сграбаставшей его ладони. — ЛО БИНХЭ! — яростно прошипел он, чувствуя ледяные мурашки, мерзкими стаями шныряющие по его затылку. Страх. — Учитель? — едва проснувшись, отозвался полудемон, вряд ли полностью отличая реальность от сна. Когда это он в реальности обнимал Учителя?.. «Взываю к твоему разуму, ты ученик Повелителя снов, что за мешанина в твоей голове?! Как ты можешь перепутать сон и явь, раз прошел мое обучение?!» — прогрохотал в сознании Мэнмо. «Это не сон», — моргнул Ло Бинхэ, экстренно оценивая ситуацию. Монстров на горизонте не видно, но зато затылок Учителя необычнайно и маняще близко. А его тело… оно слишком близко! Оно вплотную! Ло Бинхэ действительно обнимал его, прижимаясь к его спине! И не только к спине… По телу прошел холодок неприятного предчувствия. Кажется, у Учителя была весьма определенная причина для ярости, ведь она упиралась ему чуть ли не в ягодицы! — Уч-учитель! — смущенно пробормотал голосом, давшим петуха, полудемон, стремительно отстраняясь и практически приклеиваясь к стене. — Я могу считать, что только что почувствовал рукоять меча? — Мой меч остался в ущелье, так что вряд ли, — нервно дернулся Ло Бинхэ, смотря на будто бы судорогой сведенные плечи перед собой. Фигура Учителя словно бы закаменела. Он явно был выведен из душевного спокойствия (настолько зыбкого, эфемерного, будто его и не существовало вовсе), и это стало даже более очевидно, когда он вновь заговорил. Не так, как обычно, не тоном бессмертного заклинателя или строгого беспощадного Учителя. — О, если бы твой меч действительно до сих пор оставался в ущелье, я бы сломал его собственной рукой, — едко прошипел он переворачиваясь лицом к ученику, чтобы показать ему постепенно с силой сжимающийся кулак. — Учитель, этот ученик просит прощения! Этот ученик не нарочно! Просто реакция тела, которой этот ученик не мог управлять! — Просто разберись с этим и не тревожь больше этого Учителя своими реациями, — сказал Шэнь Цинцю в ответ на поток извинений. Лицо Ло Бинхэ явно пылало, но в полумраке пещеры этого не было видно. — Разобраться… прямо здесь? — с некоторой задержкой все же спросил полудемон. В это же мгновение снаружи послышался звук капания и шипения. Начался ядовитый кислотный дождь, быстро перерастающий в ливень. Утешало то, что их прибежище находилось на возвышении и купание в ядовитом потопе им не грозило. Шэнь Цинцю утомленно вздохнул. — Ты видишь иные варианты, звереныш? Ло Бинхэ мудро промолчал. Но решил все же уточнить: — Эм, Учитель, а как именно этому… разобраться? Шэнь Цинцю и сам не смог бы ответить, не дернулся ли у него глаз в этот момент. — Ученик просит урок, потому что сам к своим годам не усвоил науку о собственном теле? — Эм, — Ло Бинхэ было несколько неловко признать, что, в некотором роде, действительно не умел с этим разбираться, ведь все попытки были тщетны и приводили его в холодное озеро. — Этот ученик имел в виду… Учителю же не будет… противно, если этот ученик пробудет в таком состоянии какое-то время, пока оно само не пройдет? — Не будет. Только лежи где лежишь, — предупредил Шэнь Цинцю, не зная, перевернуться обратно к своей стенке лицом или продолжать следить за силуэтом Ло Бинхэ. На всякий случай. Решив, что для душевного спокойствия ему лучше не оставлять тылы без защиты, он остался на месте, прикрывая глаза, чтобы незаметно посматривать на ученика время от времени сквозь ресницы. Чтоб заметить малейшее поползновение в свою сторону, разумеется. Ло Бинхэ скоро сам закрыл глаза и старался размеренно дышать, чтобы успокоить сердце и мятежную плоть. Время шло, но мало что менялось – это заставляло его раздражаться и нервничать. Все же, учитывая настрой Учителя к мужчинам, не стоило удивляться его отторжению части их физиологии. Наверняка Шэнь Цинцю сейчас было противно просто находиться с ним в одном пространстве. Он так привык, что в борьбе с организмом ему помогает его, можно сказать, родное озеро, в близком знакомстве с которым он провел несколько лет, что сейчас, без общества этой поистине волшебной воды, дело не хотело идти на лад. Да и Учитель, лежащий рядом, никак не помогал. Невольно проносились воспоминания о тепле его кожи, которое он ощутил даже сквозь их одежды. И само ощущение прикосновения к нему… Ло Бинхэ издал обреченный стон, ударив лбом о собственную руку, на которой в данный момент лежал вместо подушки. Гребаное тело! Ненормальное полудемоническое тело, из-за которого проблем больше, чем удобств! Почему эта чертова – о да, буквально таковая! – колонна не опадает! Сколько он уже пытается успокоиться? Четверь шичэня? Половину? Шичэнь? Учитель продолжает лежать в той же позе, прикрыв глаза. Удалось ли тому заснуть, или состояние Ло Бинхэ слишком сильно вгоняет его в ужас и отвращение, отчего заснуть он неспособен? Он слишком расслабился, раз позволил своему телу прийти в подобное состояние! Интересно, раз он теперь окончательно пробудил свою демоническую сторону, может ли и свое тело контролировать с помощью кровяных паразитов? Может, получится ими как-то отогнать кровь оттуда, где ее быть в таком количестве сейчас не должно? Регенерация с их помощью обычно происходит как-то бессознательно, намеренно он никак не влиял на нее, например, чтобы какую-то рану оставить. Однако… «Наставник, небесные демоны же могут влиять на крояных паразитов внутри себя?» — мысленно обратился он Мэнмо. «Ты мог бы сам это спокойно проверить и узнать, что да, могут», — ворчливо отозвался Демон Снов. «То есть, я могу с их помощью сейчас решить свою проблему, верно?» — обрадованно заключил полудемон, видя близкое окончание своих телесных страданий. «Верно. Ты мог бы», — утомленно ответил Мэнмо, не понимая, как он, великий Демон Снов, дошел до жизни такой, что должен теперь помогать юнцу справляться с гормонами. — «Однако, ты все еще держишь контроль над паразитами в теле Шэнь Цинцю. Уверен, что ты сейчас в силах выполнять одновременно две разные задачи? Не запутаешься с непривычки, хе-хе-хе?» Под звуки старческого демонического смеха надежда Ло Бинхэ на светлое будущее в этой пещере раскрошилась на кучу маленьких осколков. Вероятно, где-то среди них покоились также и его достоинство, и самоуважение. Что за злая шутка жизни? Он не мог даже контролировать свое же тело по собственной воле! Еще один страдальческий звук покинул его губы, сопровождаемый очередным ударом лба о руку. Шэнь Цинцю уже целый шичэнь напролет наблюдал за мучениями Ло Бинхэ, подобно удаву в засаде. Не двигался и смотрел. И, видимо, одним своим присутствием доводил бедолагу до сердечного приступа, потому как кроме появившихся редких мученических стонов изменений замечено не было. Кем надо быть, что нефритовый стержень не опадал целый шичэнь? Ах, точно. Видимо, Небесным полудемоном. Возможно ли, что у чистокровных все еще хуже? Не просто так же их гаремы так велики. Возможно, дело не только в практичности в плане получения новых территорий, союзов и прочего. Может быть, всему виной и ненормальная физиология? Огромное либидо? И огромное, черт побери, достоинство! Шэнь Цинцю старался не смотреть ниже лица, но все же! Эта штука и по краткому прикосновению казалась необъятной, а уж при осмотре и вовсе явилась во всем своем монструозном свете, выпирая сквозь слои одежд. Это пугало, по-настоящему пугало! На краткий миг Шэнь Цзю тоже захотелось издать страдальческий стон, ведь поток сознания вывел его на мысль о том, что его бедной Ин-эр придется познакомиться с этой штукой намного ближе. Зачем он вообще об этом подумал? Какой кошмар, какой ужас. А стоит ли вообще даже размышлять о том, чтобы дать им благословение на брак? Действительный повод пересмотреть свое решение! С уст Ло Бинхэ сорвался тяжелый вздох. — Что с тобой не так? — подал голос горный лорд, выдавая свое бодрствование. — Уч-читель, — вздохнул полудемон. — Этот просит прощения… Этот все еще не разобрался с этим. — Я вижу, — заклинатель вернулся к более неформальному стилю, в котором даже несколько привык язвить в ответ на реплики ученика, пока они находились в этом гиблом месте. — Ты мог бы попробовать… справиться с этим другим способом. — Умгх… — Что? — Вряд ли это сработает, Учитель. Никогда не помогало. — Ты издеваешься надо мной? —раздраженно рыкнул Шэнь Цинцю. Не могло же это быть правдой? Ло Бинхэ – здоровый лоб, это явно не первая и не одна из первых подобных ситуаций в его жизни. И как же он тогда с ними справлялся, если самое банальное решение с ним не работает?! — Ни в коем случае, Учитель! — Тогда как это может быть правдой? Как-то же ты справлялся с этим раньше. — Эм, отвечая Учителю, — смущенно потупился Ло Бинхэ. Сознание уже было не настолько кристально-чистым, чтобы в полной мере ощущать стыд, но все же это было неловко – признаваться Учителю в чем-то подобном. — Озеро на Цинцзин. — Что ты хочешь этим сказать? — Шэнь Цинцю мог поклясться, что прибил бы его, если бы в ответ полудемон сказал что-нибудь о том, что для правильной работы его мужской силы ему надо, чтобы его ласкала вода. — Этот… окунался в холодное озеро, которое помогало успокаивать тело и разум, и такое состояние… проходило. Быстрее, чем сейчас. — То есть… ты ждал, пока это пройдет, и это срабатывало? Что сейчас не так? — Озера нет, — пробормотал ученик. — Непривычно. Горному лорду хотелось громко фыркнуть и захохотать до слез в глазах. Серьезно? Вся проблема в отсутствии какого-то озера? О-о-о, как бы жил этот звереныш, если бы ушел из Цанцюн? Сколько мук претерпело бы его тело, пока он не отыскал бы другое подходящее ему озеро? Давно Шэнь Цзю не было так смешно! Смешно и утомительно до желания закатить глаза, но все же. Какая же нелепая ситуация. — Кхм, а что мешает решить эту проблему… руками? — кое-как собрав всю серьезность, уточнил заклинатель. Он и представить не мог, что когда-нибудь будет вести такие разговоры, тем более, будучи инициатором, и, тем более, с учеником! — Этому неловко говорить об этом. Этот… — Ло Бинхэ глубоко вздохнул, пытаясь прояснить разум, и при этом подобрать слова. Придерживаясь официальной речи, сделать это было еще более неловко! Пора что-то менять! — Я… Я пробовал, но становилось лишь хуже, а закончить начатое не удавалось. Думаю, если бы сейчас я изначально пошел по этому пути, все равно к данному моменту все еще не решил бы эту проблему. — Физиология демонов – это что-то с чем-то, — туманно заключил Учитель, выглядя так, словно находится в прострации. — Итак, есть ли у тебя мысли о том, как выйти из этого положения? «Есть, но не отрежете ли Вы мне что-либо, если я произнесу их вслух?» — подумал Ло Бинхэ. — Даже с таким освещением я по твоим глазам вижу, что тебе есть, что сказать. — Эм, у меня нет идей, как решить эту проблему своими силами, — произнес полудемон, но в его тоне явно слышалось какое-то «но». — Однако?.. — подвел его к продолжению Шэнь Цинцю, размышляя, скажет он это или же нет. «Давай, Ло Бинхэ, покажи мне это. Покажи что ты думаешь на самом деле. Я столько месяцев наблюдал за вашими танцами вокруг да около. Что вы хотели ими донести? Не хочешь ли признаться? Даже сейчас? Ты бы знал, как я ненавижу чужую ложь и молчание. Спасибо Ци-гэ и за это тоже. Именно его поведение наглядно донесло до меня этот факт обо мне самом.» — Думаю, у меня бы могло получиться, если бы кто-то оказал мне помощь в этом. — Итак? — продолжил добивать и без того малинового полудемона Шэнь Цзю. — Так как больше здесь никого нет, оказать помощь мне может только Учитель, — пробормотал Ло Бинхэ. — Только ли по этой причине? — Учитель! — воскликнул полудемон. — Чего Вы добиваетесь такими вопросами? — взволнованно спросил он, но звучало это удивительно жалостно. — Ответов. Правды. Открою секрет: я люблю правду. И ненавижу ложь. Дрожь пробрала Ло Бинхэ. Его окатила волна страха и волнения, однако на его «проблемное» состояние это мало как повлияло. — Так только ли по этой причине, Ло Бинхэ? — повторил свой вопрос горный лорд, медленно и предупреждающе проговаривая имя. От звуков своего имени, произнесенного Учителем таким тоном, Ло Бинхэ издал еще один стон, но в этот раз от того, что его пронзила вспышка удовольствия. — Это…это может быть только Учитель! Ин-эр… и Учитель! Никто… Никто более… Только Учитель и Ин-эр могут помочь мне! От других эта помощь мне в жизнь не нужна! — Почему? — Я… Я люблю Вас, Учитель! Вас и Ин-эр, вы двое… вы бесценные сокровища в сердце… этого Бинхэ. — Знает ли об этом Ин-эр? — Знает, конечно же, знает. — А что она чувствует по этому поводу? — Она… Имею ли я право раскрывать ее чувства без ее присутствия и согласия? — Но если ее касается ситуация, происходящая здесь и сейчас, то не лучше ли было бы уладить все сейчас, чтобы мы точно определились с тем, что происходит? Без знаний о чувствах Ин-эр я не смогу продолжать этот разговор, он зайдет в тупик. А ученик Ло продолжит придумывать способы, чтобы привести разум и тело в состояние покоя. — Она… она поддерживает. — Ммм? — Она поддерживает чувства этого Бинхэ к Учителю, так как тоже любит Вас! Она испытывает чувства к нам обоим… одинаковые чувства… мы… мы с Инъин давно мечтали о том, чтобы… чтобы… — О чем же? — О том, чтобы устроить свадьбу для троих, чтобы сделать три поклона вместе с Вами, одетыми в праздничный красный. — Какая сладкая мечта, — хмыкнул Шэнь Цинцю. Он наконец услышал это. Наконец смысл происходящего до него донесли в определенных словах, объяснив и свои ожидания от него. Брак, да? Любовь… Ох уж эти дети. Мечтают о безупречном бессмертном мастере? Вот только он далек от такого идеала. Ладно, его репутация, что чуть светлее грязи. Ладно, проблемы со сном, о которых им уже давно известно. Но все остальное? Его здоровье не позволяет ему полноценно исполнять роль мужа. И вряд ли когда-либо позволит. Бесплодность и отсутствие физических возможностей для возлежания с кем бы то ни было – вот что сопровождало его более десятилетия, начиная с того злосчастного мига в поместье Цю, когда Цю Цзяньло влил в него отраву. Что подумают эти дети, если узнают? Точнее, когда узнают. Все же, лучше сразу развенчать все их мифы на его счет, чтобы они наконец забыли про него, дефектного старика, и сосредоточились друг на друге. Он, Шэнь Цинцю даже захотелось хмыкнуть, недостоин быть в таких отношениях с кем-либо. Он не даст того, что нужно от партнера молодым, и даже детей от него не дождешься. Так смысл тянуть его за собой в этот брак, словно балласт? Он так привык к этим двоим, привязался… Показался им с тех сторон, с которых не хотел показываться никому на Цанцюн. Может, лишь сестрички из красных павильонов ведали о каких-то моментах его слабостей. Но кто-то еще… хах… нет, только эти двое, что даровали ему спокойный сон и вкусную пищу… те, кто даровал ему то умиротворение, которого он так давно не ощущал. — Что… что Вы думаете об этом? — встревоженно спросил Ло Бинхэ, всматриваясь в его печальное-ироничное лицо. — Ло Бинхэ. Ты хочешь меня? — Что?.. — Ответь сейчас же. — Да! То есть, хочу. — А я нет. — Что Вы имеете…? — Ло Бинхэ осекся под ответным острым взглядом, пытаясь осознать, что именно тот подразумевал. Что не желает отношений с ними или… или то, что он не способен желать человека? Не способен… обладать кем-то из-за того, что случилось с ним тогда? — Я не способен ощущать то состояние, в котором сейчас находишься ты. Уже давно. В голове полудемона заскрипели мысли, сталкиваясь друг с другом, ломаясь и собираясь вновь. Учитель сказал, что ненавидит ложь. Притвориться, что он ничего не знает? Или… если он признается… Возможно, скорее всего… Шэнь Цинцю будет в гневе. Но также возможно, что он… простит, если Ло Бинхэ выберет путь правды?.. — Я… Учитель, мне… этому нужно признаться! Это важно! Заклинатель настороженно выгнул бровь, ожидая продолжение. В чем этот юнец хотел признаться в такой момент? — Я… Я знал. — О чем? — заледеневшим голосом резко прогрохотал Шэнь Цинцю. Глаза сузились от подозрений, он сжался, словно змея перед броском. — Об этом. О Вашем теле. О том, что Вы… — полудемон замялся, прикусывая губу. — Кастрат, — сухо закончил за него Шэнь Цзю, со стальным блеском в глазах. — Откуда? Как ты мог об этом узнать? Никто из живых не знает об этом. — Вы хотели слышать правду, а не молчание. Поэтому я скажу. Только… только выслушайте меня до конца, хорошо, Учитель? — Хорошо, — выдержав паузу, согласился заклинатель. — Не ненавидьте меня, пожалуйста, — прошептал он, тяжело дыша. — Не могу обещать заранее, но постараюсь. — Спасибо, — одно только это «постараюсь» уже звучало так, словно Бинхэ действительно что-то для него значил. — После нападения демонов на Цанцюн ко мне в сон проник Демон Снов, Мэнмо. Тогда… мы с Инъин оказались в его Царстве снов и, в конце концов, он объявился в нем сам, предложив стать его учеником. Инъин не знала об этом, Мэнмо погрузил ее в сон внутри сна. С тех пор он мой наставник, от которого я и узнал о том, что не являюсь человеком. Он разглядел лежащую на мне печать, скрывающую демонические силы. Он помогал мне овладевать своими силами и оберегал от ситуаций, в которых мог произойти несвоевременный срыв печати. А также… научил своему мастерству Повелителя снов. Ло Бинхэ ненадолго замолчал. Учитель с шумом вдохнул тяжелый местный воздух, прежде чем произнести догадку: — Ты… ты влез ко мне в голову, — это звучало как утверждение. Горный лорд не видел повода для сомнений. — Да, Учитель. — Как часто… Сколько раз ты это проворачивал со мной? — сохраняя спокойствие, от которого Ло Бинхэ ощущал больше опасности, чем от его яркой злости, продолжил выспрашивать Учитель. — Трижды. Клянусь. Только Трижды. — Ты можешь назвать мне хоть одну уважительную причину для своих действий? Ло Бинхэ видел, как заходили желваки Учителя, когда тот крепко сжал зубы, выплюнув вопрос. — Я беспокоился за Инъин. Она изменила свое расписание, куда-то уходила и ничего не объясняла. Я… я проследил за ней до Бамбуковой хижины, а после… пытался вызнать, что происходит, ведь никто не сказал бы напрямую. Я боялся, что она в опасности, ведь примерно тогда о Вас пошли… тревожные слухи. — То есть, ты уверовал, что я соблазняю учениц и пошел разбираться, не стала ли маленькая беспомощная Ин-эр моей жертвой? — ядовито выплюнул Шэнь Цинцю, криво ухмыляясь. Горечь и самоирония стали перевешивать бешенство от подобных предположений. — Простите меня! — тут же воскликнул Ло Бинхэ. — Тогда… было такое время, что я не знал, чему верить! И решил все же узнать правду, ведь… ведь Инъин уже тогда мне нравилась. А у нас с Вами, Учитель, были… сложные отношения? — Можешь называть это и так, — усмехнулся Шэнь Цинцю. — Сначала я отправился в Царство снов Инъин, просмотрев ее воспоминания, связанные с Вами, об одном из вечеров, когда она играла на цине. И увидел там нечто, что не давало мне покоя. Я своими глазами увидел… ее чувства. И не мог понять, почему они именно такие. Ее рассказы о Вас всегда казались мне странными, ведь с ней Вы всегда были…другим. И я увидел подтверждение этому потом, когда отправился за ответом к Вашим воспоминаниям. Там я понял, почему Инъин описывала Вас именно теми словами… Тогда я пытался узнать как именно Вы смогли так глубоко запасть ей в душу, как заставили появиться такие глубокие чувства, хотя бы ради нее, потому что оставил позади собственные чувства к Вам, собственную надежду… на что-то. Или только считал, что оставил. — И что же ты увидел? Что узнал? — Все, что мне нужно было знать, чтобы моя вера ожила вновь. Я видел ее детство, нежность, с которой Вы смотрели на нее. Ласковые прикосновения и подарки… Вы так заботились о ней. И в одном из воспоминаний… был тот день, когда я пришел на экзамен. И тогда на меня словно бы ушат ледяной воды опрокинули. — Приятное дежавю с элементом новизны, звереныш? — едко пришурился Шэнь Цинцю, еле сдерживая бешенство от того, что кто-то видел его мягкость, которую он показывал лишь малышке Ин-эр. Намек на близкое знакомство с чашей церемониального чая был слишком жирен, чтобы его не заметить, но Ло Бинхэ проглотил неприятные чувства, которые вызвало это напоминание. Все же, Учитель имел право злиться. Он всегда знал, что Учитель вызверится, поняв, что он видел что-то личное для него. — И эту сцену в Бамбуковой хижине я видел тогда тоже, — смиренно кивнул полудемон. — Но в том воспоминании об экзамене меня поразило то, что вы стали испытывать неприязнь ко мне с первого взгляда. Я был в замешательстве, не понимая, почему. Я хотел узнать. Спустя все эти годы, когда я из раза в раз бился, пытаясь понять, почему… почему это все со мной происходит, почему Вы так холодны и жестоки со мной… Я не мог упустить шанс узнать причину. Простите. — То есть ты продолжил перекапывать мою память, словно грядку с редиской, выкорчевывая и разглядывая самые гнилые овощи? — Простите. — Засунь себе эти извинения знаешь куда?! — подобно уличному мальчишке, которым он когда-то был, Шэнь Цзю готов был вцепиться руками в его волосы и извалять в грязи. — Простите, Учитель! Я виноват! — Просто заткнись и продолжай, — цыкнул он наконец, усмиряя разбушевавшееся дыхание. Только отклонения Ци ему в этом паршивом месте не хватало. — В тот раз я закончил на воспоминании о чайной церемонии, где узнал… предположил, наблюдая за вами, что все дело было в том, что у меня была мать. Но не понимал, как такое может быть, ведь мнение о Вашем прошлом в школе ходило совершенно другое. Все говорили, что Вы из богатой семьи, настоящий молодой господин. Какая, по моему мнению, могла быть зависть или какое дело вообще могло быть такому человеку до бедной прачки, подобравшей сироту? До судьбы ребенка, у которого ничего, кроме матери, и не было?...Тогда я так разозлился, что не мог не проникнуть дальше, чтобы разобраться в первопричине. — И в следующий свой… поход в театр моей жизни, ты добрался до моего детства, не так ли? — холодно заключил Шэнь Цинцю, уже представляя, что звереныш мог там увидеть. — Все так, — покаялся полудемон. — Я видел, как Вас забирают в поместье Цю. Видел избиения. И ту девочку, которую сделали Вашей невестой, в чьей комнате Вы могли… — Чего замолчал? Говори. Скажи, как есть. «Прятаться». — И тогда же я увидел то воспоминание. То ужасное воспоминание. Даже смотреть на него было невыносимо. Когда этот безумец травил Вас… Это было кошмарно. Порой я возвращался мыслями к тому, что увидел тогда, и хотел уничтожить этого Цю собственными руками. — Ты видел и это, верно? — … Да. И я не смею Вас осуждать. Эти омерзительные люди… Они должны были умереть, хотя бы для того, чтобы не причинять больше никому боли. Но я считаю, они заслужили свою смерть за то, что сделали с Вами, — горячечно прошептал полудемон, посмотрев в зеленые глаза напротив. — А потом я увидел что-то из Вашего ученичества у того темного заклинателя, его угрозы… и смерть, когда Вы встретили главу Юэ. — Ты знаешь о нем, — утвердительно произнес Шэнь Цинцю. «Ты видел Ци-гэ в моем детстве» — невысказанной строкой залегло между его слов. — Да. И последним был случай с Лю Цингэ, когда он ворвался в бордель. В то время я больше не пытался пробираться в Ваши воспоминания. Я убедился, что слух про распутство ничего не стоил. Просто раздутая сплетня. Я понял, что вы не любите мужчин. — Ненавижу, — отрезал Шэнь Цинцю. Сердце Ло Бинхэ чуть не оборвалось, когда он принял это именно на свой счет. — Ненавижу мужчин, — чуть более мягким тоном уточнил заклинатель. — Д-да… Я понял, что Ваша неприязнь ко мне… была основана на нескольких вещах… мой пол… моя жизнь… мое совершенствование… возраст… и даже семья. Я был как отражение в кривом зеркале, на которое Вы стали вынуждены смотреть. — Да, — через силу согласился горный лорд. — Все же ты неплохо подходишь для Цинцзин. Все-таки ты научился пользоваться мозгами. Отрадно. Шэнь Цинцю окинул взглядом тяжело дышащего ученика, продолжавшего мучиться с собственным неугомонным телом. Кажется, напряженный диалог не сильно помог снизить градус его… нижней напряженности. Н-да. Это выглядело бы даже смешно, если бы на деле не было так грустно. Что ж, многое Шэнь Цинцю мог вызнать позже. Он медленно вздохнул, прикрыв глаза, чтобы привести чувства в порядок. Ярость… Возмущение… любое отрицательное чувство ему сейчас не поможет. Он не нуждался в несвоевременном отклонении Ци, а также не смог бы решить нынешнюю ситуацию под властью гнева. А решить ее было надо. Потому что этот звереныш… этот наглый, беспринципный звереныш, который без спроса переворошил все его грязное белье в этой паршивой жизни… был ему не безразличен. Этот странный ребенок, так старавшийся ему угодить все эти годы. Он не мог отрицать некоторой… нежности, которую к нему испытывал. Ло Бинхэ так часто делал ему сладости, вызнавал о предпочтениях, чтобы порадовать. Жизнь Шэнь Цинцю в последние годы была наполнена яркостью красок и умиротворением спокойствия не в последнюю очередь из-за божественного вкуса всего, что попадало на его язык с подачи этого маленького гениального поваренка. Он и сейчас его выслушал, не поддаваясь порывам начать недостойную драку, лишь из-за этой крепкой привязанности. Если забыть о кровяных паразитах, поддерживающих жизнь в его теле. Он о многом расспросит Ло Бинхэ позже. Сейчас же он хотел узнать только одно, прежде чем приступить к помощи. — Ло Бинхэ. Ты многое сказал о наших «сложных отношениях» в то время. Так как они превратились в любовь, в которой ты признаешься? — Они всегда были любовью. Даже если было время, когда я хотел Вас ненавидеть, моя ненависть не могла быть абсолютно честной. Я просто… ждал момента, причины, хоть малюсенького толчка к тому, чтобы избавиться от нее. Ведь с того самого момента, когда я повстречал Вас, Учитель, Вы стали моим божеством, к чьему свету я так стремился. Чьего одобрения я ждал. Я так… так хотел, чтобы Вы обратили на меня внимание и гордились мной, — закончил дрожащим голосом полудемон. Из его глаз покатились дорожки горячих слез. — И потом, стоило этой ненависти, наконец, исчезнуть, как я обрел желание заботиться о Вас, быть рядом с Вами… Все же, заслужить Ваше одобрение… Избавить Вас от неприязни ко мне. И несмотря на знание о Вашем состоянии, я не мог иногда не думать… н-не фантазировать о том, как вы прикоснулись бы ко мне, как к мужу. — Кто бы знал, что я вырастил такого жадного и алчущего ласки ученика, — тихо выдохнул Шэнь Цинцю, неторопливо придвигаясь ближе. — Уч-читель? — Я все еще ненавижу мужчин. Терпеть их не могу. Но ты не входишь в их число. Только тебя… из всех мужчин под этим небом, только тебя я смогу обнять. — Учитель, значит… это же значит?.. — Если вы двое, глупые дети, так настойчиво желаете быть рядом со мной… есть ли смысл вас отталкивать? Если даже вся правда не смогла отвратить тебя, то ничто не сможет, Ло Бинхэ. Ин-эр же не знает? — Не знает. — Но в ее упертости мне тоже не приходится сомневаться, — вздохнул Шэнь Цинцю, касаясь ладонью чужого лица. Он легко прикоснулся губами к одной из соленых дорожек, отчего из Ло Бинхэ вырвался судорожный вздох. — Проблема не прошла, не так ли? Начни разбираться с ней самостоятельно… а я… помогу чуть позже. — Вы… Вы будете смотреть, Учитель? — снова покраснел полудемон. — И не зови меня «Учителем» в такой ситуации. — А как?.. — «Мастер Шэнь», — усмехнулся Шэнь Цинцю, сцеловывая вторую дорожку слез. — Пока что мы не дошли до того, чтобы использовать мое имя. — Мастер Шэнь, — повторил Ло Бинхэ. Что ж, его это устраивало. Ему это нравилось. Был в этом какой-то… намек на принадлежность Учителю. В такой ситуации звать его мастером… господином… Ло Бинхэ простонал от того, какие картины подкидывала ему фантазия. Он заелозил бедрами, опуская к ним руку, чтобы сжать себя. С облегчением он начал ласкать себя, пожираемый зелеными глазами напротив. Шэнь Цинцю внимательно следил за каждым его движением и вздохом, чтобы в какой-то момент огладить руками чужое тело, спускаясь все ниже, пробираясь под слои одежд, прикасаясь к истекающему от желания стержню. Ло Бинхэ выгибался в любимых руках, ластился к их теплу, сквозь поволоку вожделения в глазах вглядывался в лицо Шэнь Цинцю, млея от ответного взгляда, от этого прямого и сконцентрированного внимания, обращенного к нему. Владыка Цинцзин наконец-то смотрел на него без презрения, прикасался к нему и принимал их с Инъин разделенные чувства. Она ведь даже еще не знала… но как она будет рада, когда узнает не только об их возвращении, но и о скором исполнении их мечты… их свадьбы для троих, что стала возможна. Вдыхая запах Учителя, уткнувшись носом в его шею, Ло Бинхэ, наконец, излился, спустя это чудовищное количество времени, чтобы тут же заснуть. За пределами пещеры постепенно сходил на нет кислотный дождь. Шэнь Цинцю, чувствуя себя в каком-то странном безопасном коконе, находясь в руках Ло Бинхэ, наконец, закрыл глаза, проваливаясь в темноту сна.***
Нин Инъин пробралась в Бамбуковую хижину, сквозь окно которой внутрь попадал лунный свет. Не нарушая тишины, она вновь прокралась в покои Учителя, проверяя целостность Чжэнъяна. Ей бы хотелось прилечь здесь. На мгновение. Ненадолго… Она опустилась на постель, вновь сжимая в ладонях меч и веер. Свернувшись в клубок, она прикрыла глаза, слушая тихий стрекот, доносящийся снаружи. Не прошло и цзы, как она уже крепко спала.